— Я экскурсант. Путешественник.
— Почему я не вижу тебя, Путешественник? Ты невидимка?
— Не совсем. А ветер невидим?
— Да, — сказал он. — Конечно, это так.
— О.
— Я действительно не понимаю, что происходит. — Осторожно: — Ты ведь не призрак, правда?
— Нет. Есть некоторые высокоразвитые виды, у которых сущность переживает оболочку. Но мы не относимся к их числу.
Арнольд нахмурился и задумался над выводами. — А я? — спросил он.
— О, нет. Конечно, нет. По крайней мере, я так не думаю. Нет. Ни за что.
— Откуда ты родом?
— Совсем недавно я путешествовал по прериям.
— Нет. Я имею в виду, откуда ты родом? Где ты родился?
— Я не родился в твоем понимании этого слова. — В лесу воцарилась тишина. Арнольд прислушался к отдаленным звукам — сиренам, собаке, самолету. — Я полагаю, не повредит ответить на твой вопрос. Я увидел свой первый восход солнца в искусственном мире, расположенном довольно далеко отсюда. Мое солнце отсюда не видно. По крайней мере, оно не видно мне. И я сомневаюсь, что оно видно тебе.
Силы Арнольда иссякли. Возможно, до этого момента он надеялся, что все уладится каким-то разумным образом. Но теперь он понял, что столкнулся лицом к лицу, так сказать, с сумеречной зоной. — Ты инопланетянин? — он спросил.
— Это вопрос перспективы. Но если мы собираемся давать друг другу прозвища и категоризировать, ты мог бы помнить о своих обезьяньих чертах.
— Нет, послушай. Я серьезно. И ты не настроен враждебно, верно?
Внезапный ветерок обвил его лодыжки. — Арнольд, разумные формы жизни, по определению, рациональны. Разумны.
— Чудесно. — Он снова поднялся на ноги. — Послушай, Путешественник, я рад с тобой познакомиться. Меня зовут Арнольд. — Он замолчал. — Ты знал мое имя еще до того, как заговорил со мной.
— Да.
— Как это так? Что происходит? Ты ведь не в авангарде вторжения, не так ли?
— Мы не очень заинтересованы во вторжении, Арнольд. Это больше в ваших традициях.
— Как получилось, что ты узнал мое имя?
— У меня есть несколько знакомых в Форт-Мокси. Я, знаешь ли, не все время провожу здесь, прячась от ветра.
— С кем еще ты разговаривал?
— Ни с кем.
— Никто больше не знает, что ты здесь? — Арнольду представилась его фотография на обложке "Тайм".
— Никто.
— Почему ты заговорил со мной?
Арнольд снова почувствовал движение воздуха. — Потому что я хотел поговорить.
— О чем?
— Просто поговорить.
— Ты один?
— Да. Я такой и есть.
— Почему я?
— Не понимаю.
— Почему я? Почему не Алекс Уикхем? Или Том Ласкер? Почему ты заговорил со мной? — Арнольд не был уверен, почему он настаивал на этом. Возможно, это сверхъестественное существо смогло разглядеть в нем что-то, чего не могли разглядеть горожане. Если он обладал каким-то особым качеством, ему следовало знать об этом.
— Ты почти единственный, кто выходит сюда. Миссис Хенни совершает пробежку по утрам, но она немного нервничает, и если бы я открылся ей, у нее, подозреваю, случился бы сердечный приступ.
— Но ты сказал, что тоже путешествуешь по городу.
— Да. Но я не могу там ни с кем общаться. Деревьев мало. И воды нет.
— Что ты имеешь в виду?
— У меня нет языка, Арнольд. Как ты можешь видеть. Я говорю, манипулируя другими вещами. На самом деле, у меня это неплохо получается.
В голосе Путешественника звучала гордость за себя. Если в душе Арнольда и оставалось какое-то беспокойство, то в тот момент оно развеялось. — Послушай, как бы ты отнесся к тому, чтобы поговорить с репортером?
— Я не хочу.
