— Морган, по какой причине я вижу вас в спальне моего жениха? — Тяжелым взглядом окинув свою подданную, спросила Джельсамина. Хельга Куори набрала полные легкие воздуха, и ничего не сказав, выбежала за дверь.
— И как это понимать? — с подозрением прищурив глаза на кузена, спросила Мина. — Часто она посещает твою спальню?
— Мина, возьмусь тебе напомнить, что обычно я ночую у себя дома. — Яго сходил с ума от смущения в виду близости тела Мины с его лицом, но защищаться от кузины он мог в любом состоянии.
— Знаешь, это меня чрезвычайно радует. Я бы была просто счастлива, если бы это продолжалось и дальше.
— Джельсамина, ты не хотела бы немного предоставить мне свободы для действий... Мне не слишком удобно в таком положении смотреть.... Фарана, смотреть тебе в глаза.
— Ну и куда же делся знаменитый покоритель дамских сердец Джакомо Альфредо? Почему я вижу на его лице страх? — Злость Яго начала прорываться, сквозь смущение. Она хочет поиграть с ним в игры? Отлично, только это его территория. Сейчас они играют на его поле. Подняв руку, Яго медленно положил ее на талию Мины, параллельно подумав о том, что когда осматривал ее фигурку у дверей, отметил, что такой тонкой талии не видел ни у одной женщины. Это было особенно забавно в свете того, что эта самая талия была у него перед глазами почти всю жизнь. Заметив, что отвлекся, Яго вернулся к своему плану. Он резко перебросил Мину через руку и опрокинул на кровать. И теперь она оказалась лежащей на постели, а он нависал над ней, продолжая обнимать за талию. Пустив себе в глаза все то, что обычно заставляло женщин трепетать от вожделения, он улыбнулся дерзкой девчонке. То, что произошло в следующий момент, просто потрясло молодого человека. Мина с точностью до толики повторила его взгляд, а затем и улыбку. Ему показалось, что он просто смотрится в зеркало, которое воспроизводит его отражение с задержкой в несколько секунд. Проступившее на его лице смущение зеркально повторилось на лице Мины буквально через мгновение. Это сводило с ума. Поняв, что играть с кузиной в эти игры бесполезно, Яго состроил кислую физиономию со словами "Отлично, я сдаюсь". И в тот момент, когда ожидал увидеть отражение своей кислой рожицы, в ответ получил свою собственную улыбку "я обещаю тебе неземное блаженство". Это был удар под дых. Открывшаяся вновь дверь, привлекла внимание молодых людей. Повернув голову, Мина заметила в дверях Дэймона.
— Морган сказала мне, что я могу пройти. Мол, Яго просил меня сразу пропустить к нему. — Извиняясь, пробормотал молодой человек. Молодой Корин нервно отпрянул от кузины. И совершенно, не подумав, брякнул,
— А мы тут развлекаемся. — Мина усмехнулась и кивнула головой,
— Ага, в игры играем. — Дэймон потрясенно смотрел на молодых людей на кровати. Положение было далеко недвусмысленным. Вообще-то он пришел не к Яго, а к Мине, но теперь даже не знал, как об этом сказать.
— Не буду вам мешать, — Дэймон закрыл дверь, так и не войдя в комнату.
— Яго, ты болван! — прыснула Мина. — Ты что, не мог хотя бы для приличия сказать, что мне что-то в глаз попало?
— Знаешь, дорогая твоей вины в этом эпизоде тоже предостаточно!
— Ну, это же не я обшаривала тебя глазами, когда вошла в комнату!
— Ты же прекрасно понимаешь, что этот взгляд предназначался не тебе.
— Тем хуже! Потому что, я сегодня приняла решение, что больше не хочу искать никакую другую любовь. А собираюсь выйти замуж за тебя, как и было объявлено всем ранее.
— С чего такая перемена мнения?
— Поняла, что другие просто не достойны меня.
— Мина, перестань шутить!
— А кто здесь шутит?
— Ты должна кого-нибудь полюбить! — прозвучавшее в голосе кузена отчаянье, заинтересовало Мину.
