В этой палате тоже было окно, правда, выходившее не на плац, а во внутренний двор больницы. Неухоженная клумба с чахлыми кустиками и пустота виднелись внизу. Дергая ручку на оконной раме, старик, никогда не питавший религиозных иллюзий, попросил Аллаха не ломать ему руки и ноги.
Ватанабэ, застрелив еще одного противника и заставив остальных отступить ниже по лестнице, добрался, наконец, до палаты. Как раз вовремя, чтобы увидеть, как Аль-Йетим выпрыгивает в окно.
— Кхм... Да, — пробормотал себе под нос толстяк. — Железный старикан.
Он угодил прямиком в клумбу, посаженную когда-то и кем-то, любившим красоту и вовсе не думавшим спасать жизни еще и таким образом. В обеих ногах сильно хрустнуло, левую лодыжку словно затянуло в мясорубку. Он упал и покатился кубарем. Убранный в кобуру пистолет железной коробкой ударил в бедро.
Аль-Йетим ощутил, насколько все-таки постарел за прошедшие годы. Воздуха в легких совсем не осталось, руки, упершиеся в землю, дрожали, грозя не выдержать его веса. По лицу градом катился пот. Но поддаваться слабости было некогда. Старик, скрипя зубами, поднялся.
Ступать было больно, он хромал, но мог передвигаться. Аль-Йетим, шатаясь, двинулся к углу здания больницы. На ходу он достал пистолет. Нужно было уходить. Его бойцы не остановили бы трикстера.
Но как, черт возьми, о нем узнали?
За спиной глухо и тяжело ударилось об асфальт чье-то тело. Тело недовольно заворчало, и Аль-Йетим, застонав, попытался бежать. К счастью, до угла было уже недалеко, и старик исчез из поля зрения прыгнувшего следом Ватанабэ.
Машины стояли на плацу неровными рядами. Выйдя из-за угла, старик заметил торчавшие из-за крайнего джипа ноги убитого охранника. Враг проник за периметр невидимым. Скорбеть не оставалось времени. Аль-Йетим заковылял к машине. Забираясь на водительское сиденье, он почувствовал предательское расслабление напрягшейся поясницы. Старик принялся заводить электродвигатель.
Ватанабэ вышел из-за угла в тот самый момент, когда кургузый военный автомобиль тронулся с места. Тронулся прямиком на него. Толстяк лишь обреченно вздохнул, когда джип резво ударил его задом. Оглянувшись на отброшенное тело, Аль-Йетим затормозил и тут же рванул вперед, выворачивая на свободное пространство.
Сэм, держась за сломанные ребра сломанной рукой, в очередной раз поднимался с земли. Конечность срасталась непозволительно долго, и к моменту окончания регенерации джип со стариком успел добраться до выезда с плаца. Недовольно двигая плечом. Ватанабэ зашагал следом за отъезжавшим автомобилем. Именно в этот момент на стол событий лег туз из рукава арабского бунтаря, сберегаемый для особых случаев.
Ворота гаража для машин "скорой помощи" вспучились, выламываемые изнутри. Смятый стальной рукой тонкий лист металла послушно согнулся, открывая дорогу угловатому квадратистому телу бронекостюма К-69. Калифорнийский экзоскелет, новейшая модификация в своей серии, все еще напоминал примитивную модель робота из магазина детских игрушек, но уже не нуждался в постоянной подпитке энергией, в отличие от экспортного К-68, наводнившего военные и полицейские подразделения множества стран. Пятиметровую фигуру украшал внушительный горб портативного автономного реактора, требовавшего регулярной и частой перезарядки, но не державшего пилота на поводке. Грубой формы манипулятор вскинул автоматическую пушку. Сидевший внутри экзоскелета боец не стал тщательно целиться и просто принялся стрелять по плацу.
— Твою же ж матерь... — сказал сам себе Сэм, с места прыгая за стоявшие рядом машины. Очередь из сорокамиллиметровых снарядов взорвала асфальт там, где толстяк стоял секунду назад. Одно из попаданий пришлось в стоявший дальше джип, и тот взорвался, искря электричеством и наполнив уши Ватанабэ ультразвуковым писком.
