А снаружи, в ангарном отсеке «Горгоны», толстый страж вовсю орал и щелкал электробичом. Чубакка яростно заскрипел зубами, услышав крик агонии одного из рабов-вуки. Он ничего не знал о своих соплеменниках: его держали в отдельной клетке, не позволяя ни с кем переброситься словом. Так что Чубакка понятия не имел, сколько времени эти истощенные рабы не трогали ветвей родимых дерев.

— Работать? — орал сторож что было мочи. — Нам надо много успеть сегодня! Три сотни кораблей на одной «Горгоне»! — И Чубакка знал о существовании еще трех разрушителей с таким же количеством «сид»-истребителей и штурмовых шаттлов.

Думая обо всем этом, Чубакка сдавил крышку люка, заметно выгибая ее. Он хотел знать, зачем адмиралу Даале понадобилась такая спешка.

Кви Ксукс было не по душе отираться возле гвардейцев. За годы, проведенные в шарашке, она научилась игнорировать бронированных солдафонов, марширующих по коридорам в своих бесконечных тренировках точно заведенные, выстраиваясь в колонны, ряды и прочие замысловатые фигуры. Может, и они имели ложные воспоминания или что-то вроде этого? Ведь достаточно узнать что-то один раз — искренне считала Кви — и запомнить, так что не имеет смысла повторять одно и тоже до бесконечности. Да и все равно Кви почти не замечала их, пока однажды они не заявились в ее лабораторию и не потребовали, чтобы она следовала за ними.

За несколько секунд до этого Кви закончила свои незаконные изыскания в базе данных и разблокировала потайной замок на двери. Подозрений возникнуть не могло, но все же Кви никак не могла оправиться от волнения.

Бойцы окружили ее плотным защитным кольцом и маршем провели по опустевшим коридорам.

— Куда вы меня? — наконец отважилась поинтересоваться Кви.

— Адмирал Даала желает вас видеть, — глухо прозвучал ответ капитана сквозь речевой фильтр шлема.

— Ох! А зачем?

— Она сама вам скажет.

Сглотнув холодный ком в горле, Кви попыталась произнести тоном надменным и высокомерным:

— А почему бы ей самой не прийти ко мне?

— Потому что адмирал Даала — лицо чрезвычайно занятое.

— Так ведь и я тоже — Она — ваш командир. А вы не командир. Кви не стала больше задавать вопросов, следуя дальше в полном молчании. Ее провели через туннель в соседний астероид в главном конгломерате и посадили на борт небольшого шаттла в стартовом ангаре.

По прибытии на борт разрушителя «Горгоны» Кви то и дело рыскала глазами по сторонам. Хотя эти огромные корабли всю жизнь висели над ее головой, Кви редко удавалось побывать на борту. Эскорт гвардейцев повел ее прямиком на капитанский мостик «Горгоны».

Трапецеидальная командная башня вставала над главным корпусом стреловидной формы, открывая панорамный обзор корабля. Кви стояла, вглядываясь в громадный экран, где маячил Комплекс — скрепленные арматурой гробы разных пород. Были тут розовый мрамор и гранит с блесткими вкраплениями молибдена, суровый вольфрам и бархатный песчаник — все, что предоставляли человеку бескрайние просторы космоса, — все было собрано с умом и учетом полезности материала. Каждый камень использовался функционально. В это мгновение она вдруг вспомнила учебную сферу над Омватом — там все тоже было устроено с умом и размахом. И вычеркнутые лучом города внизу."

Экипажи сновали по станциям в такой спешке, словно отрабатывали действия по сигналу тревоги. В коридорах раздавался марш-трусца солдат. Воздух прям-таки сгустился от беспрерывного треска интеркома.

Кви смотрела и поражалась: откуда у армии может появиться столько хлопот после десятилетия ничегонеделания?

Адмирал Даала стояла у командного монитора, вглядываясь в смертоносные потоки газа — границы внешнего мира. Кви осмотрела ее стройную, безукоризненную фигуру, чуть прикрытую ширмой огненно-рыжих волос, живым полотном стекавших по спине. Когда Даала поворачивалась к ней лицом, казалось, отодвигается златотканый полог.

— Вы хотели меня видеть? — подала голос Кви. Флейта предательски задребезжала, несмотря на все попытки Кви овладеть собой.

Даала мгновение молчала, не сводя с нее взгляда, отчего Кви показалось, что ее поместили под увеличительное стекло для рассматривания и препарирования. Затем Даала как-то вдруг узнала ее.

— Ба! Кви Ксукс — проект «Поджигатель»?

— Да, адмирал. — Кви собралась с духом и выпалила: — Я сделала что-то не то?

— Не знаю. В самом деле? — удивилась Даала. Затем она отвернулась к широкому иллюминатору, рассматривая корабли. — Я не могу получить информацию от Тол Шиврона, поэтому разговариваю с вами напрямую. Если у вас на поджигателе еще осталось что-либо требующее доработки, заканчивайте в спешном порядке. Мы мобилизуем флот.

Видимо, Даала неправильно истолковала шокированное молчание Кви.