— Еще пару недель назад, ты говорил о том, что не видишь рядом с собой ни одну другую девушку, а сейчас шарахаешься, как от огня. Что же случилось?
— После того, как я попытался только что "произвести на тебя впечатление", я понял, что даже у меня есть предел. Я не могу заигрывать сам с собой.
— Бедный мой мальчик, — усмехнулась Мина, — так вот в чем проблема! Ну, это я могу исправить. — И в этот миг лицо Джельсамины будто физически трансформировалось, и сквозь маску лица кузины на него посмотрела Морган. Казалось, что сущность Хельги пытается прорваться сквозь маску Малкани Куори. — Тяжело сглотнув, Яго вытер пот со лба. Это было уже слишком. Он знал, что Мина способна на многое, но такое!!!
— Мина, перестань! — взмолился Яго. — В этом есть что-то жуткое! — Мина улыбнулась и в этот миг на него стрельнули глаза Джинни. — Перестань! Мина, ну пожалуйста! — Вдоволь наигравшись с молодым человеком, Джельсамина встала с кровати.
— Знаешь, мне давно хотелось это сделать, — задумчиво сказала девушка.
— Что?
— Показать тебе себя под другой маской. Я никогда не претендовала на твое сердце, но когда тебя не замечает первый красавчик сейма, это обижает. Даже если он твой кузен и друг. Ладно, оставим на сегодня эти игры, я пришла говорить серьезно. Яго, я хочу, чтобы ты перестал ухаживать за Морган.
— Мина, я даже не начинал за ней ухаживать, а ты уже хочешь, чтобы я перестал!
— Яго, хватит, — рявкнула Малкани Куори. То, что она разозлилась не на шутку, Яго понял по раздавшемуся за окном грому. — Мне кажется, мы сегодня достаточно поиграли в игры. Пора говорить серьезно. Эта девушка не та, за кого пытается себя выдать. И я прекрасно знаю, что тебе это известно не хуже, чем мне.
— Мина, если я буду держаться от нее подальше, то не смогу контролировать. — По инерции продолжил сопротивляться Яго.
— Ты и так не можешь ее контролировать.
— После того, как ты целовала меня сегодня на ее глазах, мне точно это не удастся.
— А в чем проблема? Или ты уже расторг нашу помолвку? Или может ты сообщил ей, что наша помолвка фиктивна? Яго, тебя не смущает, что столь истово преданная своей госпоже подданная так усердно пытается увести у нее жениха? Я понимаю, что мы не производим впечатления счастливой пары, но тебе не кажется, что это уже слишком. Думаю, пришла пора показать всем, что мы без ума друг от друга.
— Мина, мы это уже обсуждали. Никто не будет пытаться тебя завоевать, если будет верить, что мы любим друг друга.
— Яго, я устала тебя слушаться в этом вопросе. Мне не нужен муж, который решит за меня бороться только в том случае, если я покажусь ему легкой добычей. Я хочу замуж за такого человека, как ты. Чтобы ему было плевать, люблю я тебя или нет. Такой, кто будет уверен в своих силах, кто сможет вызвать у меня любовь. Кто сможет "увести" меня у тебя. Я хочу такого мужа, который способен бросить вызов Джакомо Альфредо!
— И где я тебе такого возьму? — растерялся Яго. — Не хочу показаться самодовольным болваном, но я как бы один такой прекрасный на весь мир. Как-то до сих пор не встречал себе подобных. — Мина на мгновение замерла, после чего развернулась и пошла к двери. Остановившись за пару шагов, она повернулась к Яго и абсолютно серьезно сказала:
— Вот поэтому я выйду замуж за тебя. И поэтому держись подальше от Морган. Если я еще хоть раз замечу, что она тянет руки к моему жениху.... — На лице Джельсамины появилась маска, от которой повеяло холодом и смертью. — Думаю, Стэйси с удовольствием примет сан своей матери... по праву наследования. — Посмотрев в глаза Яго так, чтобы ему было ясно, что она не шутит, Джельсамина вышла, тихо закрыв за собой дверь. От того, как тихо и спокойно была закрыта дверь, у Яго пробежали мурашки по коже. Эту Мину он не видел порядка трех лет. И он вовсе не мечтал вытаскивать ее наружу снова.