— Почему бы и нет? Это событие потрясет мир. Первый контакт с другим разумным существом.
— Я не буду спрашивать, кто еще считается разумным в этом уравнении. Но нет, спасибо. Я хотел поговорить только с тобой. Не со всем миром.
— Но никто в это не поверит, если я не приведу свидетеля. А как насчет Флойда Рикетта? Ты бы с ним поговорил?
Он рассмеялся. С верхних ветвей клена взлетел целый каскад листьев и веточек. — Интересно, я сделал неправильный выбор?
— Ладно. Ладно, послушай, не злись. Все в порядке? О чем ты хотел поговорить?
— Ничего особенного.
— У тебя нет сообщения? Предупреждения? Ты хочешь, чтобы я что-то передал?
— У тебя сильное чувство мелодраматизма. Нет: я просто увидел, что ты приходишь сюда каждый день, и подумал, что было бы неплохо поздороваться.
— Ну, это просто смешно. Это первый контакт между двумя разумными существами, и все, что мы можем сказать, это "привет"?
— Арнольд: это, конечно, не первый контакт. Правила нарушаются постоянно. И вообще, какое еще приветствие может быть более значимым?
— Ты хочешь сказать, что до этого были и другие?
— Конечно. Только не со мной, пойми. Но, по статистике, мы оба незначительны. Какова вероятность того, что кто-то из нас первым заговорит с кем-то из другого мира?
— Тогда почему я об этом не слышал? Почему этого не показывали по телевизору?
— Потому что мы не должны этого делать. Никто не собирается позировать перед камерами. Слушай, мне пора идти.
— Ты хочешь сказать, что это все, что нужно сделать?
— Боюсь, что так, Арнольд. Было приятно с тобой пообщаться.
— Подожди минутку...
— Наверное, было бы лучше никому ничего не говорить. Ты же знаешь, каковы люди. И, кстати, я выбрал тебя не просто так. Не только потому, что ты случайно оказался здесь.
Так стало лучше. — Что это было?
— Телескоп. Мне нравятся люди, которые хотят увидеть, что там на самом деле. За горизонтом. Ты понимаешь, о чем я?
— Послушай, Путешественник. Я увижу тебя снова? Я имею в виду, поговорю с тобой снова? Ты здесь живешь?
Река журчала, разбиваясь о прибрежные камни. — Я использовал это как базу. Да. Конечно. Заходи еще. В любое время.
Арнольд уже был на ногах. — Еще что-нибудь?
— Конечно.
— Я не знаю, как тебя называть. У тебя есть имя?
— Мы не используем имена.
— Мне нужно как-то называть тебя.
— Придумай что-нибудь.
— Я останусь с Путешественником.
— Это было бы здорово. Мне это нравится.
— Ты будешь здесь, когда я вернусь?
— Не могу обещать. Но обычно я возвращаюсь примерно в это время.
Арнольд посмотрел на самое высокое дерево в округе, американский вяз, который участвовал в демонстрации. Ему показалось, что он говорит с ним: — Мне было приятно познакомиться с тобой.
— А мне — с тобой. Спокойной ночи, Арнольд.
— Я вернусь завтра.
Теплый ветерок обвил его, затем пронесся над рекой. Высоко взметнулась пена.
Арнольд выскочил из-за деревьев и побежал на юг по Пятой улице, полный энтузиазма. Первым делом нужно было найти кого-нибудь, кому можно было бы рассказать. Арч Джонсон был на крыльце своего дома, а Салли и Эд Морган таскали дрова в свой сарай. Амос Сигурсен согнулся под капотом своего пикапа. Ему хотелось подойти к каждому из них, похлопать по плечам и сказать: "Эй, я только что разговаривал с гостем из другого мира, — его видно в лесополосе", но каждый раз он представлял себе реакцию, знал, что они будут коситься на него и отпускать шуточки, а может, просто прищуриваться.. Он подумал о том, чтобы подняться наверх и постучать в дверь Флойда, рассказать ему о том, что он видел. Но Флойд был слишком серьезным человеком, и он не поверил бы ни единому слову, если только Путешественник не был бы с ним, и не хотел, возможно, ткнуть Флойда в глаз.
