— Знаешь, — сказал он сам себе, — как полезно, оказывается, иметь при себе истребитель со способностью к гиперпрыжку. Как мы сами не догадались?
Пока навигационный компьютер трудился над координатами, сам Кеноби работал над соединением личного комлинка и системы связи чужой машины. В результате комлинк разродился аудиосигналом — ускоряющейся чередой гудков.
Оби-Ван знал этот сигнал. Каждый джедай его знал. Общий сбор.
Его передавали по всем каналам Голографичес-кой сети. Предполагалось, он означает конец войне. Предполагалось, он означает, что Совет шлет приказ всем джедаям немедленно вернуться в Храм.
Оби-Ван заподозрил, что на самом деле он значит, что происшествие на Утапау — далеко не единичный инцидент.
Он переключил комлинк на аудиосвязь.
— Срочный код девять-тринадцать, — произнес он и стал ждать.
Система связи истребителя прогулялась по всем доступным каналам.
Кеноби подождал еще немного.
— Срочный код девять-тринадцать. Говорит Оби-Ван Кеноби. Повторяю: срочный код девять-тринадцать. Есть здесь хоть кто-нибудь, кроме меня?
Он ждал. Сердце тяжело колотилось.
— Кто-нибудь из джедаев, пожалуйста, ответьте. Оби-Ван Кеноби, срочный код девять-тринадцать.
Он старался не слушать негромкий гаденький голосок, который нашептывал, что никого тут больше нет, он единственный, кто остался.
Он единственный, кто остался. Точка.
Он начал вводить координаты для прыжка прямиком на Корускант, когда из комлинка в буквальном смысле посыпались искры. Торопливая проверка подтвердила: канал Ордена.
— Пожалуйста, повторите, — сказал Оби-Ван. — Я запеленгую сигнал. Повторите, пожалуйста.
Искры понемногу укомплектовались в полупрозрачную подергивающуюся фигуру высокого молодого человека с темными волосами и щегольской бородкой.
— Мастер Кеноби? Как вы, в порядке? Вы ранены?
— Сенатор Органа! — обрадовался Оби-Ван. — Нет, я не ранен… но определенно не в порядке. На меня набросились мои же клоны. Едва унес ноги!
— И такое творится по всей Галактике.
У Оби-Вана сжалось сердце. Он понурил голову, про себя пожелав, чтобы жертвы упокоились в Великой силе.
— Вы нашли еще кого-нибудь из выживших?
— Лишь одного, — мрачно ответил алдераанский сенатор. — Я передаю вам мои координаты. Он вас ждет.
* * *
Изгиб сустава с черным струпом, коркой грязи и незасохшей крови…
Бахрома на разорванном рукаве из светлой ткани, потемневшей, заскорузлой от смерти генерала…
Золотистый завиток на темной, как вино, столешнице из полированного алдераанского криина…
Вот. куда Оби-Ван Кеноби мог смотреть без того, чтобы не начинал бить озноб.
Стены небольшого конференц-зала на «Быстроходном IV» слишком непримечательны, чтобы привлечь внимание. Стоит упереть в них взгляд, как разбегаются мысли…
И начинается озноб.
И становится только сильнее, стоит встретиться взглядом с крошечным зеленым не-человеком, который сидит напротив, по другую сторону стола и чья сморщенная кожа и редкие волосины на лысой ушастой голове — твое первое воспоминание в жизни. И который напоминает о друзьях, что погибли сегодня.
И дрожь не унимается, когда Оби-Ван поворачивается к другому существу в комнате, потому что тот одет в костюм политика, который напоминает о врагах, что еще живы.
Обман. Гибель магистров, которыми он восхищался, рыцарей, с которыми дружил. Смерть его клятвы Куай-Гону.
Гибель Анакина.
Должно быть, Скайуокер погиб вместе с Мейсом, Агеном, Саэсие и Китом. Погиб вместе с Храмом.
