Пехота Империи

Билл Стокман помогал Ламберу и Виктору поднять девушку в полицейской форме с пола. В любое другое время этот процесс не вызвал бы у него отрицательных эмоций, тем более, что фигура у девушки была вполне себе, но сейчас он был не в состоянии уделить свое внимание подобного рода деталям. Потому что, девушка лежала прямо в этой грязно-бурой жиже, не то грязи, не то крови с белесыми прожилками и какими-то мерзкими ошметками. Лезть туда руками Биллу очень не хотелось. Но сейчас было не до нежностей, и Билл мужественно подсунул руку под талию девушки, внутренне морщась от вида и запаха (и от ощущения — это было как залезть пальцами в холодец, брр), помогая поднять ее с пола. Приподняв девушку и усадив ее, придерживая руками за спину, Билл кивнул Ламберу и тот извлек из сумки ампулу с нашатырным спиртом. Сломав ампулу, тот провел несколько раз перед лицом у девушки и пожал плечами на вопросительный взгляд Билла — девушка не шевелилась. Билл быстро осмотрел девушку. Никаких ран — по крайней мере спереди, а сзади у нее была одна сплошная грязно-бурая масса, налипшая к спине, у Билла промелькнула мысль о том, чтобы протереть спину и взглянуть, нет ли у нее повреждений или травм, но в этот момент девушка шевельнулась и закашлялась.

— Слава богу! — улыбнулся Билл. Эта улыбка была самой что ни на есть последней улыбкой Билла Стокмана, хорошего парня и фаната больших пушек. Потому что Сандра повернула голову к нему, повернула так, что у любого существа с нормальным позвоночником лопнули ли бы диски и спинной мозг перекрутился и лопнуло словно канат, скрученный между двумя маховиками, но она просто повернула голову и вцепилась зубами ему в глотку, вырвав кусок плоти, забрызгав все вокруг и заставив окружающих на долю секунды замереть, не веря происходящему.

Первым от ступора очнулся Шойджи. Билл еще был жив, хотя артериальное давление в мозгу упало и он уже терял сознание, падая вниз, брызги его крови еще висели в воздухе, когда гудящие от тысяч микровибраций клинки пронзили бывшую напарницу полицейского и легко отделили голову от тела. Голова Сандры не спела упасть на пол, как несколькими уверенными движениями Шойджи расчленил ее тело, отделив ноги, руки и вскрыв живот и грудную клетку. Все произошло так быстро, что Моррис не успел ничего сказать, крикнуть, поднять руку. Вот только что Сандра зашевелилась и он обрадовался, что она жива, а в следующее мгновение на полу лежат какие-то куски, тряпки, что-то еще даже шевелится и он просто не может туда смотреть. Потому что голова Сандры, аккуратно отделенная от тела лежала на грязному полу и смотрела ему прямо в глаза. Морис зарычал и начал вставать, хватаясь здоровой рукой за рукоять ножа в ножнах на поясе, но чья-то рука толкнула его назад и перехватила руку, перенаправив движение так, что нож остался в ножнах, а он сам — прислоненным к этой чертовой стене.

— Тс-с-с. — сказала Джун: — не надо...

— Да что же это твориться то, господи... — сказал кто-то из приятелей Билла и, опустившись на колени, начал содрогаться всем телом. Джун кинула взгляд в том направлении, поджала губы и покачала головой.

— Все. — сказала она: — хватит тут мне истерик и прочего. Взяли себя в руки и зашагали наверх. Мужчины...

Джун не понимала, что тут происходит, но как Сандра выкрутила голову и вырвала трахею у старины Билла — она видела. И в отличие от остальных она понимала, что именно сделал Шойджи и для чего. Первый удар — отделить голову, нервный центр, основу. Второй удар — конечности. Потому что эта тварь начала двигаться даже без головы, и это было видно совершенно отчетливо. И наконец — вспороть живот и грудь, распластать позвоночный столб вдоль. Это было сделано, потому что Шойджи тоже не знал. Он не знал, что это такое и как с ним бороться. Потому что так не бывает. Нет, в фильмах и книгах такое происходит. Пробивают рукой грудную клетку и вырывают сердце. Вырывают трахею зубами. Ломают шею легким поворотом руки. Но на самом деле, чтобы вырвать глотку здоровому взрослому мужчине — надо быть пумой. А не полумертвой девушкой, весом около пятидесяти килограммов. Кроме того, даже если ты не девушка, а пума, или тигр — ты все равно не сможешь повернуть голову так. Никто не сможет.