Итак, он вернулся домой, по-прежнему надежно спрятав "тайну веков" под своей толстовкой. Прошел через черный ход, поднялся на второй этаж и бросился на кровать, чтобы дотянуться до телефона.
Но даже позвонить было некому. У Арнольда не было большой семьи. Только пара дядей и теть, которые и так считали его ненормальным, потому что он никогда не покидал своего отдаленного приграничного городка. И в тот вечер, охваченный радостью от своего открытия, он понял, что не знает никого, с кем мог бы поделиться важным опытом. Самым приятным исходом, который он мог придумать, было бы вытащить Флойда к лесополосе и показать ему, как он был неправ. И это было трогательно.
Он принял душ, сел за свой стол с откидной крышкой и достал блокнот. Он записал все, что смог вспомнить о своем разговоре с ветряным существом. Он записал не только текст их разговора, но и свои впечатления от размера существа (больше самого большого вяза), предположения о движении среди деревьев и свои оценки температуры и направления ветра. Однажды я напишу об этом книгу, сказал он себе. И он хотел быть готовым к этому с самого начала.
Были также вопросы, на которые требовалось найти ответы. Откуда ты? Что ты думаешь о человеческой расе? Какая у тебя анатомия? Как работают твои органы чувств? Он записывал их более или менее по мере того, как они приходили ему в голову, заполняя страницы и складывая их аккуратной стопкой.
Наконец стемнело. Форт-Мокси находился на западной границе центрального часового пояса. Солнце довольно поздно задержалось в вечернем небе. Он сидел у окна, глядя на лесополосу, и ничего не видел, кроме того, что на севере сгущалась тьма. И подумал, не там ли сейчас Путешественник, не бродит ли он среди деревьев, наблюдая за тем, что происходит в Форт-Мокси. Но какой в этом смысл? На самом деле в Форт-Мокси никогда ничего не происходило. Какой интерес может представлять маленький пограничный городок для существа из другого мира?
Ночь была полна звезд. Хотя он и не мог видеть этого из заднего окна, на небе сияла молодая луна. Город был тих под россыпью уличных фонарей. Ему было приятно думать о Форт-Мокси как о месте, где творилась история. Он задавался вопросом, может ли его название когда-нибудь стать синонимом новой эры. Мероприятие в Форт-Мокси.
Арнольд никогда не пил в одиночестве. На самом деле, он вообще редко выпивал. Пока что лишний вес не был для него проблемой, но он знал, что это станет проблемой, если он будет регулярно потакать своему пристрастию к холодному пиву. Но сегодняшний вечер был исключением. Он заслуживал признания, нуждался в маркере, в чем-то, что можно было бы запомнить спустя годы.
У него не было пива в холодильнике, но был бренди. Он не любил бренди, но это был подарок на день рождения от парней из "Элкс". Он достал бутылку из шкафчика, где хранил свою посуду, открыл пробку и налил немного в бокал. Он встал рядом со своим телескопом, с удовлетворением протер его серо-зеленый ствол и поднял бокал, направив его в сторону лесополосы. За тебя, Путешественник. И за будущее.
Завтра он найдет способ уговорить это существо дать интервью телевидению.
Арнольд проснулся в своем кресле. На него нахлынули воспоминания о событиях предыдущего дня. Это был не сон. На столике стояла чашка остывшего кофе. Это действительно так.
И он дружелюбный. И разговорчивый.
Он вернулся в свою спальню и выглянул в окно. Лесополоса в сером свете казалась мутной и нереальной.