Не выпрямляясь, Сэм осмотрелся. Бронекостюм полностью выбрался из гаража и сканировал окружающую местность. В поддержку ему застрочили автоматы от дальнего угла здания. Перевес явно был не на стороне агента "CDM", и сам агент не испытывал ни малейшего желания бросаться грудью на пушки. К счастью, он заранее позаботился об отступлении.
Дико шипя, по улице несся джип, точно такой же, как оседланный Аль-Йетимом. Сидящий за рулем Бэйзил смотрел прямо перед собой напоминавшими плошки глазами. К-69 не успел обратить внимания на новую цель. Сэм, выпрямившись и выглянув из укрытия, вскинул пистолет и нажал на спуск. Пуля "Марка" ударилась точно о камеру, отвечавшую за оптическое наблюдение экзоскелета. Ущерба попадание почти не нанесло, но пилот рефлекторно дернулся, когда перед глазами возникли помехи. В следующую секунду очередь из пушки взорвала стоянку джипов мириадами искр и маленьких взрывов. Но Ватанабэ там уже не было. Перемахнув через декоративную ограду вокруг плаца, толстяк на всех парах бежал наперерез машине Бэйзила.
Николас вовсе не собирался притормаживать для этого киборга-убийцы из будущего. Но тот все равно успел уцепиться за дверцу и забросить свою тушу на сиденье. Снаряды пушки робота пришли мигом позже, вспучив асфальт за задними колесами и проломив дыру в стене ближайшего дома. Бешено завиляв в поднявшейся пелене пыли, дыма и грязи, джип, тем не менее, уцелел и продолжил улепетывать.
— Когда они научатся бегать, я даже не знаю, что с ними буду делать, — тон Ватанабэ не оставлял сомнений в крайней степени удовлетворения происходящим.
— Я бы!.. — начал было Бэйзил, но втянул голову в плечи, когда новая очередь разнесла в клочки группу хлипких пальм и декоративных строений, загородившую бронекостюму обзор. — Я бы предпочел не иметь дал с этой хреновиной!
Джип двигался по прямой. Впереди имелся лишь один поворот налево и выезда на заброшенную магистраль. Робот уже отчетливо мазал, и страх в наемнике немного ослаб.
— Куда ехать, сэр?!
— Прямо. Нам надо догнать цель.
— Откуда вы знаете, куда он едет?!
— Он собирается бежать.
Аль-Йетим тем временем уже добрался до магистрали и гнал машину на запад.
Все пропало. Все. Они нашли его в Сирте, в первый же день, и подослали убийцу, трикстера. Эти существа не остановятся, пока не уничтожат его. Много лет Аль-Йетиму удавалось избежать смерти и того, что хуже гибели — плена, позора, сломленной воли. Он знал, что восстание сможет продолжиться, как только толковые командиры возьмут управление на себя. Возможно, восставших отбросят назад, пока не будет координации. Почти наверняка упадет боевой дух после новостей об атаке на штаб. Но нельзя бросать на карту все, пока идет большая игра.
С той минуты, когда на улицах Сирта показался экзоскелет бойцов восстания, лавину было уже не остановить. При активации К-69 в больнице был автоматически отправлен сигнал всем скрытым в городе бронекостюмам. Сражения переходили на новый уровень. Теперь враг окончательно поймет, что имеет дело не с простым бунтом. Ничто не кончалось.
Джип двигался по магистрали, пришедшей в упадок, но еще способной пропустить автомобиль. Экстренный путь отхода Аль-Йетим приготовил в паре десятков километров к западу, где имелся выезд к морю и кусок берега, к которому можно было пристать. Сирт отдаленно взывал к бунтарю криками взрывов и стонами стрельбы. Где-то там в этот самый миг убивали и умирали десятки, сотни человек. Многие из них, сражающихся по разные стороны баррикад, не доживут до завтра. Аль-Йетиму не чужд был стыд, и сейчас старик стыдился собственного бегства. Но, в отличие от своих солдат, он обязан был проникнуть в новый день. В день, когда каждому станет ясно, что мир невозможно держать в узде.
В зеркале заднего вида показалась темная точка. Она стремительно увеличивалась, приобретая черты автомобиля. Кто-то преследовал его, и старик прекрасно знал, кто. Трикстер сумел пережить даже встречу с боевым костюмом. Проклятая тварь не знала покоя. Что ж, он будет отрываться и дальше.
