Заживо погребенный

— Сам в шоке. Мама была политиком, а я, похоже, исключение в нашей семье.

— Ты уверен?

— Абсолютно. Меня сейчас политика интересует только из-за шанса прекратить войну.

Сестра чему-то улыбнулась. Похоже, он чего-то не видел или не понимал. У Леи было больше опыта в этом деле.

Люк почувствовал приближающееся присутствие Крита.

— Лея, мне нужно встретить Хана.

* * *

Мара стояла в коридоре, ожидая, пока Вейдер уладит свои дела. Желание сбежать было просто огромным, хоть здравый смысл и твердил, что сделать это было бы сложновато. Но главным фактором, сдерживающим ее, являлось понимание, что в случае такой попытки Вейдер предпочтет избавиться от нее.

— Привет, рыжая, — прозвучал звонкий голос. Светловолосый мальчишка подошел к ней.

— Не боишься? — усмехнулась она. У каждого выхода из коридора стояло по несколько штурмрвиков из 501-го легиона.

— Ну, учитывая, что у тебя ранее был приказ меня убить, глупо начинать бояться тебя прямо сейчас, — заметил Люк.

— Ты все знал, — сказала она, поправляя волосы. Вот и причина, по которой юноша никак на нее не реагировал, предпочитая близко не подпускать к себе.

— Вейдер мне рассказал.

— Ты хорошо держался, — усмехнулась Джейд. — Никогда не пытался меня избегать.

— Дело в том, Мара, что у меня тоже был приказ. Такой же, как и у тебя, — честно признался Люк. Фермерским паренькам честность свойственна гораздо больше, чем жителям столицы. Но вот в исполнении этого юноши честность казалась просто убийственной.

— Но ты его не выполнил.

Мальчишка помотал головой.

— Просто у меня была более свободная формулировка.

========== Глава 42 ==========

Соло искал в ангаре Люка. Мало того что тот несколько дней не отвечал на сообщения, так теперь еще и запаздывает. Но даже это обстоятельство не может омрачить главного — Соло наконец-то вырвался с той ситховой планеты.

— Привет, Хан, — поздоровался с ним незнакомый юноша в адъютантской форме.

Каштановые волосы, карие глаза. Тонкие губы сложились в ухмылку. Военная выправка. Прекрасно, малой за ним еще кого-то послал, подумал Соло.

— Люк, ты комлинк не пробовал носить? — спросил пилот, забравший Хана с Вьюна.

— Люк? — удивился кореллианец.

— Это маскировка, Хан. Представь реакцию экипажа, если бы по кораблю разгуливал призрак.

Крит усмехнулся. Очевидно, вспомнил свою собственную реакцию.

— Тебе, кстати, нужно в соседний ангар. Вейдер уже улетает, — обратился к нему Скайуокер.

Ученик ситха вопросительно глянул на Соло.

— Он мой друг.

— Выгодно иметь таких друзей, — заметил Крит.

Соло совершенно не нравилась вся эта ситуация, и этот парень — больше всего.

— Я бы не сказал, — парировал Люк. — Чего стоит то, что лорд Вейдер его в карбоните заморозил, — Скайуокер обернулся к контрабандисту. — Ну что, готов увидеть свою принцессу?

Люк шел с Ханом по коридору.

— Не нравится мне этот парень, — неодобрительно хмыкнул Соло.

— Мне тоже вначале не понравился. Потом я выяснил, что он был агентом в Восстании.

У кореллианца глаза округлились.

— Ты заметил его световой меч? Он еще и ученик Вейдера.

— Ну у тебя и компания, — протянул Соло, заметив у самого Люка на поясе блестящий цилиндр.

Скайуокер все еще гадал, как сложатся у сестры отношения с отцом. "Они чужие, — недовольно признал он. — Нужно смотреть правде в глаза". Но Лее действительно необходимо нормально поговорить с Вейдером, хотя бы для того, чтобы обсудить ее пребывание у Палпатина. Когда-то отец заметил, что у Леи имеется хорошая ментальная защита. Люк убедился в этом на практике. Даже его способности к эмпатии не помогли понять, что случилось с принцессой.

— Кстати, Хан, ты должен молчать о родственных связях Леи.

Соло кивнул и потянулся к ручке двери.

— Ты идешь? — спросил он Люка.

— У меня дела на тюремном уровне, — усмехнулся Скайуокер и подмигнул. — К тому же, я вам там не нужен.

* * *

Странная компания: двое имперцев, двое повстанцев и вуки. Крит с легкой брезгливостью оглядывал вуки, контрабандиста и игрока. Юный ситх поймал взгляд Люка. "Что ж, — вздохнул ученик. — Это друзья мальчишки". Он попытался поспорить с Люком на эту тему, на что отпрыск Вейдера заявил, что Криту лучше обратиться с подобным к самому ситху, если уж ему так важно оспорить его действия. Идти к новому Императору Крит, естественно, не собирался, да и портить отношения с Люком он не хотел.

Двери каюты открылись, впуская всю компанию в комнату. Все были удивлены немалым количеством алкоголя в комнате, и только Соло глянул на Люка и спросил:

— Опять серьезный разговор, Малыш?

Крит хихикнул. Получил сердитый взгляд Люка и тут же успокоился. Скайуокер обещал сегодня многое рассказать, и пропустить подобное Крит не хотел.

Кореллианец был совершенно уверен, что Скайуокер не мог больше ничем его удивить. Контрабандисту и так хватило Вейдера в лице отца Люка, хотя Хан так и не смог найти ничего общего между его Темностью и этим мальчишкой. Ну, кроме наличия световых мечей у обоих, да тяги к полетам. О летных навыках Главкома Соло был наслышан еще с Академии. Впрочем, на само родство Люка ему было абсолютно плевать, главное — друг, которого он похоронил полгода назад, оказался вполне себе живым.

— Боюсь, что так, — ухмыльнулся Скайуокер в ответ.

Он обвел взглядом собравшихся. Крит знал его как имперца и сына Дарта Вейдера, а друзья — как повстанца и сына Энакина. Что ж, пришло время соединить эти две его жизни: до Эндора и после.

Ландо смотрел на Скайуокера, пытаясь что-либо осознать. Люк вздохнул. Рассказать правду друзьям было его собственным решением, и отец был в курсе этого. Скайуокеру пришлось объяснить Вейдеру, кем являются для него эти люди — это те, кто выручали его, прикрывали спину. И, если бы не они, то отец с сыном могли бы и не встретиться. Люк верил им и готов был доверить свою жизнь. Вейдер одобрил его решение, но напомнил о возможных последствиях и заметил, что друзья — его слабость. На что получил ответ, что, возможно, сам Люк является его слабостью, но это не послужило для ситха поводом отказаться от него. Было так странно объяснять кому-то мотивы своих решений — уже несколько лет он привык решать за себя сам. Скайуокер подозревал, что временами Лорд ощущал то же самое.

— Я ничего не понимаю, Люк, — сказал Каллрисиан, который не любил играть в незнакомые игры.

— Ландо, здесь это нормально. Я тоже вначале мало что понимал. И я бы посоветовал выпить, перед тем как начнется рассказ.

Хан первым потянулся к бутылке.

Люк протянул Криту виски. Они с ним через многое прошли. Крит скептически посмотрел на юношу.

— Нам можно. Если что, отмажу, — улыбнулся Скайуокер.

После того как все выпили, Люк нажал на датапад, чтобы записать весь разговор. Сестра отказалась присутствовать на этом собрании, боясь не сдержать своих эмоций — она уже решила скрывать свое родство. Но ее брат не умел смиряться с поражением. Он так и не научился сдаваться. Люк решил сделать на всякий случай эту запись, чтобы разговор между отцом и дочерью все-таки произошел. К тому же, в записи был явный плюс: Лея не могла его перебить и аргументировать тем, что он наивный и ничего не понимает в политике.

— Больше полугода назад я сдался в плен Империи, чтобы отвлечь Вейдера, — начал Люк.

Очень хотелось добавить, что он вот уже как полгода успешно его отвлекает, и что ситх явно не собирается менять ситуацию, — но Люк сдержался. Соло тоже многое хотел сказать — он уже знал краткую версию начала этой истории.

— Император Палпатин вынес мне смертный приговор, — спокойно продолжил Скайуокер.

Он повернулся к юному ситху.

— Крит, ты прекрасно знаешь, что приговор Императора никто не может отменить, но, учитывая мнение Вейдера и мои способности, мне дали выбор: присоединиться или умереть. Я выбрал...

Перед глазами вновь вспыхнули синие молнии.

— ...смерть, — произнес Люк.

Друзья удивленно посмотрели на него. Сам же Люк уставился в одну точку — картины прошлого всплывали перед глазами.

— Однако Лорд Вейдер, как видите, несколько не согласился с моим выбором по собственным причинам.

Люк отлично помнил слова ситха, что если он не будет подчиняться, то умрет. Вейдер не забыл уроки джедаев о полуправде, и, будучи на Эндоре и на Звезде Смерти, Темный Лорд лгал своему сыну — Люку не грозила смерть от клинка отца; опасностью для него был Император. Младший ситх просто провоцировал сына на нужное поведение.

— Ландо, ты никогда не удивлялся, что Вейдер на Беспине хотел меня заморозить? И награду, которую он назначил, была только за живого? Он ведь охотился не просто за повстанцем и джедаем.

Последнее слово Люк произнес с почти незаметной усмешкой. Ландо застыл в ожидании — вот сейчас ему наконец-то дадут информацию, и хоть что-то прояснится. Поведение остальных, например. Почему главнокомандующий Имперской армии охотился за мальцом, и какого ситха Люк разгуливает по территории флагмана, одетый в имперскую форму? Так еще и не один, а в компании имперца. Каллрисиан многое мог поставить на то, что Скайуокер не предавал их. Ландо хорошо знал этого мальчишку. Но тогда почему Люк не пытался бежать, а спокойно остается здесь?

— Видишь ли, он охотился за своим сыном, о существовании которого до Явинской битвы не знал.

Каллрисиан приоткрыл рот от изумления, ошарашено глядя на Люка.

— Я сын Дарта Вейдера, Ландо. Бен Кеноби, рассказавший мне о моем отце, забыл упомянуть несколько подробностей. Например, когда джедаи становятся ситхами, они меняют имя, — в голосе Скайуокера тонкой ноткой прозвучал сарказм. — Вместо этого он предпочел солгать, что Дарт Вейдер убил моего отца. Крит, ты спрашивал, кому же я хотел отомстить? Ему, но не только за отца, но и за смерть Кеноби. Именно я начал поединок на Беспине. Я, толком еще ничего не умея, вызвал на бой противника, который ранее считался одним из лучших фехтовальщиков ордена. Вейдеру не удалось заморозить меня — он недооценил собственного сына. Чтобы убить, достаточно пары ударов. В моем случае хватило бы и одного. Нужно было как-то закончить поединок.

Люк вздохнул и посмотрел на правую руку. Он слишком хорошо помнил окончание поединка на Беспине.

— Вот тогда я и узнал правду.

— И ты молчал, — с легким намеком на упрек сказал Ландо, хорошо помня состояние юноши. Оказывается, это был не только болевой шок.

— Я, конечно, наивный, но все же понимал, что подобные изменения в биографии несколько не совпадают со статусом героя Альянса. Разумеется я молчал. Мадин и так посматривал на меня с подозрением. Думаю, если бы он узнал о моем родстве с Вейдером, то отдал бы приказ на мой расстрел не задумываясь. Есть старая военная поговорка: дети врага — тоже враги.

Соло задумался, о чем же еще молчал его друг. И еще сразу возникло понимание, почему Люк казался Хану гораздо взрослее, после того как последнего разморозили. Хан уже слышал эту историю от Скайуокера, но не слышал ее так. И, похоже, случилось что-то еще. Кореллианцу, несмотря на собственное не очень благополучное детство, не очень нравилось, как взрослеет его друг.

— Так вот, Вейдер оказался против смерти собственного сына. Он инсценировал мою смерть, объявив об этом всей Империи. В личности моего убийцы никто не сомневался. Он спрятал меня здесь.

— Маскировка, — заметил Хан.

Люк кивнул.

— Блокиратор в крови, левая автобиография, новое имя, — добавил он.

"Плюс экран в Силе", — вспомнил Скайуокер. Отец не только мог прятать его присутствие, но и искажать его.

— Ну что ты хотел от куратора СИБа? — усмехнулся Люк.

— А почему Наберрие? — спросил Крит.

— Подделывать ДНК легче. Я наполовину Наберрие. Вейдер вообще-то хорошо знал, на ком он был женат и от кого у него мог быть ребенок.

— Только не говори, что это сенатор Амидала, — сказал Крит.

— Угадал.

"А учитель неплохо устроился. Везде успел: и Императором стать и завести от бывшей королевы двоих детей", — подумал Крит.

— Но она умерла беременной, — тут же возразил он.

— Ну, мою смерть инсценировали не один раз. Официально я даже не родился. Поэтому мой отец и не знал обо мне. По документам у Амидалы никогда не было детей. Да только тест ДНК говорит об обратном.

— Кому-то это было выгодно, — задумчиво произнес Крит. — Подожди. У Вейдера был какой-то конфликт с джедаями.

— После чего один из них посчитал себя вправе украсть у него сына и спрятать на захолустной планете. Ах да, совсем забыл. Меня еще и натравливали на отца.

— Я конечно знал, что во времена Республики джедаи забирали детей, но чтобы так... — протянул Крит.

— Я узнал это на практике, — ответил Скайуокер.

Парадокс его жизни. Люк Скайуокер умел прощать. Он смог простить отца за Беспин, за ту роковую случайность, из-за которой у него теперь протез вместо руки. Он мог понять действия ситха на Эндоре. Иногда даже у ситха, даже у Дарта Вейдера нет выбора. Отец действительно сделал все, чтобы Люк выжил, наплевав на мнение сына. Насчет сестры, которая чуть не убила брата... Ее он тоже смог простить. Лея действительно не знала, что он мог попасть под удар.

Что же касается джедаев... Он понимал все их действия, но простить ложь, предательство и манипулирование он не мог, как и не мог простить того, что они сделали с его семьей. И вряд ли когда-нибудь простит. Ненависть Люка, которую Кеноби направил на Дарта Вейдера, обратилась на самих джедаев, да вот только мстить больше некому. Впрочем, Люк и так отомстил и решил доказать, что не важна сторона Силы. Важна лишь личность.

— Получается, ты присоединился к Империи? — спросил Крит, уверенный в положительном ответе.

— Нет, — спокойно ответил Люк.

— Но твой отец...

— Крит, мой отец имперец. Но не я.

— Он...

Люк предупредительно помотал головой — еще не время.

— А вот ты верно предан Империи, — усмехнулся он. Да и каким еще мог быть ученик Вейдера, и кого тот мог допустить к собственному сыну? А Люк был настолько погружен в конфликт сторон Силы, что не заметил истинную цель главнокомандующего — переманить Скайуокера на свою собственную сторону. Дарт Вейдер привык добиваться своего, и его целеустремленность не зависела от сторон Великой Силы; это было свойством характера. Вейдер просто решил и был готов идти до конца.

— Я не присоединялся к Империи. Вейдер спрятал меня на этом корабле, не спрашивая моего мнения, так что, по сути, это был плен.

— Что?! Но...

— Крит, ты отлично знаешь, что нужно делать с мятежниками. А что на месте главнокомандующего сделал бы ты, объявись у тебя сын-повстанец? И что ему со мной делать? У него было много возможностей убить меня, но моей смерти он не хотел. Пытки? Пытать родного сына — все-таки мерзость. Я бы выдержал, да он и не любитель заниматься бесполезными делами. Тюремная камера тоже не способствует смене мировоззрения. Вейдер выбрал единственный возможный вариант — держать меня рядом с собой, поскольку он был единственным человеком, который смог бы остановить меня.