Корин Хулиан заперся в мраке своего кабинета и попытался собрать воедино все, что на него свалилось. Предстоящая ему работа не представлялась легкой. Для начала надо было все тщательно разделить на две части "верю" и "не верю". Беда была в том, что в случае с Рене это было фактически невозможно! Все, что ему сегодня наговорил Корин Шагрин, смахивало на бред сумасшедшего. Начиная с того, что Ремиза целый час ментально удерживала целое кафе, заканчивая версией о том, что Джельсамина размышляла о том, как ей придется их с Морган убить. Поверить в это мог только чокнутый. Но это, как раз, и смущало больше всего. Можно было допустить, наиболее реальное положение вещей. На самом деле с Моной в кафе был сам Реналь. И это он удерживал мысли посетителей. Никакой Ремизы там и близко не было. Но зачем придумывать такую неправдоподобную версию? Ну, сказал бы, что это был кто-то из Кейсаров, или на худой конец Мартин! Хотя Мартин, не мог.... Но Ремиза!!! Ее кроме сватовских вопросов никогда ничего не волновало! Зачем бы она стала тратить время на развитие у себя суперспособностей? С другой стороны, Чано пыталась убить именно женщина, и если сравнить портрет, который описал Яго, и Ремизу, то совпадение было фактически стопроцентным. Но чем Ремизе мог помешать Чано? А если это и так? То почему она не справилась с Яго, если достигла такого уровня силы? Все это было более чем сомнительно. А уж Джельсамина, вынашивающая планы убийства и его и Морган, вообще была за гранью добра и зла. Конечно, Хулиан знал о той самой "коробочке", в которой дочь Габриэллы хранила свои тайны. И Корина Фоли задевало за живое, что это единственное, что оказалось недоступно его разуму. Но в отличие от Рене он знал, кто является автором этой "коробочки", и понимал, почему ему не поддается эта головоломка. Интересно, знала ли о этой коробочке Габи... Габи.... Если бы она была рядом, то могла бы очень многое объяснить. Хотя, вряд ли захотела бы. С тех пор, как Химена зародила в ней зерно сомнения, единственный раз, когда она общалась с ним, это было посвящение Мины. Он даже не поверил, когда она объявилась и попросила его стать покровителем ее маленькой дочки. Хулиан тогда не удержался и спросил почему. Габриэлла медленно подошла к окну и долго смотрела вдаль. Это позволило ему несколько минут любоваться ее безупречным профилем. Красота Малкани Куори была какой-то нереальной. Создавая Габриэллу, Фарана вложил в нее всю свою ледяную душу. И красота Габи была завораживающе холодной. Порой Хулиану казалось, что любуясь возлюбленной, он сам когда-нибудь превратится в ледяную статую. Ее красота была искрящейся, как осколки льда на солнце. Если красота Мины была мягкой и нежной, то красота ее матери разбивала сердца и резала глаз.
— Габриэлла, почему я?
— Я хочу, дать своей дочери защиту.
— От кого?
— От тебя.
Вспоминая сейчас ее ответ, Хулиан все так же испытывал боль, как когда услышал его в первый раз. Конечно, он стал покровителем Джельсамины, но стал им номинально. Он почти никогда не видел девочку, пока была жива ее мать. Похоже, Габриэлла уже тогда предвидела возможность того, что настанет день, когда она не сможет защитить дочь. И решила, что выбрав его на роль покровителя Джельсамины, обезопасит ее подобным образом. Позволив себе поковырять старую болячку, Хулиан решил, что не время разгадывать старые загадки, время думать о дне сегодняшнем. А подумать было над чем. Верить Реналю или нет. Действительно ли Ремиза занималась воспитанием его дочери последнее время, или на самом деле сам Реналь ведет хитрую игру. И если это он занимался с Моной последние два года, то с какой целью? Для того, чтобы подобраться поближе к ее отцу? Но зачем? Что ему даст возможность быть рядом? Не думает же он, что сможет прочитать Корина Фоли. Хулиан понимал, что, несмотря, на свою вспыльчивость, о которой упоминал старый друг, он в состоянии защитить свои мысли даже от Реналя. Сегодняшний день окончательно все запутал. Кто пытался убить Чано, с кем общалась в кафе Морган, что задумал Реналь, действительно ли Ремиза достигла того могущества, о котором говорил Рене.... Столько вопросов и ни одного ответа.
