И тут он отчетливо понял: рядом враги. Ледяная злоба трансформировалась в давнее ощущение шакалов из соседней подворотни, сейчас обнаглевших, сбившихся в большую кодлу под серьезным паханом, идущих прямо по центру большого проспекта с арматурой, трубами и кастетами и ничего не боящихся. Волюты по-прежнему кружились над сараем, но медленно-медленно, словно в кино на уроке физики, показывающем полет пули сквозь яблоко. Теперь они уже не казались хаотичным скопищем отдельных точек. В них явно просматривалась система, два отдельных лагеря, две группы, играющих в догонялки по странным правилам, и если одна волюта догоняла другую, одна из них исчезала в беззвучной желтой вспышке. Потом в мешанине выделился третий лагерь — он стремительно рос и умножался, формируемая им сеть разделяла и стирала из существования два других, и именно от нее шло ощущения злобы и шакалья. Потом шакалы вдруг всей стаей обрушились на розовый сгусток, и тот задергался, словно от невыносимой боли. Сарай начал медленно распухать изнутри, легкие фанерные листы поднимались над непрочным каркасом, а изнутри проглядывала бело-багровая ярость кипящего пламени, выплескивалась наружу, и факел выхлопа уже пропал, а шакалье торжествующе кромсало и стирало противников, и розовое пятно корчилось и угасало, и от одной из сгинувшей в короткой вспышке волют вдруг плеснуло привычным ощущением-мыслью о сросшихся пушистиках...
И тогда Кирис ударил — и невидимой дубиной, которую так явно ощущал в своих ладонях, тяжелой, твердой, вероятно, усеянной острыми шипами, и всем своим сознанием. Ударил так, как привык отгонять волют. Его сила обрушилась на шакалье, разбрасывая стаю по всему проспекту, отгоняя их, бегущих на четвереньках и подвывающих от внезапного ужаса, и ледяная злоба пропала, и кодлы больше не стало, и все сети порвались в клочья среди вихря волют... Слепящая вспышка взрыва ослепила глаза, и прежде чем потерять связь с реальностью, Кирис еще успел заметить разлетающиеся в разные стороны деревянные щепки, в которые превратился бывший сарай.
Потом темнота небытия сменилась вечным геометрическим вальсом и хоралами ночного мира. Какое-то время Кирис бездумно наблюдал за полотнищами разноцветного пламени. Что я делаю? — медленно пришла мысль. Какого хрена разлеживаюсь? У Фучи же эксперимент срывается... Он потянулся, встряхнулся — и в приступе животного ужаса забился в вязком комке теста, охватывающего тело со всех сторон, сдавливающего, не позволяющего дышать... Дышать? Он глубоко вдохнул, наслаждаясь потоком свежего чистого воздуха, проникающего в легкие, и расслабился, позволив псевдовеществу медицинской капсулы массировать тело.
— ...торий? Дэй Сэйторий? Кирис? — сквозь быстро утихающее пение хоралов в уши пробился мужской голос Дзии. — Что с вами? Вы меня слышите? Дэй Сэйторий?
— Я в порядке, — прошептал он, не сразу восстанавливая контроль за словно чужими губами и языком. — Я уже в порядке. Сейчас... Отдышаться надо...
— Разумеется, дэй Сэйторий, — согласился неб. — Сколько угодно. Не напрягайтесь, нет никакой спешки.
— Что... с Трудой?
— Как мы и опасались, на четырнадцатой минуте эксперимента двигатель взорвался. Однако дэйя Баркхорн жива. Не беспокойтесь, ее укрытие проектировалось специально в расчете на такой случай. Сейчас дроны пробиваются из-под завала наружу, через несколько минут ее эвакуируют.
— Остальные... Фучи?
— Дэйя Винтаре в полном порядке, и физически, и эмоционально. Ваша сестра и дэйя Литвиняк получили легкий эмоциональный шок, когда повредился бункер, но не более того.
— Волюты? — Кирис почувствовал, что должен рассказать что-то очень-очень важное. Что-то, что ускользало из памяти, словно кисель между пальцами. — А! Дэй Дзии! Их трое! Волют трое! Я хочу сказать, три группы, одна шакалы из подворотни, одна пушистиков держит, и еще одна... не знаю, кто. Они сражались! Двигатель не сам рванул, его взорвали! Те, которые шакалы! Там розовое в сети... ему больно... Я их грохнул... Тьфу, щелкнул... ну, вроде как дубиной, и...