С Орденом.
Пепел.
Пыль и пепел.
Двадцать пять тысяч лет существования стерты за один день.
Все мечты. Все обещания.
Все дети…
— Мы забрали их из дома, — Оби-Ван с трудом оставался в кресле; боль внутри требовала движения, она пришла волна за волной вместе с дрожью. — Мы обещали их родителям…
— Собраться должен ты, все еще джедай ты!
— Да, учитель Йода.
Короста на костяшках — если сфокусироваться на ней, можно перестать дрожать.
— Да, мы джедаи. Но что, если мы — последние?
— Если последние мы, обязанности наши — те же, — Йода оперся подбородком на клюку из дерева гимер. Сейчас он выглядел на каждый из почти девятиста прожитых лет. — Жив один джедай пока, жив Орден. Сопротивляться тьме каждым дыханием должны мы.
Он поднял голову и заехал палкой Оби-Вану по голени.
— Тьме внутри себя — особенно, молодой Кеноби. С темной стороны лежит отчаянье.
Тривиальная истина отрезвила Кеноби. Даже отчаяние — обуза.
Медленно, очень медленно Оби-Ван вспомнил, что такое — быть джедаем.
Он откинулся на спинку кресла, закрыл лицо руками и втянул тонкую струйку воздуха между ладонями, вбирая вместе с ним боль, вину и раскаяние; а с выдохом они растворились без остатка.
Он выдохнул всю предыдущую жизнь.
Все, что когда-либо сделал, все, чем был, друзей и врагов, мечты, надежды и страхи.
Опустошенный он нашел ясность. И как солнце сквозь вымытые окна, в нем засияла Великая сила. Он расправил плечи и кивнул Йоде.
— Да, — произнес Оби-Ван. — Может, мы и последние. А что, если нет?
Зеленый лоб собрался в морщины.
— Маячок Храма.
— Да. Любой из оставшихся в живых джедаев выполнит распоряжение и будет убит.
Бэйл Органа переводил недоуменный взгляд с одного собеседника на другого.
— О чем он говорит?
— Я говорю, — пояснил Оби-Ван, — что нам придется вернуться на Корускант.
— Слишком опасно, — мгновенно возразил сенатор. — Вся планета — ловушка…
— Да, у нас… м-м…
Боль при воспоминании об Анакине ударила под ребра.
Затем он и ее прогнал.
— У меня, — поправил сам себя Кеноби, — на ловушки страховка…
Глава 19
ЛИЦО СИТХА
Вытекающая из обсидиановых вулканов лава сжигала Мустафар. На краю гравитационного колодца из искаженного звездного света в реальное пространство вынырнул истребитель. Сбросив кольцо гиперпространственного ускорителя, машина окунулась в атмосферу, задушенную густым дымом и пеплом.
Истребитель проследовал запрограммированным заранее курсом к единственному строению на планете, автоматической шахте, изначально выстроенной ТехноСоюзом, чтобы выкачивать драгоценные металлы из нескончаемых рек расплавленной породы. Оборудованная лучшей механической защитой, какую только можно купить за деньги, станция превратилась в последний редут лидеров Независимых систем. Абсолютно неприступный.
Если не иметь под рукой кодов деактивации защиты.
И истребитель сумел приземлиться, не потревожив оборонных систем.
Жилые отсеки были расположены между башнями, которые напоминали ядовитые грибы на отмели огненной реки. Основной центр управления уместился на шляпке самой крупной поганки возле небольшой посадочной площадки, где сел гость. Именно из этого центра часом ранее была передана кодированная команда.
По этому сигналу каждый боевой дроид в каждой армии на каждой планете вернулся на свой транспорт, устроился в гнезде и свернулся клубком. Война клонов окончилась.
Почти.
Осталась небольшая деталь.
Из кабины истребители спустилась фигура, закутанная в темный плащ.
