— Ну, раз так, — несколько успокоился сотник, — то конечно, тогда да. Однако вы же понимаете, что мы не можем принять вашу помощь, так как не имеем права без ведома Каменного Круга предложить вам что-то взамен.
— Этого не требуется. Наши действия бескорыстны, а о том, что Круг Камня не уведомлен вам не стоит беспокоиться. Наша делегация уже на пути в королевство гномов и не пройдет и пяти дней, как послы Клежа предстанут перед подгорными владыками.
— Ну, раз так, — чародей своими словами вновь поставил гнома в тупик.
— Однако я бы хотел все-таки увидеть вашего старшего, — тем временем продолжил посланник Клежа.
— Вы с ним и говорите, вуар, — с трудом вспомнил странное название, с которым обращались к чародеям в Ноаре. — Я сотник разведывательной группы первопроходцев Баруд.
— Тогда, уважаемый Баруд у меня дело именно к вам, — произнес маг. — Клежу стало известно о неких затруднениях с шахтами, и он направил орденскую восьмерку для их устранения.
— Клеж направил восемь магов, чтобы нам помочь?! — все еще не веря, изумился служака. — И не просит ничего взамен?
— Нет, — в очередной раз повторил чародей. — Мы пришли с помощью, а наша миссия в вашем королевстве попытается восстановить былое и вновь заключить братский договор о дружбе и взаимопомощи.
— Великий Грол, ударь меня молнией, — разразился гном. — Это что же твориться в Ноаре, если люди готовы признать свои ошибки и пойти на перемирие?
Маг промолчал, а его лицо осталось каменно спокойным. Казалось, что слова сотника о признании ошибок и перемирии никак на него не подействовали. Или чародей просто прекрасно владел собой?
— Именно так, уважаемый Баруд, — кивнул клежский посланник. — И сейчас я с моими коллегами, не теряя время, хотели бы проследовать к шахтам и приступить к выполнению задания Совета.
— Но там завалены все входы, — недоуменно развел руками гном. — Нам потребуется целый день, чтобы вновь открыть путь вглубь гор.
— О, об этом не волнуйтесь. Не зря же мы носим титул магов...
Через четыре часа восемь мужчин с заплечными мешками на спинах компактной группой вошли в шахты Жина.
— У нас семь дней, — произнес чародей перед тем, как вступить в темноту туннелей. — Если через неделю мы не появимся, сразу же отправляйтесь на корабль и сообщите об этом. Я могу надеяться на вас, уважаемый Баруд? — получив согласный кивок гнома, маг ушел. А уже через неделю сотник передавал капитану судна о том, что орденская восьмерка не вернулась. Искатель сразу же отчалил и направился на запад, к Клежу. И вез он с собой далеко не приятные вести.
Еще через десять дней, наконец, пришел ответ от своих. Три пузатых дымящих трубами и покрытых сталью морских медведя, как их ласково именовали гномы, причалили к пирсам. На этот раз из дома прибыла не сотня, а целых три плюс два десятка магов-артефактников, сплошь обвешанных различными талисманами, с боевыми посохами и неизменными сумками на поясе, где хранились склянки-элексиры и свитки с боевой магией. Также приплыла рота взрывников с начиненными черными кристаллами бомбами из железа. Гномы не поскупились и взяли с собой даже компактную пушку — последнее изобретение оружейников, метавшую настоящий град из маленьких металлических шариков на врага. И вся эта мощь подчинялась нарогу Филию, довольно знаменитому в кругах первопроходцев имени.
— Сотник Баруд, — поприветствовал он собрата. Причем тон был официальным и скупым. Нарог всячески показывал свое положение и демонстрировал разделяющую их пропасть любым словом. — С этого момента Жин переходит под мое полное командование. Как впрочем, и вы с вашими людьми. Таков приказ Круга Камня. Согласно ему мы призваны решить проблему, которая к сожалению оказалась некоторым не по силам.