Он принял душ, оделся и с энтузиазмом позавтракал. Это был день, когда можно было по-настоящему передвинуть оборудование. Боже, он чувствовал себя прекрасно и ровно в девять часов распахнул двери "Замка и засова" всему миру. Арнольду никогда бы не пришло в голову оставить магазин закрытым на весь день, вернуться на место встречи и насладиться моментом. "Замок и засов" был надежным. Он гордился тем, что ни одна локальная катастрофа не заставляла его закрываться в рабочее время. Он пережил наводнение в 07-м, снежные бури в 11-м и 14-м, великую рождественскую бурю в 91-м и даже торнадо в 02-м. Не имело значения. Что бы ни происходило в космическом порядке, Форт-Мокси мог быть уверен, что магазин откроется ровно в девять. Порядок и преемственность — вот что сделало американский народ великим.
В течение дня он обслужил обычное количество клиентов, столкнулся со спросом на молотки (люди меняли ширмы на окна), показал Эпу Колли, что не так с его газонокосилкой, посоветовал Майре Шенхолд, как установить ее обшивку. Том Пратковски купил одну из новых снегоуборочных машин Супер Конвекс, и наметилось некоторое движение с блочными обогревателями. Все эти люди были его друзьями и соседями, и Арнольд хотел отвести их в сторонку, ему до смерти хотелось схватить их за шиворот и рассказать, что происходит. Но Эп никогда бы не понял, что такое инопланетяне. Эп не был до конца уверен, где находится Юпитер. А Майра была слишком поглощена представлением того, как будет выглядеть ее новая гостиная, чтобы обращать внимание на голос, доносящийся из лесополосы. Так оно и вышло. Арнольду нужна была родственная душа для объявления такого масштаба. И весь день тянулся, пока он искал ее.
Когда Дин вернулся, он закончил свою бумажную работу, быстро съездил к поставщику в Холлок за граблями и вернулся около пяти. Они закрыли магазин, и Арнольд, не теряя времени, переоделся в спортивную форму. Он взял вопросы, которые записал накануне вечером, и спрятал их в конверт. Сегодня он был готов. И когда вернется вечером, у него будут ответы на некоторые вопросы. И он надеялся, что ему удастся убедить Путешественника провести пресс-конференцию.
Он выбрал короткий маршрут, по Пятой улице. Сегодня он двигался быстро, сменив свой обычный легкий темп на ускоренный. На улицах было полно детей, которые играли в футбол. Погода стала прохладнее, и солнце сияло на безоблачном небе. Он знал, что, когда заберется за деревья, мир откроется ему до самого горизонта.
Прелестная молодая женщина с рыжевато-русыми волосами снова была перед библиотекой. Она сидела на другой скамейке, в дальнем конце парковки. Он перевел дыхание и замедлил шаг. Она сидела, закинув ногу на ногу, и, по-видимому, была поглощена своей книгой. Вокруг нее текло обычное движение в среду днем: подростки небольшими группами, матери с маленькими детьми и несколько городских пенсионеров.
Но все это было лишь фоном. Скамейки и клены, люди и каркасные дома на другой стороне улицы, даже сама маленькая греческая библиотека — все это стало сценой, на которой выступала она. Арнольд продолжал идти, переставляя ноги, не зная, что еще делать. Может быть, есть какое-нибудь место, где встреча была бы неизбежна, где к ней можно было бы подойти без замирания в сердце. Возможно, если бы он прославился на весь мир как друг ветряного существа, человек, который управлял важнейшим историческим событием, ситуация стала бы более благоприятной.
Простите, Арнольд. Знаю, мы никогда не встречались, но я подумала, не могли бы мы пойти куда-нибудь и поговорить о Путешественнике.
Она подняла глаза. Арнольд был недостаточно проворен, и его застали за разглядыванием. И на одно захватывающее мгновение их взгляды пересеклись, но не встретились до конца. Даже находясь на значительном расстоянии, он почувствовал ее силу.
Если, конечно, это не доставит особых хлопот.
Он перешел улицу, и его надежды возросли, он впервые увидел все возможности сложившейся ситуации.
Арнольд в передаче "Шестьдесят минут": И о чем вы подумали, мистер Уитэкер, когда впервые осознали, что разговариваете с существом из другого мира?
