Всего один шаг

Лицо Ирочки отражает изумление.

— Нет, ты серьёзно? Туристом быть желаем? На Землю пока экскурсантов не пускают, Рома. А насчёт "не видел"...

Ирочка щёлкает пальцами, и передо мной вспыхивает объёмный экран.

— Что бы ты желал увидеть, муж мой? Париж, Сидней, Антарктиду? В памяти глобальной сети есть всё. Вся поверхность Земли заснята, кстати, и можно увидеть любую точку, причём большинство в режиме реального времени.

— Вот как... — я хлопаю глазами.

— Ты ужасный дикарь, Рома, честно. У нас имеется информация не только по Земле. У нас же... да у нас тут имеется ВСЁ! А уж по неразумным планетам...

Мне стыдно. И в самом деле, кот-крысолов. Всё, с завтрашнего дня начинаю умнеть. И быстро! А то скоро перед дочкой будет стыдно...

— Ну, до этого ещё далеко. — смеётся мама Маша. — Пока не отправите Мауну в Первый полёт, о всяких там миссиях можно забыть. Шесть лет, как минимум... Ай!

— Ой, не могу! — хохочет Ирочка, привалившись ко мне.

Я тоже улыбаюсь. Мама Маша легкомысленно расслабилась, и результат не замедлил сказаться. Маленькая Мауна, радостно улыбаясь и чирикая, держит в ручонках крупное бело-радужное перо, выдранное из крыла бабушки.

...

-М-м... Рома...

Ирочка чмокает губами, плотнее прижимаясь ко мне, укрывая нас обоих крыльями. Мне тепло и уютно.

Сегодня мы остались ночевать у Фью, и Иуна с мужем тоже. Уж слишком короток нынешний отпуск у мамы Маши и папы Уэфа. Не стоит разлучать их с внуками.

В комнату, отведённую нам под спальню, вливается свежий ночной воздух. В приполярной зоне всегда прохладно, нет влажной тропической жары, и ангелам это нравится. Мне, кстати, тоже.

Я поправляю на голове мягкую ленту мыслесъёмника, предусмотрительно захваченного моей умницей-женой. Закрываю глаза. Надо спать. И да приснится мне сегодня моя родная Земля...

...Танцуют, танцуют свой танец цветные пятна. Что-то я увижу сегодня? Это решать им...

Где-то в необъятной Вселенной рождаются и умирают виртуальные частицы и античастицы. Где-то неощутимо пролетают стремительные виртуальные тахионы. Нейтринное информационное поле Вселенной запоминает всё, что было, есть и будет. Да, и то, что будет, тоже. Как? Да откуда мне знать! Я же не Хозяин Вселенной, я просто непонятным мне самому образом умею читать танец вот этих пятен.

Танцуют, танцуют свой танец цветные пятна.

Взрыв! Огромная голубая чаша до горизонта...

Взрыв! Круглится бок планеты...

Взрыв! Ласково греет светило...

Взрыв! И мириады звёзд светят мне в лицо...

...

Стены тоннеля дышат сыростью, где-то часто капает вода. Под ногами хлюпают лужи. По стенам тянутся разнокалиберные трубы и кабели в разноцветной пластиковой изоляции. Вот интересно, почему одни кабели тёплые и сухие, а другие всегда холодные и скользкие от многолетней сырости?

А впрочем, это не так уж интересно... Гораздо интересней то, что я сейчас собираюсь сделать.

Я — обходчик подземных коммуникаций. Мой номер двенадцатизначный, и стоимость моя ничтожна. Таких, как я, воспиталища гонят миллиардами.

Туннель пошёл на подъём, лужи под ногами исчезли. Ещё немного пройти, исчезнет со стен и сырость. Там, в сухом и тёплом месте, хорошо было бы спать. Да вот беда — нельзя. В правой ноге у меня вживлён микрочип шагомера, отсчитывающий шаги. После смены начальник проведёт по ноге специальным прибором, и если ты вышагал норму, загорится ровный огонёк. И можно будет отдыхать, и получить свою порцию каши. Ну, а если огонёк будет мигать — норма не выполнена — то после ужина получишь тридцать два удара хлыстом.