Баруд лишь сжал кулаки от таких пространных намеков. Этими некоторыми являлись он и его воины. А теперь прибыл Филий, который непременно принесет победу и покроет себя славой, а к Баруду приклеится прозвище неудачника. И никому не будет дела до того, что у него под секирой стояла лишь сотня, а нарог привел с собой целых три, к тому же обладающих полноценной магической и огневой поддержкой.
— Сегодня мы отдыхаем, а завтра с утра идем вглубь гор. От вас мне необходимо организовать рудокопов, чтобы они разобрали завалы, — приказал Филий.
— Уже разобраны, нарог, — ответил сотник, все еще стараясь не забывать о субординации. — Еще когда маги Клежа спустились в шахты.
— А, ну да, — вяло отмахнулся новый глава острова. — Их делегация прибыла в Горн, как раз, когда мы покидали гавань. И что же чародеи? — полюбопытствовал Филий.
— Не знаю, нарог, — глухо отозвался сотник. — Они не вернулись.
— Что ж, жаль, — вроде бы искренне вздохнул гном. — Но теперь здесь мы и уже очень скоро Жин забудет о своих неурядицах, а шахты заработают вновь. А теперь проводите меня в лагерь.
И вновь гномы спустились в шахты Жина... Минуло пять дней, а от войска нарога отправившегося на войну, в чем сотник уже не сомневался, не появилось никаких вестей. Казалось, что надежды не осталось и смерть забрала еще три сотни жизней. Баруд принял решение ждать еще пять дней, а потом сворачивать лагерь и плыть обратно в королевство, предварительно вновь завалив все шахты. Однако судьбы решила по своему, когда утром десятого дня на берег острова сели драконы и одиннадцать всадников спешилось. Сотник и его воины в очередной раз выстроились в две шеренги, ожидая гостей. Да еще каких! Стоило лишь Баруду услышать имя, как гном сразу же вытянулся во фронт и начал четко и слажено рапортовать, словно находился перед нарогом или тем более гороном, тысячником разведывательного корпуса.
— Уважаемый Барог, — сразу начал маг, уже знавший имя гнома. — Я Хранитель Пламени Крейт. Мы посланники Клежа и пришли сюда уже не только помочь, но и отомстить за смерть наших братьев. Совет Орденов оценил нависшую угрозу как довольно серьезную, а потому сюда прибыли два алтаира и еще одна восьмерка под моим руководством. Судя по стоящим кораблям, — чародей кивнул на железные эсминцы подземного народа, — к вам прибыли значительные силы и как я полагаю, они уже внутри гор. Правильно?
— Так точно, Хранитель, — бодро прокричал гном. — Поход начался десять дней назад, однако... — Он запнулся на полуслове.
— Можете не продолжать. Результата мне известен. Похоже, вы отрыли то, что не должны были... — чуть более резко, чем следовало, уронил вуар Крейт. — И кое-кого разбудили... И если это так, то единственная наша надежда состоит в том, что остров со всех сторон омывается водами океана. Однако Жин, в случае нашей неудачи для королевства гномов окажется потерян. — Баруд лишь сглотнул внезапно подступивший к горлу ком. Настолько плохих вестей он явно не ожидал. — Однако, — попытался успокоить его маг, — мы сделаем все возможное, чтобы уничтожить или остановить нашего общего врага.
Через час гном вновь наблюдал, как темный лаз очередной раз поглощает живых и раздумывал, станут ли они новой жертвой или превратятся в охотников и загонщиков. Ведь два алтаира и сам Хранитель Пламени — это не просто сила, это огромная и казалось бы непобедимая мощь. Но вот хватит ли ее?
