Бедняге пришлось возвращаться ни с чем и спешно выискивать способ спрятать похищенное. Конечно, можно было попросту бросить книгу неподалеку от логова дракона, но спускать тому такую наглость господин Щеглов не собирался. К тому же он вполне здраво решил найти другого покупателя...
Правда, от идеи продать дневник Шеранну он быстро отказался: тот был известен своей вспыльчивостью и не пощадил бы вора.
Оборотень рассчитывал, что в окрестностях Бивхейма объявится еще один дракон, раз уж эта книжица составляла для детей стихии такую ценность. Поняв впоследствии, что на это полагаться не стоило, он вынужден был выискивать возможность надежно схоронить драгоценный том.
— У меня два вопроса, — произнес господин Рельский, когда ульвсерк замолк и потянулся к стакану, чтобы промочить пересохшее горло. — Первый: где книга и как вам удалось ее столь надежно спрятать? И второй: зачем вы напали на ромарэ?
— На самом деле, это один вопрос, — довольно ухмыльнулся оборотень и демонстративно облизнулся.
За спиной мирового судьи полицейский сдавленно помянул обманщика Локи и вновь схватился за ружье. Мировой судья поморщился: господин Щеглов был связан и беспомощен, но не упускал возможности выказать свое превосходство, наслаждался, заставляя людей дергаться и пугаться.
— Я жду ответа, — напомнил джентльмен спокойно.
— Вы же сами мне помогли! — развеселился оборотень. — Ведь из-за вас того мальчишку-колдуна выкурили из табора. Я его подобрал и уговорил спрятать книгу в обмен на ответную услугу.
— Постойте, — мировой судья быстро соображал, — значит, похищенные рома...
— Именно! — охотно подтвердил господин Щеглов, явно наслаждаясь своим остроумием. — Я утащил его подружку и злейшего врага из табора, куда он никак не мог пробраться. Но я их и клыком не тронул, отдал мальчишке, уж не знаю, что с ними дальше сталось. А за это он за это схоронил дневник так, что теперь до него никто не доберется.
— Где? — коротко уточнил господин Рельский, чуть нахмурившись. Недоставало только, чтобы с книгой что-нибудь случилось!
— В подвале, — нехотя признался оборотень, — но их оттуда не достать! Рома запечатал дверь заклинанием, и только он может его снять. Мальчишка уже далеко, вам его не поймать.
— Посмотрим, — скрывая облегчение, проговорил мировой судья. — А теперь думаю, вам пора поговорить с барышней Гарышевой.
— Вы притащили ее сюда?! — господин Щеглов казался ошарашенным.
Ярослав в ответ лишь кивнул и коротко велел полицейскому позвать девушку...
Надо думать, Юлия все же в глубине души была уверена в искренности чувств "жениха" к ней, а потому его откровенный и весьма циничный рассказ привел ее в ярость. Сначала барышня разрыдалась, затем принялась кричать, обвиняя в своих бедах всех вокруг, и прежде всего Софию.
Господину Рельскому вдвоем с полицейским едва удалось ее угомонить. Девушка под присмотром слуги отбыла в родительский дом, оплакивать свое легкомыслие и погубленную будущность.
Господин Рельский препоручил ульвсерка полицейским и отправился к хозяйке дома, сочтя, что она вправе узнать обо всем из первых рук. Для той стало откровением, что ее покойный супруг был связан родственными узами с ульвсерками, и мировому судье пришлось долго отпаивать госпожу Царину коньяком.
Пока хозяйка дома успокаивала таким образом свои нервы, прибыли новые гости. Приехала госпожа Чернова, за которой послал мировой судья, опасаясь, что без помощи гадалки не удастся обойти заклятие рома. Почти одновременно с нею явился Шеранн, преисполненный восторга. Переданная инспектором Жаровым весть заставила его бросить все и ринуться в Царин-парк.
