Песнь молчаливых камней

Ненависть в душе Шимоны все нарастала, постепенно перерастая в цель жизни — покончить с Найяр.

* * *

*

Голова шла кругом. Феликс выдал на-гора столько информации, что мой мозг отказывался логично мыслить. Впрочем, логика мне не свойственна. Я, большей частью, руководствуюсь инстинктом или интуицией. Но из всей болтовни Меча стало ясно следующее — в Ангриарских лесах затерян один из чекпойнтов. Впервые услышать о них довелось, когда отец Лазурий рассказал, как узнал о моем приходе. Оказывается, у них в Доме Веры есть башня Владыки, часы которой отсчитывают время правления Хранителя. Пока Коричневый Владыка живет в этом мире, часы идут. А стоит ему уйти — замирают. Вот тогда-то Меч и поделился историей создания системы контрольных точек. Но время и войны разрушили их цепочку, оставив для истории лишь некоторые.

Меч и сам толком не помнил, где именно находится Плачущий камень, но обещал приложить все усилия, чтобы его отыскать.

"А зачем? Что даст мне этот камень? — я не понимала необходимости поиска чекпойнта, — Ну найдем, а дальше что?"

"Неужели тебе не интересно? А вдруг он все еще работает, как Башня?" — возразил Меч.

"Если ты помнишь, мы направились в горы не для поиска артефактов, а чтобы помочь Шамри".

"Одно другому не мешает, — ворчал Феликс. — Ты когда-нибудь видела, как камень плачет?"

"Нет. Зато я знаю, как железяка умеет доставать".

В ответ Меч презрительно фыркнул и замолчал. До пункта назначения мы добрались телепортом — благо я научилась это делать. Император не составил нам компанию, у него хватало дел. Оно и к лучшему — официоза меньше. Всего нас было пятеро — я, Заххар, Кастин, отец Лазурий и первый помощник императора, господин Ратхи. Коренастый мужчина с глубоко посаженными глазами смотрел на нашу компанию словно через забрало рыцарского шлема. По его манере разговаривать, по жестам и взглядам сразу стало ясно — он не верит, что от нашего визита в заповедник будет толк. В какой-то мере господина Ратхи можно понять: сильнейшие мастера Стихий бьются и не находят выхода из сложившейся ситуации. Их опыт и знания бессильны, а тут появляется девица, именующая себя Коричневой Леди, да юнец, который маг-то без году неделя. И они вдвоем справятся с проблемой? Думаю, примерно так и размышлял помощник императора. Поэтому его скепсис был понятен и оправдан. Только нам с Кастином от этого не легче, мы просто обязаны справиться с задачей.

У выхода из телепорта возле подножия гор нас ждали егеря. Они получили приказ императора и готовы были сопровождать нашу команду. Шесть человек в сине-зеленой униформе разглядывали нас с нескрываемым любопытством. Старший по званию отрапортовал господину Ратхи о готовности отряда.

— Знакомьтесь, — сказал нам помощник императора, — рен-мион отряда сопровождения, господин Тионэ.

Офицер отсалютовал и представил подчиненных. Мы не остались в долгу и по-очереди назвали свои имена. На меня егеря смотрели, словно на невиданную зверушку. Или не верят, что я Хранительница, или давно не общались с противоположным полом. Во избежание дальнейших недоразумений, я легким движением руки достала Меч. Феликс сверкнул краями лезвия, приветствуя собравшихся. Егеря переглянулись и отсалютовали Мечу. Что ж — точки над "i" расставлены, думаю, вопросов не возникнет.

Не видя дальнейшей необходимости топтаться на месте, рен-мион предложил двинуться в путь.

— Куда прикажите повести, уважаемая Найяр? — учтиво спросил Тионэ.

Я огляделась — реликтовый лес начинался немного выше того места, где мы стояли, и уходил далеко за горизонт. Обходить все горы нет смысла, только время зря потратим. Получается, что надо сосредоточить наши усилия на каком-нибудь одном квадрате леса, изучить его и попытаться найти причину гибели побегов.

