На какой-то момент она даже разозлилась: он же может убить нас, даже не осознавая того, что сделал. О, боги! Боги, вы же перед ним в долгу, будь всё оно проклято! Это вы отобрали у него любовь..., так дайте же хоть что-то взамен!
Но она слишком устала, она была слишком истощена сейчас, чтобы долго сердиться на Злой Рок, на богов — на что бы там ни было. Тем более что это могло, и впрямь, оказаться расставаньем навеки. Так что, настала пора попросить у друзей прощенья за всё, что она быть может, совершила в прошлом.... И они простили её, и сами тоже попросили у неё прощенья.
Когда же она подняла чугунную голову, две пары глаз, смотревших на неё, — зеленых и серых — были полны слёз и даже не пытались этого скрыть — по крайней мере, в такую минуту. Она пожала друзьям руки и отпустила их. Они отошли прочь, а она уселась в седле получше, набрала в грудь побольше воздуха и повернулась лицом к Вратам и серому ландшафту за ними. Он по-прежнему выглядел ничуть не приветливей, так что медлить нечего, прощанье от этого не станет легче.
:Ну что ж, добро, Келлан:Мысленно Сказала она.: Идём.:
И они вступили в тошнотворное головокружение, которое она просто не переваривала.
* * *
Сейвиль сидела у костра, съёжившись и подогнув под себя ноги, и изо всех старалась не заснуть. Хвала богам, здесь хоть не было ветра, и пещера очень быстро наполнялась теплом. Хотя, тут всё равно пахло сыростью и затхлой полуистлевшей листвой, которую намело сюда осенними ветрами. Сырость же означала, что стоит ей прозевать огонь, как тут всё моментально остынет и тогда холод проберет их до самых печёнок даже сквозь тяжёлые накидки из доброй шерсти.
После того, как она сняла Врата, ей хватило сил лишь на то, чтобы разложить в безопасном месте костёр да разжечь его при помощи угля. После этого она плюхнулась на песок рядом с ним, подтянула поближе Ваниеля и завернулась с ним вместе своим плащом. И сейчас он, свернувшись возле неё калачиком, лежал головой у неё на коленях. Он дрожал, как тростинка на ветру. Иногда постанывал и всё пытался поймать руками что-то, что, словно бы, ускользало от него. Она укачивала его, заставляя опять заснуть, гладила по волосам, пока он не осознавал, что она по-прежнему тут, с ним рядом, и ненадолго успокаивался.
Проход через Врата дался ему тяжело. Всё, как она и боялась. Когда она собралась забрать его со спины Ифандес, он был наполовину очухавшимся от дурмана, глаза широко распахнуты, челюсти сжаты. Он всё ещё был парализован, но уже не от снадобий, а от невнятного, всепоглощающего ужаса и боли. И ей пришлось целую метку свечи утихомиривать его.
Где-то там, снаружи, остались Келлан с Ифандес, стоя чуткими стражами под бушующим снегопадом. Бедняжки, они всё ещё были со всей своей поклажей — у неё достало сил лишь на то, чтобы выпутать из седла Ваниеля, а потом просто рухнуть рядом с ним. Она даже чуть не забыла активировать свой Талисман Крылатой Сестры. Резкий окрик Келлан, хорошенько встряхнувший её, вырвал её из морока усталости, заставив проколоть палец и выдавить три капли крови на амулет.
А потом нахлынули воспоминания, такие отчётливые, словно она распрощалась с Братьями-Ястребами тому назад всего несколько дней, а не лет.
* * *
— Кровь к крови, сердце к сердцу, — торжественно произнёс Звёздный Ветер. Взгляд его ледяных голубых глаз был устремлен вглубь себя. Он простёр рассеченную ладонь над Талисманом Крылатой Сестры из серебряной проволоки и хрусталя, и кровь его, капая на центральный камень, окрасила прозрачный кристалл в яркий рубиновый цвет.
Сейвиль молча наблюдала за ним, ощущая поток магической энергии, который, извиваясь, тек по затейливой вязи серебристой проволоки и радужного кристалла.
