— Пипец, — прокомментировала моя трусость.
— Попали как хрен в рукомойник, — согласилась с ней душа и ушла в пятки.
Сосискин попытался в очередной раз симулировать сердечный приступ, но я дала ему несильного пинка и первым отправила в клетку ко львам. Решительно шагнув вслед за проехавшимся по полу на заднице псу, я вошла в огромный зал. Увидев в самом его конце возвышение, на котором стоял трон с сидящим на нем Императором и одно пустое кресло, бодренько потрусила навстречу проблемам, надеясь, что это пустующее место не окажется электрическим стулом. Я проходила между стоящих столбами волшебниками в дурацких шляпах, спинным мозгом ощущая их взгляды буравившие меня и думала "Униформа у них что ли у всех такая по головным уборам"? А вообще они мне здорово напоминали бояр в соболиных шапках из фильма про Ивана Васильевича, только в фильме те были смешные, а эти персонажи напоминали мне больше упырей да вурдалаков во главе с Вием, стоящим по правую руку от единственного сидящего в зале. Мне оставалась дойти до цели несколько метров, как, наступив на подол моя неуклюжесть спотыкнулась, попыталась сохранить равновесие, но нога предательски поехала по скользкому паркету и я с размаха грохнулась всем прикладом. Ко мне тут же подлетели Император и Глава Ковена и бестолково начали суетиться, помогая встать. Я проигнорировала их помощь, начала самостоятельно подниматься поглаживая ушибленный бок и сердито ворча:
— Вы еще бы, млять, масло подсолнечное здесь разлили, Аннушки недоделанные.
Сосискин, глядя, как я все же сменив гнев на милость, вцепившись в локоть Императора ковыляю к креслу, ехидно прокомментировал:
— Ну что мать, закончим тут, и дома рванешь записываться на передачу "Коровы на льду"?
— Всенепременно, сразу после того как ты выступишь в программе "Цирк с живодерами", — отбила подачу моя находчивость.
Устроив меня в кресле со всеми удобствами, Император дал всем знак садиться и к микрофону вышел Глава Ковена. Ну не к микрофону, а просто к народу. Не суть. Суть в том, что он начал вещать о радости от столь долгожданной встречи с очередной идиоткой, и кидаться проклятьями в адрес Темного и разбрасываться клятвами "Поможем, чем можем, только много не проси, сами последний хрен без соли доедаем". Проще говоря, его выступление походило то ли на митинг обманутых вкладчиков, то ли на агитационную работу с призывами пойти громить Зимний дворец. Подчиненные его поддерживали радостным гулом и сотрясали воздух кулачками. Под этот пафос я сидела и гадала, чего мне хочется больше — убить Главу Ковена, кильки в томатном соусе или бутерброда с ливерной колбасой. Наконец, оратор, патетически воздев руки, провыл:
— Чем мы можем помочь тебе, Избранная в борьбе с Темным Лордом?
Я неторопливо почесала нос, лениво окинула его лоснящуюся сальцем тушку и раздельно произнесла:
— Ни-чем! — И, глядя в его выкатившиеся как гаубицы катафоты, поправила себя — Вернее, не мешайтесь у меня под ногами, не давайте мне своих бесполезных советов, не всучивайте очередных помощников и не пытайтесь навесить на меня три тонны ваших бесполезных амулетов, мне это нужно, как пьянице сухой закон.
Сосискин не мог промолчать и внес свою лепту:
— Вы могли бы помочь нам материально, но я слишком благороден, чтобы отбирать последнюю серебрушку у немощных стариков.
Какой там поднялся вой, куда там стае голодных шакалов, эти шарлатаны и прочие вступившие их ряды дармоеды, вопили, похлещи чем арабы-христиане в Храме Гроба Господня на Пасху, а Глава Ковена своим визгом легко мог перекрыть звуки самой громкой сигнализации. Когда они оторались, я, ковыряясь в ухе мизинцем, на всякий случай уточнила:
— Закончили глотки драть, склеротики в маразме?