"Так я и говорю, — вмешался в мои размышления Феликс, — пусть отведут в район Плачущего камня, если знают о таком".

— О Плачущем камне знаете? — я повторила вслух вопрос Меча с таким невозмутимым видом, словно сама только и делала, что бегала к нему каждый день.

Егеря напряглись и все как один посмотрели на командира. Понятно, значит в курсе.

— Вот туда и пойдем, — подмигнув рен-миону, уточнила я.— Веди нас, Сусанин-герой.

Офицер не стал уточнять, что за статус у звания "Сусанин-герой", решив, что не ниже его. А я, наоборот, полюбопытствовала, что такое "рен-мион". Только не у тайнинца, а у Заххара.

— Рен-мион — это чин младшего офицерского состава, — премьер-министр отвечал тихо, чтобы слышать его могла только я.

Еще одна деталь во внешности егерей заинтересовала меня. В отличие от тех тайнинцев, с которыми нам до сих пор приходилось общаться, хозяева леса носили короткие стрижки. Так что из всей нашей группы только один господин Ратхи блистал лысиной. Не удержавшись, я поинтересовалась у Тионэ, в чем кроется фокус.

— Это привилегия горных егерей, — чуть улыбнувшись, ответил офицер.

— Чтобы мошкара не беспокоила на привале? — у меня перед глазами возникла смешная картинка, как лысые охотники сидят на пеньках и усердно хлопают себя по головам.

"Перестань сейчас же!", — одернул Меч.

— Или это намёк на какую-то особенность сторожей леса? — не унималась я.

Кастин, услышав мой вопрос, хихикнул, отец Лазурий — вздохнул, Заххар — хмыкнул, а господин Ратхи чуть не поперхнулся и стал пунцово-красным. Зато егеря дружно расхохотались. Видимо моя безобидная шутка угодила в больную точку.

"Ты, Найяр, не нарывайся, — посоветовал Феликс.— Не зная брода, не суйся в воду".

Тема "лысый-волосатый" заинтриговала меня, особенно поведение господина помощника, уж слишком густо-красным стало его лицо. Но сейчас не тот момент, чтобы удовлетворять любопытство. Потом как-нибудь, если получится, разузнаю, что к чему. Отряд приумолк, а я принялась разглядывать все вокруг. Сосны росли друг от друга на приличном расстоянии, благодаря чему лес был светлый, наполненный солнцем. Никаких тебе зарослей кустарника или буреломов — все чисто и аккуратно. Земля, усыпанная опавшими иголками, походила на ковер ручной работы. Плотный, с виду пушистый, оформленный необычными узорами. Что и говорить — природа постаралась на славу. Идти по такому лесу — одно удовольствие. А воздух! Чистый, свежий, я бы сказала даже вкусный, наполненный ароматами смол, до отказа заполняет легкие.

Егеря шли неторопливо, давая нам возможность оценить в полной мере красоту и величие леса. Само собой, мы делали привалы, хотя особенно и не уставали от путешествия. Но мне показалось, что отцу Лазурию они-то как раз и нужны. Старик хоть и не показывал вида, но явно уставал. К тому же мы с Кастином не теряли времени зря, и во время привалов изучали сосны и землю вокруг них. Но ни отравляющих веществ, ни порчи или заклятий обнаружить не удалось. Помощник императора любезно предоставил нам все наработки и собранные данные. Правда, уже после того, как я и Кастин попотели пару часов, но это нас нисколько не огорчило. Наоборот, мы получили подтверждение, что все сделанные выводы правильны. Только легче от этого не становилось — причина исчезновения молодых побегов все еще не найдена.

Чем выше поднимался наш отряд в горы, тем сильнее болела моя голова. Меч пытался помочь, но результата его стараний я не ощущала.

"Вряд ли это из-за кислорода. Я так отрегулировал твое тело, что любые перепады давления тебе нипочем, — оправдывался Феликс. — Никак не могу понять, почему это происходит".

Вскоре егеря вывели нас на поляну, посередине которой стоял огромный коричневый валун.

