— Он мне понравился. Это, наверное, глупо звучит... — Лэйо замялся. Ему пришлось напомнить себе, что он обещал говорить правду, какой бы постыдной она ни была. — Я... устал быть младшим. Меня все время либо поучают, либо воспитывают, либо говорят "Ты маленький, ты не поймешь". А с этим парнем я вдруг почувствовал себя всемогущим и всезнающим. Ему все было интересно, он задавал кучу вопросов, а я отвечал. Это было необычно и... приятно.

— Ты имел человеческий облик?

— Нет, исходный. Поначалу я хотел оставаться невидимым, так что внешний вид значения не имел. А потом... человек не испугался, и я решил остаться в исходном облике. В человеческом я не очень хорошо Силой управляю.

— Понятно. И что случилось дальше?

— Парень вдруг исчез. Буквально на полуслове. Я расстроился, конечно, и на всякий случай тело полуэльфа спрятал в подпространственном кармане. Настроил все так, чтобы парень, если вернется в Эртан, сразу в этом теле оказался.

— Зачем?

— Ну как зачем, — Лэйо посмотрел на Хранителя с некоторым удивлением: неужели и впрямь не понимает? — Мы же не договорили. А я был заинтригован: кто он такой, откуда взялся, почему вдруг исчез. Тогда казалось, что я в любой момент могу все исправить.

Мальчик вздохнул и опустил голову. Когда ситуация вышла из-под контроля? Когда в дело вступил Эль-Стаури? Или когда он, Лэйо, впервые создал тело для неожиданного гостя, и тем самым навел Эль-Стаури на идею Игры? Или когда он додумался автоматизировать процесс сотворения тел?

— Лэйо, продолжай! — настойчиво напомнил Хранитель. — Мы тебя слушаем.

— Да, простите, — спохватился мальчик. — Я ждал своего нового знакомого, но вскоре появился другой человек. На этот раз я не стал использовать чужое тело — создал новое специально для него. А образ подглядел в его сознании. С ним было не так весело, зато он смог объяснить, как попал в Эртан — вернее, мы выяснили это вместе. Оказалось, что через тот самый кристалл-посредник, который предназначался для воссоединения Звезды Четырех Стихий. Этот человек, конечно, не владел магией, но он был ученым, и нашел способ проникать сознанием через кристалл при помощи технических достижений своего мира. Я мало что понял...

— Ты рассказал этому человеку про обряд?

— Я не хотел, — вздохнул Лэйо. — Так получилось. Меня мучило любопытство, а он сказал, что не будет отвечать на мои вопросы, если я ничего не расскажу ему в ответ. Ну и...

Мысли снова понеслись в привычном направлении: изменилось бы что-нибудь, если бы он не был столь откровенен с профессором? И если да, то в какую сторону?

— О чем вы с ним говорили?

— Ну... он спрашивал, знаю ли я, что это за штука, при помощи которой он переносится сюда. Я ответил, что это часть одного артефакта из мира, в котором мы сейчас находимся, и предупредил, что собрать артефакт все равно не удастся, потому что нужна сила Найэри. Мне показалось, что гость ничего не понял из моего объяснения, но его не особенно интересовали подробности.

— И все? Постарайся вспомнить точно. Это важно.

Лэйо послушно покопался в памяти. Человек был странный. Вернее, для него тогда все люди казались странными и необычными, но если первый гость был странным по-хорошему — с ним хотелось подружиться, узнать получше, то второй вызывал скорее глухое недоумение. Кто он? Что ему надо? Мужчина задавал много непонятных вопросов, на большинство из которых у Лэйо не находилось ответов. Вполне естественно, что эти вопросы вылетели из головы почти сразу. Что же хочет услышать Верховный Хранитель?

— Вы говорили о том, как перенести кристалл с Земли в Эртан? — уточнил Хранитель, то ли сжалившись над мальчишкой, то ли просто утомившись ждать ответа.

