В наглухо закрытой от солнечного света комнате остро пахло травами, но ни их пряное благоухание , ни едва уловимый запах горящих восковых свечей не могли перебить сладковатый аромат смерти. Нахимена вытерла мокрое от слёз лицо и посмотрела на смертное, затянутое чёрной с серебром тканью ложе, на котором покоилась мать. Тяжёлое парчовое платье , щедро унизавшие застывшие пальцы кольца и блеск камней в головном уборе. Густо набеленное лицо Владычицы хранило совсем несвойственное ей при жизни суровое выражение. Только теперь — переступив порог смерти — княгиня смотрелась правительницей! Но эта неподвижная женщина не имела ничего общего с той, которую помнила княжна — полной, немного простоватой и старательно прячущей длинные тяжёлые косы под белым головным платком. Мать была домовитой, точно крестьянская жена и находившимся в её распоряжении девушкам не доводилось сидеть , сложа руки . Веретёна на женской половине замка жужжали с утра и до самого вечера, ведь любимая присказка владычицы была следующей — хорошая жена протягивает руки к полезному ! Этой же истине княгиня старалась обучить и свою дочь, но смышленая и бойкая девчушка оказалась совершеннейшей "непряхой" ! Мать всячески пыталась искоренить этот порок , но дочь по-прежнему куда лучше управлялась с луком и стрелами, чем с веретеном. Служанки частенько выручали маленькую княжну , помогая справиться ей с выданным матерью уроком, да и водить княгиню за нос особого труда не составляло . Обещаний же Владычицы когда— нибудь взяться за розги не опасались даже воробьи — княгиня отличалась редкой незлобивостью и провинившиеся отделывались лишь нравоучениями. А ещё мать всегда старалась устроить судьбу прислуживающих ей девушек и помогала им с приданным, так что слёзы и причитания служанок были вполне искренними. " На кого же ты нас покинула, матушка!..." — донеслось до Нахимены из коридора и девочка, присев у ложа , снова заплакала, пряча лицо в ладонях. Княгиня угасла всего за пару месяцев — хотя она прожила в Ленде семнадцать лет, более суровые, чем амэнские, зимы в княжестве по-прежнему переносились матерью тяжело и она часто хворала, а в этот раз княгиня слегла для того, чтобы уже не подняться... "Мама! Мамочка...Я буду хорошей! Я даже научусь вышивать, только вернись, мамочка!" — отчаянно прошептала девочка . Только теперь — лишившись таких привычных тепла и ласки, она осознала , что уже никогда не увидит мать. Уж нельзя будет прижаться к её тёплому боку и поведать все свои нехитрые радости и горести... И на Праздник Свечей уже нельзя будет печь вместе с мамой забавных зверушек из теста ... И голоса матери она тоже уже никогда не услышит!..
Шаги зашедшего попрощаться с женою отца звучали непривычно тяжело . Тан медленно прошёл к помосту и , взяв в руки запястье покойницы, ещё долго всматривался в лицо жены... Наконец, он повернул голову и взглянул на заплаканную дочку.
-Папа... — прошептала Нахимена. Отец вздохнул и осторожно положив застывшую руку покойницы на погребальный покров, шагнул к дочери. Девочка прижалась к нему , словно затравленный зверёк и Владыка ласково огладил её волосы.
— Плачь, малышка... Плачь, пока можешь, ведь когда начнётся погребение, твои лицо и глаза должны быть сухими. — тихий голос Тана заставил девочку поднять голову и взглянуть на отца. Тан поймал её взгляд и горько улыбнулся.— Владыки не могут быть слабыми, дочка. Перед людьми — как врагами , так и друзьями , они всегда будут твёрже камня, что бы не творилось у них на душе...
Князь ещё раз огладил косы дочери и вышел из комнаты прочь, не проронив больше ни единого слова.