— Мы на месте, — отрапортовал Тионэ. — Вот он, Плачущий камень.

Подойдя ближе, я увидела, что валун действительно плачет. С самой его вершины в два ручья стекали струйки воды, огибая неровности, вырисовывая неповторимый узор. По сути, вода должна была проложить себе небольшие русла от камня и дальше по склонам гор, но она, коснувшись земли, уходила под камень. Даже трава вокруг оставалась сухой.

Я дотронулась до влажного бока Плачущего камня, и головная боль усилилась.

"Это феноменально! — орал Феликс. — Чекпойнт работает! Чувствуешь вибрацию?"

"А можно не орать? — морщась от боли, попросила я. — Что-то мне все это не нравится".

Отойдя подальше от камня, я почувствовала, что боль уходит. Попробовала вернуться к нему — боль усилилась. Получается — чем дальше от контрольной точки, чем лучше.

"Странно, такое не должно происходить, — недоумевал Меч. — Чекпойнты создавал Хранитель, они по своей сути не могут вредить тебе".

"Тем не менее, ты сам видишь, что я не притворяюсь".

Пока я экспериментировала с головной болью, Кастин пытался осмотреть камень с помощью магии.

— Невероятно! — воскликнул юный маг. — Камень не отзывается на Силу Земли.

"Что-то здесь не то... — вздохнул Феликс, когда я улеглась на землю возле одной из сосен. — Странно..."

"Что тут странного? Камень искусственный, вот Кастин его и не чувствует".

"Спасибо, что разъяснила, а то я и не знал, — проворчал Меч. — Речь не об этом. Ты не должна болезненно воспринимать работу чекпойнта. Наоборот, контрольные точки — это что-то вроде заправочных станций. Возле них Хранители всегда чувствовали наплыв энергии, эдакий драйв".

В ответ я обреченно простонала. К головной боли прибавился шум в ушах.

"Вот зачем мы сюда приперлись? От меня сейчас толку ноль. Я даже думать не могу — больно".

Глядя на мое горизонтальное положение под сосной, господин Ратхи покачал головой. "И она еще пыталась заморочить императора? Я же говорил его величеству, что это пустозвонка", — читалось в его глазах.

Поскольку дальнейших распоряжений ни от меня, ни от помощника императора не поступало, егеря расположились на отдых. Отец Лазурий, Кастин и Заххар занялись исследованием Плачущего камня. Кастин никак не мог понять, почему магия Стихий не помогает связаться с камнем. Вода, стекающая по бокам глыбы, отвечает, а сам предмет исследования молчит. Хотя Феликс и просил не распространяться на счет чекпойнтов и их происхождения, но я больше не могла смотреть на безрезультатные попытки Кастина. К тому же голова у меня стала болеть сильнее, тем самым вызывая приступ ярости.

"Я только скажу ему, что это не натуральный камень, — сдерживая боль, пообещала я Мечу. — Просто не могу смотреть, как парень изводит себя".

— Так вот в чем дело! — обрадовался Кастин, услышав от меня правду о камне. — Хорошо, что ты предупредила, а то я начал сомневаться в себе. А с тобой что? Ты какая-то зеленая...

— Голова болит, — сквозь зубы ответила я.

— Давай помогу, — предложил Кастин.

— Попробуй, — я убрала руку со лба.

Старания юного мага не увенчались успехом. Боль не собиралась отступать.

"Феликс, а может ну его, этот камень? Давай разломаем, и все дела? Сил нет терпеть, и уйти не могу. Меня словно что-то держит возле него. Спрашивается: на фига мы сюда приперлись?"

Злость, вызванная головной болью, нарастала. С каждой минутой мне становилось труднее контролировать эмоции. Когда звон в ушах достиг максимума и стал походить на набат, я не выдержала и, выхватив Меч, бросилась рубить Плачущий камень. Откуда только силы взялись?

"Прекрати, Найяр! — орал Феликс, — Я почти нашел причину странного влияния камня! Остановись!"