— Нет!.. То есть... — Лэйо мучительно покраснел. — Я не говорил ему, как перенести кристалл, но... — мальчик помолчал, собираясь с мыслями. — Его интересовало, можно ли при помощи этого камня перенестись в другое место — вернее, к конкретному человеку — и не только сознанием, а физическим телом. Да, точно. В тот момент я начал подозревать, откуда у него кристалл и кого он хочет найти. Пришлось разочаровать его: даже если у кристалла и была связь с существом, на крови которого он создан, эта нить давно оборвалась. Я упомянул, что можно переместиться к алтарю, на котором производился обряд, но для этого нужно невероятное количество Силы.

Лэйо снова умолк. Молчал и Хранитель, но по лицу его было видно: он знает, что это еще не конец.

— Не знаю, как, но ученый понял, что я чего-то недоговариваю. А поскольку мы условились честно обмениваться информацией, мне пришлось признаться, что Силу можно получить во время смерти. Не любой, а энергоемкой — тогда энергия, которая в обычных обстоятельствах идет на разрушение тела, преобразуется в Силу. Я предупредил, чтобы он не вздумал экспериментировать, потому что требуется очень точный расчет, в противном случае участник обряда просто погибает. Мне казалось, человек все понял и согласился со мной. Наверное, я ошибся.

— Ты не ошибся. Самоубийство действительно не входило в его планы. Но об этом мы поговорим позже. Продолжай.

— Я получил зов от Вэллинтайна — образ водопада. Это у нас условный сигнал: приходи в грот под водопадом. Такое место, которое мы с ним вместе создали специально, чтоб секретами обмениваться. Это не настоящий мир, — поспешно заверил Лэйо. — Субреальность. Мы с Вэллем его своей Силой подпитываем... Я переместился в грот, Вэлль уже ждал меня там. Он был немножко не в себе, и я сразу догадался, о чем пойдет речь. Вэлль пожаловался, что в одном из миров Дома Эрра творится странное: появляется эльф. Вернее, его энергетическая сущность, душа. И сразу исчезает, потому что без тела существовать не может. Вэлль спрашивал совета, что ему с эльфом делать. Я догадался, что появление эльфа как-то связано с моими гостями. Не могло же это быть просто совпадением, верно? Я рассказал ему, что происходит у меня в Эртане, и предложил просто понаблюдать за развитием событий. Вэллинтайн пытался уговорить меня рассказать все Энрилю. Но Риля все равно не было дома, а я слишком увлекся, чтобы бросить игру — ведь после Вэлькиного рассказа все оказалось еще интереснее, чем я предполагал. Я вытянул обещание, что он никому ничего не скажет. Играть со мной он отказался, но я знал, что рано или поздно он придет. Ему тоже было интересно.

Я вернулся в замок один — и сразу нырнул в Эртан. Второй человек, ученый, больше не появлялся. А Дан — ну тот, первый парень — приходил еще несколько раз.

— Ты говорил с ним?

— Да, конечно. Я же сказал, мне это нравилось.

— О чем?

— О чем... — Лэйо растерянно пожал плечами. — Обо всем. Об Эртане и других мирах, о Дороге, о людях, о Найэри... Больше, конечно, я говорил. Он то ли не хотел о своем мире рассказывать, то ли плохо помнил, когда в новое тело попадал. А я не настаивал. Он задавал много вопросов, и я видел, что ему действительно интересно.

— Ты осознавал, что, выдавая эту информацию смертному, нарушаешь Кодекс Светлых Домов?

— Да, Хранитель. Но я не мог удержаться. Меня никто никогда раньше не расспрашивал с таким интересом и не слушал с такой жадностью.

— Долго это продолжалось?

