Правление этого монарха имело для Португальской короны катастрофические последствия из-за чего этот король-романтик рыцарства стал самым малозначительных правителей в истории страны, и при этом предпоследним монархом из правящей династии. Гибель юного неженатого короля привела к практическому пресечению царствующей в Португалии Ависской династии, последним бесспорным наследником стал пожилой бездетный двоюродный дед Себастьяна, кардинал Энрике, архиепископ Лиссабона, брат его деда короля Жуана III, который и занял в следующем году опустевший трон под именем Энрике I Чистый. Сложившейся ситуацией не замедлили воспользоваться соседи-родственники начав в этом году процесс по присоединению португальской короны к испанскому престолу, ведь дедушка-король на троне долго не проживет.
* * *
Португальская перспектива была фактически единственным добрым известием для его католического величества Филиппа II, короля Испании.
В североафриканских владениях короны продолжалась стычки с не признавшими новую власть маврами. Благо было на кого положиться в этом деле, поставив во главе войск в Северной Африки своего незаконнорожденного, но признанного отцом-королем Карлом V, брата дона Хуана Австрийского, которого для этого пришлось в апреле текшего года даже отозвать из охваченных мятежом нидерландских провинций, где дон Хуан не плохо давил мятежников. Но на новом театре военных действий его воинский талант, по мнению короля был нужнее.
Галеоны и нао из Нового Света продолжали систематически доставлять в Севилью заокеанские сокровища, и если ли бы не французские и особенно английские пираты, активно резвившиеся на морских путях от Азорских островов до метрополии, то это была бы второе доброе известие. Но было так как оно было, а его флотоводцы практически ничего не могли с этими разбойниками поделать. Зато бывшие тартарцы, а сейчас подданные царя Московии, прекрасно обуздали эту своевольную братию в зоне своей ответственности, водах заморских владений его величества. Что было наиболее оскорбительно для монарха. И конечно эта королева-еретичка на своем острове со своими подданными-пиратами заслуживает наказания, но не время, ох не время объявлять островным бритам войну. Хотя она фактически и идет, правда в основном на море с редкими сражениями на суше с наемниками англичанами в бунтующих Нидерландах.
А тут ещё и 'добрый' соседушка руа французов Генрих III, внезапно рассорился с лидерами 'Католической Лиги', которых активно, и златом с серебром, и словом, поддерживал Филипп, как верный сын матери Римской церкви, против соседних еретиков-нечестивцев прозываемых гугенотами. Разругавшись с Гизами, 'брат' Генрих, формально объявив себя главой 'Католической Лиги', фактически поддержал местных еретиков-протестантов, естественно стал 'сыпать мусор в нидерландский суп' его католического величества, оказывая поддержку бунтовщикам-протестантам из принадлежавшим его короне Нидерландам, да закрывать глаза на французских и иных пиратов, базирующих в портах его государства, грабящих суда несущих флаг его государства. И этот бунт чем дальше, тем больше заставлял Испанию меньше думать об других вопросах жизнедеятельности государства. А потери от действий этих морских разбойников стали значительно сказываться на доходы от заморских владений короны. Только избивались от одних пиратов-тартарцев, склонив их к охране своих караванов, как тут же появились новые, теперь уже от своих 'братьев' и 'сестер', соседушек-монархов по Европе. Так, что этот год для Испанского королевства выдался совсем не мирным.
* * *
Несмотря на заключение в позапрошлом году так называемое Гентское умиротворение между северными землями, населенными в основном еретиками-кальвинистами (фактически будущая Голландия) и южными территориями (фактически будущая Бельгия), в которых большинство составляли добропорядочные католики, почитающие Святую мать Римскую церковь, непогрешимого Папу Римского и его Католическое величества Филиппа II, короля Испании, входящие в нидерландские провинции монархии, продолжались столкновения. Северные территории, и даже некоторые южные провинции, не смотря на поддержку местных властей королевской армией, продолжали сотрясать восстания крестьян и городов. В море продолжали бесчинствовать пираты-еретики, прозываемые морскими гёзами, объединившееся со своими собратьями протестантами из Англии (пуританами) и Франции (гугенотами), практически парализовали торговлю метрополии со своими северными нидерландскими провинциями. Ни один корабль или судно под испанским флагом, не могло пройти в порты северных провинций, если оно шло в одиночку или малой группой, пройти стало возможным только в составе конвоя, под охраной боевых галеонов короны. В ответ правительственные силы разогнали городское самоуправление в городах Аррасе и Валансьене, арестовав представителей городских советов и их ярых сторонников, укрепив таким образом 'вертикал власти' Мадрида в этих поселениях. Противоборствующие стороны в течении всего года, под прикрытием договора 'умиротворения', трактуя его статьи всяк в свою пользу, оттяпывали друг у друга то город, то селения с прилегающими землями. В общем шел обычный европейский юридический мир.
