Казаки радостно поделили еще не полученные деньги и стали обсуждать следующий поход. Этот их сильно раззадорил — ни одного убитого и десяток раненных. Призовые корабли оставили в бухте ожидать конвоя. Солдат указал менять каждый день и никого из команды на берег не пускать, при попытке сбежать — сразу стрелять. И вообще, пускай их реже на палубы выпускают. Пошел к магистру клянчить матросов. Скоро в русском флоте ни одного русского не останется. Ужас, какой.
Второй поход начался только через день, казаки гуляли со всей широтой души. И в этот поход шли уже пять галер, набитые ушкуйниками до отказа. Нужно было выполнять план по потрошению побережий, и более того, посылать султану весточки из разоренных городов. Такое дело никому, кроме себя, доверить не мог. Вот потом — пусть казаки уже сами продолжают.
Начало второго похода было совершенно аналогично первому. Так же ничего не выловили в Мраморном море, так же пообщались с рыцарями в Дарданеллах. Только кораблей на рейде у горла было мало, всего то три штуки. Не накопились еще. Оставили три галеры прятаться под бортами у торговцев, собирая нам новую стаю, и двинулись, наконец, вниз, вдоль османского берега.
Третьи сутки каботажа. За это время было много всего, много небольших прибрежных поселений, на рейде которых стояли мелкие, одномачтовые лодочки, была удачная погоня за парой торговцев. Которым, догнавший их фрегат, прострелил паруса и попортил такелаж, так как галеры просто не могли догнать эти прыткие шхуны. Шхуны с призовыми командами отправили к нашему месту сбора, будет интересно, как ушкуйники на месте сбора попытаются их второй раз на абордаж взять. Но это все было мелко, для того, что бы подтолкнуть мои планы. Мне нужно было крупное поселение, с большим портом, которое точно султану нажалуется, и главное, будет услышано. Но таких не попадалось. Вчера, запутавшись в островах и островках, между османским берегом и огромным островом, расположенном мористее, наткнулись на большой город. Правда, порт был слабый, опять вся та же одномачтовая мелочь — зато, как выяснили высадившиеся на берег казаки, тут стоял гарнизон. На этот случай у нас был оговорен план — "Паническое бегство", за озвучивание которого своим казакам чуть было, не лишился дубинки. Пришлось разъяснять. Зато теперь они с бодрыми воплями неслись к вытащенным на береговое мелководье носами галерам, вытаскивая азартную погоню под пушки фрегата. Получилось неплохо. Канониры потом уверяли, что просто промахивались — врут наверняка, уж больно кучно они накрыли жилые кварталы, пока делали вид, что отстреливают погоню. Раз уж город все равно начинал разгораться, а все казаки были у пристани, разрешил положить веером по городу еще по пять снарядов со ствола. Фрегат окутался белым дымом, город ответил ему черными дымами и столбами пыли. Казаки бросились в оседающую пыль, спеша закончить свои дела до того, как в городе станет слишком жарко, в прямом смысле. Без боя они не обошлись, судя по доносившимся из города звукам, и гранатным бухам — но повторить паническое бегство не удосужились. А к вечеру, уже занимались погрузкой галер с фрегатом, подсвечиваемые пляшущими отблесками поставленного на колени городка.
Не нравиться мне эта война, надо поторопить султана с миром.
Начал опрашивать полон, который понуро загружался в трюмы фрегата, с небольшими тюками скарба, надо же, казаки и тут блюдут условия поставки пленных. Искал тех, кто может показать местных городских шишек. Отправил казаков, с толмачом, в город еще раз. Самый главный, безусловно, сбежал — это понятно, такие, в первую очередь сбегают, но пусть поищут наиболее активного из оставшихся, пусть присмотрятся, кто тушением руководит или народ организовывает. Сам сел писать письмо султану. Вежливое.