— Нет, не очень. В какой-то момент вернулся Энриль. При нем я не решился продолжать игру. Наоборот, сделал вид, что очень занят упражнениями по визуализации, которые задал наставник Арно. Моя уловка удалась: Энриль убедился, что все в порядке и снова ушел. Я заглянул в Эртан. Чувствовал, что мой гость где-то там, но, к своему удивлению, нашел его не сразу. Оказалось, что он поселился в теле полуэльфа насовсем — настолько прочно, что позабыл о родном мире. Сначала я думал, что он притворяется. Я же не могу мысли читать. А потом как-то улучил момент, когда рядом с ним никого не было, и подошел пообщаться. Не в драконьем облике, конечно, в человеческом. Так вот, парень не врал — он вообще не помнил ни дракона, ни других миров, ничего. Я расстроился, но потом решил, что так даже интереснее: посмотрим, как он будет себя вести в чужом мире. В любом случае я не решился бы сделать что-нибудь... другое. Понимаете, раньше я был уверен, что если разделю сознание и тело, Дан вернется в свой мир. А теперь, когда они настолько срослись, это казалось убийством, — Лэйо сделал паузу, чтобы перевести дух. Хранитель терпеливо ждал. — Некоторое время все было спокойно. Потом появился еще один человек. Для него я тоже сделал тело, но уже не рискнул вступать в контакт, решил понаблюдать со стороны. Человек недолго оставался в одиночестве: вскоре он свел знакомство с Эль-Стаури — эльфом, который обитал в руинах замка Эстельмарэ. Тогда я еще не знал, что Эль-Стаури — тот самый эльф, который перемещался на Землю. Это я выяснил чуть позже, когда ко мне пришел Вэллинтайн. Из разговоров я понял, что человек — его звали Герман Милославский — брат моего первого гостя. В Эртан он заглянул в поисках Дана. Эльф вызвался ему помочь. И в очередную встречу у них родилась идея, которая привела меня в восторг своей необычностью. Сам бы я никогда такого не придумал. Они решили организовывать в Эртан экскурсии из родного мира Милославского. Вернее даже не экскурсии, а игру. Я в эту игру сразу включился.

"Очередная развилка судьбы", — вспомнил Лэйо. Не решись он тогда подыграть Советнику и Милославскому, ничего бы не случилось... наверное. Но так хотелось почувствовать себя настоящим творцом жизни. Почти как отец.

А кроме того — в этом Лэйо не желал признаваться даже себе — было невыразимо приятно блеснуть мастерством перед Вэлькой. Об этом не говорили вслух, но Лэйо знал: даже его собственные родители считают наследника Дома Эрра более талантливым, чем их младший сын.

— В контакт я по-прежнему не вступал, но когда в Эртане стали появляться первые люди-игроки, я создавал для них тела. В какой-то момент, когда этот процесс начал отнимать слишком много внимания, я навесил на алтарь самоподдерживающееся заклинание, которое без моего вмешательства создавало тела для новых игроков, считывая образ тела из сознания человека.

По залу снова пронесся шепот.

— Создавать подобные заклинания тебя тоже научил наставник Арно? — вкрадчиво осведомился Хранитель.

— Нет... я сам научился. Подсмотрел в одной папиной книжке.

Лэйо бросил виноватый взгляд на отца. Входить в библиотеку Младшему Наследнику дозволялось исключительно в сопровождении наставника. Но князь Га'Эрта ничем не выдал своего недовольства.

— Честно говоря, я не думал, что игра продлится долго. Местные жители невзлюбили пришельцев и набрасывались на них порой без всяких причин, едва заметив голубой камень на лбу. Я полагал, что Милославскому это быстро надоест. Но он оказался талантливым дипломатом, и постепенно сумел создать положительный образ кхаш-ти.

В зале раздался смешок. Лэйо настолько привык называть Игроков "кхаш-ти", что не разу сообразил, что в этом забавного.

— A'Khash-ati, тот, кто пришел незванным, — так Игроков первое время называли в Эльфийском Совете. Но эльфы не решились уничтожить пришельцев. Милославский поставил Игрокам условие: никаких нападений, применять оружие только для самообороны, а убивать людей без повода и оправданий эльфы не могли. Потом, когда к незванным гостям привыкли, Милославский договорился о сотрудничестве с правительством одного из Эртанских государств. Я не следил за переговорами, но подозреваю, что он продал несколько технических секретов из своего мира.