Джун может, и не была философом, мыслителем или ученым. Но если ты боец, то жизнь приучает тебя быстро соображать. Очень быстро. А потому перед тем как они покинули коллектор, она оглянулась и еще раз посмотрела на то, что осталось от тела напарницы старого полицейского. Внимательно. Словно бы хотела убедиться, что эта куча потрохов не встанет и не нападет на них снова.

Когда крышка коллектора звякнув, опустилась на землю, Джун удивилась тому, насколько красиво и безмятежно было небо у них над головами. Словно бы ничего и не было.

Виктор, дизайнер ножей, вдруг всхлипнул рядом с ней. Джун повернула к нему голову. За эти несколько секунд она уже успела окинуть взглядом окружающую обстановку — они вышли на поверхность в каком-то сквере, среди буйной растительности, за деревьями и кустами возвышались хрустальные здания отелей и казино Виктории, тварей нигде не было видно, а Шойджи мгновенно растворился в воздухе — значит все в порядке.

— С тобой все в порядке? — спросила она Виктора. Тот помотал головой.

— Где болит? Кровь?

— Нет, все в порядке. То есть... если вообще сейчас можно говорить о порядке. Посмотри вокруг, все летит к чертям, в какой ад! И Билл умер...

— А я думала, вы ребята, лучше всех подготовлены к концу света. — протянула Джун, отворачиваясь в сторону. С ним все в порядке, подумала она, просто истерика. Такие бывают, когда неподготовленного человека с размаху влепить во все это дерьмо, называемого реальностью. Это просто конфликт между глянцевой поверхностью фильмов о конце света и зомби-апокалипсисе со всеми этими бейсбольными битами и бензопилами, пышногрудыми красотками в форме местного колледжа в коротких юбках, порванных чулках, но с безукоризненным маникюром и прической, и реальностью с большой буквы 'Р'.

Откуда-то из кустов появился Шойджи. Невнимательному человеку показалось бы, что этот Шойджи ничем не отличается от того, что исчез из поля видимости несколько минут назад, но Джун сразу заметила новые бурые пятна на предплечье и выдранный клок рукава пониже локтя.

— Путь чист. — сказал Шойджи: — тварей тут нет. Больше нет.

— Хорошо. Поднимайте свои задницы, мальчики, мы идем к отелю.

Где-то вдалеке раздались выстрелы, прогремело несколько взрывов. Джун прислушалась. Шойджи тоже повернул голову набок и прищурил глаза.

— Что же, по крайней мере мы тут не одни. — проворчал старый полицейский: — А то я уж думал, что всех тут сожрали эти трахнутые богом твари. И ведь только четыре дня назад я нажрался как свинья в этом маленьком баре на Ропонга-стрит, с их маленькими коктейлями, нажрался так, что думал помру прямо там, на коленях у этой маленькой мисс Партон, но нет, нет, нет. Нееет, я выжил там, для того, чтобы сдохнуть тут, в грязи, с простреленной коленкой в компании каких-то мелких бандитос. И не надо сверкать на меня глазами, девчонка, я понимаю, что вы кажетесь себе большими бандитос, но поверьте мне на слово, рядом с Тони О Нилом, или Акулой Сандром вы просто мелочь.

— О, я даже и не стараюсь стать больше. — фыркнула Джун: — давай я помогу тебе подняться, старый пердун.

— Думаю, что откажусь от вашей помощи, мисс. — ответил Моррис, со стоном придавая себе сидячее положение: — и вообще лучше бы вашей банде оставить меня здесь, с этой коленкой я все равно не ходок. Лучше бы я сдох в этом маленьком баре на Ропонги три дня назад. Это конечно бы расстроило мисс Партон, но с учетом что сейчас она скорее всего тоже мертва — ненадолго.

— Мы не бросим тебя тут, старый дурак. — сказала Джун: — так что лучше перестань дергаться и помоги нам тебе помочь.

