| Предыдущая глава |
↓ Содержание ↓
↑ Свернуть ↑
|
Он будет моим.
Еще никогда и ни в чем в жизни я не была настолько уверена. Не важно, зачем Дрейк пришел с вином сегодня, и что собирался сказать. Не важно, какие вершины придется покорить и сколько пройти до победы, но раньше или позже, так или иначе, Дрейк будет моим. Эта странная мысль дарила совершенно неподходящее случаю спокойствие.
Впервые за все это время, я посмотрела ему в глаза и мысленно улыбнулась.
Любишь играть, Дрейк? Поиграем.
— Думаю, ты хотел поговорить не только о работе, но и о чем-то личном.
Он сощурил глаза — внимательные, глубокие.
Ох, и много же ты видишь, господин Начальник, вот только не все в свое время сумеешь предугадать. Не важно, как, не важно, когда... но однажды ты проиграешь.
Что-то случилось. То ли во время песни, то ли от того взгляда, что прошил до самого позвоночника, то ли от самого факта, что он пришел, но, так или иначе, что-то неуловимо изменилось. Нет, не снаружи. Снаружи была вся та же комната, мебель и снег за окном, а вот внутри вдруг ожила другая Дина. И не Дина даже... Бернарда.
С чьим фитилем я играла? Огонек, похоже, тлел не на Дрейковой веревочке, а на моей собственной. Что-то взорвало бомбу тихо и неслышно, но оттого не менее судьбоносно. И последствия этого вечера — это я предчувствовала кожей — мне предстояло разбирать еще очень и очень долго.
Ничего. Лиха беда начало...
Начальник внимательно наблюдал за моим лицом, и впервые в жизни я была уверена — он не мог уловить ход чужих мыслей, не мог однозначно оценить происходящее.
Долгая пауза, треск поленьев, вкусное терпкое вино на языке. Как приятно хоть иногда не быть слабее.
Наконец, слова.
— Ты права. Если бы я хотел говорить о работе, то пришел бы в форме, и уж конечно, без вина. Хотя, о работе я все-таки упомяну, — тон сразу стал привычным, сухим. — С завтрашнего дня мы начнем заниматься больше и интенсивнее. Пора вводить тебя в обстановку, давать дополнительные физические нагрузки, знакомить с будущей работой и коллегами.
— Коллегами?
— Да. Двенадцать человек — мужчин — профессионально натренированный отряд для выполнения специальных поручений.
Я улыбнулась краешками губ.
— Двенадцать мужчин и я?
— Да. Скучать не придется.
Джеймсу Бонду такого и не снилось.
— Хорошо.
Хочет быстрее ввести в роль? Что ж, не буду препятствовать, если считает, что я к этому готова. Еще один глоток. Еще одна пауза. Мой взгляд скользил по его крепкой шее, плечам, рукам... Дерзко. И невероятно приятно.
Давай, раскрывай карты, говори, зачем пришел. Уж точно не затем, чтобы поведать про своих богатырей, дядька Черномор.
— Дина, что ты ко мне чувствуешь?
Вопрос застал врасплох.
Ту самую Дину, только что упомянутую, он заставил бы поперхнуться вином, залиться румянцем, лихорадочно искать подходящие случаю слова, а вот Бернарда — эта новая открывшая внутри меня глаза Бернарда, смотрела спокойно, без тени смущения и отвечать, похоже, не собиралась.
По-крайней мере, ни единое слово, к немалому удивлению, не слетело с моих губ.
Теперь Дрейк улыбался по-другому. Понял, что ответа не будет, снова заговорил сам:
— Я знаю, что чувства есть. Назовем их... симпатией. — (Очень деликатно. Не придраться). Так вот, с моей стороны было бы нечестным умолчать о некоторых деталях, к этому относящихся.
Сердце все-таки забилось — тревожно, нехорошо, защита дрогнула в предвкушении плохих новостей.
Другая женщина? Просто не нравлюсь? По должности не позволено? Почему обязательно должны быть препятствия, когда все только начинается, когда так красиво и волшебно?
Я не хотела, чтобы он продолжал. И в то же время хотела. Так хочет сдающий кровь человек побыстрее почувствовать укол, чтобы потом можно было идти "заживать".
— Тянуть с этим тоже было бы неверно...
Ну, так не тяни!
— ... дело в том, что независимо от того, хотел ли бы я, чтобы ты симпатизировала мне или нет, представители Комиссии не имеют шансов на отношения с женщинами. Это не сознательный выбор, это физиологический фактор, препятствующий сближению.
В горле резко пересохло.
Теперь хотелось не вина, а воды, а еще лучше — объяснений. Продраться бы уже через мангровые заросли прелюдийных слов и понять настоящую причину. Что пытается сказать Дрейк? Представители Комиссии никогда не спят с женщинами? Что за физиологический фактор может этому препятствовать — импотенция? Полное отсутствие мужских органов?
Только не это.
— Что за факторы? Это относится ко всем членам Комиссии?
Дрейк глаз не отводил.
— Да, ко всем, включая меня. И, наверное, будет лучше сказать особенно меня. Дело в том, что мы развивались дольше обычных людей. Модификации с телом происходили в течение длительного временного периода в соответствии с приобретенными знаниями и умением использовать их. Мы — не совсем обычные люди, Бернарда, ты это уже поняла. Представители Комиссии — гуманоидная, если хочешь, человеческая раса, с усовершенствованными функциями. В связи с этим, наш энергетический фон сильно изменен, проще говоря, повышен.