И вновь потянулись дни. Точильный камень опять взялся за любимоедело, а Баруд каждое утро приходил на берег, чтобы насладиться зрелищем рассвета. Именно там ровно через неделю его и нашел запыхавшийся десятник с вестью о том, что чародеи наконец вернулись. Сначала сотник даже не поверил, так как уже успел свыкнуться с мыслью, что шахты живым не выпускают никого. Однако осознав все сказанное, ринулся в лагерь. Маги сидели на земле прямо возле входа и похоже наслаждались отдыхом. Рядом стояли кувшины с водой и нехитрая гномья снедь. На лицо Баруда упала тень, когда он понял что из гор вышли лишь люди, а это значило, что нарог и его воины мертвы. Да и чародеев вместо одиннадцати сотник насчитал лишь шесть. Пятеро, по-видимому, также остались в вечной темноте.
— Хранитель, — обратился он к магу. А дальше застыл, даже не зная, что и сказать. Возрадоваться, что они живы или наоборот, выразить соболезнование о смерти их товарищей или спросить о том, что внизу или... Гном не знал, но чародей сам начал разговор. Он приложился к узкому горлышку кувшина, отпил воды, а затем произнес:
— Они мертвы. Все до единого, — и замолчал.
Возможно, сотника сейчас и должны были раздирать какие-то чувства: боль утраты, гнев, злоба, стремление отомстить. Но ничего подобного не происходило. Была лишь одна сплошная пустота.
— Мы лишь выиграли время, — продолжил маг. — Однако Жин для вас потерян. У гномов не больше недели, чтобы свернуть лагерь и покинуть остров. Мы же отдохнем до полудня и также улетим.
Уже когда полусотня провожала чародеев к драконам, гном, наконец, очнулся, прогнав прочь внезапно завладевшую им пустоту, место которой тут же заняли все те недостающие чувства, от которых она его оберегала все это время. Всадники уже были в седлах, когда Баруд решился спросить:
— Вуар, Хранитель, — обратился он к Крейту. — Что там?
— Тебе это ничего не скажет, благородный гном, а твоим правителям сообщат другие, — пришел ответ. — Хотя, если желаешь. Вы разбудили Критию... А теперь прощай.
Он подождал, пока сотник отбежит, а затем драконы стали подниматься в небо и уже через минуту лишь черный точки, летящие на запад, напоминали гному о Хранителе и его словах.
— Ну что же, — тихо прошептал Баруд. — Надо уходить.
Три железных паровых эсминца отчалили от пирсов, и направились прочь от Жина. Баруд лишь кинул прощальный взгляд на остров, унесший столь много жизней и не давший ничего взамен.
* * *
Пятнадцать дней и, наконец, столица. Правда, прежде чем добраться до Арлы мы прошли никак не меньше половины империи. И повидал я за время нашего путешествия поистине очень много. Как хорошего, так и плохого, впрочем, второго все же больше. Как интересного, заставлявшего приставать с расспросами к Орну и просить задержаться, чтобы рассмотреть получше, так нудного, навевающего одну скуку.
Я видел села и деревни, утопающие в зелени и раскинувшие вокруг себя прекрасные сады, видел счастливых и богатых, а главное здоровых людей. Но встретил и нищету, покосившиеся крыши, трухлявые стены, пухнущих от голода детей и умирающих стариков, которых бросили на произвол судьбы. Видел красивых женщин, становящихся женами и матерьми, и видел столь же прекрасных, однако зарабатывающих своим телом. Я рассматривал города, улицы, фонтаны и площади. Каменные и деревянные мостовые. Был удивлен наличием четкого разделения на кварталы, исходя из уровня материального достатка. Дома и часть города для знати и богатых жителей: чистые мощеные каменной брусчаткой улицы, растущие по бокам дорог цветы и декоративные деревья, красивые аккуратно выкрашенные в разные цвета домики, достигавшие в высоту трех этажей с монументальными заборами и вычурными воротами, с арками окон, мощными дубовыми дверьми и строгими привратниками возле них. Видел владельцев таких домов. Важных расфуфыренных купцов, кичащихся своими деньгами и одевающимися сплошь в дорогие ткани и шелка, часто покрытые позолотой. Видел их жен и чванливых, гордых, разбалованных и невоспитанных детей. И надо сказать, что эта золотая молодежь ничем не отличалась от земной. Прожигание денег родителей, легкость жизни, абсолютное неприятие завтра, гордыня и вседозволенность. А также впитанное с рождением чувство превосходства и нежелания работать.