Модератор наш как-то говорил, будто раньше, давно ещё, шагомеры были приборами, вроде крохотной коробочки, хранимой в кармане комбинезона на бедре. Но тогдашние рабочие научились его обманывать — лягут где-нибудь в укромном месте, повесят приборчик на нитку и раскачивают, а счёт идёт...

Теперь это всё сложнее. Но и сейчас можно отдохнуть, завалившись где-нибудь поверх тёплых кабелей. Только нужно всё время качать ногой, как будто идёшь. А у меня вообще свой метод, о котором не знает никто.

Белый свет налобного фонарика выхватывает из тьмы дыру, в которую я проникаю согнувшись. Вот оно, моё убежище...

Всё началось ещё тогда, когда у меня был номер. Наверное, я уже тогда был болен этой болезнью. Иначе зачем я однажды взял и нарисовал на стене значок, который обозначает "спасайся и беги"? Всем известно, что значки наносят по указанию начальников специальные работники. У них есть много жестяных трафаретов и баллончик с краской. Если нужно нарисовать, выбирают готовый трафарет, прикладывают и нажимают на клапан баллона — и всё. Я же изобразил значок вручную, при помощи куска угольного электрода, невесть как попавшего в мой туннель.

Меня тогда выпороли. Шестьдесят четыре удара, не шутка. Но и это бы не беда. Беда в том, что с того дня я уже больше не мог не рисовать.

В убежище гранитные стены оплавлены жаром плазменного резака. Это какой-то боковой проход, подобных тут тьма. Ровная, чуть шероховатая поверхность — то, что мне надо.

Я выбираю кусок угольного электрода, лежащий у стены. Стены прохода уже изрядно разрисованы, но места пока вдоволь. Проход длинный, и мне его хватит, наверное, до конца дней моих, ведь низшие разряды живут недолго.

Я делаю первый штрих, одновременно притопывая ногой — шагомер должен работать.

Сперва я рисовал одним углем от электрода. Лица моих коллег глядели со стены, и мне было неприятно. Они получались как живые, но во мне нарастал протест. Я хотел, чтобы было красиво, а что красивого в этих мордах? И вообще во всём, что меня окружало, не было красоты. Грязные туннели, трубы и кабели...

И вот однажды я увидел закат. Я и до этого два-три раза видел закат — обходчиков иногда выпускают на поверхность. Видел, но не замечал.

С тех пор я окончательно потерял покой. И решение возникло само собой.

В тот день начальник участка направил в тоннели художника. Ну, того работника с трафаретами и баллончиками с краской. Я незаметно украл у него из сумки синий, красный и жёлтый баллончики, а вот оранжевого не было. Художника того выпороли и забыли. Так я вплотную приблизился к своей мечте...

Притопывая ногой, я делаю последний штрих и отхожу на пару шагов. Белый свет фонарика выхватывает из тьмы всю картину. Синяя краска, сквозь которую просвечивает стена — мне пришлось повозиться, чтобы передать цвет вечернего неба. А вот красные и жёлтые тона лежат густо, переходя один в другой, как и в настоящем закате...

И на этом фоне чёрной изломанной линией виднеется Город. Чёрное средоточие страха и ненависти на фоне небесной красоты.

Меня охватывает тоска. Если начальник увидит это, он велит смыть всё, мной нарисованное. Для чего тогда это? Для чего вообще нужна такая жизнь? Для того, чтобы находить утечки в трубах? Мне это не нужно. А то, что мне нужно, никого не интересует.

— Ты где, придурок? — громко скрипит и скрежещет голос начальника в нагрудном кармане. Я достаю тяжёлую коробочку рации.

— Совершаю обход, мой господин!

— ГДЕ совершаешь?

Да, действительно. За это время я должен был бы уже дойти до конца тоннеля и возвращаться.

— Ногой качаешь, дефектный? Всё, считай, ты своё откачал!

Я быстро выбираюсь из убежища. По полу тоннеля, ещё недавно почти сухому, рекой льётся вода.

Я сунул в поток кончик пальца, лизнул и застонал-заскрипел. Пресная вода... Порыв водовода питьевой воды. Сколько уже утекло?

Дальнейшее было ясно. Тройная провинность, плюс убыток... Меня заберут Санитары.