— Не беспокойтесь, вам будет оказано всяческое содействие, условие одно — все должно быть закончено в течение дня. Вам и так было дано на два года больше, чем запланировал Мофф Таркин. Время снимать корабль со стапелей.

Кви глубоко вздохнула, стараясь справиться с головокружением.

— Но почему? Зачем такая спешка?

Даала отвернулась от нее с кислой гримасой.

— Получена новая информация. Израненная и униженная Империя лежит под сапогами захватчиков. Мы не можем отсиживаться в стороне. У нас четыре разрушителя, о которых флот Повстанцев ничего не знает. Прототип Звезды Смерти, не приспособленный к гиперпространственным скачкам, бесполезен для нашей операции, зато у нас есть поджигатель. Ваш прекрасный корабль. — Сполохи огненных газов засияли в глазах Даалы. — И с ним мы смажем раздавить Новую Республику, систему за системой.

Предсказания Хэна вновь завибрировали в ее голове — пронзительным и бесчеловечным эхом. Он был прав, абсолютно прав. Прав — от начала до конца.

Даала уже не замечала ее, и Кви на заплетающихся ногах побрела в сопровождении эскорта к ожидающему ее шаттлу. Кви предстояло принять решение раньше, чем она ожидала.

ГЛАВА 24

Изображения планет скользили по окнам-экранам ее спальни. Сухие статистические данные о климате, численности населения, внутренних ресурсах, — на основании которых она должна была принять решение. Одни миры Лея отметала с ходу, другие отмечала как возможные. Но ни один из них не был заброшен настолько далеко во время Большого Взрыва, чтобы сгодиться для основания Школы.

И не хитрое, кажется, требование, учитывая, что Новая Республика заключала в себе превеликое множество вполне пригодных планет. Удалось же ей отыскать Дантуин для поселенцев Эол Ша, — почему же столько трудностей со Школой?

После встречи с первыми двумя подопечными Люка, увидев, насколько они необычные типы. Лея подозревала, что им потребуется изоляция, насколько возможно полная. Она опять общалась с Ганторисом и Стрином и была совершенно расстроена, обнаружив их в подавленном состоянии духа. Скорей бы возвращался Люк — и с Хэном, конечно!

Размышляя о других местах, пригодных для развития Силы, Лея вспоминала, как Йода тренировал Люка в болотистых пущах планеты Дагобах — месте, совершенно свободном от форм разумной жизни. Примерно такое место и искал ее брат для своих учеников.

«Ну хорошо, а что вы скажете насчет самого Дагобаха?» — подумала она, постукивая кончиком пальца по нижней губе. Болота веками служили Йоде надежным укрытием, к тому же планета была изолирована от главных галактических трасс, но Дагобах не имел ровным счетом никаких удобств. Им предстояло начинать с нуля. Мобилизуя инженерные войска Новой Республики, Лея может ускорить работу… однако она не была уверена в правильности такого выбора. Чутьем она догадывалась, что верное решение не дается ей в руки.

Интерком загудел вновь. Хотя еще раннее утро, она уже потеряла счет таким вот вмешательствам в личную жизнь. Со вздохом Лея ответила: перед ее глазами в центре экрана сфокусировалось изображение функционера нижнего эшелона.

— Министр Органа Соло, — обратился к ней функционер, — извините, что я беспокою в столь неурочное время, но нам необходимо узнать ваш выбор на банкете Биммини. Сегодня крайний срок. Меню предлагает филей во фруктовом соусе, медальоны из нерфа со сладкой плесенью, отварные дюбаки…

— Я выбираю медальоны. Благодарю вас! — Она крутанула шишку приемника и пришла в себя только после минуты созерцания планет в бескрайнем океане Вселенной.

В детской Джесин взорвался буйными рыданиями, к которым вскоре присоединилась и его сестра. Трипио заворковал утешающими звуками, затем завел одну из своих колыбельных, от которой они завопили еще громче. Часть Леи уже рвалась в детскую — узнать, в чем там дело, в то время как другая желала лишь одного: закрыть двери как можно плотнее и герметичнее" чтобы получить еще хоть минуту покоя.

Наутро после приема в Куполе Ботанических Садов оба ребенка вернулись жутко простуженными. Небольшая температура, вялость, общее расстройство — короче, типичное недомогание, которое предстоит им переносить еще пару лет, но Лее не хотелось целиком препоручать своих детей Трипио.

После некоторого программного освежения протокольный дройд доказал свою пригодность в качестве няньки для двухгодовалых детей. Тем не менее Лея была матерью, хотя это был совершенно новый для нее круг обязанностей; но ведь дети и так уже первые годы жизни провели с Винтер, так пусть же Лея наполнит хотя бы оставшуюся часть их детства, пусть же она станет матерью, раз не смогла стать женой!

Прежде чем она успела запросить данные другой планеты, интерком затрезвонил опять.

— В чем дело? — спросила она, собирая весь скудный запас вежливости и терпения, какой у нее еще оставался после передряг последних дней. Она не сразу узнала инопланетного администратора.

