Мама разрывалась между необходимостью находиться рядом с сестрой, беспокоясь за нее и за ее дите, и лазаретом, в котором нужна была ее помощь.
Так что несмотря на просьбу отца не оставлять Закираля одного, у меня не было иного выхода, как заменить Рае у постели старшей дочери Вилдора. Оставив мужа на Радмира и остальную команду телохранителей.
Мама убежала, пообещав вернуться, насколько возможно быстро и наказав мне в случае ухудшении состояния нашей подопечной немедленно отправить за ней гонца. А я присела в кресло, пододвинув его вплотную к кровати и, положила руку Асии себе на колени. Я нежно поглаживала ее, пытаясь разделить на двоих боль и хоть как-то облегчить ее страдания.
И думала, что события, словно ниточки на ковре, выплетали рисунок моей жизни, раскрашивая его то яркими, радующими глаз красками, то... заливая кровью.
И воспоминала...
Все, что со мной происходило с самого рождения, можно было назвать сказкой. Но так ли оно было?!
Я родилась на Земле и первые пять лет своей жизни росла в кругу обычных человеческих детей, с радостью играя с ними во дворе дома, окруженного кустами сирени.
И трудно сейчас сказать, какой бы выросла я, не будь моя мать магичкой и членом ковена магов, а отец... Моим отцом стал повелитель демонов одного из соседних миров.
И если я и поняла, что это значит, то намного позже того дня, когда мама рискнула меня ему показать. Тогда же... он был просто отцом, которого я одновременно и жаждала, и боялась увидеть. Любила, еще не зная, и надеялась, что он будет любить меня так же, как и я его.
Пальцы Асии чуть дрогнули, сжимая мою ладонь, словно теперь уже она делилась со мной своей нежностью, помогая справиться с неожиданно нахлынувшими на меня чувствами. Тоской, сожалением, ожиданием, радостью и болью.
Я так мало знала эту женщину, но как много стала значить она в моей жизни! Как много...
Мысли бежали неспешным потоком, сменяя перед моим внутренним взором картинки, которые казались фотографиями из старого альбома.
Наверное, я задремала, убаюканная окутавшим меня и сестру моего мужа покоем, потому что не услышала стука в дверь и, лишь почувствовав присутствие в комнате постороннего, открыла глаза.
Уже зная, кого увижу.
— Как ты?
Элизар поставил поднос с едой на небольшой столик, стоящий неподалеку и пододвинул его ближе ко мне.
— Пока держусь. — Я потянулась, разминая затекшие мышцы. — Но от непонимания того, что происходит вокруг, уже начинаю потихоньку звереть.
Бокал с сильно разбавленным вином он поставил на краешек стола, чтобы я могла дотянуться, а тарелка, которую граф наполнил, следуя за моим взглядом, опустилась мне на колени.
— Ты помнишь ту ночь, когда я кинулся тебе на помощь по дороге в Камариш?
Я чуть приподняла бровь, удивляясь не только тому, о чем он заговорил, но и выражению его лица, которое было уж слишком серьезным.
— Такое трудно забыть. Это был первый мой план, который одобрил отец. И довольно рискованный. Но почему ты вспомнил о нем сейчас?
Элизар чуть сдвинул тонкое покрывало, которым была укрыта Асия, присел на край кровати и как-то надломлено улыбнулся.
— У меня просто не было другого случая сказать, что я ни о чем не жалею.
Этот разговор еще не успел начаться, а уже все меньше и меньше мне нравился. Впрочем... весь сегодняшний день был таким. Так же как и вчерашний, и каждый, с того самого момента, как даймоны вступили на нашу землю.
— Как твоя рука? — спросила я.
Догадываться о том, что в действительности стояло за вопросом графа, мне совершенно не хотелось.
Нам было о чем сказать друг другу, но сейчас все это выглядело как исповедь, за которой следовало прощанье и последний путь...
И я не хотела, я боялась, что все именно так может и оказаться. Так что воспользовалась возможностью перевести разговор. Хотя и сама прекрасно знала, что стараниями мамы рана, полученная им во время боя в приграничье, его уже нисколько не беспокоила.
— Для того, чтобы держать меч, еще слабовата. А для кинжала — в самый раз. Защитить тебя или Закираля, я смогу.
Он понял тайный смысл моего маневра и легкой улыбкой дал понять, что ничего против не имеет. Мое душевное состояние для него всегда имело значение.
И я ему за это была благодарна. Как и за то, что он всегда был рядом, когда мгла сомнений и отчаяния касалась меня своим крылом.
— Как там дела? — Я повела головой в сторону двери, уверенная, что он поймет, о чем я хочу узнать.
Не так уж много было 'там', которые меня так интересовали.
— Сегодня получше, чем вчера. После того, как ты ушла, Закираль еще какое-то время находился у себя в кабинете, а ближе к обеду решил прервать свое добровольное затворничество и предложил устроить небольшую тренировку, а меня отправили сюда, сочтя недостойным противником.
Не знаю почему, но меня это насторожило. Будь все так хорошо, как говорил граф, я должна была ощутить эти изменения первой. А я все так же была уверена лишь в одном: он жив. Но не могла даже определить, где он сейчас находится.