Он глубоко вдохнул и замолчал.
— Простите, совсем берега потерял, — сказал он виновато. — Какую-то пургу гоню. Сейчас, секунду. Глаза в кучку соберу и внятно скажу.
— Не надо торопиться. Я уже не раз говорил, что напряженные попытки вспоминать могут привести к формированию ложной памяти. А в нашей ситуации лучше забыть что-то реальное, чем поверить в выдуманное. Дэй Сэйторий, я намерен выпустить вас из капсулы.
— А? Да, конечно. А зачем я в ней вообще?
Вместо ответа мягкое тесто, окутывающее тело, раздалось, и в глаза хлынул яркий солнечный свет. Твердые камни вонзились в задницу и спину. Кирис сел, потер глаза кулаками и огляделся.
— Кир! — Фуоко вцепилась ему в плечи и затормошила. — Кир! Ты как? Ты в порядке? Ты цел? Что с тобой случилось? Да скажи что-нибудь?
— Не мандражи, — Кирис ухватил ее за предплечья и осторожно сжал. — В норме я. Что вообще случилось?
— Мы смотрели за экспериментом, потом ты вдруг задергался и на пол свалился, — объяснила подруга, встревоженно заглядывая ему в глаза. — Кома. Ни дыхания, ничего. Харлам тут же в дрона превратился... ну, Дзии контроль перехватил, и в капсулу тебя засунул. Потом вокруг двигателя катавасия началась, волюты тысячами появились, потом что-то мне по мозгам шарахнуло, наш бункер взорвался, и дроны нас выволокли наружу. Кир, ты как?
— Нормально я, — парень огляделся. Они с Фуоко находились на галечном пляже почти у самой кромки воды, и неподалеку покачивался катер, на котором они приплыли. Вара и Саня стояли неподалеку и встревоженно озирались, а Вара еще и держала в руке свой знаменитый длинный нож. Одинокий дрон в виде серо-зеленой матовой полусферы торчал в десятке метров, а в промежутке между двумя блестящими ангарами виднелся кусок космодрома с поднимающимся к небесам толстым черным столбом дыма. А где парсы? — Щас расскажу. Дэй Дзии, вы где?
— Я слышу вас посредством дрона, — донесся от полусферы голос медицинского неба.
— А... вы записываете?
— Разумеется, если только вы не возражаете.
Вара закончила озираться, убрала нож в набедренный чехол и в сопровождении Сани подошла поближе. Золотоволосая летчица оглянулась и уселась на торчащий из гальки небольшой гладкий валун. Кирис прикинул, не стоит ли подняться из кресла, но тело охватывала такая противная слабость, что он решил не рисковать. Если грохнешься в обморок в присутствии сестрички, она потом насмешками житья не даст. Он повозился, устраиваясь на гальке поудобнее. Фуоко присела на корточки рядом.
— В общем, так, — решительно сказал парень. — Я тут летающий глаз прихватил от нефиг делать...
За пять минут он изложил все, что осталось в памяти. Дрон даже и не подумал приблизиться, и ощущение странности происходящего становилось все сильнее. Впрочем, расстояние общению не мешало. Дзии несколько раз переспросил, заставив его повторно описать некоторые эпизоды, потом задумчиво хмыкнул.
— Дэй Сэйторий, я понимаю, что утомил вопросами, — сказал он, — но Харлам просит меня уточнить еще раз: взрыв двигателя произошел до того, как вы ударили по... хм, "шакалам", или после?
— Думаете, я его рванул? — нахмурился Кирис. — Я же сказал...
— Дэй Сэйторий, — перебил Дзии, — прошу понять: вас никто ни в чем не обвиняет. Даже если взрыв двигателя произошел из-за каких-то ваших действий, результаты наших наблюдений настолько ценны, что несопоставимо превосходят его стоимость. Мы с удовольствием позволим вам взорвать еще десять или сто таких установок, если хотите, материальные затраты здесь не играют никакой роли. Но точный ответ на вопрос чрезвычайно важен, и я объясню, почему. Только сначала ответьте, пожалуйста — взрыв произошел до или после вашего удара? Подумайте как следует, я не тороплю с ответом. Можете вообще не отвечать сейчас, если требуется время для восстановления картины в памяти.
