Старая, въевшаяся в язык молитва еще со времен его, Колума, странствующего монашества... Он всегда читал ее в пути — иногда вслух, иногда про себя. И дорога становилась немножко легче. Даст Бог, и сейчас принесет она хоть малую толику утешения!..

Жизнь да пребудет в речах моих,

Связны да будут слова мои,

Как спелые вишни — уста мои,

Доколе домой не вернусь из странствий.

Любовь, что людям Христос даровал

Да исполнит сердца, что в пути я встречу,

Любовь, что людям Христос даровал

Да исполнит меня при встрече со всяким!

В темных лесах, на широких полях,

На склонах холмов и в долинах зеленых...

Тихий голос чтеца заглушил булькающий кашель. Брат Колум поперхнулся последней строфой и умолк. "Господь Всемилостивый!— с душевной болью подумал летописец, отводя взгляд от вздрагивающих плеч брата Лири.— Только дай ему дойти!.. Мы-то уж как-нибудь сами... Ох, Пресвятая Дева, он же сейчас легкие свои выплюнет!.. Нет. Нельзя. Думай о хорошем, Колум! Не раскисай! Всё обойдется. И мы дойдем. Мы никого не потеряем. Мы и так потеряли уже слишком многих..."

Брат Лири умер ночью.

Монахи, только что кончив читать заупокойную, молча сидели вокруг костра, не глядя друг на друга. Брат Даллан, уставившись в темноту невидящими глазами, мерно отстукивал посохом по земле. Рядом с ним, уткнувшись мокрым от слез лицом в теплый бок слепого, скорчился Гален. Брат Колум, серый, как самые горы, что окружали со всех сторон маленькую кучку монахов, глядел на огонь и молчал. У него не было сил ни говорить, ни даже думать о чем-то. Послушники устроились чуть поодаль, на торчащих из земли больших скалистых обломках. Джеральд, стиснув пальцами свой молитвенник, покачивался из стороны в сторону, словно в забытьи. Годфри ковырял пальцем моховые наросты на камне. Алби подошел только что — он последние полчаса искал хоть что-нибудь, из чего можно было бы соорудить крест на могилу. Подошел, переглянулся с Годфри и легонько потрепал по плечу пребывающего в прострации Джеральда:

— Эй, ты как?.. Джерри! Джерри, ты меня слышишь?

Тот повернул голову:

— Слышу. Ты нашел ветки?

— Да где там!— с досадой махнул рукой Алби.— Все окрестности чуть не на пузе излазил! Ни деревца, ни кустика. Горы же!.. Что ж делать-то... Нельзя ведь без креста-то.

— Это всё я...

— Ты о чем?— удивленно наморщил брови крепыш.

— Из-за меня всё,— прошелестел Джеральд.— Недоглядел. Брат Лири... лекарство...

— Да что ты там бормочешь?— крестьянский сын решительно взял товарища за плечи и хорошенько встряхнул:— Очнись, слышишь, Джерри? При чем тут ты? Братец болел. Если б не холод этот проклятый, дак, может, и выкарабкался бы, а так-то... Ты уж здесь точно не виноват!

— Виноват,— быстро перебил его послушник.— Дал слабину! Позволил ему лекарство это до самого донышка... А ведь брат Лири не ел ничего совсем... Аббат сказал, что сильное лекарство было. Никак нельзя его на пустой-то желудок! А я... ну ведь он так кашлял! Так просил!

— Ну тихо, Джерри. Тихо.— Алби утешительно похлопал безутешного друга по спине.— Аббат, небось, это уж после сказал? Ты ведь не знал же. Чай, не ясновидящий, ну?.. Да и плох был брат Лири, совсем плох, земля ему пухом...

Губы Джеральда задрожали. Он вскочил, оттолкнул опешившего Алби и широким шагом ушел в темноту. Крестьянский сын только руками развел:

— Вот ведь натура нежная. Дворянская кровь, что тут скажешь?.. И ведь нисколечко же не виноват, а так и будет себя травить теперь до старости... За ним пойти, что ли? А, Годфри?

— Не надо,— проронил тот.— Только хуже сделаешь. Что ты, Джерри не знаешь?.. Лучше вон Галена покорми. Совсем мальчишка сдал. И чихает весь день. Нам только второго брата Лири не хватало.