— Где дневник? — спросил он, ворвавшись в комнату, где коротали время за беседой господин Рельский и София. Он даже не соизволил поздороваться, в азарте позабыв обо всем.
Мировой судья бросил взгляд на помрачневшую молодую женщину и потребовал:
— Сядьте, отдышитесь как следует и успокойтесь. Насколько я понял со слов господина Щеглова, книга спрятана с помощью волшебства, так что не стоит пороть горячку.
— Извините, — сын стихии сделал вид, что смутился, и смиренно попросил рассказать обо всем...
Дракон слушал очень внимательно, насторожившись и подавшись вперед. Он прервал повествование единственный раз, когда прозвучало имя дракона, причастного к хищению дневника.
— Вы уверены, что правильно запомнили? — переспросил он напряженно, и господину Рельскому вдруг показалось, что дракон отчаянно надеялся на ошибку.
— Я убежден, что оборотень назвал именно Шейлитта, — пожал плечами мировой судья, всматриваясь в бледное лицо Шеранна. — К тому же вскоре вы сможете проверить правдивость его слов.
Дракон неохотно кивнул, соглашаясь, и жестом предложил продолжать.
Пересказ занял не так уж много времени, заодно София припомнила и то, что Шеранн упоминал о неком молодом человеке с подозрительным запахом.
— А я ведь уже почти добрался до него, — подтвердил дракон, явно досадуя, что его опередили. — Я потихоньку обыскивал поместья в округе, и до Царин-парка мне оставалось совсем чуть-чуть...
— Это подтверждает, что мы на правильном пути, — дипломатично заметил господин Рельский.
Шеранн согласно склонил голову.
— Может быть, стоит убедиться, что это именно он? — предложила гадалка.
— Разумно, — согласился мировой судья и пригласил их обоих на очную ставку с ульвсерком.
Кабинет господина Щеглова отчего-то казался ненастоящим, как будто странными декорациями. В розовато-бежевой комнате джентльмены выглядели чужеродно, а уж представить эти покои обителью оборотня и вовсе никак не получалось. Лишь разлегшийся в кресле юноша со связанными руками и ногами несколько диссонировал с обстановкой.
— О, у меня новые гости! Проходите, устраивайтесь поудобнее, — с издевательской вежливостью предложил он.
Очевидно, успокоившись за свою жизнь, он вновь обрел невыносимо чванливые манеры.
— Это он, — бросив единственный внимательный взгляд на оборотня, подтвердил Шеранн, принюхался и удивился: — Только отчего-то не пахнет волком. Разве что слегка, почти неуловимо...
— Польщен тем, что вы меня узнали, господин дракон! — рыкнул ульвсерк, нехорошо оскалившись. — В этом облике запах едва заметен, к тому же есть прекрасное средство его перебить. Поделюсь с вами рецептом: масла розмарина, кедра и цитронеллы, которые заодно играют роль одеколона и даже блох отгоняют. Думаю, вам тоже подойдет...
Задираться ему определенно не стоило. Одним прыжком Шеранн оказался рядом с креслом и одной рукой вздернул наглого мальчишку за воротник. Придерживая его за шкирку на уровне своих глаз, дракон процедил:
— Будь благодарен, что Рельский обещал тебя пощадить, иначе я превратил бы тебя в горстку пепла.
— Премного благодарен! — ядовито заявил тот, нарочито-почтительно кивнув мировому судье.
— Оставьте его, — попросила София негромко, положив ладонь на предплечье Шеранна. — Давайте лучше поищем дневники.
— Ищите, ищите, — предложил ульвсерк щедро, — только не увлекайтесь, а то от вас самих пепел останется.
— Спасибо за заботу, — холодно поблагодарил господин Рельский, и вся компания отбыла.
В сопровождении все того же перепуганного дворецкого они отправились разыскивать указанную оборотнем коморку в подвале...
Кладовая в Царин-парке была отгрохана на совесть: целый подземный этаж, отделанный камнем и прочным деревом. Большую часть занимал просторный холл, и лишь часть места была огорожена под хранилища.