Чего старик не знал, так это того, что Наджиб и Парсон, огибавшие город вдоль побережья, давно получили от Сэма приказ отправиться к тому самому месту, которого старался достичь Аль-Йетим. Узнав каким-то образом от пленного бойца месторасположение штаба, толстяк сразу понял, как может попытаться сбежать его цель. И сейчас вооруженный снайперской винтовкой Наджиб поджидал машину старика, укрывшись в одном из полуразрушенных окраинных домов.
Левое колесо вдруг громко фыркнуло и взорвалось. Аль-Йетим отчаянно вцепился в руль, но было уже поздно. Джип поел юзом, теряя управление. Старик выругался по-арабски и выпустил из рук пластиковое колесо. Все тело ныло после предыдущего трюка, но выбирать не приходилось. Он на полном ходу выскочил из машины.
На этот раз в левой ноге хрустнуло всерьез. Локти и лицо ободрало об асфальт, хрустнуло несколько ребер. Воздух в легких куда-то делся, прилагал все усилия, чтобы вдохнуть. В ушах звенело, голова, казалось, крутилась из стороны в сторону и вращалась вокруг своей оси подобно юле. Перед глазами плясали разноцветные всполохи света. Аль-Йетим не увидел, как, проехав всего несколько метров, джип врезался в ограждение и, перелетев через него, перевернулся. Он уткнулся ладонью в дорогу, пытаясь приподняться. Не получалось. Силы, подстегнутые адреналином, иссякли.
Старик не помнил, сколько пролежал, делая попытки шевелиться. Посреди асфальтового поля. Когда вернулось зрение и возможность дышать, рядом уже кто-то был. Кто-то неприятный.
— Хо-хо, гляди-ка, — говорил чей-то голос по-английски. — Вот это сипящее чмо — Аль-Йетим?
— Заткни пасть, козлина бесполезная, — отвечал кто-то.
— Сам ты козлина, — обиделся первый. — Но он и правда похож на кучу дерьма.
— За эту кучу жирная европейская свинья отвалит нам такую кучу денег, что мы сами будем дерьмо откладывать в золотые унитазы.
— Вон, кстати, едет уже.
В какофонию невнятных шумов, сопровождавших голоса, вклинился звук работающего двигателя. Шурша резиной, остановился джип. Хлопнули дверцы.
— Ф-фух, — дрожащим голосом дал о себе знать новый человек. — Я уж думал, каюк. Нас не преследуют?
— Они подорвали собственный транспорт там, на плацу, — произнес трикстер. Аль-Йетим узнал его. — Уже не успеют.
— Да уж... — все еще слабо проговорил незнакомец. — Вы все-таки хитрый как черт.
— Не будь так, вытряхивал бы ты сейчас тут штаны вместо лежания с дыркой в черепе.
— Да я и не спорю.
Старик попытался перевернуться на спину, и, как ни странно, сумел. Солнце, давно перевалившее через зенит, слепило глаза, но он мог видеть небо. Недолго — почти сразу на фоне безоблачной синевы показалось смуглое жестокое лицо.
Наджиб разглядывал поверженного бунтаря, о котором ходило столько легенд. Наемник не находил в облике этого разбитого старикашки ничего героического. Парсон крутился рядом, не смея, впрочем, выйти вперед. Бэйзил все еще нервно оглядывался назад.
Ватанабэ отошел от машины на несколько шагов. Толстяк оглядел троицу наемников, стоявших вокруг. Единственным, кто держал наготове автомат, был Наджиб. Именно ему досталась первая пуля. Пробив плечо насквозь, посланец смерти улетел в никуда. Наемник удивленно крутанулся вокруг своей оси, роняя оружие. Парсон, ничего еще не понявший, но машинально съежившийся, стал вторым. Сэм прострелил ему бедро и стремительно развернул оружие к Бэйзилу. Тот судорожно хватался за лежащий на сиденье автомат. Первая пуля ударила в локоть, вывернув его наизнанку и отбросив бойца ЧВК на дверцу машины. Вторая продырявила колено.
Крики и стоны появились сразу, резкой одновременной стеной. Стонал, переходя на рык, Наджиб, здоровой пытаясь дотянуться до кобуры с пистолетом. Вопил Парсон, держась за кровоточащую ногу. Удивленно издавал нечленораздельные звуки Николас.