— Сплюнь!— подпрыгнул Алби.— Вот ты как брякнешь, честное слово!..

Годфри пожал плечами и не ответил. Крепыш-послушник спрыгнул со своего камня и, поглядев в сторону костра, сказал:

— И правда, схожу-ка к Галену. Испереживался малыш... Только как же с крестом быть, а, Годфри?

— Найдем пару камней, да свяжем веревкой поперек. Вот тебе и крест. Иди уже.

Алби подумал, нашел идею с камнями вполне сносной и направился к монахам. Не дойдя пары шагов до костра, обернулся, собираясь позвать с собой и Годфри... И приоткрыл рот: приятеля как корова языком слизнула! Ну, дела!.. Ведь только что тут был! "Наверное, за камнями теми пошел,— пораскинув мозгами, решил крепыш.— Их ведь тоже пока найдешь, чтоб подходящие..." Он встряхнулся и, подойдя к тихо всхлипывающему Галену, ласково сказал:

— Ну что ж ты так раскис-то, парень?.. Негоже. И брату Даллану вон слезами почитай все одеяние залил!.. Пойдем-ка со мной. Перекусим. И не куксись, не куксись. Впереди еще долгий путь, и я тебе не позволю мощами по дороге греметь! А будешь упираться — отцу Бэннану как есть нажалуюсь! Тебе Господь жизнь даровал не за тем, чтоб ты себя голодом морил!.. Ну? Вот и молодец. Пойдем. Я тебе кусочек сыра припас...

Аббат стоял у свежей могилы. Стоял молча, только руки его стискивали широкую рукоять воткнутого в землю меча. Прятать его дальше уже не имело смысла.

Монах медленно поднял глаза к черному небу. Оттуда на них равнодушно смотрела полная луна. На них обоих — на него и брата Лири. "Что ж,— подумал отец Бэннан,— я сделал, что должен был сделать. Остальное в руках Господа..."

Он посмотрел на стоящий в ногах сундучок. Усмехнулся криво. И опустился на колени, прислонившись лбом к холодному клинку. Из правого рукава одеяния на ладонь аббата скользнули четки. Глава общины прикрыл глаза, вздохнул и тихо зашептал слова моливы.

...Годфри, стоя у него за спиной, под надежной защитой вросшей в землю каменной глыбы, прислушался. И задумчиво сощурил глаза. Разобрать обывками долетающее от могилы бормотание было сложно, но ему это все же удалось. Молитва была странная. И привычной заупокойной там даже не пахло... Так же, как и смирением пред лицом Господа. "А вы не так просты, святой отец",— подумал послушник, переводя взгляд с коленепреклоненной фигуры аббата на поблескивающий в свете луны клинок. Двуручник. Вынул-таки из-под плаща, значит. Годфри невесело усмехнулся — стало быть, аббат решил выложить на стол все карты? Зря. Если только это не прямая провокация, конечно... Но в любом случае — шутки кончились. И тянуть дальше не имеет смысла. Вот только знать бы, что конкретно известно аббату, и известно ли вообще что-нибудь? Хотя, если судить по мечу... Он задумчиво кивнул каким-то своим мыслям и бесшумно отступил в тень.

Когда отец Бэннан поднялся с колен и, бросив прощальный взгляд на последнее пристанище брата Лири, вернулся к остальным, Годфри среди них не оказалось. Братья его не видели, до Джеральда, впавшего в самобичевание, вообще достучаться было сложно, и только Алби высказал предположение, что товарищ ушел на поиски камней для креста. Аббат, пожав плечами, оглядел соратников и велел:

— Тушите огонь.— Он оглянулся в сторону свежей могилы, и голос его предательски дрогнул:— На ночевку встанем где-нибудь в другом месте...

— Как же, отче?— удивился Гален.— Ведь Годфри еще не вернулся!..

— Ничего страшного,— отрезал Бэннан.— Камней вокруг пруд-пруди, далеко ему ходить не надо, а дорога здесь всего одна. Увидит, что мы ушли — нагонит, и часу не пройдет!

Но прошла ночь, наступило утро — а пропавшего послушника монахи так и не дождались. Годфри исчез. Исчез, будто его и не было.

* * *

Дэвин О`Нейлл хмуро смерил взглядом стоящего перед ним Ивара:

— А почему бы тебе самому этим не заняться, лорд? Ты на таких делах, считай, собаку сьел!