То была магия, ничуть не похожая на магию, что обычно применяла она сама, и даже на ту, которой учили её Братья-Ястребы. Эта магия была куда древней, о, гораздо древней! и вела своё начало, быть может, со времен Магических Войн. Тех войн, что разрушили мир и превратили Пелагир в эти искорёженные, иссеченные магией руины. Она слегка поёжилась, и Ветер взглянул на неё, лицо его на миг осветилось краткой, и столь нечастой для него улыбкой.
Он сжал свою ладонь. И Лунный Танец коснулся её тыльной стороны, после чего тот раскрыл её снова. Порез на ладони оказался во мгновение ока Исцелен. В восемнадцать лет этот юный чужак, который теперь называл себя "Лунным Танцем", сумел сделаться одним из редчайших магов, Мастером-Целителем.
Ветер прикрепил Талисман на положенное место — на маску из перьев и хрустальных бус. Амулет стал чем-то, вроде диадемы в ладонь размером, водружённой на лоб маски над прорезями для глаз. Он вручил Сейвиль маску и кивнул на Талисман:
— Когда мы снова понадобимся тебе, приезжай, смочи центральный камень тремя каплями крови. И я услышу и приду к тебе.
* * *
За все эти годы яркий рубин основного камня ничуть не померк. Она лишь надеялась, что не ослабли и чары, наложенные на него. Ей показалось, что как только первая капля крови коснулась центрального камня, тот начал слабо сиять изнутри еле заметным светом. Хотя, быть может, то были лишь отблески от костра, или это рябило у неё в глазах. Она была слишком измучена, чтобы точно сказать. Сейчас она была настолько истощена, что не учуяла бы магическую силу даже под собственным носом.
Рядом с ней заворочался Ваниель, перевернувшись на другой бок и плотнее подтянув к груди коленки. Она чуть подвинулась, благо пол в пещере был на несколько дюймов засыпан сухим и мягким песком.
Бедное дитя,— с мрачной безысходностью думала она,— я совершенно теряюсь, не знаю, что с тобой делать. Ты всё ищешь во мне поддержки, и я очень хочу тебе её дать, но не могу, не имею права. Ведь стоит мне сделать это, и мы вернёмся ровно туда, откуда начинали ещё с бедным Ленди.Она провела рукой по его тонким, шелковистым волосам, и у неё сжалось сердце от боли за него.Ты даже не знаешь, что теперь и думать, верно? Боишься снова соприкоснуться с кем-либо, боишься открыться, переполненный такого страха, такой боли... боже мой, когда ты сказал Витгену, что ничто на свете уже не сделает тебя счастливым....
Она сглотнула ком, перекрывший её горло так, что угрожал придушить её, и заморгала, глядя на пляски огня, а потом прикрыла защипавшие глаза и почувствовала подступившие слёзы.
Зведный Ветер, дружище, ну где же ты?в отчаянии подумала она.Я больше не могу. Я не знаю, что мне делать. Мне нужна твоя помощь...
:И ты получишь её, сестра моего сердца:
Она встрепенулась. У входа в пещеру образовалось небольшое завихрение снега, заиграв белым золотом и тенями в неверном свете костра. Ни один из Компаньонов даже не поднял тревогу.... Но как только снег осел и картинка прояснилась, он был тут.
Звездный Ветер ни капли не изменился.
Ледяной клинок — так прозвала она его при их первой встрече. Серебристые волосы его по-прежнему струились до самого пояса, когда он, освободив их шелковистую массу, скинул капюшон своего белого плаща. На его лице всё ещё ни единой морщинки, даже возле раскосых глаз цвета голубого льда. Он всё так же был высок, с гордой осанкой, стройный, как мальчишка. И лишь холод в глубине его глаз выдавал истинный возраст, да сияние магической энергии, мерцавшей вокруг него. Любой маг без колебаний, враз признал бы в нём Мастера, и при том невероятной мощи.
Он улыбнулся и протянул к ней руки.
— Добро пожаловать, сестра моего сердца, Крылатая Сестрица Сейвиль., — произнёс он текучим языком Тайледрас, и скользнул к ней, и взял протянутые к нему руки. — Здесь всегда тебе рады, и вот ты здесь.