Владычицу похоронили рядом с её детьми — скончавшимися ещё в младенчестве двумя младшими братьями Нахимены. Княжна во время погребения вела себя так, как надлежит и только закушенная губа и сжатые кулаки девочки могли пояснить стороннему наблюдателю, чего ей стоило выполнить наставления отца. Когда же все церемонии были соблюдены, княжна , что было сил, побежала прочь — ей были невыносимы и склеп и толпящиеся вокруг люди, а Крейстет без матери в одночасье стал холодным и чужим. Ноги сами понесли девочку на смотровую , продуваемую всеми ветрами башню . Там её и нашёл Озрик — прижавшуюся к заснеженным камням и уже едва живую от холода. Винн , как всегда, был немногословен — он стянул с себя куртку и укутав ею плечи девочки , увёл её с заледенелой площадки. Было уже поздно — после похорон все разошлись по комнатам, но Озрик со всем справился сам — он устроил княжну около жарко натопленного камина и принялся отпаивать её горячим питьём. За всё это время он не произнёс ни единого слова , но и Нахимена могла лишь всхлипывать. Слёзы щедро текли по её щекам и капали в поданную винном кружку. Молчаливое участие было именно тем, в чём княжна нуждалась больше всего , но получила она его не от отца, а от Озрика...
С той ночи образовавшийся между винном и Нахименой холодок исчез без следа и они снова стали неразлучны. Ещё через пару лет их дружба переросла в сердечную привязанность — первым это ощутил Озрик... И сказал об этом.
Они были на охоте — как обычно, вдвоём. И когда Нахимена , радуясь удачному выстрелу, привычно поцеловала приятеля в щёку, он отстранился и тихо произнёс:
— Не делай так больше...
-Почему?— княжна удивлённо взглянула на Озрика. Который теперь снова заливался краской, как в первые дни их знакомства.
— Потому что я... — Винн замолчал на мгновение, а потом поднял глаза и твёрдо произнёс.— Я люблю тебя, Нами...
Княжна улыбнулась:
-Я тоже тебя люблю. И ты это знаешь...
Озрик вздохнул:
-Ты любишь меня , как брата и друга, и я сам поначалу относился к тебе, как к сестре, но теперь всё иначе... Я люблю тебя, как девушку...
-Что?— это признание стало для Нахимены полнейшей неожиданностью. До этого момента она даже не думала что может быть что-то иное, чем дружба. Озрик упрямо мотнул головой и продолжил:
— Твой отец сказал , что скоро я смогу вернуться обратно к своим, но без тебя мне там жизни не будет...И я тебя никогда не забуду...
Винн замолчал и опустил голову, но княжна взяла приятеля за руку и улыбнулась:
— Тогда возвращайся в Крейстет. Я буду тебя ждать столько, сколько понадобиться, и даже дольше...
Озрик вздохнул, но так ничего больше и не сказал...
Такие же чувства, что и винн, княжна испытала уже после его отъезда — разлука заставила её повзрослеть, в одночасье превратив девочку-подростка в молодую девушку. Она то тосковала по Озрику и боялась, что он забудет её и никогда не вернётся, то надеялась на встречу... Тан истолковал смятение дочери по-своему ,и как-то вечером, во время конной прогулки заметил: " Ты не должна сердиться, что я лишил тебя приятеля, дочка. Озрик — цельная и вольная натура и не гоже было бы вечно держать его пленником. Я и сам привязался к нему и мне жаль, что я не увижу, каким воином и вождём он станет у себя на севере..." Нахимена искоса взглянула на отца: "Ты думаешь, что Озрик не вернётся?" Тан невесело улыбнулся : " Как только он увидит родные леса и горы, то навсегда забудет Ленд. Винны любят лишь свой край и всегда остаются верны зову своей родины..." Но даже не смотря на это заверение отца , Нахимена продолжала ждать Озрика... Ждать, уже даже не надеясь на его возвращение!
Так прошло несколько лет, а потом Озрик, о котором до сих пор не было ни слуху, ни духу, неожиданно появился в Ленде. Виннский заложник превратился в не по годам умелого воина, управляющего наёмниками одним движением бровей. При встрече они не смогли обменяться и парой слов, но когда Озрик, принося присягу Тану в знак верности срезал свои виннские косы, глаза княжны и наёмника встретились. С этого мгновения Нахимена не сомневалась ни в чувствах Озрика, ни в том , что присяга на верность была дана винном не только Тану, но и ей! Этот взгляд стал залогом будущих слов и клятв, которые теперь не заставили себя долго ждать.