— О! Помочь мне. Как классно. Вы уже мне помогли, да. Твой приятель отрезал голову моей напарнице и распотрошил ее словно рыбу. Вы бы могли мне помочь, да. Просто скажи своему бугимену чтобы достал свой чертов нож и отрезал голову и мне. Это будет легче чем тащить меня до отеля, да и я не буду лишний раз мучатся, глядя как вас доедают твари. — проворчал Моррис, опираясь на руку Джун, чтобы встать.

— Старый ворчун. — сказала Джун, подхватив Морриса за ремень: — сможешь идти опираясь на меня?

— Тсссс.... — прошипел Моррис от боли, подпрыгнув на здоровой ноге: — конечно, смогу, красотка. Сможешь ли ты идти со мной вот так хоть четверть мили?

— Думаю, что я удивлю тебя, старик. Держись крепче.

— В жизни не отпущу такую красотку. Знаешь, в последний раз такая молодая и красивая девушка прижималась ко мне так крепко и совершенно бесплатно лет двадцать назад. Да. Я помню...

— Береги дыхание старик. — перебила его Джун: — я не собираюсь тащить тебя полностью. Шевели здоровой ногой.

— Все. — сказал Перси вслух. Он сидел за мешками с песком, его руки обжигало цевье гаусс-винтовки, раскаленной от постоянной стрельбы. Гаусс-винтовка не предназначена для такого издевательства над оружием, он знал это. Пять минут в режиме непрерывной стрельбы. Он дважды менял магазин и сейчас ствол винтовки был багрово-вишнёвого цвета. Если бы Перси курил, он мог бы не затруднять себя поиском зажигалки. А просто наклониться к стволу своей винтовки и прикурить прямо от него. Пластиковые детали, цевье и приклад нагрелись тоже, несмотря на то, что были сделаны из жароустойчивых материалов. Винтовку Перси держал по привычке. Толку от нее не было уже никакого. Во-первых кончились боеприпасы. Во-вторых — перегрев. В теории гаусс-винтовка могла вести огонь практически без остановки, но на практике перегрев ствола рано или поздно приводил к тому, что электромагнитные катушки спекались в одну бесформенную массу, прекращая разгонять снаряд в стволе по причине короткого замыкания. Впрочем, к этому моменту стрелок должен был одеть асбестовые рукавицы и закрыть лицо чем-нибудь вроде маски сварщика.

Однако, сейчас ствол винтовки остывал, слегка потрескивая на воздухе — по причине нехватки боеприпасов. Последнюю очередь Перси послал наугад, размахивая оружием словно безумный дворник своей метлой.

— Все. — повторил он и винтовка выпала из его рук.

— У меня тоже. — сказала Нади откуда-то сзади. Они стояли спина к спине, когда все мертвецы, лежащие на крыше, вдруг начали поворачивать свои головы к ним и кое-то уже вскочил на ноги. Следующие несколько минут слились в сплошной кошмар, непрерывные выстрелы, мертвецы падали, снова вставали, к ним примкнули твари, нашедшие путь наверх, через пожарные лестницы и шахты лифтов. Твари и мертвецы кончились как раз тогда, когда у Перси кончились боеприпасы. А я чертов везунчик — промелькнула в голове мысль. С другой стороны, везунчики наверное не оказываются черте-где на крыше, среди кучи тел и без единого патрона. Если сейчас выскочит хоть одна тварь, я труп, подумал Перси, — и не только я.

— Кажется они кончились. — сказала Надин и согнулась пополам. Ее вырвало. Перси отстраненно посмотрел в ее сторону и подобрал свою винтовку. Ее же потом чистить, хотя, кто к черту будет чистить винтовку в такой ситуации.

— Погоди. — сказал он Надин и проковылял в сторону, перевернул чье-то тело, больше похожее на куски обгоревшего тряпья: — Погоди. Я где-то тут видел... — он продолжил искать и наконец увидел наполовину пустую бутылку с газировкой: — А! Вот.

— На, выпей. — Перси протянул Надин бутылку с напитком и та некоторое время смотрела на него и его руку стеклянными глазами. Потом очнулась, взяла бутылку и сделала три быстрых глотка. Ее сразу же вырвало.

— Тихо, тихо. — сказал Перси, придерживая ее за плечи: — маленькими глотками и понемногу... Иначе так и будет полоскать.