* * *
Бэйл Органа вышел на летную палубу «Быстроходного» и обнаружил там Оби-Вана и Йоду, которые с сомнением разглядывали крошечную кабину истребителя.
— Полагаю, — неохотно сказал Кеноби, — если вы не возражаете против поездки у меня на коленях…
— Может, это и необязательно, — сказал Бэйл. — Маc Амедда только что вызвал меня на Корускант. Палпатин собирает Сенат на особое совещание. Требуется общее присутствие.
— А! — уголки губ Оби-Вана опустились. — Ясно, что там готовится.
— Лично я, — медленно произнес Органа, — считаю вызов ловушкой.
— Едва ли, да, — Йода подковылял к алдераанцу. — Неизвестна цель внезапного отлета из столицы, мертвыми я и молодой Оби-Ван должны быть.
— А против всего Сената Палпатин не выступит, — добавил Кеноби. — По крайней мере, не сейчас, ему понадобится иллюзия демократии, чтобы удержать на привязи отдельные системы. Он не станет рисковать и вызывать общий бунт.
Бэйл кивнул.
— В таком случае… — он набрал полную грудь воздуха. — Могу ли я предложить подвезти ваши милости до столицы?
* * *
Внутри контрольного центра в бункере Сепаратистов на Мустафаре…
Ват Тамбор регулирует газовую смесь внутри защитного костюма…
Поггль Малый массирует складки кожи под подбородком…
Шу Май теребит медную заколку, которая скрепляет ее волосы в стильном изогнутом роге, поднимающемся с затылка…
Сан Хилл растягивает изношенные между ног чулки.
Руне Хаако нервно переминается с ноги на ногу…
В то время как Нуте Гунрай беседует с гологра-фическим изображением Дарта Сидиуса.
— План осуществляется влыд'ика,. в точност'и. Как об'ещано, — говорил неймодианец. — Сегодня Для Галакт'ики в'ел'икий д'ень!
— Воистину, — согласился его собеседник. — Во многом благодаря вам, вице-король, и вашим друзьям из ТехноСоюза и Конфедерации. И, разумеется, архигерцогу Погглю. Вы все чудесно потрудились. Ваши армии уже завершили отключение дроидов?
— Да, влад'ика. Почти час назад.
— Великолепно! Вы будете достойно вознаграждены. Мой новый ученик, Дарт Вейдер, уже прибыл?
— Его корабль с'ел вс'его м'инуту назад. Открылась дверь.
На пороге стояла высокая, худая и широкоплечая фигура, лицо скрывал тяжелый капюшон плаща. Сан Хилл опередил остальных.
— Дробро пожаловать, повелитель Вейдер!
Его длинные ноги едва не завязались узлом, запутавшись друг в друге, так он спешил приветствовать ситха.
— От имени руководства Конфедерации независимых систем позвольте мне стать первым…
— Хорошо. Ты будешь первым.
Закутанная в плащ фигура шагнула внутрь и повела ладонью в черной перчатке. Тяжелые бронированные щиты перекрыли каждый выход. Контрольная панель взорвалась, осыпав пол искрами.
Гость откинул капюшон.
Сан Хилл отпрянул, замахал руками, словно вспугнутая с гнезда птица.
У него осталось время просипеть:
— Вы… ты… Анакин Скайуокер!
…прежде чем грудь его сжег поток бело-голубой плазмы, обуглившей все три его сердца.
Руководство Сепаратистов в ужасе уставилось на труп главы Банковского клана, рухнувший на пол, как обесточенный робот-секретарь.
— Внешность, — сказал Дарт Вейдер, — обманчива.
* * *
Алый гвардеец заморгал, выпрямился и расправил складки плаща. Он даже рискнул покоситься на напарника, который стоял по другую сторону дверного проема.
Неужели им действительно повезло, как ему показалось?
Неужели этот сенатор вместе с помощниками и парочкой еще не отловленных джедаев только что вышел из турболифта?
