| Предыдущая глава |
↓ Содержание ↓
↑ Свернуть ↑
| Следующая глава |
— Заставь меня подойти.
Не раздумывая, Ом вскочил и резко притянул ее к себе. Тоненькая эльфийка словно перелетела к нему по воздуху и не удержалась бы на ногах, если бы ученик не принял ее в объятия.
— Прошу прощения, светлая тисса, — с ироничной ухмылкой выдал Лютый.
— Ничего, — ледяным голосом ответствовала девушка, высвобождаясь из крепких рук Ома.
Снова отойдя на пару шагов, первозданная произнесла:
— А теперь попроси меня подойти.
Ом щелкнул каблуками сапог и поклонился, с отменной вежливостью подав эльфийке руку. Та подошла и вопросительно посмотрела на него.
— Как по мне, никакой разницы, — рассмеялся Лютый. — Но я понял, что ты хотела сказать. Заставляя растения подчиниться, я трачу слишком много магической энергии.
— Да! — Анири, позабыв о холодном нейтралитете, радостно просияла.
— Только вот какая штука. Я и людей-то просить не умею. А как просить растения?
— Штука?... первозданная озадаченно нахмурила тонкие бровки.
— Э-э-э... забудь. Научи меня просить растения.
— Да, — девушка опустилась на траву, знаком предложив Ому присесть рядом. — Есть руны. Для каждого растения своя.
Лютый удивленно вытаращился на собеседницу.
— Это ж сколько запомнить нужно?!
— Нет... — в лексиконе Анири не нашлось нужных слов, и она прибегла к помощи мыслеречи.
Глядя в прозрачно-голубые глаза девушки, Ом наблюдал за стремительной сменой образов, стараясь разгадать их значение:
— Существует двадцать основных рун: десять для обозначения деревьев... и десять для обозначения кустарников... остальные — лишь вариации от них. Так?
Эльфийка кивнула, сорвала травинку и вывела ею в воздухе сложную фигуру. Перед лицом Лютого зависла зеленая руна.
— Руна Doron, — пояснила Анири. — Дуб.
Взмах тонких пальцев, и предыдущий знак растаял, а первозданная начертала новый рисунок:
— Eregdos, остролист.
Наставница вывела еще пять рун, обозначавших: тис, тополь, бузину, яблоню и орешник.
— Достаточно. Теперь попробуй обратиться к какому-нибудь из этих растений с несложной просьбой.
Лютый и Анири снова скрестили взгляды. Из мыслеречи девушки Ом понял, что должен нарисовать руну в сознании, позвать растение, и, ощутив его присутствие, произнести свою просьбу. Он выбрал тополь по той простой причине, что вокруг росли именно эти деревья. Проделал все в точности так, как учила эльфийка. Подождал. Ничего.
— Попробуй еще раз, — спокойно сказала девушка.
Но ни вторая, ни третья попытка не увенчались успехом: тополь, к которому прислонялся Лютый, не желал наклонять ветви. Полукровка пробовал снова и снова — тщетно. Тогда он прибегнул к проверенному методу, и ветви дерева послушно опустились.
— Это неправильно, — нахмурилась первозданная.
— Зато действенно.
— Ты очень сильный маг, — вздохнула Анири, — гораздо сильнее, чем я. И неудивительно, ведь ты — внук Светозарной.
Ом недобро прищурился:
— Я этим не горжусь.
— Но подчиняя растения, ты тратишь слишком много сил, — продолжила девушка, не обратив внимания на его реплику. — Попробуй еще раз.
— Как?
— Растения любят... — эльфийка запнулась и задумалась, но так и не смогла подобрать нужное галатское слово.
— Так что любят растения? — скептически осведомился Ом.
Первозданная прибегла к помощи мыслеречи, но все равно не смогла выразить правильный образ. Тогда Анири осторожно прикоснулась к руке Лютого, взяла ее в ладони, бережно, трепетно, и ласково прижала к щеке. Глаза Ома удивленно расширились, на лице поселилось недоверчивое выражение.
— Вот это любят растения, — пояснила магесса, выпустив ладонь ученика.