В начале года удача улыбнулась испанцам, их армия под командованием дона Хуана Австрийского, бастарда бывшего короля Испании, сошлась 31 января 1578 года в битве с войсками мятежников у деревушки Жамблу. На рассвете войска дона Хуана, воспользовавшись тем, что командования армии повстанцев отбыло на празднования свадьбы аж в Брюссель, нанесло удар по лагерю бунтовщиков. Удача сопутствовала бастарду и его солдаты одержали победу. Еретики бежали оставив на поле сражения не менее десяти тысяч тел погибших. Их остатки, порядка трех тысяч человек, отступили в Жамблу, где и укрепились. Но в самом начале февраля, после переговоров, сдались победителям.
Осенью немного отыгрались мятежники, взяв власть в самом Генте, 'матери' одноименных 'умиротворений'. 28 октября 1578 года городской совет Гента под руководством радикальных кальвинистов Янва ван Хембизе и Франсуа ван Рыхова, перехватили власть в городе, арестовав поддерживающих легитимного монарха большого судебного пристава Гента и пару епископов, Брюгге да Ипра. Объявив о создании в городе и прилегающих к нему землях округа кальвинистской Гентской республики, просуществовавшей аж до 1584 года.
* * *
Персидской державе в этом году приходилось трудно. Несмотря на переброску подавляющей и самой боеспособной части армии Турецкой империи в Европу, на Балканы, против войск Русского царства, остатки османских подразделений, состоящие из воинов местных правителей, под командованием Лала Мустафы-пашы и Коджи Синан-паши, по повелению султана, двумя корпусами пошли на персидские земли. Полуслепой инвалид Мухаммад Худабенде, ставший шахом Персии после убийства эмирами кызылбашских племен предыдущего шаха, его брата Исмаила II, ничего не смог противопоставить турецким ударам из Месопотамии и в Западной Грузии, по причине почти полностью отсутствия войск. Все что скопил папа шах Тахмасп I, все войска нового типа, что он создал, умудрился растранжирить, разогнать его сынок Исмаил. А остатки сокровищ растащили после его смерти эмиры, уже в правления самого Мухаммад, частенько с согласия самого шаха или вернее правящей от его имени его жены властной Хейр ан-Ниса-бегим фактически, о ужас, принявшей на себя всю полноту шахской власти. Она лично вела все важные государственные дела, согласно распоряжению её безвольного муженька, её личная печать ставилась на обороте шахских указов и грамот над печатью визиря, только после этого они обретали юридическую силу и были обязаны к исполнению всеми подданными шахиншаха. В результате 'подарков' эмирам казна вскоре была опустошена, из неё исчезли даже драгоценные камни, добытые в копях за последние пятнадцать лет.
Тем не менее, не смотря на действия предпринимаемые Хейр ан-Ниса-бегим, на местах власть кызылбашских эмиров становилась все более и более бесконтрольной. Государство была фактически поделено главами 'красноголовых' на сферы влияния, и эмиры племен мало считались с центром, и управляли племенными землями по своему усмотрению. Не только эмиры но частенько и простые кызылбаши стали мало считаться с интересами государства и веры. Власть Мухаммада с Хейр ан-Ниса-бегим постепенно становилась все слабее и беспомощнее, так, что в стране начались межплеменные распри и междоусобицы. Сефевидская держава почти прекратила своё существование как государство. Заодно племенная аристократия до конца уничтожила и те воинские части 'северного строя' покойного шаха Тахмаспа I, которые пережили правления Исмаила, чтобы окончательно обезопасить себя от военной опасности со стороны центральной власти. В открытую увезя на земли своих племен пушки, ружья и иное оружие и доспехи расформированный частей нового типа шахской армии. А те отряды племенного ополчения, даже вооруженного ворованным оружием, которые выставили эмиры в войско шаха Мухаммад Худабенде ничего не смогли противопоставить второсортным и даже третьесортным воинам местных правителей осман.
Удача сопутствовала османам, даже не смотря на то, что их командующие Лала Мустафа-паша да Коджа Синан-паша терпеть не могли друг друга. Но гнали деморализованного, слабого врага достаточно успешно, так что к концу года держава сефевидов потерпела полное военное поражение. Османы полностью захватили междуречье и побережье Персидского залива, продвинулись на север Персии до древнего города Хамадана заняв его. На Кавказе под их власть перешла вся Грузия со столицей Тифлис, турки вышли на побережье Каспийского моря, подгребая под себя прибрежные ханства и провинции сефевидов и повторно захватили Дербент. Что в свою очередь заставило напрячься русского царя, начавшего стягивать к черноморским и каспийским кавказским 'воротам' свободные войска, но это будет только в следующем 1579 году. Вся юго-западная часть Персии и бывшая столица Тебриз так же перешли под власть полумесяца. И только заключения мира с передачей султану всех захваченных земель, которые турки тут же начали укрепляться, возводя новые и перестраивая старые крепости, а так же выплатой огромной контрибуции, остановило османские войска. Так что год для Персидской державы явно был катастрофический по своим последствиям.