...

Вспышка света!

Ирочка смотрит на меня в упор, и глазищи её кажутся в полутьме бездонными.

"Ты видела, конечно"

"Как всегда"

Я перевожу взгляд — ночная заря сильно сместилась в сторону. Здесь, в приполярье, закаты продолжаются до самого рассвета.

"Ира, Ир..."

— М-м? — она отвечает вслух, доставляя мне маленькое удовольствие.

"Я не понимаю. Мы их не понимаем. Мы ДУМАЕМ, что понимаем суть "зелёных". А так ли это на самом деле?"

Ирочка молчит долго, очень долго. Я вглядываюсь в её мысли...

"И напрасно" — Ирочка вздыхает, обнимает меня рукой. — "Ничего толкового ты там не увидишь. Давай спать. На этот вопрос невозможно ответить с ходу. Если вообще он имеет ответ"

...

...

— Поехали!

Уин произносит это по-русски, и я невольно фыркаю смешком. Да, за моё относительно недолгое пребывание в службе я успел обогатить коллег парой крылатых фраз. "Клизма от начальства" опять же, и вот это гагаринское "поехали!", незаметно ставшее традиционным перед телепортацией...

Воздух шипит, выходя из камеры, я привычно-автоматически делаю выдох. Крышка поднимается...

— Привет вам, гроза Истинно Разумных!

Гауя встречает нас лично, а у пульта колдует уже знакомая мне Ойя.

— Привет отважным мозгоправам! — я первый выхожу из телепорта, хотя сегодня старшим назначен Уин. Биан убедился, что я могу работать старшим в паре в случае необходимости, и этого ему вполне достаточно. Потому как прочие работники нашей группы имеют гораздо больший опыт.

— Ну, до полного выправления мозгов здешним аборигенам ещё долго. — смеётся Гауя. — Но всё-таки понемногу мы тут оживаем. Гибель того логова не прошла для ядовитых гадов бесследно.

— Между прочим, гостям самим напоминать о том, что они хотят кушать, неловко, и мы пока молчим. — говорит Уин, и все смеются.

— Ну пойдёмте, коллеги, за трапезой и обсудим. Я вот чего вас вызвала — дело вроде как и несложное, но неотлагательное...

...

Вертолёт летит над джунглями, маленький и яркий, словно стрекоза. Я мог бы прекратить его одним движением пальца, но прогноз-машина настаивает на ином варианте. Вероятно, она права...

— "Кондор-5", для вас есть работа — я говорю по-английски. Да, пришлось вот выучить и английский, и испанский, причём говорить надо без акцента... — В квадрате минус ноль тридцать семьдесят два ноль ноль объект. Без предупреждения.

— Вас понял. — отзывается пилот.

Рядом с первым изображением вспыхивает новое — F-16 не спеша делает длинный разворот, ложится на курс, увеличивая скорость до сверхзвука. Некоторое время я наблюдаю за двумя примитивными летательными аппаратами, потом спохватываюсь — у меня же столько дел...

— Сандро, как слышишь? — на этот раз я говорю по-испански.

— Педро, это ты?

— Сандро, даю тебе двух, которых ты ищешь. Улица Лас Флорес, выходят на Николас Де Ривера. Они на этом адском мотоцикле, в чёрном и шлемы зеркальные. Текила с тебя!

— Храни тебя Бог, Педро!

Новая пара изображений. На одном экране двое в чёрных шлемах и куртках на японском мокике. Я уже в курсе, что киллеры в Лиме или Боготе предпочитают автомобилям вот такие компактные устройства. Доработанный "бешеный табурет" способен развивать чуть не полтора л"киич"ц ... ну, то есть, километров сто тридцать — сто сорок в час даёт.

Но на этот раз ребятам точно крышка. Вот, пожалуйста, их уже обложили. Один из киллеров, сидящий сзади, с ходу открывает огонь из портативного "узи", второй пытается нырнуть в проулок... Нет, не удалось. Задний сваливается, прошитый пулями, передний летит через руль. Я смотрю на значки, мигающие рядом. Да, автоматчик не жилец, а вот водитель вполне способен дать показания. Как раз то, что нужно — иначе зачем мне весь этот спектакль? Инфаркт на полном ходу и крепкая стенка, вот и весь разговор...