— Агирас с ним? — Моя неосознанная тревога проникла в голос, заставив напрячься и графа.
— Радмир, Дер'Ксант и Веркальяр тоже. Что тебя беспокоит?!
Что меня беспокоит... Если бы я сама это понимала. Скорее, то ощущение, которое я вынесла после разговора с Агирасом.
Я и сама собиралась пообщаться с ним, а после подсказки брата, решила с этим не затягивать.
И хотя ничего нового он сказать мне не сумел или... не захотел, по тому, насколько он выглядел спокойным, я могла без всяких сомнений сделать вывод, что он от меня что-то скрывает. И это что-то было связано с моим мужем.
— Карим не может обнаружить сыновей Закираля и его это очень удручает. Я опасаюсь, как бы он не начал решать эту проблему самостоятельно.
Элизар задумался лишь на мгновение и, отрицая, покачал головой.
— Ялтар знает, что такое ответственность. И вряд ли не понимает, насколько ценной является его жизнь.
— А вот Агирас с тобой не согласен. — Я вынуждена была отвлечься: тело Асии вздрогнуло, а на ее лице отразилась печаль, словно то, о чем мы разговаривали с графом ее удручало. Впрочем, скорее всего так оно и было. Не зря же мама просила в присутствии сестры о Рамоне не упоминать. — Он считает, что его господин всегда предпочитал рисковать сам, оберегая своих воинов. Да и осознание того, что он стал ялтаром вряд ли к нему пришло. Не говоря уже о том, что опека, которой его окружили, вряд ли пошла ему на пользу.
— И ты считаешь, что последнее — неправильно?
Я видела искренний интерес Элизара и считала возможным продолжить. Надеясь не только на то, что он меня выслушает и поймет, но и на то, что подскажет, как исправить то, что уже сделано. Пусть и не мною.
— Я вижу то, что происходит. И это мне совершенно не нравится. Вместо доверия, которое должно было между нами возникнуть, Закираль укрылся за щитами. Ялтар, которому придется рано или поздно взять власть на Дариане, прячется за дверью своего кабинета. Вместо того, чтобы пойти к Закиралю и задать ему прямые вопросы, Аарон просит одного из сыновей приглядеть за моим мужем и мной. И если это происходит именно так, значит, что-то было сделано неправильно. И я должна выяснить где, когда и по чьей вине это произошло. И было ли это цепью случайностей или... Иначе исправить это будет невозможно.
На губах Элизара была невесомая улыбка, а вот его взгляд был внимательным и жестким.
— Ты и об этом говорила с Агирасом?
— Нет. — Я качнула головой, тут же задумавшись над тем, что значил его вопрос. — Ты первый.
— Возможно, это и хорошо. — Его плечи чуть опустились, выдавая тяжесть тех мыслей, которые сейчас тревожили его. Но голос, когда он продолжил говорить, был спокоен и тверд. — Таких правителей, как Аарон Арх'Онт, единицы. Он наделен способностями, позволяющими ему видеть то, что не замечают другие. И я никогда не поверю, что он, если будет сомневаться, не докопается до сути того вопроса, который его беспокоит. Закираля я знаю значительно меньше, но и того, что успел увидеть, мне хватит, чтобы не сделать те выводы, которые делаешь ты. Ты правильно считаешь, что если в конце цепочки не то, что должно быть...
— Где-то в ней ошибка.
— Но тебе все еще не дано знать, где именно. И ты считаешь, что Закираль действует так, как повелевают ему обстоятельства.
Не знаю, что именно сдвинулось в моих рассуждениях после слов Элизара, но то, что я произнесла, не показалось мне невозможным.
— Но может оказаться, что это все происходящее складывается так, как это необходимо Закиралю.
— И тогда...
Что будет в этом случае, он не успел произнести, а я не успела додумать. Влетевшая в комнату мама была одновременно растеряна и взволнована.
— Закираль взломал защиту дворца и покинул его. Карим считает, что он сумел отыскать сыновей и отправился за ними.
Или он отправился за сыновьями, потому что....
Мне было все равно, что стояло за тем, что он отправился за сыновьями. Потому что я должна была быть там, где мой муж. И в этом я клялась не столько ему, сколько себе, зная, что ничто не сможет заставить меня нарушить эту клятву.
Вряд ли Рае ожидала, что я лишь молча кивну, поднимаясь с кресла. Коснусь губами чуть влажного виска Асии, тихо прошептав: 'За брата не беспокойся. С ним все будет в порядке'. И, сделав вид, что не замечаю ее изумленного взгляда, выйду из комнаты.
К тому времени, как я добралась до наших с Закиралем покоев, ни на мгновение не позволив волнению завладеть моим сердцем и ускорить шаг, дворец отца уже казался похожим на разворошенный улей.
Горе-телохранители ждали меня в гостиной и выглядели при этом... очень сильно расстроенными. И хотя я понимала, что их вины во всем произошедшем нет, облегчать их участь пока не собиралась. А вот заставить подумать...