Видимо склерозом и маразмом тут все же страдали, и вся эта орава попыталась начать разрушать мне мозг по новой, теперь уже открещиваясь от этих старческих недугов. Но я предостерегающим жестом, остановила вторую волну возмущения и, дождавшись полной тишины, стала негромко говорить:
— Вы — сборище старых, никчемных придурков. То, что вы тут называете великим волшебством, у нас дети в школе проходят. Что вы сделали такого выдающегося за последнее время? Увеличили надои, взрастили новый цветочек, изобрели очередное средство от поноса?
Какой-то старик вскочил и, петушась, выкрикнул:
— Да, я и мои помощники с помощью заклинания вывели новый вид сорт роз, даже гномы признают, что в этот раз мы их обставили.
Я мысленно извинилась перед уважением к возрасту и проорала ему в ответ:
— Это, козел старый, называется селекция, ни хрена ты не вывел, ты чирьи у себя на заднице вывести не можешь, вот и вскакиваешь и перебиваешь людей.
— Жги, Дашка, раздави их как клопов, — благословил меня на ратный подвиг верный оруженосец.
Я, не взирая на боль в ноге, вскочила на кресло пошла резать правду-матку:
— Ты, — ткнула я в красного как помидор Мичурина-недоучку. — Ты кем старых хрыч себя возомнил, творцом живого?
И, не дожидаясь ответа, мрачно обведя притихший курятник, выпятив нижнюю челюсть продолжила их костерить:
— Вы ничего не можете создать, даже боги не могут этого делать, потому что это право демиурга, вы можете только помогать богам хранить то что было создано другими. Но, вы настолько закостенели в своей светлости, что перестали понимать, что происходит.
— Скажи мне главный волшебник, сколько заклинаний против Темного Лорда вы создали?! — Повернувшись к Главе Ковена, потребовал ответа мой гнев. — Молчишь? А я тебе отвечу. НИСКОЛЬКО.
— Но, но это против природы светлых сил! — тряся всеми своими подбородками, начал он жалко оправдываться, но я была безжалостна и ударяла по нему как повышающие тарифы на ЖКХ по кошелькам пенсионеров.
— Очнись, дебил, идет война, хоть сейчас сам себе признайся, что у вас нет сил тягаться с Темным Лордом и его приспешниками, закончи уже посылать людей на бойню и втюхивать Избранным ваши ни на что не годные волшебные побрякушки. Пойми ты наконец, что Избранная это всего лишь оружие против Темного Лорда, и даже если она его убьет, то в одиночку она не сможет победить всю нечисть и нежить, приструнить некромантов и прочих распоясавшихся дегенератов, это уже ваша забота светлые волшебники остановить эти полчища.
Пока я переводила дух, слово взял мой заместитель:
— Вы что думали, Избранная и ее зверь по жизни вас от всех напастей будут охранять и за вас положат всю Темную Империю, а вы в это время плюшками баловаться будите?
И пока вся это стая галок снова не кинулась нас клевать, выбил почву у них из-под ног:
— Значит так, энурезники и подагрики, начинайте ковать магическое оружие или создавать убойные заклинания, у вас по тысяче голодных тварей на рыло в перспективе, а вы все гербарии собираете, да о высоких материях рассуждаете и ждете когда же кто-то за вас завалит Темного козла.
И, пробравшись поближе к Императору, заорал:
— А ну взяли руки в ноги и быстро сдриснули по своим углам и щелям, и чтоб завтра к вечеру каждый из вас принес мне по три готовых и боеспособных заклинания против нечисти, а Глава Ковена пять, а кто не принесет, тому я лично отгрызу гычу.
Эта стая гиен, услышав про то что им будут что-то отгрызать, так быстро кинулась на выход, что образовалась давка. А я с отвращением смотрела на эту толпу бесполезных людей, напоминающих мне копошащихся опарышей и думала, как же все заблуждаются, представляя волшебников Мудрыми Гудвинами, совершено не подозревая, что они по натуре Страшилы Великолепные.