Мина бежала по склону косогора и старалась удержаться от слез. С недавних пор она все меньше могла себя контролировать. Добежав до самого низа, она, запыхавшись, остановилась перед серебристой лентой реки. Обессилено сев на траву, она обхватила колени руками и положила на них голову. То, что происходило в последнее время, выбило у нее почву из-под ног. Решив, что пришла пора раскрыться, перестать подчинятся окружающим и взять жизнь в свои руки, она не подумала о том, что в то же время откроет плотно закрытую дверь, которая хранила за собой боль потери матери. Чем больше она позволяла себе жить, дышать, улыбаться, тем сильнее открывалась эта дверь и тем сильнее просачивалась наружу боль.
Первые месяцы, когда Габриэллы не стало, Джельсамина поражалась той хладнокровности, с которой приняла потерю. В глубине души она сочла себя бесчувственной, черствой, не достойной дочерью. Ее не съедало чувство потери, не заполняло до краев горе. Внутри была только пустота. И Мине казалось, что эта пустота происходит от ущербности ее души. И только когда, спустя месяцы, она начала оттаивать, эта самая пустота начала разрастаться и заполнять собой каждый уголок ее души, она поняла, что пустота во стократ хуже боли! Было чувство, что внутри ее появился непроницаемый участок, который нельзя ничем заполнить и который начинает разрастаться и душить ее изнутри.
Привыкнув во всем и всегда советоваться с матерью, Мина постоянно "обращалась" к ней. И в такие минуты каждый раз происходило осознание, что мамы больше нет. Что она никогда не сможет прийти к ней и поговорить. Никогда не сможет заглянуть в ее потрясающие серые глаза и увидеть в них свет любви, безусловной материнской любви. Никогда она не сможет дотронуться до нее и услышать ее голос. Никогда! Это слово билось в мозгу чаще, чем стучало в груди сердце. Никогда! Когда-то Джельсамине казалось, что Густаво, заменивший ей отца, так же дорог ей, как и мама. И боль утраты будет одинаковой. Но все оказалось далеко не так. Тоска по дяде не шла ни в какое сравнение, с теми чувствами, которые она испытывала от потери матери. Каждый раз, собираясь заговорить с мамой, в последний момент, Мина останавливалась.... Но сегодня...
— Мамочка! — с трудом выдавив из себя это слово, Мина почувствовала невыносимую боль! Ей казалось, что больше она не имеет право произнести его вслух. Что тот, кто убил Габриэллу, лишил ее этого права. В горле все свело от горечи, а на глазах выступили слезы. Воспользовавшись тем, что оказалась в одиночестве, она позволила слезам бесконтрольно бежать.
— Мамочка, что же мне делать? Я так устала! Так запуталась! Ты бросила меня, и теперь Яго самое дорогое, что осталось у меня в жизни. Не могу потерять еще и его. Но так же, не хочу сделать так, чтобы он был несчастен! Что же мне сделать, чтобы уберечь и не навредить ему одновременно? Ну почему все так сложно? Я не верю Морган ни одной минуты! Знаю, что ни мне судить кого-либо.... Но если она попробует причинить Яго боль, я должна буду поступить так, как должно. Как учил меня дядя Густаво. Никто и ничто не должно угрожать нашей семье! Милая моя, мудрая, как же мне тебя не хватает!
Остановившиеся на мгновение слезы с новой силой потекли по лицу. Она ощущала во рту их соленый вкус, и болезненно сглатывала, чтобы проглотить ком в горле.