— Ну, я же сказал — до того, — откликнулся сбитый с толку Кирис. — А что такого ценного?
— Еще одна просьба, дэй Сэйторий. Взгляните вверх, пожалуйста.
Кирис поднял глаза и даже вздрогнул от неожиданности. Метрах в двадцати над их головами крутился небольшой смерч из нескольких десятков некрупных волют. Что-то странное пряталось в их мерном движении — и лишь через несколько секунд парень понял, что именно.
Сеть.
Как и в его видении через летающий глаз, все волюты соединяла сеть из идеально прямых тончайших линий, почти теряющихся на фоне голубого дневного неба. Поначалу они казались совсем незаметными, но раз увиденные, уже не пропадали. Ниже смерча сеть расходилась широким конусом, спускающимся до самой земли, уходящим в нее и накрывающим всю группу.
— Х-хода пута... — пробормотал он. — Тинтин в рот из-под колена...
Фуоко легко шлепнула его по макушке.
— Кончай материться, — нетерпеливо сказала она. — Что там такого необычного?
— Они связаны, — пояснил Кирис, не отводя от волют взгляда. — Все связаны. Много линий друг к другу идут и до земли спускаются, как у медузы щупальца. Мы со всех сторон окружены. Щелкнуть их, что ли?
— Я тебе щелкну! — Фуоко погрозила ему кулаком. — Они мои гвардейцы, я чувствую.
— Погодите, дэй Сэйторий, — сказал Дзии. — Не торопитесь. Значит, вы видите связи между волютами даже без стороннего наблюдателя?
— Да, типа.
— Если вспомнить ваш рассказ, к какому лагерю они относятся?
— Ну... э-э... те, которые никакие. Не шакалы и не ловцы пушистиков.
— Понятно. Дэй Сэйторий, дэйя Винтаре, дело в том, что весь эксперимент с двигателем затевался вовсе не ради того, чтобы дэйя Баркхорн в очередной раз могла продемонстрировать способности эйлахо. Видите ли, мы уже давно подозреваем, что внезапные флуктуации в камере сгорания реактивных двигателей вызваны не изменениями законов физики. В таком случае заметные изменения неизбежно произошли бы и с обычным открытым огнем — наподобие внезапных вспышек и даже взрывов, чего в реальности не наблюдается. У нас появилась гипотеза, что флуктуации вызваны внешним воздействием, и сегодняшний эксперимент ее блестяще подтвердил. Ваши наблюдения прекрасно согласуются с определенными колебаниями аномальности, зарегистрированными во время эксперимента. И не только эксперимента. Секунду... ага, вот и она.
Неслышно подкатил и остановился рядом еще один транспортный дрон. Труда Баркхорн выбралась из него, потрясла головой и внимательно оглядела окружающих. Дрон тут же превратился из сухопутной лодки в бесформенную амебу, которая неслышно скользнула к воде, сопровождаемая еле слышным хрустом камней под несущим гравиполем, и исчезла в глубине моря.
— А чего вы тут делаете? — озадаченно спросила Труда. — Почему не на наблюдательном пункте?
— Нет больше наблюдательного пункта, родная моя, — проинформировала ее Саня Литвиняк. — Кончился.
— Не поняла, — нахмурилась Труда. — Я видела со стороны, что он какой-то покосившийся, но...
Сердце Кириса провалилось куда-то в желудок. Он вдруг сообразил, что означали слова Фуоко о том, что "бункер взорвался".
— Только не говорите, что я его опять разнес... — напряженно сказал он. — Я же...
— Боюсь, что наблюдательный пункт действительно разрушен, дэй Сэйторий, — с сожалением сообщил Дзии. — Более того, первая медицинская капсула, в которую я поместил ваше тело, тоже оказалась уничтоженной. Я не сказал сразу, чтобы вас не нервировать, но...
— Уничтоженной — мягко сказано, Кир, — Фуоко фыркнула. — Скорее, ее наполовину распылило. А потом все как напалм полыхнуло. Меня другой дрон проглотил и несколько минут вниз башкой волок, так торопился подальше свалить.