"Будто в детской страшилке: темный-темный дом, в нем темный-темный подвал, а там темная-темная комната..." — невесело подумала София и зябко поежилась. Что там дальше по сценарию: кровожадное чудовище?
Отдаленный закуток, которым давно никто не пользовался (и так места было предостаточно) запирала потемневшая от времени дверь. Когда слуга потянулся, чтобы вставить ключ в замок, дракон его одернул и велел:
— Посветите получше. Я хочу сначала рассмотреть, куда мы намерены сунуться.
Канделябр дрожал в руках бедолаги дворецкого, но он беспрекословно выполнил приказ.
Шеранн невольно присвистнул, а госпожа Чернова вскрикнула, увидев изукрашенные рунами старые доски. До сих пор ей доводилось видеть нечто подобное лишь на древних камнях, укрывающих старые захоронения от разграбления.
— Вы можете прочесть, что здесь написано? — спросил дракон у Софии, слегка запнувшись на почтительном "вы".
Госпожа Чернова кивнула и осторожно коснулась рукой надписи, которая гласила:
Ряд блистающих горних рун упокоил я здесь,
Ряд рун скрыл волшебных.
Безумье не даст покоя тому,
На чужбине коварная смерть будет ждать,
Того, кто сей оберег разрушит.
— Что теперь? — спросил Ярослав из-за плеча молодой женщины, выслушав это немудреное, однако весьма угрожающее предупреждение.
Не отвечая, гадалка прочла надпись еще раз, и еще...
— Мне не удастся снять эту вису, — наконец со вздохом заключила она.
Эрили нередко прячут подсказку в самом заклятье — считается, что это усиливает действие волшбы. Вот только разгадать шараду бывает непросто.
Вдруг госпожу Чернову озарила идея, она рассмеялась и повернулась к господину Рельскому. Ее глаза радостно сверкали, и мужчина невольно улыбнулся в ответ.
— Того, кто сей оберег разрушит! — повторила София триумфально. — Заклятие сработает, только если тронуть дверь.
— Значит, если найти другой ход... — медленно произнес мировой судья.
— Вот именно! — подтвердила госпожа Чернова и обратилась к слуге: — Любезный, какие стены между этими чуланами?
— Каменные, — мелко дрожа, признался дворецкий и без необходимости одернул пышную ливрею. Его безудержному воображению уже представлялось, как чужаки разбирают дом по камушку, чтобы добраться до сокровища.
— Отоприте соседнюю каморку и кликните людей с кирками, или что там еще нужно, — потребовала она.
— Нет нужды, — дракон остановил дворецкого, который уже взял старт. — Я сам, только откройте ближайшую дверь.
Молодая женщина вообразила, как вооруженный лопатой Шеранн в поте лица прокапывает лаз и разбирает кладку (ругаясь, на чем свет стоит), и прикусила губу, удерживая смешок.
Шеранна, похоже, нисколько не смущал предстоящий трудовой подвиг. Он дождался, пока дрожащий слуга выполнит приказ, затем сложил руки на груди и велел недовольно:
— Отойдите подальше!
— Зачем? — тут же спросила София, но тот так зыркнул в ответ, что она подчинилась без дальнейших расспросов.
— Что он собирается делать? — спросила она у господина Рельского, отступив к стене.
— Думаю, превращаться, — ответил мужчина, с любопытством наблюдая за драконом, который расхаживал у двери, нетерпеливо ожидая, пока люди уберутся подальше и предоставят ему свободу маневра.
— В кого? — оторопела госпожа Чернова.
Впрочем, мгновением позже молодая женщина и сама осознала глупость этого вопроса.
Шеранн тем временем убедился, что никто более ему не мешал, и плавно взмахнул руками. Мгновение — и перед ними уже возвышался алый дракон. Теперь подвал казался уже далеко не столь внушительным.