Камни Крейстета помнят многое — и пожары, и смерти , и рождения будущих владык... Помнят они и тайные свидания тысячника "Сов" и молодой княжны. Нахимена, до этого лишь посмеивающаяся над любовными похождениями наперсниц, теперь сама узнала и пьянящие своей запретностью поцелуи, и силу крепких мужских объятий, и обжигающий внутренним жаром шёпот Озрика, для которого каждая такая встреча приравнивалась к игре со смертью. Тан мог закрыть глаза на многое, но связь со своей дочерью не простил бы никому и никогда!.. А тут ещё и брачное предложение от Владыки Крейга, на которое Нахимена ответила отказом. Прознавший же о сватовстве Озрик стал мрачнее тучи.
-Это лишь начало, Нами. Совсем скоро появятся новые женихи...
Княжна улыбнулась и прижалась к его груди:
-А я скажу им тоже самое, что и сегодняшнему — нет!
Но Озрик лишь печально вздохнул.:
-Это не выход, Нами. К тому же всё тайное рано или поздно становится явным!— а затем он прошептал.— Вскоре Тан пошлёт меня усмирять лаконцев, а когда я вернусь, то попрошу у него твою руку...
Нахимена подняла голову и строго взглянула на Озрика :
-Если мой отец откажет тебе или прогонит из Крейстета, то я тоже уйду за тобой.
На губах Озрика показалась улыбка:
— Я знаю , Нами...
Покидать Крейстет Нахимене не пришлось — Озрик сумел таки завоевать на неё право и главным для княжны стало тогда не показать отцу, что его предложение её не слишком удивило... Но их свадьба стала началом новых испытаний. Интриги Гитера, заговоры Старейшин , войны ... Короткое счастье и смерть Озрика. Несправедливая, неправильная! Всё существо княгини восставало против этого, но со смертью не могут спорить даже Владыки. Тело вина покоилось в склепе Крейстета , а душа вернулась к его северным предкам...
Княгиня со стоном открыла глаза — теперь комнату освещали тусклые солнечные лучи : наступившее утро было пасмурным. Нахимена приподнялась на кровати и ... Застыла, изумлённо глядя на неведомо как оказавшийся на покрывале полевой цветок. Синий, как небо. Княгиня осторожно, точно боясь, что от её прикосновения цветок рассыплется в прах , взяла его в руки и поднесла к лицу. Пусть тело Озрика теперь навек скрыто серым камнем, его душа всегда будет рядом с ней! Нахимена вытерла вновь выступившие на глазах слёзы и бережно огладила живот : ребёнок Озрика — мальчик с синими глазами должен прийти в этот мир, чего бы это ей не стоило...
ВЛАДЫЧИЦА С ЖЕЛЕЗНЫМ СЕРДЦЕМ
— Мы понимаем ваше горе, Владычица, и скорбим о вашей утрате вместе с вами , но интересы княжества превыше всего! — Шерог ещё раз оглянулся на сидящих около стен Старейшин, точно ища у них поддержки, и продолжил. — Армия нуждается в полководце . Воины должны знать, кто поведёт их в бой, когда вновь взбунтуются Молез или Лакон. Их дух и так смятён после гибели Владыки — не стоит ухудшать положение...
Сидящая в кресле Нахимена на эту его фразу позволила себе слегка улыбнуться:
— Откуда ты знаешь о том, что думают воины, Шерог? Ты был в казармах?
Старейшина потупился:
-Нет, княгиня...
Улыбка Нахимены стала более явственной:
— А я была. Вчера. Воины действительно смущены — предательство одного из них бросило тень на всех, но они верят своим тысячникам и знают, что их Владычица не будет отсиживаться за каменными стенами, а примет бой вместе с ними, когда в этом будет нужда. ..
Шерог нервно сглотнул:
— Княгиня! Ваша жизнь слишком бесценна ... К тому же командовать ратями должен Владыка — война слишком тяжела для женщин...
Улыбка исчезла с лица Нахимены так же внезапно, как и появилась:
-Знаю. И тем не менее моя прабабка после гибели мужа сама возглавила войско и выиграла битву за Кирет. Во мне течёт её кровь да и отец не считал, что моё место за прялкой...