— Тебе это не показалось неправильным?

— Нет. Ну... да, немножко, — Лэйо пожал плечами; это было меньшим из того, что его заботило. — Все равно в дело пошла только та информация, к которой эртанская промышленность и наука были готовы. Взять, к примеру, огнестрельное оружие. Советник попытался втайне от Милославского изготовить партию пистолетов, и убедился, что это настолько дорого и трудоемко, что не оправдывает тех преимуществ, на которые он рассчитывал.

— Неужели тебе не приходило в голову, что ты делаешь что-то неподобающее?

— Приходило, конечно, — мальчик вздохнул и опустил голову. — Постоянно. Но... понимаете, это было так захватывающе... Как будто книжку читаешь. Целая эпоха разворачивалась на наших глазах. Я обещал себе, что еще чуть-чуть — и все. Я ведь действительно утешался мыслью, что могу все это прекратить почти мгновенно — просто уничтожить свое заклинание. Все созданные тела при этом должны были исчезнуть, а сущности — вернуться в родной мир. И вот наступил момент, когда я действительно решился его уничтожить.

— Что натолкнуло тебя на эту мысль?

— Я впервые заподозрил, что Советник ведет нечестную игру.

— Разве это не было очевидно с самого начала?

— Не для меня. Я... жалел его. Действительно, некоторые его методы казались мне сомнительными. Да и сам Советник, если честно, не был симпатичен. Но я считал, что даже такой, он заслуживает сочувствия. Понимаете, он ведь был изгнанником, вынужденным скрываться от сородичей. Только представьте, каково это — быть обреченным на одиночество, когда впереди — вечность?

Мужчина в радужной мантии усмехнулся уголками губ, и мальчик с запоздалым раскаянием сообразил: уж кому-кому, а Верховному Хранителю это известно лучше многих.

— И кроме того, до поры до времени, — торопливо продолжил Лэйо, — слова Советника не расходились с делом. Он действительно поддерживал Милославского советом и магией, помогал ему освоиться в мире. А потом я заметил, что Эль-Стаури вербует себе сторонников из молодых эльфов. Тогда я не знал его целей, но то, что он скрывал это от Милославского, заставило меня насторожиться. Я решил наконец-то уничтожить свое заклинание... и не смог. Тот способ, на который я рассчитывал, не сработал. Как раз в этот момент вернулся Энриль, и мне пришлось все ему рассказать. Риль объяснил, что для контрзаклинания существует список ограничивающих параметров, который занимает целый отдельный том, и если я не учел их при создании, он не в силах помочь... Мы стали вместе думать, как исправить положение. К тому времени уже стало понятно, зачем Советник все это затеял: он начал убеждать Милославского собрать Звезду. А потом в Эртан перенеслась Юля — дочь дочери Энриля. Тогда — наверное, впервые — мне стало по-настоящему страшно. Ведь с участием носителя нашей Силы можно было воссоздать Звезду даже без кристалла-посредника. Я уже был готов звать отца. Но Риль сказал: "Подожди. Давай посмотрим, это может быть к лучшему." И мы стали смотреть.

* * *

Когда свет снова вспыхнул, Дан обнаружил, что они стоят на лесной тропинке. Солнечные лучи пробивались сквозь вершины сосен, мягко отражались от янтарных стволов. Пахло нагретой смолой, хвоей и вереском. Ветер звенел в кронах, но внизу было спокойно.

Девушка огляделась с восторженным изумлением.

— Это ты сделал?

— Что?

— Только что дорога шла среди полей. И вдруг раз! -неопределенный взмах рукой, — и сосны! Я так не умею.

— Там жарко, — невпопад пояснил Дан. — У тебя щеки обгорели.