От раздумий меня отвлек дребезжащий старушечий голосок, раздавшийся от какого-то божьего одуванчика, которого чудом не затоптало стадо озверевших от страха слонов:
— Как же ты девочка будешь с Темными воевать, у тебя же никакой магии нет, зверь твой не особо большой, кто же тебе поможет?
— Не беспокойся бабуля, у нас есть мозги вот с их помощью мы и одолеем супостата! — Ответил за меня мой ученый секретарь.
Глава двадцать первая
В тронном зале остались мы с Сосискиным, Император и колыхающийся от гнева, как желе, Глава Ковена. Едва за последним магом закрылась дверь, он тут же начал катить на меня бочку.
— Мой Император, казните эту самозванку! У нее нет магического дара, крылья нарисованы орками, ее зверь способен только покусать невинного единорога, она материться как леприкон, курит и пьет как эльфы, под ее рукой ходят все воры и убийцы Империи, и за все время она не сделала ни одного шага на пути к Цитадели нашего врага!
В ответ на это пес заинтересовано приподнял ухо, а я склонила голову на бок, всем видом спрашивая "А посерьезнее что-нибудь нам предъявить можешь?".
Заручившись молчаливой поддержкой Императора, он начал бурно жестикулировать и плеваться ядом:
— Во всех книгах написано, что Избранная может вернуться в свой мир, только после победы над Темным Лордом, а эта же ни разу нигде не вспомнила о доме и родителях, а только набивает свои карманы!
Сосискин порывался что-то ответить, но я кинула на него такой взгляд, что он благоразумно заткнулся и не стал мешать старой калоше смешивать меня с грязью. Я услышала о себе много нового и интересного. И от сотрудничества с магами и волшебниками отказываюсь, потому что я кадавр, созданный темными колдунами и поэтому не могу пользоваться светлым волшебством, боясь что меня разоблачат. И что сожительствую с Драконом и с его помощью так запугала Правителя дроу, что тот назначил меня своей Наследницей. Под конец своей прокурорской речи он визгливо каркнул:
— Как Глава Ковена магов Светлой Империи я требую, что бы их сожгли, как шпионов Темного Лорда!
Пора была брать ситуацию под свой контроль, история нас учит, нет опаснее начальника, под которым закачался его стул.
— Скажи-ка мне, Глава книжных червей, а в какой макулатуре прописано, что Избранные как только появляются, тут же должны к вам идти на поклон или смазав пятки скипидаром нестись воевать? — Развязано закинув ногу на ногу, полюбопытствовала моя дотошность.
— Или может у вас тут есть военная кафедра, где их за три дня учат ведению боевых операций по уничтожение превосходящих сил противника? — Уточнило мое стремление к получению достоверной информации.
— А действительно, уважаемый Глава, где об этом сказано, — оживился Император.
— Но это же очевидно, — попытался его урезонить почувствовавший надвигающуюся на него бурю любитель отдавать расстрельные приказы.
Но его уже накрыл ураган, по имени Сосискин:
— Значит нигде, — непререкаемым голосом отрубил он. — Ты, дядя, обломишься с продажей билетов на нашу казнь и пикничок с шашлычком, приготовленный на костре из наших костей тебе не светит!
А я, машинально поглаживая ноющую лодыжку, решила морально раздавить зажравшегося трутня:
— Мне параллельно, кто и что у вас тут накропал на стенах туалета в библиотеке, моду на самоубийство, введенную прошлыми Избранными, на волшебников, магов и прочих пустобрехов. Я буду действовать так, как сочту нужным, а если ты и твои коллеги по ничего не деланью будете мне мешать, то я просто плюну на все останусь здесь навечно и разбирайтесь со своим Темным, как хотите, пока он меня не пришьет или я не умру, другую летучую тетку с ручной крысой вам не пришлют.