Шерог взглянул на сошедшиеся на переносье брови княгини и счёл за лучшее не продолжать спор. Он склонил голову и сел на своё место. Но тут заговорил Старейшина Рекин:
— Дело не только в том, кто возглавит войско Ленда, Владычица. Так же, как птице нужно два крыла для полёта, Ленду нужны князь и княгиня. Князь защищает Ленд от врагов, княгиня же хранит Крейстет и заботится о том, чтобы линия Владык не прервалась. Ваша прабабка была исключением и его не стоит повторять, Владычица. Все мы знаем , что скоро вы подарите Ленду нового правителя, но вы поступите мудро, если как можно скорее снова вступите в брак. Так вы не только избежите возможной смуты, но и подарите малютке отца...
Княгиня , устремив на Рекина гневный взгляд, чуть приподнялась в своём кресле :
— Вы предлагаете мне — ещё даже не относившей траур по мужу, вступить в новый брак!? Я не ослышалась!!!
— Не предлагаем , а требуем, Владычица!— теперь со своего места поднялся Изген — Мы всегда были верны князьям Ленда и даже признали над собою владыкою чужака -северянина , но теперь мы хотим быть уверены в том, что новый князь будет верным сыном Ленда...
Княгиня поднялась со своего места. Её лицо потемнело от гнева, а в голосе зазвучал металл:
— Так вот о чём вы печётесь! .. Ну, и кто же из вас захотел смешать свою кровь с кровью Владык??? Ты, Изген? Или ты, Рекин?.. Или может, многоуважаемый Шерог решил устроить судьбу одного из своих сыновей?!! — под яростным взглядом княгини названные ею Старейшины отводили глаза, но Нахимена лишь начала говорить.— Более того — вы осмеливаетесь ещё и требовать!!! Вы, бегущие за помощью в Крейстет, когда грандомовцы слишком близко подбираются к вашим замкам!!! Вы, прячущиеся за высокими стенами, когда виеги сжигают целые деревни на ваших землях!!!-теперь от Владычицы исходили настоящие волны ледяного гнева.— Моя жизнь в отличии от ваших действительно принадлежит Ленду, но своей рукой и сердцем я распоряжаюсь сама! Новый Владыка у вас появиться через три месяца и это будет ни один из ваших сынков, а ребёнок человека, отдавшего свои жизнь и кровь за Ленд!— Княгиня ещё раз одарила Старейшин яростным взглядом и вышла из залы ...
Несколько мгновений Старейшины сидели совершенно неподвижно : оставшийся после княгини холод словно сковал их, но потом ледяные цепи ослабели и Изген выдавил из себя:
-С-с-сука!.. Виннская блядь!
— А по-моему, достойная дочь своего отца! — неожиданно подал голос до их пор молчавший Аскен.— На пару мгновений мне даже показалось, что я вижу перед собою не её, а Тана — та же сила. Тот же норов... Оставьте девочку в покое — она и так достаточно пережила...
Изген зло прищурился:
— Ты защищаешь её? Княгиня только что назвала всех нас трусами...
Аскен вздохнул:
— Она сказала правду! К тому же не стоило упоминать при ней об Озрике...
— Я предупреждал...— Шерог счёл за лучшее вмешаться в начавшийся спор и его скрипучий голос прозвучал твёрдо и властно. — Теперь любое наше предложение вызовет у княгини неприятие и в этом виноват твой длинный язык, Изген!
— И что же делать?— Рекин нервно сглотнул, а Шерог улыбнулся.
— Проявить терпение и ждать! Если же княгиня не успокоиться, то она не единственная наследница крови Тана...
При последних словах Старейшины все присутствующие смолкли и потупили взгляды в пол, а потому не могли увидеть как среди каменной, тонкой, словно кружево резьбы, укрвшающей своды залы на миг что-то тускло блеснуло. Между тем золотой паук, уйдя из под предательски осветившего его солнечного луча , начал незаметно выбираться из залы. На Совет Старейшин амэнского отщепеннца никто не приглашал, а лёгкое подслушивающее колдовство могла заметить сама Нахимена, которой подобное поведение Олдена вряд ли бы понравилось, но горбун нутром чуял , что должен услышать о чём будут беседовать лендовские старейшины... Рубиновые глаза принявшей сознание Олдена твари злобно сверкнули — он не ошибся ни в своих предположениях, ни в выводах ...