* * *
Для султана Мурада III со всей его империей год нельзя было считать удачным. Потерпев поражения в сражениях с северными гяурами из далекой Московии, его держава потеряла почти все свои европейские владения. Зато восток частично компенсировал западные потери. Отбитые и присоединенные к его империи бывшие земли государства Сефевидов несколько сгладил горечь потери. А заодно и дали возможность в будущем году увеличить количественно свои войска в Румелии за счет набора наемников на бывших землях Персидской державы и призыва ополчения у завоеванных подвластных местных ханов с эмирами. А пока приходится обходиться своими силами, выгоняя из Константинополя большинство потребителей продовольствия из числа городских низов. Частично даже перевозя их на противоположный берег в Анатолию. Ведь на эти рты невозможно напастись еды, особенно когда московиты блокировали большинство традиционных путей подвоза продовольствия в столицу. И все самому приходиться, великого визира, после гибели предшественника так пока и не назначил.
Для Турецкой империи год был все же неудачный, но это если не сравнивать его с ещё не наступившими годами.
Русское царство — Речь Посполита. Боевые действия. Январь-декабрь по новому стилю 1578 года от РХ.
28 февраля 1578 года польская армия, не смотря на надвигающую весеннюю распутицу уходили из под стен так и не взятого панами русского Полоцка. Осада российского города— крепости окончилась бесславно для армии Речи Посполитой, войска уходили от стен городских укреплений и оставив заслоны, вытягивались в колонны, направляющиеся в коренные польские земли. Уходили практически налегке, бросив в лагерях большую часть обозов, увозя только всю оставшуюся артиллерию, не смотря на предстоящие трудности по транспортировке тяжеленых осадных пушек. Вслед за основательно потрепанной, но все ещё опасной королевской армией, уходящей с 'Полоцкого сидения', осажденные бросили всю свою кавалерию, а так же, всадников 'неожиданно' очень вовремя подошедших сотен новгородского, псковского и смоленского поместного ополчения, числом в полторы тысячи сабель, которые тут же включилось в 'сопровождение' незваных 'гостей'.
Стоявший на западном бастионе городских укреплений воевода крепости Полоцк и воевода-наместник Полоцкого уезда воевода бригады Картышев Юрий Васильевич смотрел на уходящую от города 'змею' польского войска и вспоминал: 'Как в августе прошедшего года под его крепость, с гарнизоном в двадцать тысяч бойцов подошла более чем стотысячная армии короля Батории и взяла Полоцк в осаду. Правда, вскоре круль увел значительную часть войска с собой, далее вглубь Русского царства, но и той выбранецкой пехоты и половины осадного парка, оставшихся у стен города под командованием польного гетмана литовского Христофора Николая Радзивилла 'Перуна', сынка великого гетмана литовского Радзивилла 'Рыжего', хватало с избытком. Несколько штурмов последовавших один за другим дорого обошлись воинам 'Перуна'. А тут ещё и слухи о тьме московитов скрывавшихся в окрестных лесах, подкрепленных фактами все множившихся перехватов обозов и команд фуражиров в дальних окрестностях польских лагерей. И осаждающих постепенно начала охватывать паника. Да так, что гетман, засунув шляхетскую гордость подальше, написал письмецо своему государю с общим призывом: 'Все пропало'! На этом могла бы и закончиться осада русской твердыни, да к началу октября приперся под её стены сам польско-литовский монарх Стефан Батории, получивший некоторых 'люлей' под Великими Луками перед их осадой.
И вот после этого за крепость поляки взялись 'по взрослому'. Приступы чередовались с фортификационными работами, благодаря которым, несмотря на морозы сковавшие землю, траншеи, батарейные насыпи, подкопы с минами и прочая саперная гадость для осажденных, все ближе приближались к городским стенам и бастионам опоясывающих Полоцк. И хотя потери при штурмах католики несли лютые, но воля бывшего трансильванского князя гнала подчиненных ему воинов на все новые атаки. И оборона начала постепенно сдавать. Вот пришлось оставить один из ближних фортов, вот поляки выбили русских из второго, подвели мину и взорвали с оборонявшимся в нем гарнизоном третий, раздолбали артиллерией все стены и срыли куртины на четвертом, после чего вытеснили его защитников за стены основной линии обороны. А про дальние монастыри-форты и говорить нечего, их враг захватил в первую очередь. Благо заранее заложенные в монастырских и фортовых подвалах 'подарки' для папистов практически никогда не подводили и результата 'вручения' схизматикам этих 'подарков' им очень не нравились. Так, что рушащиеся в грохоте и огне захваченные форты не приносили положительных эмоций вражеским пехотинцам. Да так, что более в захваченных фортах жолнеры с наемниками не укреплялись, спеша поскорее выбраться из захваченного укрепления, после чего в дело вступали вражеские саперы, взрывая оставшиеся целыми остатки укреплений, тратя на это бесценный в данный момент для поляков порох. А когда в ночь с 6 на 7 декабря 1577 года взлетел на воздух стоящий в ближайших окрестностях Полоцка женский Спасо-Ефросиньевский монастырь, избранный польным круем своей полевой резиденцией, похоронивший под своими обломками всех захватчиков, находившихся в момент взрыва в его стенах, и только случайность позволила Баторию с малой свитой избежать участи остальных придворных польского короля, паны срочно, не смотря на мороз, 'выехали' и из остальных захваченных ими окрестных православных обителей.