— Нежность? — хрипло предположил полукровка.
— Да! — девушка просияла от радости, что сумела донести свою мысль. — Попробуй теперь.
Не сразу, но с четвертой попытки Лютому все же удалось уговорить ветви тополя немного наклониться.
— Теперь понял, — устало выдохнул он.
— Хорошо. Главное — освоить азы, с самого начала все делать правильно. Дальше будет легче.
— Надеюсь, — сквозь зубы процедил Ом, доставая из-за голенища стилет.
— Теперь молитва Брижитте, — произнесла девушка.
Вздохнув, Лютый убрал оружие.
— Зачем она нужна?
— Брижитта даровала нам магию природы, — наставительно проговорила эльфийка. — И перед тем, как творить чары, а также после них мы должны благодарить богиню за этот дар.
— Если всякий раз перед дракой я стану молиться, недолго проживу, — недовольно буркнул полукровка.
— Но ведь сейчас ты ни с кем не дерешься? — хладнокровно уточнила Анири. — Повторяй за мной...
После молитвы Брижитте настала очередь урока языкознания. Ежедневно Лютый со своей наставницей посвящали ему не меньше двух часов. При этом учился не только Ом, но и Анири. На методичные, систематические занятия времени не было, поэтому они просто выясняли, как звучит одно и то же слово по-галатски и по-эльфийски. Это увеличивало их лексикон и помогало понимать друг друга.
— Война.
— Auath.
— Враг.
— Cooth. И так же будет вражда.
— Меч.
— Nagol. Моя очередь, — первозданная широко улыбнулась: — gelle.
— Зубы? — озадачился Лютый, для убедительности постукав ногтем по своей верхней челюсти.
Анири отрицательно помотала головой.
— Хм... рот?
— Нет... — эльфийка широко раскинула руки, сделала глубокий вдох, радостно засмеялась.
— А... счастье, наверное, — предположил Ом.
— Да-да! Я забыла это слово... Теперь estelle. Это когда один не боится другого, не оглядывается...
— Доверие.
— Спасибо. Скажи, Кай'Омлютаир, почему ты хочешь знать значение только злых или печальных слов?
— Потому что мне нравится их звучание на эльфийском, — мрачно усмехнулся полукровка.
— А почему ты ни разу не спросил значения таких простых, нужных слов как мама, отец, дом?
— Мне неприятно их звучание на твоем языке.
Магесса вздохнула:
— Я знаю твою историю, Кай'Омлютаир. То, что случилось с тобой — ужасно. Но нельзя винить в этом всех первозданных. Я чувствую: ты не доверяешь мне только потому, что я илльф. Те, кто причинил тебе горе и боль, уже умерли. Отпусти свою ненависть.
— Отпустить... — медленно проговорил Ом, словно пробуя слово на вкус. — Отпустить. Предположим. А те, кого сейчас лечат в лазарете, тоже должны отпустить? Те, чьи города сожжены, чьи тела неупокоены, как отпустят они?
Анири опустила голову так низко, что серебристые локоны закрыли побледневшее лицо:
— Я не была на этой войне, Кай'Омлютаир. И не убивала ни людей, ни твою матушку.
— Если бы ты была старше, убивала бы, — жестоко обрубил Лютый. — Дело не в каждом конкретном белоглазом, а во всем народе. В ваших законах, традициях, обычаях. В высокомерном пренебрежении ко всем остальным расам. Это у вас в крови.
— Мне жаль, Кай'Омлютаир, — прошептала девушка. — Я плохо знаю твой язык, и не могу рассказать тебе, как мне горько. Но я заплатила и продолжаю платить. И все илльф тоже. Мы платим за ошибки, преступления и грехи наших предков.
Ом не ответил, но по его упрямому взгляду чувствовалось: он молчит не в знак согласия, и не для того, чтобы избежать ссоры. Иной раз молчанием можно ранить больнее, чем любыми, самыми грубыми словами.
— Мы расплатились, Кай'Омлютаир, — повторила Анири, легко поднимаясь с земли. — Пойдем.