Уже ночью привели крепкого мужика, по виду, типичный грек, как их себе представляю, но толмач убеждал, что это визирь паши пашалыка Смирны. Попросил его еще раз, помедленнее и на русском языке. Толмач удивился, ну не понимает тут народ образных выражений. Про визиря и пашу — понятно из фильмов, но в этом то контексте, что он хотел сказать. После растолковывания, перевел для себя должность грека — как советник градоначальника, города находящегося в губернии Смирна. Слово пашалык понравилось, осело на губах вкусом сочного, горячего мяса. Ну что же, советник — поговорим?
Застращал визиря картинами горящих городов, и флотом, укрывающим море до горизонта. Кстати, был ни так уж не прав — если притащить сюда всех торговцев и все плавсредства, которые мы настреляли, картина будет внушительной. Визирь впечатлился, надеюсь, так как вида он не подавал. Перешел к прянику — мы, на самом деле, белые и пушистые, только вот воюем с империей, вынужденно, разумеется, а так хотим мира, ну просто слов нет. Зато есть письмо султану, где нижайше просим рассмотреть наши мирные условия как можно скорее. Вот и вручаю ему это письмо, в надежде на то, что он ветром помчится к султану, меняя коней и не смыкая ночью глаз. Султан его, безусловно, не примет, но письмо передать можно. Более того, на каждом углу надо кричать об этом письме, иначе оно до султана не дойдет. А если оно не дойдет, то сам понимаешь, мира не будет, а будут головешки по побережьям, и упразднят должности визирей паши, за отсутствием шашлыка, тфу ты, пашалыка. И письмо, кстати, не забудьте перевести, визирь — человек умный, знает, каких красивостей туда надо вставить — только потом дайте перечитать.
Вот так ночью и отправил весточку султану, даже денег на дорогу, своему голубю мира, выдал. Надеюсь, письмо дойдет. Для большей уверенности в этом, погрузил часть семейства советника на фрегат, обещав ему, что с ними все будет хорошо, и забрать их сможет в Константинополе, после подписания мирного договора, а до подписания, может приехать и жить с ними. Даже мандат ему на это дело написал, с крупной печатью орла, что бы безграмотным казакам было понятнее, а то нарвется на них, а у меня потом совесть остатки плеши проест.
Теперь подходили к заливу, где и прятался этот самый районный центр пашалыка, город Смирна. Подходили осторожно, все же районный центр, и дело без фортов наверняка не обойдется.
По началу широкий залив постепенно сужался воронкой, заталкивая суда в узкий и длинный отросток шириной километра три. Но при этом у берегов торчали сплошные камни и мели, сокращая реальную ширину прохода до километра. Зато волнение тут практически не ощущалось.
Деревушки по берегам пошли густо, но фортов пока не было.
На первый порт наткнулись примерно посередине аппендикса, куда нас затолкала воронка залива. Порт был рыбачий, или нечто похожее — все те же одномачтовые кораблики, густо стоящие между берегом и прикрывающими их со стороны залива островами. Прошли мимо, даже казаки уже не заинтересовались такой добычей, их галеры и так в воде сидели по самые уключины. Преувеличиваю, конечно, но с некоторой долей истины — пришлось даже получать с них согласие, выбрасывать часть добра, если погода, которая нас откровенно баловала, ухудшиться.
На подходе к городу, нас встретила артиллерийская батарея. На полноценный форт она не тянула, но стреляла густо и яростно. Даже не спросили, кто мы такие, а вдруг мы торговцы! Пришлось наказывать.
Пока фрегат вяло посылал снаряды в сторону батареи, из-за границ, обозначенных ей как опасные, а казаки высаживались на берег ниже батареи — думал, зачем тут эта батарея? Пролив в этом месте широкий, дальность и калибр у батареи небольшой — зачем же ее тут поставили? Стал приглядываться к воде. Светлая. Вода была светлая, густеющая в синеву только перед мысом с батареей. Ай, молодцы, перекрыли фарватер. А вокруг него мели. Только ведь это палка о двух концах.