— Но я же в отключке валялся!
— Верно, дэй Сэйторий. Однако ваше тело все равно выступило в качестве генератора направленного гравитационного импульса мощностью около семи тысяч фита-катти. Также в окрестностях испытательного стенда зафиксировано неоднократное ограниченное применение пространственного деструктора, синхронизированное с пульсациями энергоплазмы в вашем теле. Пока что мы затрудняемся в объяснении наблюдаемых феноменов. Но мы отвлеклись. Дэйя Баркхорн, не могли бы вы описать свои ощущения непосредственно перед взрывом?
— Хреновые ощущения, — летчица нахмурилась. Она повела плечами, оглянулась и села на гальку, подвернув под себя ноги. — Вдруг тошнить начало, в глазах потемнело, а потом вспышки пошли. Раньше такое случалось несколько раз, когда я свою птичку пилотировала, но куда как слабее. А тут я чуть не вырубилась. Да вы же записывали все, наверняка заметили, когда я дергаться начала.
— Вы слышали транслированный рассказ дэя Сэйтория. Можете сопоставить свои ощущения с ключевыми моментами? Нисходящие с неба зеленые вспышки? Появление "шакалов"?
— Ну, без четкой посекундной хронологии не скажу точно, — Труда пожала плечами. — Но похоже, что приступы как раз со вспышками совпадали.
— Понятно. Теперь я передам слово координатору. У нас возникли непредвиденные сложности, и лучше, если он проинформирует вас сам.
— Добрый день, — прозвучал из ниоткуда голос координатора. — Боюсь, нам придется отложить обсуждение научных материй на некоторое время. Я должен довести до вашего сведения неприятное известие. Все паладары эвакуированы из окрестностей Паллы в соответствии с планом "Армагеддон", единственное исключение — Дзии, наблюдающий за вами. Вся паладарская техника за редким исключением переведена в режим консервации, из-за чрезвычайной опасности использование наших коммуникационных каналов сведено к минимуму. Дэйя Варуйко Сэйторий, вы назначаетесь временным командиром отряда, и на вас возлагается персональная ответственность за безопасность данной группы. Ваша первая задача — довести отряд до лаборатории дэйи Винтаре и дэя Сэйтория. Используйте катер или дойдите пешком по берегу — оставляю на ваше усмотрение. Дальнейшая связь осуществляется через установленный на полигоне терминал комплекса "Лавина" и радиоканалы. Жду вашего прибытия для формирования плана действий.
— Погодите! — вскинулась Фуоко. — Да что происходит-то? План "Армагеддон" — он же...
— С сожалением сообщаю, что восемнадцать минут назад, за полминуты до взрыва прототипа двигателя, в вашей звездной системе произошло массовое появление неизвестных сущностей энергетической природы. Возможно, оно спровоцировано сегодняшним экспериментом. Я фиксирую хаотичное применение пространственного деструктора против как известных конгломератов Арасиномэ, так и нашей инфраструктуры. Боюсь, это вторжение.
Час спустя. Хёнкон, Палла
— Классная погода, — в пространство заметила Варуйко. — Хочу искупаться. Жаль, нельзя.
Болтая в воздухе спущенной с пирса ногой, она поднесла ко рту бутылку с яблочным соком и сделала огромный глоток. Фуоко отчетливо разглядела мелкие капельки испарины, искрящиеся на холодном пластике. Она почти с ненавистью уставилась на наглую сестру Кириса (понятно, что родственников не выбирают, но все-таки получить такую стерву в качестве золовки... в предположении, конечно, что Кир ее муж). Однако Фуоко тут же придушила эмоции в зародыше: не хватало еще спровоцировать волют-гвардейцев на какие-нибудь странные действия. Водоворот серых спиралей с багровеющими сердцевинами по-прежнему кружился в пятнадцати или двадцати метрах над макушкой, то слегка поднимаясь, то опускаясь. По утверждению Кириса, сеть линий все еще тянулась от них куда-то в землю (а сейчас, когда Фуоко сидела на пирсе, в воду). Куда? Девушка вдруг вспомнила об огромных скоплениях энергоплазмы под Хёнконом. Наверное, там есть какие-то связанные объекты. Ну почему она сама не может видеть линии?