Решив, что наставница таким образом завершает урок, Лютый встал и вслед за ней отправился в крепость. Но Анири не торопилась распрощаться с учеником. Она разыскала Мэй'Клилли, и первозданные долго спорили. Девушка что-то горячо доказывала, а ее собеседник так же истово возражал. Из их быстрой речи Ом сумел понять только одно часто повторявшееся слово "urre" — "огонь". Наконец молодой эльф нехотя уступил Анири, но тут же, судя по интонациям, выставил свои собственные условия. Магесса кивнула, соглашаясь, и поманила Лютого за собой. Можно было бы отказаться от такого странного приглашения, но Ом, заинтересовавшись загадочными приготовлениями, последовал за эльфами. Они пересекли площадь, обогнули донжоны и подошли к северным воротам, возле которых дежурили два первозданных. Мэй'Клилли произнес короткую фразу. Судя по оторопевшим лицам стражей, распоряжение их не порадовало. Но и возражать охранники не стали. Распахнули створки и настороженно смотрели, как двое эльфов и полукровка прогулочным шагом выходят из крепости. Едва только Лютый последним покинул крепость, дежурные с явным облегчением торопливо захлопнули ворота.
— Зачем мы здесь, — спросил Ом.
— Я хочу показать тебе Аллирил, — ответила Анири.
Возле крепостных стен шумела молодая тополиная рощица. Девушка остановилась у деревьев, вынула из рукава голубую атласную ленту, стягивавшую манжет, привязала ее к ветке ближайшего тополька. Почтительно поклонилась роще и только тогда пошла дальше. Вслед за ней поклон повторил Мэй'Клилли. "От меня не дождутся, не стану дровам кланяться" — упрямо, с оттенком злости подумал Лютый и двинулся мимо ровного строя деревьев.
— Это наши воины, похороненные по обычаям илльф, — пояснила магесса.
— Те, что Хаардейл штурмовали? — уточнил Ом.
— Да. И еще Мэй'Аэлли со своими воинами.
"Правильно сделал, что не поклонился", — к мыслям примешивался оттенок недоброго смешка.
— Умирая, илльф отдают свои тела природе, и за это Брижитта забирает их души в Благословенные леса. Там первозданные ждут нового воплощения. Поэтому наши маги обращают погибших в деревья.
— Красивый ритуал, — дипломатично отозвался Лютый, подумав, что белоглазые не заслуживают такой доброты со стороны Брижитты.
— Да. Люди уходят в Счастливые долины, эльфы — в Благословенные леса, орки в Земли доброй охоты. Душа должна перерождаться, ведь она бессмертна.
Ом рассеянно кивал, соглашаясь и не понимая, к чему ведет девушка. Между тем они миновали рощу и зашагали по широкому зеленому полю. Впереди вздымалась черная стена — весна так и не коснулась Аллирила, на деревьях не распустились листья, на земле не проклюнулась молодая трава. Лес был мертв, темен и тих. Казалось, что-то в нем останавливает солнечные лучи, и они не могут проникнуть сквозь голые кроны. Иссушенные, уродливо перекрученные, словно руки древнего старика, ветви, в немой мольбе воздетые к небу, были неподвижны. Их не трогал даже бродяга-ветер, облетал стороной, как будто боялся уколоться. В сотне шагов от кромки леса эльфы остановились.
— Зачем мы сюда пришли? — скептически осведомился Лютый.
Мэй'Клилли что-то спросил на эльфийском. Судя по выражению лица, он разделял недоумение Ома.
— Я хочу показать тебе, что осталось от моей родины.
— Люди не уничтожали Аллирил.
— Нет, не уничтожали. Просто смотри и слушай... — проговорила магесса, не отрывая взгляда от жуткого леса.