— Иди в задницу! — зарычала я то ли Феликсу, то ли камню, — Не хочу терпеть!

Каменная крошка разлеталась во все стороны. Раскромсав верхушку глыбы, Меч ударился о металлическую коробку. Небольшой черный ящик, запрятанный внутрь камня, заблестел под лучами Цейла.

"Стой, Нинка, стой! Ты же сейчас окончательно погубишь чекпойнт!"

Не обращая внимания на его просьбы, я крушила и ломала артефакт. Подбежал Кастин и, не вникая, что происходит, залепил файерболом по камню. Раздался треск, полетели искры, и прибор взорвался, разметав по всей поляне остатки камня. Хорошо, что летящие осколки никого не задели.

Тяжело дыша, я прислушалась к собственным ощущениям. Боль отступила, звон утих.

"Дура ты, Нинка! Неуровновешеная истеричка! Такую вещь погубила! — орал на меня Феликс. — Устроила тут бесплатный цирк!"

Егеря стояли неподалеку и смотрели на меня удивленными глазами. Господин Ратхи беззвучно молился. Видимо, думает, что я умом тронулась. Отец Лазурий качал головой, а Заххар стоял, опустив руки.

"Еще немного, и я бы избавил тебя от головной боли, — Меч говорил раздраженно, — но нет же, ты у нас самая умная, тебе плевать на мнение окружающих".

"Ничего мне не плевать. Просто когда плохо, то я иду к одной единственной цели — устранить источник боли".

"Дело было не в камне, а в том, что каким-то образом изменилась частота передачи информации. Ты вошла в диссонанс с колебаниями волн. Подождала бы немного, и я сменил бы настройки чекпойнта".

"Послушай, Феликс, а на воду, которая уходила под камень, эти колебания могли сказываться?"

Я не слушала, как ругается Меч. Не знаю, откуда пришла такая мысль, но мне показалось, что отсутствие сосновых побегов напрямую связано с неполадками в работе чекпойнта.

"Посуди сам, измененная на молекулярном уровне вода с Плачущего камня попадала в подземные реки и распространялась по всем Ангриарским горам".

"В таком случае, мастера Воды должны были заметить изменения", — не согласился Меч.

"Ах, ну да, я же забыла, тут сплошь и рядом биофизики с биохимиками. И воду брали на спектральный анализ, провели лабораторные исследования, — я учащенно дышала, словно после долгого бега.

"Нин, ты где таких слов понахваталась? Сама-то поняла, что сказала?"

"Возможно тебя удивит, но еще я таблицу умножения знаю, и азбуку прочла от корки до корки".

Горячая волна злости потихонечку накрывала меня. Хотелось приложить Меч об остатки камня.

"Короче, мы останемся тут на несколько дней и понаблюдаем. Если рост побегов не возобновится, то вода тут ни при чем. И тогда мы продолжим поиск", — тоном, не терпящим возражения, я закончила нашу с Мечом дискуссию.

Между тем, стоявшие рядом егеря и мои друзья расчитывали получить объяснения произошедшего. Ударяться в долгие пояснения мне не хотелось, поэтому, обрисовав парой фраз свое поведение, я предложила разбить лагерь и набраться терпения.

— Если я все правильно поняла, то причина крылась в этом камне. Останемся тут на некоторое время и посмотрим — права я или нет.

На обустройство лагеря некоторое время. Для опытных егерей и тройки магов большого труда это не составило. К исходу дня на поляне, некогда принадлежавшей Плачущему камню, дымились костры и стояли шатры.

Каждое утро я прогуливалась среди сосен в надежде увидеть молодые побеги. Шел третий день, но ничего не менялось. Меч проел мне всю плешь, ворча и упрекая в несдержанности, неуважении к артефактам и неумении контролировать боль. Легко ему, железному, рассуждать, а я — человек, из плоти и крови. Да, не умею терпеть боль, не умею оставаться спокойной и невозмутимой, когда внутри все стонет и корчится. Да, я не готова терпеть физическую боль. Что же теперь, постоянно упрекать меня в этом?