Более всего он походил на обычную ящерицу, зачем-то изваянную из цельной глыбы то ли рубина, то ли непритязательного граната (что много дешевле, хотя и не столь помпезно). Но внутри зверя будто пылал огонь, придавая всем граням воображаемого кристалла яркое сияние. Воистину, драконьи сокровища — это они сами...
Явно рисуясь, дракон повел крыльями, затем низко опустил голову, почти уткнувшись носом в пол, и прилежно принюхался, шумно втягивая воздух, будто служебная собака. Для полноты картины недоставало ошейника и поводка (впрочем, намордник также пришелся бы кстати).
— Что он делает? — почему-то прошептала София.
— Ищет, — объяснил очевидное господин Рельский, также отчего-то шепотом.
Этот облик Шеранна госпожу Чернову одновременно восхитил и ужаснул. Дракон был прекрасным и величавым, однако молодую женщину несколько нервировала мысль о том, что этот хищник мог в любой момент превратиться в зверя и растерзать ее. Одно дело — знать, что стоящий рядом мужчина способен обратиться в ящера, совсем иное — увидеть это воочию! В романах опасность представляется чем-то восхитительным и будоражащим кровь, в действительности же при виде огромного зверя любое разумное существо испытает необоримое желание спрятаться от него подальше.
Однако здравый смысл подсказывал, что в любом обличье Шеранн остается столь же разумным, что несколько успокаивало...
Пока София размышляла о своем двойственном взгляде на детей стихии, наличный представитель этого крылатого племени, кажется, принял решение. Он просунул голову в раскрытую дверь и осторожно дохнул.
Еще несколько минут Шеранн прилежно трудился, хотя гадалка решительно не понимала, что именно он делал и зачем.
Наконец он отодвинулся, с явным удовлетворением полюбовался на дело своих рук (или, точнее, пасти) и вновь повторил странный неуловимый жест (правда, в исполнении исполинского зверя это выглядело куда более пугающе).
Мгновение — и перед ними снова стоял Шеранн в привычном человеческом облике. Как ни странно, он был одет по всей форме.
— Можете подойти ближе, только осторожно! — бросил он.
Господин Рельский и госпожа Чернова с некоторой опаской приблизились и остановились чуть поодаль. Убедившись, что люди его послушались, дракон нырнул в сделанный проем между кладовками.
Молодая женщина присмотрелась, пытаясь понять, как он проделал лаз, и вскрикнула, поняв, что камень попросту проплавлен.
— Должно быть, из них выходят прекрасные металлурги, — негромко проговорил практичный господин Рельский, удерживая Софию, которая вознамерилась было последовать за Шеранном. — Он сказал ждать здесь. К тому же стена может быть еще горячей, вы можете пострадать.
Потекли томительные минуты...
Наконец из лаза вновь показался Шеранн. Он прижимал к груди увесистый том в темной кожаной обложке, отделанной потемневшей от времени медью.
— Госпожа Дарлассон будет счастлива, — с чувством произнесла София. Возвращение пропавшей книги наверняка смягчит сердце почтенной гномки!
Шеранн поднял глаза, полыхнувшие янтарным огнем, и прорычал:
— Нет!
— Что — нет? — переспросила госпожа Чернова.
Дракон лишь молча прижал покрепче к груди драгоценную находку.
— Полагаю, наш друг хочет сказать, что не намерен возвращать дневники в библиотеку, — раздался рядом голос господина Рельского.
София повернулась к нему. Мировой судья неотрывно смотрел на дракона, прищурившись и чуть подавшись вперед.
— Но почему? — она искренне ничего не понимала.
— Думаю, господин Шеранн многое от нас утаил, — с расстановкой произнес господин Рельский.
— Эта вещь принадлежит драконам! — огрызнулся тот и перехватил книгу поудобнее.
Но ведь... ведь Шеранн вообще не объяснял важности для него означенного дневника! Он заверил, что приехал в Бивхейм ради получения автономии, но какое касательство к этому имел потрепанный том?