— Ветер, шайдра, — в глазах у неё на мгновение потемнело, а когда прояснилось вновь, Мастер Тайледриец уже был возле неё на коленях и поддерживал её под спину.
— Сейвиль, вот же ты твердолобая упрямица, — пожурил он её, и она почувствовала, как от него течёт к ней энергия. Она чуть закачалась, но он удержал её. — Что же за великая нужда заставила тебя истощить себя до помрачения рассудка, воздвигая сюда Врата?
— Вот эта..., — она распахнула свой плащ и показала свернувшегося у неё под боком мальчика, с лицом, застывшим от боли.
— Боги моих отцов..., — он протянул к Ваниелю свободную руку и легонько коснулся его лба. И тут же отдёрнул руку, словно обжегшись. — Богини моих матерей! Что это ты мне сюда притащила, сестрица?
— Не знаю, — сказала она, устало откинувшись к нему. — Он был раскрыт против воли, и его никак не исцелить... и даже хуже того.... Нет, я слишком устала сейчас, чтобы тебе рассказывать. Случилось столько всего, с нами обоими... я просто не в силах придумать, как мне быть дальше. Знаю лишь, что он страдает, а я ничем не могу помочь, и если оставлю его, как есть, то в лучшем случае, он погубит себя, в худшем — разнесет половину столицы.
— Смею заверить, ты всё рассудила верно, — отвечал Ветер, усевшись на пятки и с недоумением разглядывая мальчика. — Здесь такой потенциал,... что он пугает меня. И такая тьма в душе.... Нет, сестра, не зло. В нём нет зла. Лишь тьма. Отчасти — из-за отчаяния, однако... есть и вторая причина — неприятие того, что он есть такое, и то, чем ему предстоит стать. Тьма произвольная, мне думается, он сам не желает ничего видеть.
— Ты чувствуешь более моего, — отвечала она ему, потирая свой ноющий лоб. — Знаю, что не имею права просить от тебя этого, однако,... поможешь мне с ним? Ты в силах мне помочь?
Пламя костра превратило лёд его глаз в сине-золотое пламя.
— У тебя есть такое право, просить меня, как сестра брата, обо всём, что ты от меня пожелаешь. Не ты ли одарила меня самым великим из всех даров, в лице моего шайкреташке?
Она не выдержала и улыбнулась в ответ на его слова. Когда-то, давным-давно, она привела к Ветру другого мальчишку, и то было одно из немногих истинно добрых её деяний.
— Кстати, а где же Лунный Танец?
:Лунный Танец торчит в снегу, и пытается спасти свою голову и свой живот, умоляя чужака-лашаКаладру не есть меня:пришёл ей шутливый ответ.:Я тут её слегка напугал, и она мне не доверяет, как я полагаю:
:Келлан,:устало Произнесла Сейвиль.
:Да он выскочил ниоткуда, прямо перед носом Ифандес, напугал её до самых потрохов, Избранник.:извиняющимся тоном Отвечала Келлан.:Ну, она и вздыбилась на него, покуда мы не выяснили, кто он такой. Теперь уже всё хорошо, он просто пытается загладить свою вину.:
:Святые Небеса, Келл, ну ты-то какого? Ты же, ведь, с ним знакома!:— проворчала Сейвиль, чья усталость сделала её раздражительной.
:Уже нет...:
— Боюсь, я здорово переменился, Крылатая сестрица, — сокрушённо отозвался Лунный Танец от входа в пещеру. — И совершенно вон из головы этот факт.
Сейвиль выглянула из-за плеча Звёздного Ветра и изумлённо разинула рот. Ветер со смехом протянул руку и, поддев пальцем её челюсть, закрыл ей рот.
— Боги всемогущие! — произнесла она после долгого изумлённого молчания. — Ты и впрямь, изменился!