— И как вы себе это представляете?— поднял бровь первый советник.— Пришлый наемник, и месяца не прослуживший, начнет пытать господ на предмет того, где был каждый из них в момент бесславной кончины двух вождей?.. Немного не по чину, вам так не кажется?

— Открыл бы имя, да и всех дел!

— Чтобы наш убийца поумерил пыл и залег на дно? Вы простите, но год я в Ирландии торчать не намерен.

— Вот свалились же вы с Кеннетом на мою голову...— проворчал Дэвин. И, после паузы, вздохнул:— Ладно. Чего спрашивать и у кого?

— Я тут списочек набросал,— живо отозвался лорд МакЛайон, ныряя рукой за пазуху.— Здесь и вопросы, и имена... Ознакомьтесь, я подожду. И разъясню, если что-то непонятно.

— Кхм... Ну, давай, поглядим,— вождь принял из рук "наемника" аккуратно сложенный лист, развернул, пробежал глазами и нахмурился:— А Кара тут при чем?! Ты что, лорд, совсем рехнулся?! Моей жене-то это на кой?! Да и куды ей, малахольной, двух мужиков одолеть?..

— Женщины иногда способны на куда большее,— равнодушно пожал плечами Ивар.— Уж поверьте моему опыту... Кстати говоря, вождь, относительно вашей супруги у меня будет к вам небольшая просьба.

— Ну?

— Если позволите, мне бы хотелось осмотреть ее покои.

— Чего?!— аж подпрыгнул тот, багровея.— Да ты совсем обнаглел?! Мало того, что всю семью бог знает в чем подозреваешь, так еще и к жене моей под юбку...

— Боже упаси,— спрятав улыбку, королевский советник замахал руками:— Вот уж там-то мне точно делать нечего!.. Не стоит так сердиться, вождь. Моя просьба касается не только госпожи О`Нейлл... И, я вас уверяю, ничего страшного в аккуратном обыске нет. Если пожелаете, можете присутствовать лично. Ну так что?

— Что, что...— проворчал Дэвин, страдальчески морщась.— Можно подумать, выбор у меня есть!.. Ты ж, небось, не отвяжешься...

— Служба такая.

— Во-во. А ежели не позволю, дак ведь все равно везде пролезешь. И не делай такие глазки честные, все вы, гончие, одинаковы... Ладно, черт с тобой! Делай, что положено. Мои комнаты небось тоже обнюхивать будешь?

"Само собой, а ты на что надеялся? Буду, и в первую очередь"— подумал Ивар. А вслух сказал:

— Ну что вы! Как можно?

— Брешешь,— вздохнул вождь, качая головой.— Нутром чую — брешешь!.. Ну да ладно. Пошли тогда, что ли...

— Куда, простите?— захлопал глазами лорд. Дэвин ухмыльнулся:

— Ты ж хотел "обыск". Будет тебе обыск! Да пошли, чего встал-то?.. Дома как раз никого — Лиам Маделин к отцу повез, Кара с Дейдре провожать уехали. И парни с ними. Очень удобно даже!.. Хоть обыщись весь!.. А я посмотрю...

— ...как бы я чего не стащил?— ехидно закончил за него Ивар. Тот стушевался:

— Да я ж не о том... Чего ухмыляешься, лорд?! Тебе бы в дом черти кого заслали, я б еще на тебя посмотрел бы! Ну? Чего встал столбом? Пошли, говорю. Пока я не передумал. У, Кеннет! Подсуропил!.. Вот ей-богу, знал бы — дак еще двадцать пять лет назад попер бы его отсюда, невзирая на папеньку!.. А теперь-то чего... поздно! Тьфу ты!

Ивар сочувственно вздохнул и вышел следом за недовольно брюзжащим вождем. Сочувствовал он вполне искренне, только не Дэвину, а себе. Само собой понятно, что в присутствии хозяина дома (который, на минуточку, тоже под подозрением!) ни о каком обыске и речи не идет. Будет стоять над душой, из-за плеча выглядывать, под руку лезть... "Лучше бы он тоже дочь провожать поехал!— недовольно думал лорд.— Хотя, сто к одному, мне б и тогда ничего не светило. С собой бы поволок, побоялся бы одного в поместье оставить... Ну понятно, я же — "гончая"! Черт бы побрал этих ирландцев, у которых везде родственники... Не работа, а каторга. Ну что мне, ночью по спальням шарить?.. Н-да... Идея-то хорошая, но вот исполнение... Надо было у Нэрис снотворных капель взять. Полезная вещь, чтоб я сдох!"