Прекратили обстрел — казаки закидали батарею гранатами и теперь густо лезли на низкие стены батареи, используя весла с галер — интересный вариант, надо будет запомнить. Шансов у батареи не было никаких. Хотя без потерь, увы, не обошлись.
Но на помощь батарее уже спешили два фрегата и шхуна из городской бухты. Да и в самой бухте просматривалось несколько военных кораблей и две крепости — одна у берега, а вторая на высоком холме. Шансов на штурм города нашими силами не было никаких. Но немного напакостить шашлыку мы сможем.
Подтянулся к фарватеру, встав чуть ниже батареи. Фрегаты шли на абордаж, явно не понимая всей опасности, и надеялись, что захваченная батарея отреагировать не успеет. Она и не успела. Да и не надо этого было. Выждав, когда фрегаты, один за другим, втянуться в узкое место, наш фрегат открыл ураганный огонь фугасами, накрыв оба фрегата первым же залпом, уж больно удобно они шли, все перелеты в первого доставались второму.
Жаль, что фугасы у нас пороховые. Орел бы возился гораздо меньше. Взгрустнул по Орлу, наблюдая, ушедшие на треть высоты в воду мачты фрегатов. Шхуна решила не искушать судьбу и развернулась в порт. Хотя она и могла бы, наверное, пройти по фарватеру — но только она. Для больших кораблей глубины фарватера с затопленными фрегатами будет явно мало.
В бухте царило оживление. Фрегаты и шхуны снимались с якорей и распускали паруса. Что именно они собираются делать, было не совсем понятно, они же лучше меня должны свою бухту знать, и не могут ни видеть, по торчащим на фарватере мачтам, что им меня не взять. Хотя, это еще не значит, что они не будут пробовать.
Оттянулись еще ниже от батареи. Казаки тщательно выгребали из неё огневые припасы и скатывали ядра со стен в море. Даже пушку одну сбросили, но на одной и ограничились, больно уж тяжелая, ядра — они полегче, а без них батарея, временно, будет не страшна.
На их месте, подорвал бы пушки, но казаки явно пожалели порох, который они предпочли забрать с собой. Надо будет провести беседу, чтобы не экономили в мелочах, взорвать пушки важнее.
Османы наплывали на фарватер плотной группой, по которой было не грех израсходовать пару десятков снарядов. Казаки, под грохот нашей перестрелки, скатывались со стен батареи и ползли, под грузом экспроприированного к галерам. Наш фрегат вяло отвечал на массированные залпы толпящегося перед фарватером османского флота. Один фрегат все же попытался протиснуться, но застрял между первым и вторым затопленными. Перенесли весь огонь на неподвижную цель. Будет третьим. Третьему даже тонуть было некуда, он набрал воды и лег на борт, положив мачты на предательскую мель, которая сыграла с османами злую шутку. Остальные оттянулись обратно в бухту и попытались послать абордаж на шлюпках. Совсем из ума выжили. Не жалко им свой гарнизон. Подпустил шлюпки в упор и прошелся по ним картечью. Две галеры казаков вышли из-за борта фрегата, где они прятались от случайных ядер и окончательно доказали османам всю бессмысленность этой затеи. Хотя, не будь у нас такой скорострельности, затея могла бы и удаться.
На батарее уже копошились османы, пришлось потратить немного фугасов и туда, давая понять, что активные действия на батарее противопоказаны. Временно затихли.
До порта было далековато, километра три. Не достать. Хотя, почему не достать?
Дал команду выставлять гики на мористый борт и сбрасывать с ноков, то есть кончиков, гиков, канаты в галеры, вновь укрывшиеся за бортом фрегата. Командам галер велел цеплять канаты к галерам и выбирать их всем гуртом. Фрегат накренился. Замерял угол наклона и покрикивал на галеры. Вот теперь нормально, остальной угол, выберем подъемом стволов.
Накренившийся фрегат сделал первый пристрелочный выстрел по порту. Аж семь секунд ждали результата. Недолет. Начали пристрелку. На четвертом снаряде накрыли город, и перешли на ураганный темп, стремясь израсходовать все фугасы, какие оставались. Много было недолетов, пришлось еще поднимать стволы. Теперь снаряды рвались на склоне горы, прямо в жилых кварталах городка, карабкающегося по этому склону к вершине, которую оседлала большая крепость, так и не сделавшая ни единого выстрела. Все недолеты ложились по порту. Сожгли полторы сотни оставшихся фугасов, и дал команду на бегство. Стрелять по городу картечью с трех километров было совершенно бесперспективно. Но городу и порту хватило и этого. Особенно порту. Куда то там удачно попали, полыхало знатно.
Надеюсь, султан прислушается к своему паше. Может, конечно, и обратный вывод сделать, что мы бяки, и с нами надо воевать. Но этот вывод он и так уже сделал, потеряв насиженное предками место — хуже уже не будет. А вот если он умный, то задумается, надо ли ему еще и кучу прибрежных городов терять, вдобавок к столице.
Наша тройка уходила из воронки залива поздним вечером, ненадолго задержавшись в маленьком порту, негостеприимно встретившим десант казаков. Не надо было сюда лезть, особенно без фугасов. Все что хотел сказать султану — уже сказал. А тут только людей зря потеряли. Порт, конечно сожгли. Вручную. Но оно того не стоило.
На рассвете четвертого дня после Смирны, поднялись обратно к нашей ловушке пополнившейся еще пятью представителями племя водоплавающих. Надо завязывать с этим хомячеством — ну куда мне четыре десятка полноценных торговых судов, причем, без экипажей, команды которых, в большинстве своем, займутся строительными проектами. Надо возвращаться к Азову и заниматься торговым портом.
С мыслями об этом шел по проливам, и обменивался любезностями с Дарданеллами, куда, кстати, сгрузили весь захваченный порох. С казаками за него обещал рассчитаться в Константинополе.
Мраморное море предстало совершенно пустынным, народ попрятался, даже рыбачьих лодок заметно не было.
В бухте Золотого Рога заканчивали погрузку очередной карусели. Добавили им под загрузку еще восемь торговцев, только два из которых были пустые, и устроили очередное отмечание удачной охоты, с дележом, выкупом груза и руганью. Все как обычно. Скучно.
Обсуждали с казаками дальнейшие рейды. Настаивал, что бы ходили в них постоянно, и особенно шерстили побережья. Фрегат оставляю им для артиллерийской поддержки, с капитаном казаки уже знакомы. Только просил не подставляться, и на форты не лезть.
Снаряды, на остающийся фрегат собрали со всего конвоя, оставив конвою одну картечь.
Пора временно завязывать с проливами и заниматься делом, пусть теперь Крюйс за все отвечает, ему же и вся слава пусть достается — мне лишний раз выпячиваться не резон, мне работать надо.
Пора разбираться с огромными потоками добра, стекающимися в Азов и Таганрог. Надо организовывать переселенцев и отправлять их к Цимлянску, а там и новый лагерь ставить. Снабжение контролировать. Одним словом, разгребать бардак, образовавшийся в большом количестве. А если Шереметьев уже начал поход на Крым, то скоро будет совсем жарко. А потом еще и султан ответный удар нанести должен. Цейтнот разрастается.
Карусель еще грузили. Поговорил с гроссмейстером, наметили планы по будущему триумвирату, обсудили политические аспекты. Обсудили мои предвиденья, касающиеся штурма и его сроков, а так же способов отражения атаки. Напомнил рыцарю про заложников визиря, которые ждали моего голубя мира в крепости. Поделился с ними мыслью, что теперь, наверное, задержусь в России, приводить в порядок дела и снабжение. На всякий случай, предложил подумать о церемонии встречи Петра — он наверняка посетит Константинополь, и надо все сделать в лучшем виде.