Пожав плечами, Лютый последовал ее примеру. Некоторое время он тщетно всматривался в унылое чернолесье, но не видел ничего необычного. Но потом, когда Ом уже решил было, что все его усилия напрасны, к нему пришло странное чувство. Это было ощущение неведомой угрозы. Безошибочное чутье воина, помноженное на эльфийскую кровь, нашептывало: "Опасность, здесь таится опасность!" Кровь быстрее побежала по жилам, мышцы напряглись в ожидании схватки. Лютый почувствовал прилив энергии — магический резерв готовился отразить нападение. Покосившись на спутников, Ом заметил, что они испытывают сходные ощущения. Анири вытянула перед собой изящные руки, чтобы в любой момент сплести заклятие. Пальцы Мэй'Клилли сомкнулись на рукояти меча. Лютый понял, что ошибался: Аллирил, или скорее, то, что когда-то было Аллирилом, не был мертв. Но он не был и жив. Нежить. Вот слово, которое первым всплыло в сознании. Нежить — голодная, озлобленная, готовая выйти на охоту, наблюдала за ними из-за сгорбленных деревьев.
— Нам лучше уйти, — не сводя глаз с леса, Ом осторожно взял Анири за локоть, сделал шаг назад и потянул девушку за собой. — Мы не сможем втроем противостоять... этому.
За деревьями шевельнулся чей-то черный силуэт. Бесформенная, но быстрая тень стремительно метнулась от ствола к стволу.
— Badae, Aniree, sitta raxaleo, — проговорил Мэй'Клилли.
— Darthae, — отмахнулась магесса. — Теперь видишь? — сказала она, обращаясь к Лютому.
— Вижу. Но при чем здесь я?
— Просто пойми. Пойми нашу боль. Те, кто был убит в этой войне, возродятся снова. Их души остались бессмертными. Илльф не возродятся. Зеленый огонь пожрал их души. Их больше нет. У нас нет ничего — ни родных, ни родины. Мой отец погиб там, возле Эллиар... Мать забрал Зеленый огонь. А я стояла и смотрела, как он убивает Аллирил. Как убивает мою мать. — Девушка посмотрела Ому прямо в глаза, и он невольно залюбовался ее чистым, как родниковая вода, взглядом. — Я хочу, чтобы последние илльф жили. И хочу, чтобы жили люди. Нам надо быть вместе. Мы должны верить друг другу.
Из леса донесся тоскливый вздох. Словно там, за черными стволами, томилась чья-то мятущаяся душа.
— Хорошо, хорошо, — торопливо согласился Лютый. — Я попробую верить, уговорила. Но сейчас давай уйдем.
Опытный воин, он не трусил, но понимал: втроем не справиться с неведомым злом, глядящим из Аллирила. Сейчас не время взваливать на себя еще и борьбу с тварями, поселившимися в эльфийском лесу. Хотя рано или поздно придется браться за его очистку, для того чтобы осмелевшие сущности не двинулись дальше. Была еще одна причина, по которой Ом стремился вернуться в крепость: Анири. Он не хотел, чтобы с девушкой случилась беда. Магесса была единственной из первозданных, кто не вызывал в нем раздражения. Пожалуй, общение с ней было даже приятным. Но в последнем Лютый не желал сознаваться даже самому себе. Мысленно он сформулировал это так: "Не дай Луг, сожрет ее какая-нибудь тварина. У кого я буду учиться? А девчонка — не самая худшая наставница".
В крепости Дрианн муштровал эльфов, по очереди вызывая их на поединок. Сейчас он уже не церемонился с юношами и девушками, в заклятиях использовал свои возможности по максимуму, не прибегая лишь к поглощению души. Первозданные, изо всех сил пытаясь отразить атаки некроманта, падали на землю, взлетали в воздух, ударялись о стены. Большинство при этом оставались целыми и невредимыми — вокруг тренировочной площадки был натянут невидимый магический щит, смягчавший удары и падение. Неподалеку на всякий случай дежурили девушки-целительницы, заживлявшие царапины и синяки самым невезучим из эльфийских магов. Самому Дрианну тоже приходилось несладко: иногда волшба первозданных все же оказывалась сильнее его чар и то обдавала ледяной водой, то отшвыривала назад, то сваливалась на голову в виде острых сосулек. Магический щит смягчал удары, но эти ежедневные испытания сделали Дрианна злым и раздражительным. Дело осложнялось тем, что он со своими учениками так и не сумел придумать единой концепции противостояния войску некромантов.
| Предыдущая глава |
↓ Содержание ↓
↑ Свернуть ↑
| Следующая глава |