— Что... что это за хрень вообще?! — Надин убрала с лица спутанные волосы и ткнула Перси пальцев в грудь: — Что это такое?!

— Да я совершенно без понятия! — закричал в ответ Перси.

— Срань господня. — сказала Надин: — я к такому не готова. Карантин. И эти... твари. Я то думала, Карантин, это когда все умирают в больницах от заразы. И ты видел, что происходит с мертвыми?

— Видел. Я тоже ничего не понимаю. Но это не меняет нашей задачи.

— А у нас есть задача? — Надин медленно подняла голову, чтобы встретиться взглядом с Перси. Тот кивнул.

— Конечно. Мы должны узнать, что произошло с моими и выбраться отсюда в целости и сохранности. Это задача минимум.

— А есть задача максимум?

— Конечно. Узнать, что же тут происходит и разобраться со всем этим бардаком. — еще раз кивнул лейтенант.

— А. Ну да. Разобраться с бардаком. — сказала Надин: — проще простого.

— Угу. Чего тут может быть сложного. — ответил Перси: — вот только бы запасной магазин к винтовке найти. И средство связи получше, чем персональные браслеты.

— Знаешь, хорошо тебе, Дорбан. — сказала Надин с какой-то непонятной горечью в голосе: — Ой как хорошо. Жить тебе просто. — она замолкла, закашлялась и выплюнула на пол скользкий комок крови. Глядя на бордовую кляксу на полу она подумала, что дуракам везет. Перси Дорбан, увалень и неудачник, со своим отсутствием способностей управлять истребителем и низшим индексом нейроадаптации. Должен быть отчислен с первого курса. Нет, каким-то невероятным способом попал во флот и даже стал Героем Империи. Одним из, героев и конечно не самым главным, но тем не менее. Они то все еще на третьем курсе! Сопляки, тряпкососы и салаги, как их называли прямо в глаза. Но перед ним уже тянуться в стойке 'смирно' и прикладывают руку к виску! Он уже лейтенант. И как будто этого мало, его вертихвостка, эта замухрышка из доступных девок — стала очень успешной. Она теперь директор какой-то там корпорации и в последний раз, когда Надин ее видела — даже не кивнула при встрече. Заносчивая дрянь. А она, Надин, лучшая на курсе и потоке, с высочайшим индексом нейроадаптации, она просто-напросто никто. А с другой стороны, зависть — это не лучшее чувство и оно разъедает человека изнутри, а потому она старалась не давать воли этим мыслям. Старалась, напоминая себе, что лейтенантом и Героем Империи Перси стал не просто так. Был бой, было ужасающее сражение, было еще более ужасное путешествие 'ниже радара' и была смерть товарищей. И она видела его отсутствующие глаза в новостях, тогда, в госпитале. Потому — завидовать глупо. Разве не за тем она пошла в Академию, чтобы своим трудом проложить дорогу к звездам? И она, Надин, однажды будет стоять на мостике Императорского Звездного Разрушителя, будет стоять в фуражке с золотыми дубовыми листьями, а на плечах у нее будут лежать адмиральские звезды. И очень может быть, что Персиваль Дорбан к тому моменту будет просто каким-нибудь капитаном третьего ранга. Да. Может быть везунчикам всегда везет и выпадает удачная карта, но когда ты играешь достаточно долго — казино всегда выигрывает. Везунчики не выдерживают долгой дистанции. На долгой дистанции остаются такие как она — с четкой целью и уверенностью, с упорством идти к ней каждый день. И она не будет такой дурой, чтобы разрушать полезные связи, только потому, что ей немного завидно. Нет, даже этот Дорбан будет камнем в фундаменте ее успеха. Он Герой и офицер Флота? Отлично, у нее теперь есть хороший знакомый Герой и офицер Флота. И судя по его поведению — не просто хороший знакомый. Он запал на нее еще тогда, в Академии. И, несмотря на его туземную женушку, несмотря на Хлою в Империи — он западает на нее до сих пор. Потому что они вместе прожили эти адские первые полгода в Академии, а подобный опыт остается выжженным в твоем мозгу навсегда. И она была рядом. Она тогда не обращала на него внимания, но сейчас, сейчас она не упустит своего случая. Если, конечно, она не сдохнет, на этой проклятой планете.