— Мой муж проходил обряд разделения души? — Я остановилась напротив замершего у входной двери тера, больше похожего на изваяние, чем на живое существо.
— В тот день, когда подтвердил свое право на набиру.
Если судить по бесстрастности, с которой он отвечал, знал он значительно больше, чем говорил.
— Где находится оружие с гранью его души?
Интересно, и почему этот вопрос никто и никогда не задавал Закиралю? А тем более я, которая знала, что его собственные клинки не были одушевленными.
— Оно хранится у ялтара Вилдора, как и клинки всех остальных его детей. И только Асия, нарушив волю отца, сражалась именно таким оружием.
Как бы он не хотел отвечать на этот вопрос, он вынужден был это сделать. Я была для него госпожой и в данном случае это не делало его жизнь более легкой.
— Тогда почему ты пришел тогда ко мне, зная, что его душу можно вернуть в другое тело?
И он молчит. Смотрит мне в глаза, отдавая свою жизнь во власть того гнева, который я, по его представлению, должна сейчас испытывать. И молчит.
И его молчание говорит мне значительно больше, чем могли бы сказать его слова. Потому что отец с раннего детства заставлял меня складывать мозаику из разрозненных фактов, мнений, обрывков представлений и чужих ошибок.
И этот урок пригодился мне сейчас, чтобы понять: что хотел Вилдор от своего сына и чего хотел Закираль.
От своего отца.
И чего хочу я.
Ялтар Вилдор
Ловушка захлопнулась. Именно тогда, когда и должна была, но...
Попасть в нее должен был Карим, но никак не мой младший сын. И этот просчет хоть и выглядел незначительным, был весьма неприятным: то, с чем мой брат мог справиться без особого риска для жизни, Закиралю должно было даться с большим трудом.
Если бы дело было только в уровне его магических способностей, я бы не тревожился. Но речь шла об опыте. И пусть будущий ялтар показал себя хорошим учеником, выходя победителем их тех переделок, которые я ему исподволь устраивал, для столь скользких игр он был слишком честен.
А если в дело вступит та жрица, которой он счел возможным когда-то отказать... Перечить желаниям наших женщин всегда было чревато непредсказуемыми последствиями.
Так что задумываться о том, чем это может грозить лично для меня было некогда, действовать нужно было быстро и безжалостно. Даже если это не позволит мне благополучно завершить ту линию плана, которая касалась меня самого и тех троих, которые должны были составить мне в дальнейшем компанию.
И их, и моя жизнь не значили ничего по сравнению с будущим Дарианы и ее новым ялтаром. Хотя такая точка зрения на собственное существование уже не казалась мне абсолютно правильной. И то, что я не позволял себе об этом думать, не мешало мне вновь и вновь к этому возвращаться.
Но не теперь. Несмотря на значительный риск, сердце билось ровно, а душа пела, ощущая азарт предстоящей схватки. И мне не было нужды лукавить, что все происходящее не будоражит мою кровь, в какой-то мере удовлетворяя тягу к опасностям.
Лера виртуозно справилась со своей задачей, настолько тонко и изящно использовав драконьи чары, что я невольно поймал себя на мысли, что завидую Олейору. Ведь только драконицы могут отдаваться своим возлюбленным телом и душой, сплетая их своей магией в едное целое.
И когда-то именно дочь дракона стала той самой женщиной, которая пусть и на единственную ночь, но сумела разбудить во мне жажду жить и любить. Увы и этого подарка судьбы я оценить не сумел, терзаясь от потери своей Единственной.
Но вспоминать об этом сейчас не стоило. И можно было сколько угодно сожалеть, да только исправить ничего уже было невозможно. И мне оставалось лишь закончить начатое и....
Я резко оборвал мысль, возвращаясь к мысли о Закирале и его сыновьях, Сейчас не время было думать о новом перевоплщении Леры, в котором человеком ее назвать уже было довольно сложно. Скорее уж представительницей новой расы, в хрупком человеческом теле которой совединились физическая мощь даймонов, суть носителя Равновесия и присущее ящерам слияние с миром.
На предложение сына спуститься на нижние ярусы базы через переходы я ответил категорическим отказом, получив по ментальной связи с Лерой очередной едкий комментарий, который я столь же стоически, как и прежние, проигнорировал. Внешние проявления эмоциональности никак не сказывались на ее способности контролировать все вокруг и не мешали мне сохранять сосредоточенность. И если именно так уравновешивались присущие ей качества, отказывать ей в такой малости я не собирался. Особенно после всего того, что она для меня уже сделала и еще собиралась сделать.
Пусть я и казался чудовищем, но быть благодарным я умел.
А вот в том, что в порталах нас могут ждать неприятные сюрпризы, я был совершенно уверен. Раз уж Яланир решился использовать сыновей Закираля в качестве приманки, значит, сумел свести воедино все, что я ему подкидывал. И теперь его вряд ли что-то могло остановить. Тем более такая мелочь, как покушение сначала на брата, а потом и на отца.
И если к этому добавить мой собственный пример, он вполне мог посчитать, что для него это единственно правильный путь.