Ага, F-16 уже вышел на цель. Интересно, из пушки расстреляет или пустит ракету? Ракета пошла... Гринго народ щедрый, когда надо кого-то пришибить. И пусть на базе в Эквадоре ломают головы, кто отдал приказ и навёл на цель. Главное, чтобы местная наркомафия осознала — шутить с ними никто не собирается. Не говоря уже о важном пассажире того вертолёта, его ликвидация создаст такую неопределённость... замаются считать "зелёные".

Горящие обломки вертолёта ещё сыплются в сельву, но я уже сменяю изображение. Передо мной развёрнута диаграмма "картофельного куста". Часть "клубней" занимает весьма высокое положение, и выдернуть их пока нельзя, к сожалению. Но оборвать их нити-связи можно и нужно. Как цепочку добра, так и цепочку зла можно оборвать. Точечное воздействие штука мощная, надо только точно рассчитать точку удара... А вот этот "клубень", пожалуй, мы выдернем.

"Уин, я сделал. Остался последний пункт. Рвём гнилой зуб?"

"Давай, Рома"

...

Пожилой, хорошо одетый мужчина с волевым, хотя и обрюзгшим от излишеств лицом пишет что-то в блокноте. Вот интересно, почему-то все вот такие люди очень любят дорогие костюмы "от армани и кардена". По мне, так пустой перевод денег, и неудобные вещи к тому же, купили бы майку и джинсы и ходили...

Мужчина поднимает глаза, в которых глубокая задумчивость. Только зря он думает, его мысли останутся в его голове. Его мировая линия заканчивается. Нет, она могла бы ещё тянуться и тянуться, обрывая многие другие... Но мы с Уином решили иначе, и прогноз-машина подтвердила правильность нашего решения.

Инфарктор был вызван из окрестностей Лимы, там в укромных уголках немало ржавых болтов, обрезков кабеля и прочего валяется... Молодец всё-таки Гауя, надо сказать Уэфу, а то он всё бережётся...

Мне вдруг приходит в голову озорная мысль. Я тыкаю пальцем в светящийся квадратик виртуальной клавиши. Палец ничего не ощущает, а вот у клиента глаза лезут на лоб. Да уж. Вид возникшего из воздуха и повисшего перед тобой в полутора метрах "обрезка кабеля" способен прогнать скуку...

Я привожу прибор в действие. Мужчина валится мордой в стол, громко стукаясь лбом. Вот так, дядя. Тот, кто отнимает чужие жизни, пусть и не своими руками, должен быть всегда готов отдать свою. И любые обиды тут неуместны.

"Ну, Рома, я закончил. Как дела у тебя?"

"Я тоже. Обширный инфаркт с остановкой сердца. Проследить до наступления биологической смерти мозга?"

"Не надо, оставь. Вот тебе ещё добавка"

На экране бодро шагает биоробот Иван, он же Иварс. Как давно я их не видел, просто соскучился...

"Всегда рад помочь, Рома" — шелестит бесплотный смех.

"Он что, идёт на встречу с кем-то?"

"А ты почитай у него в голове. Душа робота — потёмки, Рома, но насчёт этого я могу сказать — никуда он не идёт. Вспомни утреннюю беседу"

Да, я помню. Пять биороботов слоняются по улицам Боготы, Кальяо, Лимы, Кито и Гуаякиля, отвлекая силы и внимание Гауи и её коллег. Очевидно, на это и расчёт "зелёных", иначе они давно ликвидировали бы засвеченных. Больше месяца уже слоняются без дела, ни с кем не вступая в контакт и не выходя на связь. Не спят, не едят, только пиво пьют да бензин...

"Верно, Рома, пора заканчивать пустой номер. Я вот что придумал..."

Уин объясняет мне, я ухмыляюсь.

"Доброе дело задумал, Уин. Психическая атака, я понимаю"

"А то! Они должны нас бояться и плохо спать по ночам. Это будет полезно для дела. Начали!"

Передо мной на двух экранах уже шагают два Ивана. Да, пока биоробот идёт спокойно, его трудно отличить от живого человека. Если, разумеется, не видеть его глаза...