Если до этого жирдяй трясся от негодования, то теперь его стало подколачивать от страха, перспектива терпеть меня тут неограниченное время, нагоняла на него животный ужас, а я продолжала рисовать картину его беспросветной жизни.
— Убить вы меня не сможете, побоитесь, что вас порвут на клочки те самые отбросы общества, заставить меня воевать у вас не получится, потому как я говорю сразу, я лучше стану верноподданной Темного Лорда.
Глава схватился за сердце, начал что-то лепетать о священном долге Избранной по разгребанию их авгиевых конюшен, снова приплел о родителей и наш мир, а я, мечтая чтоб его посетил Кондратий, демонстративно закурив, пыхнула в лицо дымом и пригрозила:
— Еще один гудок с твоей баржи, и считай, что твой папа зря потел! Будешь действовать мне на нервы, вмешиваться в мои дела и засорять мозг Императору на тему своей незаменимости, я устрою тут государственный переворот и свергну тебя и твоих лизоблюдов к демонам, а потом буду в богатстве и здравии доживать отпущенный мне век.
И выбивая трубку об каблук, наслаждаясь потекшей от страха слюной изо рта того, кто еще пару минут назад хотел для из нас с Сосискиным сделать живые факелы, произвела контрольный выстрел:
— А когда придет время умирать, я исполню, как ты говоришь "священный долг Избранной". Соберу армию из оставшихся в живых светлых недоумков, и если ты к тому времени не сдохнешь, назначу тебя своим адъютантом, и поползем мы с вами к Цитадели воевать. И если не окочуримся по дороге от болезней и старости, то будем иметь шанс умереть от отдышки прям под воротами Цитадели, тем самым испортив Темному Лорду вид из окна. И никто, тогда не посмеет сказать, что я не исполнила долг.
И ощущая, как поддергивается у меня глаз, я почти спокойно попросила:
— И не трогай моих родителей, они, в отличие от твоих, родили и воспитали умного ребенка и хотят, чтобы их дочь прожила долгую и счастливую жизнь, пусть даже в чужом мире, а не умерла из-за невежества и лени, прикрывающихся красивыми словами и прячущегося за спины посылаемых им умирать, труса.
— Сильна мать, я бы так не смог, — присвистнул Сосискин, а Император прикрыл глаза, пряча от меня их выражение.
Я наслаждалась триумфом и начала насвистывать "Кто людям помогает, тот тратит время зря", а опущенный ниже некуда официально приближенный к императорской кормушке — корчился в попытках сохранить лицо. Главу Ковена надо было выпроваживать, у меня пересохло в горле от долгой говорильни, Император завис как Windows Vista, так что эта почетная обязанность досталась моему застоявшемуся от долгого молчания напарнику по дебошам.
— И вообще, дедуля, я не понимаю, ты чего тут как в собесе отираешься, льгот и добавок к пенсии ожидаешь? Или уже забыл, что я тебе говорил про заклинания?
Глава Ковена испугано присел, а Сосискин зарычал, оскалил зубы и начал на него наступать:
— Так сходи в конюшню, проведай одного алконавта, он тебе покажет задницу и ты моментально освежишь свою память.
Раздавленный Глава начал озираться в поисках поддержки у Императора, и не найдя ее начал пятиться как рак по направлению к выходу, а пес продолжал его терроризировать:
— Если твои заклинания не будут способны прихлопнуть даже козявку, то я профинансирую выборы нового Главы и поставлю на твое место крысюка, от него и то пользы больше чем от тебя.
Услышав это, толстопуз всхлипнул и опрометью бросился бежать. Подождав, когда за ним захлопнется дверь, пес подметил:
— Вот как людей надо стимулировать к труду, его теперь можно в качестве скорохода использовать, вон как заторопился указания партии и правительства исполнять. — И, радостно труся в нашу сторону, предложил:
— Ну что, Императорство, давай дуй на кухню, будем поляну накрывать, и притаракань побольше эльфийского чемергеза тройной перегонки, разговор серьезный предстоит, без стакана во все сразу не въедешь.