— Ах, министр Органа Соло, я звоню из представительства Министерства промышленности. Мы тут хотим посоветоваться с вами. Как вы думаете, какой тип музыки будет более приемлем для встречи делегации Ищи Тиб?

На секунду Лея припомнила все свое яркое и тревожное прошлое: когда она была пленницей Джаббы Хатта. По крайней мере, этот склизкий гангстер требовал от нее одного — сидеть тихо я быть паинькой"

Не успела она еще закончить тяжелого вздоха, как на связь вышел адмирал Акбар. Несмотря на симпатию к добродушному каламари, ей оказалось нелегко сдержать свое раздражение. Когда это наконец кончится? Почему каждый я всякий считает своим правом я долгом беспокоить ее прямо в постели?

— Приветствую вас, адмирал, я чем могу помочь — в двух словах? Я занята неотложным я чрезвычайно важным делом.

Акбар учтиво кивнул, вращая большими рыбьими глазами, что на языке жестов его народа означало крайнюю степень приязни и уважения.

— Конечно, Лея. Извините за несвоевременное вмешательство, но хотелось бы услышать ваше мнение о моем докладе — я его только что закончил. Помните? — завтра я выступаю в кабинете, а вы согласились дать материалы по передислокации посольств из разрушенных районов Старого Города. Информация нужна мне не позже завтрашнего дня. Учту все ваши пожелания и замечания. Если, конечно, это возможно.

— Конечно, адмирал. Простите за забывчивость. Пожалуйста, перешлите мне на личный адрес, и я тут же отвечу. Обещаю.

Акбар кивнул своей головой лосося:

— Благодарю, и еще раз прошу прощения за беспокойство. Не буду вам докучать, — с китайской назойливостью продолжал он, — успехов в работе. Доброго мужа, умных детей.

Когда адмирал наконец пропал с экрана. Лея уже не могла ничего, кроме как сидеть с закрытыми глазами, надеясь хоть на несколько мгновений тишины. Хотя, с другой стороны, в минуты спокойствия она начинала переживать за Хэна…

Зазвонил дверной колокольчик. Лея чуть не взвыла.

Мон Мотма стояла в дверях в своих белых струящихся одеждах.

— Привет, Лея. Как ты думаешь, зачем я пришла?

Запинаясь, Лея стала бормотать:

— Ах да, пожалуйста! — Мон Мотма никогда не напрашивалась на личные визиты, удерживаясь от всяческих форм бытового общения. Спокойная и властная, она тем не менее, как глава государства, дистанцировалась от остальных членов Совета.

Еще в ранние годы повстанческого движения Мон Мотма пикировалась с отцом Леи Бейлом Органа на почве Сената. Мон Мотма тогда являла собой совершенно новый тип сенатора, настаивая на молниеносно быстрых и решительных изменениях, чем всегда коробила видавшего виды и годы престарелого и циничного Бейла Органа. Однако они соединили свои силы, чтобы противостоять сенатору Палпатину в его борьбе за президентство; когда же они пали и Палпатин провозгласил себя Императором, Мон Мотма стала говорить об открытии Повстанческого Фронта. Напуганный Бейл Органа не видел в этом необходимости до самой Гхормановской резни, когда наконец убедился, что Республика, которой он так долго служил, действительно уничтожена.

Смерть Бейла Органа и разрушение Альтераана глубоко задели Мотму. Однако она никогда и виду не подавала, что желает стать подругой дочери своего вечного оппонента.

— Чем могу служить, Мон Мотма? — озабоченно спросила Лея.

Мон Мотма скользнула взглядом по ее апартаментам, задержавшись на ландшафтах Альтераана, развешенных по стенам, долинам, башням органического с виду происхождения, подземным поселкам. Слезы отчетливо блеснули в ее глазах.

— Я узнала, что дети больны, и пришла выразить свои соболезнования. — Остро отточенным взором она остановилась на Лее. — И еще -до меня дошли сведения, что Хэн и Чубакка до сих пор не вернулись с Кессела. Я хочу, чтоб ты не питала ко мне ненависти за это. Могу я чем-нибудь помочь?

Лея опустила глаза:

— Нет. Ландо-калриссит с моим братом Люком уже отправились туда. Надеюсь, новости не заставят себя ждать.

Мои Мотма кивнула:

— И еще — хотела похвалить тебя за то, что ты делаешь. А правильнее сказать, утешить — вот самое подходящее слово.

Лея не могла скрыть удивления:

— Но ведь прием посланника Фургана…

Мотма пожала плечами:

— Неужели ты думаешь, что кто-нибудь мог устроить этот прием лучше тебя? Ты сделала все, что могла, чтобы удовлетворить строптивого каридянина. Некоторые сражения выиграть просто невозможно. В конце концов, и выплеснутый в лицо ром не такая уж большая неприятность. Главное — мы не дали повода для галактического конфликта.

С едва заметной улыбкой Лея признала, что глава государства права.

— Теперь осталось только подыскать место для Школы Скайвокера — и тогда, с новыми силами, мы прорвемся сквозь все болота и трясины.

Мон Мотма улыбнулась: