Прогрессоры с планеты Земля. Части 1-2

Почти все жители деревни, а в Привольной жило без малого восемь тысяч человек, бросилось в замок и изумлённые люди увидели, что во двор спускаются их родные и близкие, а также прочие узники. Они с удивлением смотрели на свои руки и ноги и никак не могли поверить, что у них целы все пальцы и на их телах нет шрамов. Через несколько часов прогрессоры, вытолкав в шею всех лишних, принялись снимать показания с каждого узника и записывать их на листы пергамента, чем занимались четверо суток, не забывая предупреждать их о наказании за оговор и клевету. Бывшие узники клялись на Библии и подробно рассказывали, за что они были схвачены, и что вслед за этим им пришлось испытать в застенках. Как только с кого-то снимались показания, его отпускали домой или поселяли в замке. Иль всё это время прятался от всех и появился только тогда, когда стали допрашивать захваченных в плен монахов, чтобы задать несколько вопросов епископу-мракобесу. Находясь под воздействием сыворотки правды, это сорокалетний громила, сын священника, подробно рассказал следователям при свидетелях о том, как хотел захватить власть на всём континенте.

Монахов допрашивали почти две недели, и всё это время барон де-Локасс не покидал замка. Прямо в замке состоялся суд над преступниками, и судить их, было предложено тем пострадавшим, жителям деревни и захваченным монахами путникам, у которых хватит на это смелости. Барон перед началом выбора судей хотел было переложить всю ответственность на князя и церковь, но Иль улыбнулся и сказал ему:

— Барон, давайте не будем заниматься глупостями. Пусть те люди, у которых хватит на это духа, сами скажут, чего они желают своим мучителям. Не все монахи убивали, насиловали и истязали, но те, кто это делал, понесут заслуженное наказание. Я же не предлагаю вам становиться палачом. Для этого у меня есть расстрельная команда, она и отправит преступников на тот свет. Если их передать в руки князя и церкви, я не удивлюсь, что многие из этих мерзавцев и в первую очередь епископ Паисий, окажутся на свободе. Ну, и как вы будете после этого себя чувствовать, барон? Такие язвы нужно выжигать калёным железом. Поверьте, если этого не сделать, появятся новые стервятники.

Неподалёку от замка уже сооружались виселицы. На них Иль не пожалел строевого леса, который Всадники везли с собой, и под стук топоров и молотков барон сокрушенно сказал:

— Пожалуй, вы правы, князь. — помолчав немного, он вздохнул и добавил — Я возглавлю этот суд и будет, что будет. Иначе, какой я после этого барон. Ежели я не смог отбиться от этого нашествия, у епископа Паисия было впятеро больше воинов, чем у меня, то хотя бы поставлю свою подпись под приговором, как председатель народного суда.

Судьями вызвались быть все, но Иль сказал, что ими станут только пятьдесят мужчин и женщин, которым предложил свою защиту и попросил после суда отправиться вместе с ними. Барону была предложена защита иного рода, в виде таких доспехов и оружия, о которых он никогда и не мечтал, для всей его дружины. Суд продлился три дня, и приговор был суров — сто тридцать семь монахов во главе с епископом отправились на виселицу, шестьсот девяносто четыре закованы в кандалы и спущены в их же собственную тюрьму сроком на десять лет, а всем остальным всыпали плетей и прогнали прочь. После этого все материалы процесса были сложены в большой сундук и опечатаны бароном. За тем, как проходила казнь, наблюдали одни только судьи и три десятка прогрессоров. Именно они надевали на шеи осуждённых петли. Палача, как такового, не было. Его роль исполнял масляный светильник, пережигавший верёвку, запиравшую механизм длинного люка, открывавшегося под ногами преступников. Всё было закончено в течении двух часов, после чего судьи покинули место казни и виселицы сожгли вместе с телами казнённых пирофоровыми гранатами.

Иль не испытывал по этому поводу никаких переживаний. Куда большие муки он испытал во время допросов монахов и чтения показаний потерпевших. В Привольную за то время, что Всадники находились в деревни, прибыла половина дружины барона и сразу после того, как солдат экипировали новыми полудоспехами и оружием, часть из них вместе с сотней крестьян были вынуждены переквалифицироваться в надзирателей. Всадники, наконец, покинули деревню, и провожать их в путь вышли все её жители от мала до велика. Деревня Привольная, находившаяся на границе баронства, снова стала оправдывать своё название, а инквизиция на Ромварене была искоренена в самом зародыше. Вряд ли Илю следовало ждать теперь, что церковь на Ромварене возлюбит его всей душой, но хотя бы один монах, отец Милент-книжник, поэт, философ и учёный, успокоил его сказав:

— Ваша светлость, не мучайте себя, вы совершили пусть очень тяжкое, но богоугодное дело. Вы покарали зло.

Иль невесело усмехнулся и с горечью в голосе спросил:

— А с чего это вы решили, святой отец, что я мучаю себя?

— Ну, вы так мрачны, ваша светлость. — неуверенным голосом сказал монах и спросил — А разве это не так?

Вот теперь Иль улыбнулся пошире и, вздыхая, сказал:

— Эх, святой отец, вот если бы я, зная о том, что здесь происходит, взял и проехал мимо, вот тогда бы мне было с чего мучиться, а так я не вижу для этого никаких причин, а рожа у меня мрачная только потому, что мы выбились их графика.

Глава восьмая.

Город счастья

Иль запалил бикфордов шнур и огромными прыжками помчался в от скалы в укрытие. Через несколько секунд после того, как он спрятался под навесом из толстых досок, окованных железными полосами, раздался оглушительный, протяжный и рокочуще дробный взрыв. Такие бывают тогда, когда одновременно подрывается несколько десятков мощных зарядов. Огромная скала, подорванная у основания и с того бока, где она притулилась к телу высоченной горы, пятью сотнями килограммов сверхмощной пластиковой взрывчатки направленного действия, рухнула в пропасть. Строители дороги из Авсарии в Девственные Земли поднялись на перевал. Путь в на север был свободен. Здесь, под отвесной стеной горы Меч, на трёхкилометровой высоте находился самый удобный перевал, но из-за того, что путь им преграждала Страж-скала, сразу за ней прятался крутой обрыв, лететь вниз с которого нужно было добрых семьсот метров, считался смертельно опасным. Это был пусть и не самый короткий, но зато самый удобный путь на бескрайние просторы Девственных Земель, лежавших за Большим Серпом, хребтом, отделявшим чуть ли не десятую часть всего Ромварена. После взрыва перевал перестал быть опасным.

Говорят, что с той узкой каменной полки, что лежала за извилистой расщелиной, представляющей из себя Змеиный перевал, свалилось в пропасть немало людей, решивших побродить по Девственным Землям. Два других перевала хотя и считались намного безопаснее, находились значительно выше, на почти четырёхкилометровой высоте и потому даже летом на них лежал снег, а зимой они и вовсе были непроходимы. Теперь, когда Страж-скала была вырвана, словно гнилой зуб, на её месте осталась почти ровная площадка. Взрывными работами руководил майор Дик Канцлер, а он хорошо знал, как их производить и потому действительно не прошло и пяти месяцев, как дорога была почти полностью построена. Всё это время взрывы гремели с обоих сторон, и если со стороны Авсарии ещё и работали уже пятнадцать паровых бульдозеров, то на той стороне находились одни только взрывники и это было даже к лучшему.

Ральф Стюарт только показал ведийцам динамит и его взрывную силу, но не стал делиться с ними секретами его изготовления. После того, что Всадники учинили в деревне Привольная, с ними уже никто не отваживался спорить и поэтому никто не стал приставать к Ральфу, чтобы тот поделился своим секретом. К тому же и князь Юлитан, и князь Эллар согласились со старым алхимиком, владевшим к тому же секретом молодильных пилюль и кремов, что динамит это действительно слишком опасное вещество, чтобы стать всеобщим достоянием.

Оба князя присутствовали при последнем взрыве и как только камни перестали падать на дорогу, а пыль рассеялась, вместе с графом де-Шорном выбрались из укрытия и пошли к тому месту, где раньше стояла скала. Теперь там вместо скалы образовалась ровная площадка шириной в добрых шестьдесят метров и длиной в двести, вполне пригодная для строительства сторожевой крепости. С другой стороны уже было произведено восемь взрывов и когда большая группа дворян вышла на неё, то им предстало совершенно неожиданное и потому удивительное зрелище. Дорога шириной в добрых пятнадцать шагов, широкой дугой плавно спускалась вниз и уходила вправо за отрог хребта Большой Серп, имевшего протяженность в пять с лишним тысяч километров и практически везде непроходимого, глядя на которую князь Эллар потрясённым голосом сказал:

— Граф, на мой взгляд, это даже большее чудо, чем то, что силой вашей молитвы было исцелено почти полторы тысячи человек. Господи, мне ещё не приходилось видеть такой прекрасной дороги, которую вы проложили через эти горы.

Иль улыбнулся и сказал довольным голосом:

— Ваше сиятельство, не нужно путать грешное с праведным. Исцеление действительно было чудом, сотворённым господом нашим Дессором, а эта дорога, заслуга почтенного учёного Ральфа Стюарта и изобретённого им динамита. Полагаю, что самое время взять и сбросить его в пропасть вместе со всеми его помощниками, чтобы секрет этого дьявольского вещества был навсегда утерян, и мы могли спать спокойно.

Профессор Стюарт, который с радостной улыбкой выслушал похвалу в свой адрес, тотчас попятился от пропасти, в которую ему не терпелось заглянуть, и возмущённо завопил:

— Но-но, мальчишка, ты не очень-то здесь выступай! У меня, хотя я уже и не молод, очень цепкие и сильные руки, так что ты полетишь вниз вместе со мной.

Иль обиженно прогундосил:

— Ну, вот, уже и пошутить нельзя.

Князь Юлитан рассмеялся и, хлопая профессора Стюарта по плечу, громко и радостно воскликнул:

— Ральф, друг мой, уходите вы от этих Всадников ко мне! Вы же видите, как к вам тут предвзято относятся.

Иль, чтобы закрыть тему, уже совершенно серьёзно сказал:

— Господа, я думаю, что нам не следует мешать рабочим. Пусть они разводят пожарче огонь в топках и запускают свои паровые машины, чтобы выровнять дорогу, а мы возвратимся в Артхал, красивейший из всех городов Ромварена. Думаю, князь Эллар, что через пару недель мы избавим вас от своего назойливого присутствия. Людей в нашем лагере собралось уже достаточно, а для тех юных дворян, которые захотят основать новые баронства в Великом Княжестве Счастья будут всегда наготове пассажирские дилижансы. Нам нужно как можно скорее приступать к строительству города Счастья. Князь Рейн уже определился с местом его строительства, ваше сиятельство, и я думаю, что через два года вы сможете на него взглянуть.

Князь Эллар удивлённо спросил:

— Неужели вы построите этот город так быстро, граф?

Граф де-Шорн развёл руками и с хорошо наигранной невозмутимостью ответил:

— Ваше сиятельство, тут нет ничего удивительного, ведь это будет город Всадников, то есть почти деревня, только побольше и почище, да, и построен он будет так, как строятся все большие города на Наурии, без особого затейства. Если вы хотите, то мы можем отправиться отсюда в наш лагерь, и вы сможете взглянуть на макет города Счастья. Он уже готов, но я его ещё не видел.

Князь Эллар посмотрел на своего коллегу и тот слегка кивнул головой. Улыбнувшись, его сиятельство ответил:

— Хорошо, граф, мы согласны. Вы не откажете нам в удовольствии побеседовать с вами в карете?

Хотя Илю этого и не хотелось, он был вынужден согласиться. Они отошли от перевала на несколько сотен метров к тому месту, где стояло на большой площадке полтора десятка закрытых карет, сели в дилижанс, специально подготовленный для того, чтобы привезти князя Эллара и его гостя на перевал и поехали в лагерь Всадников. В нём уже собралось больше восьмидесяти тысяч приверженцев князя Рейна. Чуть ли не со всего Срединного Ромварена в него ехали тысячи людей, которые мечтали стать Всадниками и жить в Великом Княжестве Счастья. Бароны покупали своим младшим сыновьям большие фургоны и уже спаренных, но ещё не прирученных к телегам молодых молламов, снабжали их всем необходимым и позволяли отправиться с ними молодым солдатам, а ремесленники и самые зажиточные крестьяне-арендаторы, отправляли с ними своих детей. Если бы не законы майората, которые делали всякое хозяйство неделимым, барону Рейну, уже более, как полгода, получившему из рук князя Эллара княжескую корону, можно было бы и не мечтать о том, чтобы создать в Девственных Землях своё княжество и дать графства и баронства своим друзьям.

Лагерь князя Рейна находился в предгорьях, вдали от остальных городов Авсарии, но дорога к нему была забита повозками, среди которых часто можно было видеть огромные дилижансы, сопровождаемые небольшими отрядам Всадников. Они уезжали далеко от Авсарии, расположенной в самом центре Срединного Ромварена, чтобы завербовать в свои ряды как можно больше народа. По большей части, это ни у кого не вызывало никаких возражений. Тем более, что граф де-Шорн и вслед за ним князь Рейн не гнушались принимать в свои ряды даже бандитов и быстро давали им укорот. Поэтому на дорогах стало значительно спокойнее. Радовало князей и то, что Всадники повсюду развивали новые ремёсла и учили ремесленников таким вещам, что у них дух захватывало от восторга. В лагерь князя Рейна потянулись гонцы из Западного и Восточного Ромварена, перед которыми, пославшими их князьями ставилась только одна задача, присмотреться ко всему и потом доложить, можно ли и им договориться о подобных подарках.

Все четыре часа, что Иль ехал с князьями в лагерь, разговор шел всё больше о новых, ещё никому неизвестных ремёслах, которым он ещё только собирался научить ведийцев. Он поделился с ними планами относительно производства сельскохозяйственных машин и оба правителя добрых два часа ехали с открытыми от удивления ртами. Лишь под самый конец князь Эллар заговорил с Илем о том, что в среде высшего церковного руководства растёт недовольство тем, что он так сурово расправился с монахами из ордена святого Пурвара. Граф с улыбкой посмотрел на обоих своих собеседников и сказал:

— Господа, вообще-то, это не моя, а ваша проблема, как вы будете вразумлять отцов церкви. — после небольшой паузы он вздохнул добавил — Мы никому не говорили об этом, ваши сиятельства, чтобы не возбуждать в народе ненависти к церковным иерархам, но вам я об этом расскажу. Делая обыск в покоях епископа Паисия, мы нашли одну рукопись, над которой этот негодяй работал в последние годы. Поверьте мне на слово, это страшная книга. Этот мерзавец назвал её весьма занимательно, словно какой-нибудь научный труд — "Трактат о ереси и сношениях с дьяволом". В своём трактате он подробно описывал, какие, на его взгляд, религиозные воззрения людей, отличающиеся от традиционных, можно считать еретическими и дотошно объяснял, как именно дьявол учит людей ереси. Но это полбеды, ваши сиятельства. Паисий самым обстоятельным образом описывал в своём трактате, каким пыткам нужно подвергать людей, чтобы они признались в ереси и своих сношениях с дьяволом. — лица обоих князей выражали какое-то странное недоумение и Иль строгим голосом сказал — Вы, ваши сиятельства, похоже не поняли, что собирался сделать Паисий, который признался на допросе, что он не верит в господа нашего Дессора и был бы рад поклоняться дьяволу, но не верит и в него. Зато он сказал, что мечтал с помощью церкви подчинить своей власти весь Ромварен. Он назвал нам имена всех своих последователей в церкви и среди них есть немало высших церковных иерархов, которые, по его словам, были готовы примкнуть к нему. Нам очень повезло, что Паисий привлёк к себе наше внимание так рано, когда он ещё не сделал свой трактат достоянием церкви. Впрочем, знаете, ваши сиятельства, сделай Паисий это, он тем самым добился бы только того, что мы разгромили не один монастырь, а десятки. Иначе по всему Ромварену заполыхали бы костры, на которых эти чудовища, не верящие ни в Бога, ни в дьявола, стали бы тысячами сжигать ни в чём неповинных людей. Причём только ради того, чтобы взять власть в свои руки. О, князей они трогать бы не стали, они просто превратили бы вас в своих послушных слуг, и творили бы своё зло в том числе и вашими руками. Вот и подумайте теперь, ваши сиятельства, у кого больше претензий, у некоторых иерархов церкви ко мне, или лично у меня к ним. От моей руки в деревне Привольная не пал ни один преступник, но если я узнаю, что кто-то из церковников захочет завершить труд Паисия, то ему не сдобровать. Паисию и его прихвостням, я развязал язык с помощью снадобья правды, а вот их ждут такие пытки, которые не снились и этому мерзавцу, отправившемуся в ад, и тогда меня не остановит даже то, что Наурия уйдёт на дно. Эка невидаль, одним островом больше, одним меньше. Зато Всадники Наурии перестанут развлекаться скачками и займутся делом, приплывут к берегам Ромварена и Суотванза, высадятся на них и примутся учить людей новым наукам, лечить их, развивать ремёсла, прокладывать точно такие дороги, какую построил я, по обоим континентам, наводить мосты через самые широкие реки и пробивать туннели в горных хребтах. Кстати, ваше сиятельство, мы нашли ещё один короткий путь из Девственных Земель в Авсарию, но для того, чтобы люди могли ездить по этой дороге, нам придётся пробить тоннель длиной в семнадцать километров.