Видел аристократов и их небольшие замки в черте города. Эти были иными. Многие сдержаны и уверены в себе. Они понимали, что им не нужна никакая роскошь, золото, вычурная одежда и дорогие крикливые экипажи. Достаточно всего одного взгляда, одного кивка головой и все вокруг понимали, что голубая кровь дается лишь избранным. Однако и здесь можно было встретить как истинные бриллианты, так и простую подделку, только схожую с оригиналом тем, что блестит и переливается снаружи под лучами солнца.
А еще бедняцкие районы. Видел лачуги, нищих, людей, выходивших на дорогу только из-за голода или потому что мытарь забрал последнее. Воры и убийцы, даже сам столкнулся с представителями преступного мира, когда меня попытались ограбить. Видел мечи, кривые кинжалы и кастеты, перекошенные из-за шрамов лица, страшные калеки. А еще мануфактуры в квартале ремесленников. Как маленькие, так и большие. Стеклодувы, каменщики, жестянщики, кузнецы, бронники, оружейники, гончары, плотники и другие. Встречал красивые лавки и маленькие незаметные ларьки, всевозможные как легальные, так и запрещенные товары на огромных никогда не умолкающих и не угасающих рынках. Наблюдал стражу и местный вариант полицейских, честных и все еще помнящих такие слова как служба и долг, а также лживых и подкупных. Чиновников, которые, как и в любой другой стране также оккупировали собою всю власть.
Видел поля и реки. Длинные речные баржи, паромы и утлые рыбацкие лодки. Рассматривал летающие воздушные шары, несущие небольшие корабли и странные самолеты, так не походившие на наши и явно работающие на магии. Большинство напоминало воздушную лодку, однако пару раз мимо проносились конструкции и помассивнее. Видел замки аристократов и владения баронов, графов и маркизов. Даже был приглашен на ужин к одному из них в качестве советника принца. Встречал густые леса и отлично проложенные в разные стороны Империи тракты. А то, что деревья по их бокам были часто вырублены, говорило о неком благосостоянии страны и владельцев этих земель. К сожалению, таких оказалось немного. Видел мельницы и многочисленные таверны с приветливыми хозяевами и уютными комнатами. Долго рассматривал нечто наподобие небольшого завода, работающего на силе воды, благодаря быстрому течению реки и резко изменяющемуся уровню местности. Видел вдалеке горы и холмы вблизи, видел Храмы Аура и его священников-воинов. Видел величественные статуи, восхвалявшие различных владык династии Релов.
И еще, еще... На все мои вздохи и ахи, на постоянные вопросы и интерес ко всему принц лишь улыбался и рассказывал. Он говорил много, и я постепенно проникал в этот мир, все более превращаясь из землянина в жителя Ноара.
* * *
Восточные врата Арлы, один из четырех возможных входов в город. Легальных и общеизвестных. По словам же принца существовало еще около пяти десятков способов проникнуть за городские стены. До ворот в Арлу нам пришлось миновать значительное по территории предместье. Большое количество домиков, как двухэтажных "упитанных лощеных" красавцев, так и маленьких покосившихся избушек. Здесь, за пределами городских стен были все равны, и благосостояние не имело никакого значения — правда, лишь для счастливчиков, живущих в самом городе. И будь он хоть нищий, но он все равно свысока смотрит на тех, кто не удостоился подобной чести проживать в Арле. Сами же подстенники, как их часто называли горожане, очень хорошо знали цену деньгам, в точности повторяя жесткое разделение столицы. Лишь трактирщики не входили ни в одну из групп, они стояли над всем, просто удовлетворяя потребности путников в еде, крове и отдыхе...