Сэм убрал пистолет в кобуру и шагнул к Наджибу. Ногой отбросив тянущуюся к оружию руку, толстяк наклонился.
— Джихад отменяется.
Ватанабэ протянул руку и коснулся виска наемника. Тот резко дернулся и затих.
Точно так же был успокоен и Парсон, позабывший о ноге и завалившийся на спину.
Бэйзил, хватаясь за локоть, наблюдал, как толстяк, словно позабыв о нем, подошел к слабо шевелившемуся старику.
Аль-Йетим увидел нависшую над ним фигуру толстяка в простреленной форме.
— Вы еще живы, генерал? — спросил Сэм без малейшего глумления в голосе.
В горле пересохло, но старик нашел в себе силы говорить.
— Что тебе нужно?
— Кое-какое сотрудничество.
Сэм протянул генералу широкую ладонь, предлагая помощь. Ничего не понимающий Аль-Йетим слабо приподнял в ответ свою руку. Без малейших усилий Ватанабэ вздернул старика вверх. Слегка наклонившись, толстяк подставил плечо и помог Аль-Йетиму выпрямиться.
— Я не понимаю, — тихо проговорил старик. — Разве ты не пришел убить меня?
— Э, — задумался Сэм. — Судя по всему, нет.
— Тогда кто ты?
Осевший на землю и истекающий кровью Николас бессильно пытался вынуть пистолет из набедренной кобуры. Раны причиняли чудовищную боль, но сильнее мешал страх. Сквозь пелену страдания наемник сумел пронести одну отчетливую мысль: против Ватанабэ стрельба не поможет.
Царапая кобуру ногтями, он смотрел, как Сэм помогает Аль-Йетиму встать. Старик выглядел изможденным, едва живым, но по-прежнему оставался почти спокоен. Эта невозмутимость сейчас едва не заставила Николаса плакать. Как же так?! Как же можно... вот так?! Он должен стоять, а не этот араб! Он должен жить!
— Ты стрелял в своих людей... — тем временем сказал Аль-Йетим.
— Это не мои люди, — губы Ватанабэ тронула легкая, но очень нехорошая усмешка. — Это моя вам взятка, генерал.
— Не понимаю.
— Эти трое — последние из отряда, зачистившего одно весьма примечательное селение в Иордании четыре года назад. Имена остальных вам должны быть известны, не так ли? Да и эти три имени тоже.
Бэйзил, чувствуя, как простреленная рука превращается в излучающую боль ледышку, не сразу расслышал, что говорил Сэм. А когда расслышал, с новой силой впился ногтями в кобуру. Только теперь — чтобы застрелиться самому. Сразу. Но уже ничего не выходило.
— В качестве знака доброй воли я дарю вам, генерал Бадр, последних из тех, кто четыре года назад расстрелял ваших внуков.
Глава 4: Машина смерти
Триполи, Ливия
12 мая, 18:48 местного времени
Наступил вечер второго дня бесцельного сидения на месте.
Канзаки с тоской глядела в окно гостиничного номера. Со вчерашнего вечера они с Кэтрин совершенно ничем не занимались, за исключением поедания обедов, ужинов и завтраков. Остаток прошлого вечера дамы провели за светскими разговорами и попытками акклиматизироваться в жаркой чужой стране. Кондиционер работал на полной мощности, а опытная в гостиничных реалиях Винтерс велела приносившему еду сотруднику отеля захватить после завтрака ведро со льдом.
— Мне иногда в таких шампанское приносили, — пояснила певица, засунув в ведро банку газировки.
Мегуми провела наедине со старой любовью Сэма всего сутки, но успела понять, чем эта женщина могла привязать к себе кого-то вроде Ватанабэ. Кэтрин была добродушной, веселой и совершенно ненавязчивой. Она являла собой прекрасный образчик того, чем Канзаки иногда хотела быть. Легкая и стремительная, но в то же время ленивая и любящая необидно поворчать по самому разному поводу. Полная жизни, но способная пролежать на диване полдня. Винтерс казалась японке похожей на кошку, способную с одинаковой грацией нежиться у камина и сидеть на заборе. У нее даже глаза были кошачьи — большие, красивые, с поволокой, делавшей ореховый цвет необъяснимо милым.