Лунный Танец, которого она знала — он, кстати, тогда только-только начал носить это имечко — был темноволос и кареглаз, был самым обычным, как любой деревенский парнишка. Что, в общем-то, было не удивительно для того, кто родился в крестьянской семье. Сейчас же ...сейчас волосы его были длинными и серебристыми, глаза — того же голубого льда, что и у Звездного Ветра. Черты его лица оставались те же: чуть квадратные против треугольной формы лица Ветра, однако скулы стали более рельефными, чем помнилось Сейвиль. И фигура...из неуклюжего подростка он превратился в высокого стройного красавца, как и Ветер, так что теперь они были похожи скорее на братьев по рождению, чем по обету крови.
:Он даже пахнет иначе:обиженно заявила Келлан.
— Как вам такое удалось? — потребовала она объяснений.
Танец слегка пожал плечами, откинул назад свой белоснежный плащ, показав, что под ним у него лишь тонкие серые штаны и длинная серая безрукавка, да сапоги в цвет.
Сейвиль поёжилась, тут же вспомнив, что Тайлендел тоже сроду, словно бы, и не чуял холода.
— Это всё наша магия, — сказал он. — Она превращает нас в то, что ей вздумается. Я так полагаю.
— Как всегда, у тебя всё слишком легко и просто, — ласково поправил его Ветер. — Кашилет. Сейвиль привезла нам тут одну проблему. Иди-ка сюда, взгляни на этого парнишку....
Танец обошёл Сейвиль с другой стороны, уселся на пятки с ней рядом, и какое-то время изучал лицо Ваниеля.
— Хайяша, — выдохнул он. — Хмм, шайячен? Да ещё Потерявший возлюбленного? Хотя нет, там всё куда глубже. — Он, как и Ветер, протянул руку и коснулся лба Ваниеля, но в отличие от Ветра, не отдернул тут же руки. — Аишева — Святые Матери! Боль! — он стиснул челюсти, а зрачки его превратились в точки. — Утрата, лишение своего шайкреташке. — Лицо его окаменело. — Заложник нынче... заложником был и прежде, — промолвил он ровным голосом, осевшим на пол октавы. — Заложником своей сути, того, чем он не желает быть. Но хочет он того или нет, эта пешка уже в игре... и игра эта — испытание...
— И что это за игра? — прошелестел Ветер.
Танец немного подумал, потом лицо его снова стало живым, он ещё раз пожал плечами, зрачки его приняли свой обычный вид.
— Это невозможно узнать, — ответил он, неспешно отнимая ладонь ото лба Ваниеля. — Это всецело зависит от того, пожелает ли он стать чем-то большим, чем простой заложник. Но тебе придётся Обучать его, я полагаю, — он серьёзно взглянул на Мастера. — Силы, что в нём заключены, сродни твоим. Что же до Исцеления, тут, я полагаю, всё наполовину должно стать делом его собственных рук — если только он вообще способен на Исцеление....
— А на другую половину — твоих? — с ироничной усмешкой кивнул Мастер.
Танец развернул к свету запястье Ваниеля, демонстрируя пересекающий его шрам, а потом показал собственную руку, и в свете костра все увидели шрам, идущий от его золотистого цвета ладони почти до середины предплечья, шрам, повторяющий линию голубоватой вены, идущей под кожей.
— Чем один из нас лучше другого? — спросил он. — Думаю, у нас есть с ним кое-что общее.
Сейвиль опять закачалась, ощутив приступ дурноты, и Ветру пришлось схватить её снова за плечи, чтобы не дать упасть.
— Тебе следует отдохнуть, — озабоченно сказал он. — Отдохнёшь тут или сможешь поехать верхом?
Сейвиль с тоской подумала о том, что с удовольствием улеглась бы прямо здесь, но потом представила себе уютную постель.
И Компаньонов, оставшихся там, в снегу и стуже, во всей этой своей сбруе.
— Компаньоны смогут унести и унесут двойную ношу, — выдохнула она, чувствуя головокружение. — Если пожелаете тоже поехать верхом. Или... привяжите нас к ним, мне всё равно. Но мне хочется, чтобы они поскорей оказались в тепле.
— Тогда едем, — сказал Ветер, а Танец подхватил на руки Ваниеля, как будто тот почти ничего не весил.