— С возвращением, сенатор. Могу я видеть документы?
Идентификационный чип вынули без промедления: Бэйл Органа, старший сенатор с планеты Алдераан.
— Благодарю вас, можете проходить, — стражник вернул инфочип.
Он радовался тому, как ровно и деловито звучит его голос.
— Мы займемся джедаями.
Тогда тот из храмовников, что был выше ростом, негромко буркнул себе под нос, что лучше он и его спутник пойдут вместе с сенатором, и говорил он так рассудительно и предлагал, действительно, хорошая идея. В конце концов, Главная совещательная палата Галактического Сената хорошо охраняется, джедаи будут просто не в состоянии устроить кому-нибудь неприятности, да и задержать их можно на обратном пути, а стражник не хотел выглядеть дураком, поэтому он кивнул и согласился, что да, действительно, будет гораздо лучше, если джедаи останутся вместе с сенатором.
И все были так милы и разумны, что охраннику показалось вполне понятным, что джедаи не остались вместе с сенатором, а обменялись негромкими прощаниями в стиле «Да пребудет с вами Великая сила». Гвардейцу не пришло даже в голову возразить, когда сенатор пошел в Совещательную палату, а оба джедая направились, ну, очевидно, в какое-то другое место.
* * *
Пятое отделение было отправлено на нижний уровень грузовой палубы, куда ежедневно доставлялись продукты, которые не росли в садах и огородах Храма.
До сих пор.
Солнце никогда не проникало сюда, освещение обеспечивали антикварные фонари. Свет они давали желтый, как древний пергамент, и не разгоняли тени, а, наоборот, сгущали их. В этих тенях обитали отбросы Галактики, мусорщики и поденщики, беглецы от правосудия и безумцы. На некоторых нижних уровнях Корусканта хуже, чем на Нар Шаддаа.
Солдаты пятого отделения бдительно несли службу на любом посту. Такими их вырастили. Тем более что сейчас они находились в зоне боевых действий, где жизнь зависит от быстроты восприятия и скорости, с какой из-под плащей, весьма напоминающих джедайские, появлялись бластеры.
Поэтому, когда из ближайшей тени вывалился оборванный слюнявый горбун, прижимая к груди сверток, пятое отделение сочло его за угрозу по определению. Бластеры появились на изумление быстро.
— Стой. Назови себя.
— Не-не-не, ваш милость, о нет, я тута помочь хочу, ясно нет, на вашей стороне я, вот! — брызгая cлюной, горбун заковылял к солдатам. — Во глянь-ка, чё у мене тут, ну, глянь-ка, это ж джедайский ребятенок, не?
Сержант уставился на сверток в руках у горбуна.
— Джедайский ребенок?
— Ух ты, она ж этто! Она, ваш милость. Джедайский ребеночек, точно-точно! Из Храма ихнего выползло, ты глянь!
Горбун подошел уже настолько близко, что сержант сумел разглядеть, что тот волочет в грязном свертке. Действительно, ребенок. Вроде как. Только это был самый уродливый ребенок, какие приходилось видеть сержанту, будь он человеческим или нет. Он был весь сморщенный, как изношенный кожаный кошель, с выпученными глазами и беззубой ухмылкой клинического идиота.
Сержант скептически поднял бровь.
— Кто угодно может подобрать дефектного младенца и выдавать его за что угодно. С чего ты взял, что он — джедай?
Ребенок сварливо буркнул:
— За намек сойдет лазерный меч мой, х-мм?
Светящийся зеленый клинок оказался так близко от лица сержанта, что тот почуял запах озона, а горбун уже вовсе не был горбуном и тоже держал в руке меч цвета летнего неба. А еще бывший горбун изъяснялся на отточенном хорошем корускантском наречии:
— Прошу вас, не пытайтесь сопротивляться. Тогда никто не пострадает.
