Меч Господа нашего ч2

— Получайте...

Сержант открыл огонь на подавление по бородатым.

— За мной!

Он отстрелял до сотни патронов, затем перебежал за другую машину. Его поддержали три или четыре штурмовые винтовки. Он оглянулся и увидел, что морские пехотинцы его взвода — идут в атаку, идут в атаку на десятикратно превосходящего противника.

Он подождал, пока его морпехи отстреляют свои магазины, и снова открыл огонь, давая возможность перезарядиться и сменить позиции.

А потом — откуда-то из-за спины послышалось то ли жужжание, то ли рев, нечто среднее... грозный звук, такой же грозный, какой издает лев или крупный водопад, это было похоже на двух издаваемый строительными инструментами. Он обернулся — как раз, чтобы увидеть продвигающийся по улице Субурбан, длинную, широкую, тяжелую машину. И с него бил очередями GAU-19, скорострельный авиационный пулемет калибра 12,7, который прошибал стены, и от которого не было спасения нигде...

Сержант достал шашку с зеленым дымом и активировал ее — чтобы не приняли за чужих...

Американцев было несколько человек. Бросалось в глаза вооружение — короткоствольные автоматы НК416 с подствольными гранатометами, две "свиньи" — пулеметы Mk43 mod1, которые в американской армии использует только одно подразделение. Спецназ флота, морские котики. У одного из котиков была полуавтоматическая снайперская винтовка KAC SR-25EMC, еще не принятая официально на вооружение и не имеющая армейского обозначения...

Банду боевиков истребили — по грубым прикидкам на поле боя осталось до пятидесяти бородатых, террористы не сумели утащить своих, как они делали всегда — а это значило, что банда полностью уничтожена. Над городом гудели транспортные самолеты — очевидно, началась переброска сил морской пехоты.

Крепкий, бородатый мужик в форме без знаков различия — подошел к сержанту Гэтуику, когда тот хлебал Гэторейд из припрятанной на такие случаи бутылки. Хлопнул по плечу.

— Неплохо сработали, парень. Для морпехов. Нам почти ничего не оставили.

— Могли бы и поторопиться — огрызнулся сержант — я потерял здесь человека из-за того, что вы трясли задницами на дороге.

— Легче, парень. Там была баррикада, пришлось объезжать, мы немного заблудились. В городе сущий ад творится, посольство обстреляли из миномета. Ты неплохо поработал, парень, реально тебе говорю...

Подбежал еще один котик

— Сэр, Томми что-то почуял

* * *

.

— Извини, парень...

Сержант поднялся

— Я иду с вами...

— Слова не мальчика, но мужа — глумливо усмехнулся второй котик

— Парень, мы не работаем с посторонними.

— Я иду и точка.

— Черта с два ты идешь!

— Стоп! Стоп-стоп-стоп...

К ним приблизился еще один из морских котиков, очевидно старший по званию.

— Какого хрена происходит? Чарли, убери руки.

— Мак, этот хренов ковбой собирается идти с нами.

Командир котиков уставился на сержанта морской пехоты. Хорошо, что они были в штатском — иначе отсутствие нашивки MARSOC сделало бы результаты осмотра еще менее утешительными. Так, его можно было принять за кого угодно, в том числе за оперативника SAD, дивизиона специально активности ЦРУ

— Какого хрена тебе нужно, парень?

— Я пришел сюда за заложниками и не уйду без них.

— Заложниками займемся мы. Какого хрена ты ищешь приключений, как минимум BSV

* * *

ты уже заработал.

— Насрать на награды. Я потерял здесь своего человека, его убили эти сраные хаджи, он и до двадцати лет не дожил. Ты хочешь сказать, что все это было зря, черт побери? Что он отдал свою жизнь ни за что, мать твою?

— Бывал? — коротко спросил морской котик

— Стан, два тура. Оба раза на границе — срань такая, что и не выскажешь. Собираюсь в третий раз...

— Хорошо, идешь — сказал командир морских котиков — держись вместе с пулеметчиками и делай то, что они говорят. Лишний пулемет нам не помешает. Все понял?

— Да, сэр.

— Так, все. Хорош базарить, начали...

Впереди бежал проводник с собакой, его прикрывал парень с Мк43 и на три шага за ними держался еще один. Остальные — бежали перебежками, от укрытия к укрытию. Пулеметчики — в том числе и сержант держались позади. На случай если пойдет все хреново — они должны будут прикрыть огнем маневр группы. Поэтому то они и находились сзади, они должны были остаться в живых при внезапном нападении. Один из парней — прикрывая им тыл, бежал спиной вперед, лишь изредка оглядываясь. Сержант не поверил бы в это, если бы не видел собственными глазами.

— Ты откуда, парень? — спросил из пулеметчиков котиков

— Из Калифорнии.

— Я из Аризоны. А вон этот придурок из Техаса...

— Ты где так бегать научился?

Долговязый техасец усмехнулся

— Жить захочешь, еще и не так побежишь.

— Он слишком тупой, чтобы понимать, что ему говорят — подмигнул котик из Аризоны — в учебном лагере он постоянно попадал в неприятности и инструкторы заставляли его бегать спиной вперед и всякая такая херь. И он постепенно привык, вот в чем дело, парень. А что насчет тебя? Ты совсем с дуба рухнул, если променял пляжи и девочек на такое дерьмо?

— Мой дед и отец были морскими пехотинцами. Дед получил Медаль Почета Конгресса за Вьетнам.

— О... это уже серьезный псих. Так ты тоже рассчитываешь ее получить? Тут скорее пулю в зад получишь, чем Медаль почета, да.

— Эй, Ник — внезапно сказал техасец — привяжи метлу, а? Заколебал трындеть.

— Ладно, ладно...

Они вбежали в проулок между зданиями, грязный и вонючий. Группа скопилась у выхода, им показали — прикрывать тыл и они развернулись.

— Дикси Папа, это Тигровая Акула, прием.

— Тигровая Акула, продолжайте.

— Дикси папа, мы продвинулись вперед, собака взяла след. Вопрос — что впереди нас по данным разведки, вы вообще видите нас?

— Тигровая акула, в вашу сторону по улице движутся машины с боевиками. Залечь, залечь!

— Залечь всем!

Морские котики залегли. Мимо прошел пикап, а за ним — большой, трехосный самосвал с кузовом, полным боевиков. Они ничего не заметили...

— Дикси Папа, это Тигровая Акула, спасибо за подсказку. Вопрос — что там с разведданными?

— Тигровая акула, пересечете улицу, дальше вперед, в проулок. Проулок выводит на задний двор офисного комплекса, судя по перехватам и данным с дрона, там находится исламский комитет. Если собака взяла след — вероятно, заложников потащили туда и вам надо поторопиться...

— Дикси Папа, принял. Вопрос, что нам там ожидать?

— Тигровая акула, ничего хорошего. Около здания — четыре машины, до десяти боевиков, АК-47 и РПГ. На соседней улице — до двадцати боевиков, АК-47 и РПГ. Пройти тихо не получится и вертолет — мы вам выделить не сможем. У нас тут проблемы с этим...

— Черт... понял, вас, Дикси-Папа...

— Минуточку. Так... группа боевиков! Группа боевиков, пять единиц! Вошла в проулок, идет прямо на вас, на улицу! Четыре АК-47, один РПГ!

— Дикси-папа, вас понял, связь прекращаю.

Четыре боевика вышли на загаженную, с перевернутыми машинами улицу, за ними — еще один, подтягивая штаны. Очевидно, отстал, чтобы посрать в переулке...

Снайперская винтовка и три "пистолета нападения Мк23" отработали одновременно — боевики рухнули, как сбитые в кегльбане кегли.

— Перебежками вперед, пошли!

Они уже почти пересекли улицу — когда дважды, раз за разом стукнула снайперская винтовка Драгунова.

— Черт, снайпер! Снайпер!

Сержант Гэтуик, оставив свою команду, побежал вперед по проулку.

Он долгое время служил в афганском приграничье, в горах — и поэтому отлично, с первого выстрела научился определять, где снайпер. По звуку, по вспышке выстрела, по отблеску оптики прицела. В своем первом бою — он убрал снайпера, расположившегося на склоне горы и готовившегося подстрелить кого-то из его товарищей. И не видел никаких причин, чтобы не сделать то же самое сейчас...

Прежде чем морские котики опомнились — сержант выскочил на улицу.

— Куда... придурок!

Он сделал скачок в сторону, сбивая прицел и при этом сознательно подставляя себя под удар. Еще один скачок. Снайпер не удержался, выстрелил — и он засек вспышку. Упал на колено и выпустил больше пятидесяти пуль по плите балкона, за которой спрятался снайпер. Ничего не было видно из-за пыли, выбитой пулями — но хотя бы одна должна была попасть в цель.

— Иди!

Котики, поняв, что улица перекрыта, бросились бежать, таща своего раненого. Впереди сразу же вспыхнула перестрелка...

Впереди — вывернул пикап, с вооруженными боевиками в кузове, они обратили внимание на котиков — но не обратили внимания на морского пехотинца с пулеметом на тротуаре. Град пуль, мгновенно изрешетивший машину — заставил их пожалеть о том, что они выбрали именно эту улицу для своих дел.

— Иди! — крикнули ему.

Тяжело топая, он пробежал тем же путем, каким прошли все остальные.

— Парень, ты псих конченый! — крикнул ему аризонец

— Нахрен, пошли!

— Световая!

На площадке полыхнуло, громыхнуло. Спецназовцы бросились вперед.

— Так... Двигай вперед. Я останусь здесь, прикрою на шесть. Давай!

Гэтуик проскочил вперед. Увидел раненого на площадке, подскочил, схватил его и затащил в переулок. Это оказался техасец.

— Как тебя зовут?

— Карл... твою мать ...

— Сейчас...

— Я сам... Возьми... пулемет. Держи двор, сейчас с улицы... мать их... полезут. Остановить некому. Давай!

Сержант посмотрел на котика. Потом взял его пулемет, рюкзак с патронами, оставив ему взамен свой. Там было, судя по весу, еще патронов сто пятьдесят — двести. Тоже дело.

— Держи. Если полезут хаджи, пристрели их нахрен.

— Пошел!

Пулемет морского котика оказался непривычным для морского пехотинца по развесовке — короткий и с основным весом, сдвинутым назад, в сторону приклада. Темп стрельбы у него был меньше, держать его было удобнее благодаря рукоятке впереди.

Сержант едва успел занять позицию за машиной, как двое хаджей попытались заскочить с улицы. Они проявили неосторожность — и оба остались лежать на бетоне, с этой стороны забора, оплывая кровью.

С той стороны — бросили гранаты, две, одну за другой — но находящиеся на стоянке машины приняли осколки на себя. Потом влетел какой-то отморозок, скорее всего, решивший стать шахидом на пути Аллаха, он поливал из автомата длинными очередями и сержант пришиб его короткой очередью. Потом — он сменил позицию, перебежал за машину, которая была крупнее. Зв ней можно было стоять, пригнувшись.

— Аллах Акбар! — заорали с улицы и кинули еще гранату, но она не взорвалась.

Сержант молча ждал. Он принял решение, что в этот двор никто не войдет — и готов был отдать свою жизнь за это. В здании по правую руку от него — потрескивал бой, морские котики зачищали комнату за комнатой...

Хаджи опять попытались наступать — и отступили, оттаскивая своих людей. Сержант услышал резкие хлопки справа, повернулся — у одного из окон занимал позицию снайпер котиков. Он показал большой палец и снова приник к прицелу.

Непонятно, чем бы это все закончилось — хаджи, потерпев неудачу в лобовом штурме явно пошли бы в обход, не отступили бы — они вообще никогда не отступали. Но тут — на улице отбойным молотком загромыхала скорострельная автоматическая пушка и сержант понял, что пришли свои. Американская бронетехника...

Радости не было. Была лишь усталость и злость. На себя, на все это дерьмо, на свою страну, которая посылает их в бой, но запрещает воевать, изобретая какие-то гуманные методы ведения войны, в то время как противная сторона гуманизма отнюдь не придерживается. Они воевали уже почти тринадцать лет — и если бы кто знал, за что...

Бронетранспортер — судя по звуку — остановился у забора. Его было видно — точнее, было видно часть башни, и она не слишком-то походила на башню LAV-25 или нового AMT

* * *

*, какие он видел пока только на картинках...

Несколько человек зашли во двор — незнакомая, серо-синяя пятнистая форма, темно-синие, почти черные береты. Американские карабины М4 с подствольными гранатометами в руках, какой-то необычного вида пулемет — хотя по очертаниям тот же MAG.

— Стойте, где стоите! Кто вы нахрен такие!?

— Легче, американец — крикнул в ответ офицер — десятый горнострелковый корпус, экспедиционные силы, армия Пакистана. Мы пришли, чтобы помочь вам, свяжитесь с вашим командованием...

Здание. Следы от пуль на стенах, запах пороха. Прямо посреди дорожки из серой микрофибры — труп. Боевик в черной одежде с автоматом Калашникова. Запрокинутая голова, оскаленные зубы, борода...

— Сюда...

Сержант замедлил шаг — по запаху, по тому, как вели себя морские котики — он уже представлял, что ждет его впереди...

Комната. Вероятно, какая-то кладовка, потому что без окон. Примитивный штатив, камера. Срезанная ковровая дорожка, наспех пришпиленная к стене, поверх этого — черный флаг с саблей и шахадой. Нет Бога кроме Аллаха и Мохаммед пророк его.

— Они притащили обоих морпехов сюда уже мертвыми — сказал котик — парни выполнили долг до конца. Просто хотели снять групповое видео. Остальных — зарезали уже здесь, на камеру. Извини, парень — мы не успели...

В маленькой комнатенке — крови было столько, что хлюпало под ногами. Среди тех, кому перерезали горло как барану — был подросток, лет десяти...

Все ближе и ближе к окончательному решению вопроса. Выжженная земля.

Сержант молча повернулся и пошел по коридору на выход. Морские котики переглянулись — и пошли следом. Тут — уже нечего было делать, зло свершилось.

Они вышли во дворик. У новенького китайского бронетранспортера пакистанских горнострелков — командир морских котиков ругался с офицером пакистанцев на смеси английского и пушту, используя совсем недипломатические выражения.

Вот и все...

— Мы подбросим тебя до посольства. Ты с дабл-Эй?

* * *

**

Треск мотоциклетного мотора — подействовал на сержанта Гэтуика как удар током. Он развернулся, ища источник шума. Есть! На улицу — свернул небольшой мотоцикл, на водителе был черный шлем с тонированным забралом, за спиной был виден рюкзак, причем большой рюкзак и мотоцикл ехал в их сторону.

Только что прибывший из Афганистана сержант среагировал первым.

— Внимание, на три!

Пулеметная очередь ударила в мотоциклиста — и все взорвалось. Их со всей силы бросило на пакистанский бронетранспортер — и мир свернулся в одну нестерпимо яркую точку, примерно как тогда, когда выключаешь телевизор. А потом — погасла и она...

Сержант морской пехоты Джим Гэтуик пришел в себя уже на Дабл-эй, на летном поле. Он лежал на носилках, а рядом были еще носилки, и шипел турбинами С17, Фридом Берд. Птица свободы. Воздух гудел от садящихся и поднимающихся самолетов, кто-то орал так, что перекрикивал даже турбины С17. Потом — носилки подхватили и понесли в самолет.

На церемонии, состоявшейся в казармах морской пехоты в Вашингтоне, которые неподалеку от станции метро Фарагут — командующий Корпусом морской пехоты США приколол на грудь выздоравливающему сержанту Гэтуику две награды. Серебряную звезду — за выдающее мужество, проявленное в боевой обстановке и Пурпурное сердце — за тяжелую контузию и осколочное ранение. Сержант уже знал, что командование Морской пехоты представляло его к Почетной Медали Конгресса как и деда — но поступил отказ, потому что он не погиб в бою. Если бы погиб...