Как и предполагала королевская ищейка, осмотр господских покоев много времени не занял. Да и "осмотром" этот пробег по второму этажу назвать можно было только при наличии богатой фантазии... Уже вечером, стоя в одиноком карауле, лорд МакЛайон сердито брюзжал себе под нос:

— Невозможно работать!.. Этот бородатый собственник сам себе яму роет: туда не лезь, здесь не стой, тут "ничего интересного" и вообще — заканчивать пора... можно подумать, у меня начать время было!

Ивар сердито нахохлился: "Ну вот что мне с ним делать?.. Вождь меня и раньше не особо жаловал, а теперь и подавно глаз не спустит. Как же — явился тут, нос сует куда не надо! А головой подумать, что "не надо" оно как раз мне?.. Ну, ладно! Надеюсь, после сегодняшнего "обыска" он, наконец, успокоился. И ужинать будет в столовой, вместе со всеми — если они вернуться успеют, конечно. А не успеют — и того лучше, целая ночь в моем распоряжении!"

Он начал было уже прикидывать заранее, чьи покои посетит первыми, но отвлекся — из-за ограды послышался какой-то шум. Лорд МакЛайон навострил уши. Со стороны дороги, становясь все громче, летело разухабистое:

— Возле речки Банн, что в графстве Данн,

Серебрилась роса на траве.

Мимо девушка шла, хороша и мила,

И вдруг улыбнулась мне!

Глаза — будто цвет, будто майский цвет,

Подобно феям лесным.

И пребольно я ущипнул себя,

Не поверив глазам своим!..

Песенку выводил чей-то очень знакомый и очень нетрезвый голос. Ивар чертыхнулся:

— Финви!..

— С Востока на Запад могу пройти,

Где великий лежит океан...

Но такой вовек не смогу найти,

Как красотка из графства Данн!

— Прибью паршивца,— прошипел лорд, решительно разворачиваясь к воротам.— Я его по делу посылал, а он, рожа бесстыжая... Адэйр, это Финви мой! Впусти, будь другом...— он подумал и добавил:— Хотя, если по-хорошему, его бы на ночь снаружи оставить! Совсем совесть потерял.

— Так чего делать-то?— хохотнули со стены.— Впускать али нет?

— Впускай,— вздохнул несчастный наниматель.— Я ему тут всыплю.

— Эвон как заливается,— ухмыляясь, сказал Шерк, по знаку караульного сверху отворяя малую дверцу ворот.— Ивар, обожди зверствовать! Дай дослушать... С бардами пил, что ли?

— Сейчас узнаем,— многообещающе процедил королевский советник, закатывая рукава.

— Был то сон иль явь, я не мог понять,

Пока в руки себя не взял.

Расспросил у людей, что знают о ней,

И понял, что все ж не спал...

Покачиваясь, довольный по уши бродяжка шагнул во двор, набрал в грудь воздуха для нового куплета... и испуганно пискнул, когда неумолимая рука Ивара, появившаяся невесть откуда, сграбастала его за воротник курточки.

— Явился, поросенок?!— гневно вопросил лорд.— Нагулялся?

— Ай!

— Да хоть "ой"! Совсем обнаглел?!

— Господи-и-ин...— заскулил нещадно встряхиваемый Финви.— Господин, ну за что? Ну я же ничего не сделал!

— Вот именно!— отрубил наниматель.— Я тебя пьянствовать посылал? А?!

— Н-нет... Да я ведь только самую чуточку, господин!..

Ивар втянул носом воздух и скорчил страдальческую гримасу:

— "Чуточку"! Да в тебе вечерняя доза МакТавишей... Что за жизнь, черт возьми?.. Одних сплавил подальше — так тут же им замена достойная нашлась!.. Шерк!

— А?

— Я отойду ненадолго, ладно?.. Что ты лапками сучишь, паршивец этакий?! А ну, пошли! Пошли, я сказал! Я с тобой в другом месте поговорю...