— Что это означает? Вы фоните?
— Не в радиоактивном плане. Это означает, что если обычный человек... — на этом месте он сделал паузу, видимо, формулируя фразу иначе. — Будем использовать доступные слова и термины. Если женщина попробует меня коснуться, то ее нервная система впадет в шок. Чем слабее человек, тем хуже последствия. Я могу контролировать свой фон, как делал тогда, когда лечил твоего кота, но в остальных случаях, он несоизмеримо выше принятой людьми нормы.
Реактор. Это не здание реактор, а каждый человек, находящийся в нем.
Какое-то время я молчала, огорошенная услышанным.
Что же это значит — Дрейка не коснуться? Будет что-то похожее на электрический удар? Так что же... Никаких отношений с женщинами?
— Среди вас ведь были женщины? Раньше, когда-то... ведь были?
— Были. Давно. Но по какой-то причине, они уступали мужчинам в физическом развитии и постепенно вымерли. Не знаю, даже я не смогу дать тебе ответа. Я не шовинист, и мне жаль. Но теперь есть то, что есть, только мы.
— А как же новые люди? Вы ведь не гермафродиты?
Мама, и только не это!
Сухая усмешка.
— Нет. К тому времени, как это случилось, мы научились создавать новых людей.
— Клонировать?
— Нет. Создавать. Индивидуальных, уникальных людей, не клонов.
— И вы не можете создать женщин?
— Нет. Не с таким потенциалом, как у нас. А в обычных нет смысла, они не способны на физический контакт.
Я хотела сказать "какие же вы бедняги", но удержалась.
Глупости какие-то... Хотя, какие глупости? Мог ли обычный человек сделать стол невидимым? Мог прыгать в чужой мир? Мог лечить за доли секунды? Нет, не мог. А Дрейк мог. И в том, что он фонил, сомнений не было — слишком сильно чувствовалось вокруг малейшее изменение его настроения.
Все же вино давало о себе знать — наличие непонятных энергетических фонов никак не хотело укладываться в голову, а передо мной по прежнему сидел красивый мужчина, вид которого наводил на самые, что ни на есть, грешные мысли. Искрила его аура или нет, а Дрейк для меня в какой-то момент стал яблоком, висящим над головой Евы в райском саду. Все равно дотянусь, все равно надкушу, даже если потом грянет с неба гром.
— То есть мужское достоинство у вас на месте. Вы просто забыли, как им пользоваться за ненадобностью.
Глаза Дрейка одновременно смеялись и оставались непривычно серьезными. Странная комбинация.
— Тебе лучше считать, что так оно и есть.
Какая неоднозначная фраза. Что бы она могла значить?
Но додумать не удалось, мыслительный процесс был прерван новыми пояснениями.
— ... так же смею заверить, что на всех "не представителей" Комиссии этот фактор не распространяется. Поэтому выбор у тебя более чем щедрый. Тем более, в Городах мужчин заметно больше, чем женщин.
Другими словами мне было сказано: "Гуляй, Машенька, и на искрящийся каравай рот не разевай. Иди и поищи кого-нибудь попроще, благо, смертных вокруг много, а богинь давно не осталось".
Хм-м-м... Бернарда внутри меня задумчиво прищурила глаза, и сдаваться, похоже, не собиралась.
— Означает ли это, что помимо отношений "начальник — подчиненный", я все же могу считать тебя... другом?
— Я был бы этому рад. Более того, хотел бы спросить твоего согласия на довольно дерзкую вещь.
"Страньше и страньше". Камин, снег за окном и возникшая между собеседниками, незримая нить. Какие еще сюрпризы преподнесет этот вечер?
Ухоженный палец Дрейка неторопливо обводил кромку бокала — медленно и очень чувственно. Вдруг нестерпимо захотелось, чтобы вместо стекла под его рукой оказались мои губы. От этой мысли кожа тут же покрылась мурашками.
Я бы заблуждалась, подумай, что он забыл. Нет, он ничего не забыл, прекрасно помнил как это делается с противоположным полом.
Ожидание затягивалось. Дрейк о чем-то задумался, улыбаясь краешками губ. Красивый. Дьявольски привлекательный. И через секунду сказавший то, что заставило меня опешить.
— Ты давно выросла из девочки, Бернарда, — прямой взгляд из-под век — глаза в глаза, но женщиной себя так и не почувствовала. Позволишь ли ты мне быть тем, кто пробудит тебя в этом плане?
Дышать стало трудно, тело совершенно неожиданно отреагировало волной растекающегося жара. Я облизнула пересохшие губы и едва смогла сглотнуть. Зачем он гладит этот бокал? И что имеет в виду последней фразой?
— Позволю? Как?
"Как ты сможешь это сделать без физического контакта?" — мысленный вопрос, так и не прозвучавший вслух.
Он лишь улыбался.
— Да или нет?
— Да. Хорошо.
Дрейк долго смотрел в глаза, не отрываясь, будто ласкал взглядом. Потом мягко улыбнулся.
— Мы просто будем проводить вместе больше времени. Иногда я буду давать советы, а ты им следовать. Хорошо?
— Если буду находить их правильными.
— Будь хорошей девочкой.
Низ живота сладко сжался. В последней фразе было больше секса, чем во всех моих предыдущих романах.
— Послушной... — прошептала я.
Дрейк улыбнулся и от его улыбки перед глазами встали все виденные ранее эротические сцены.
Я не узнавала саму себя — не могла оторваться от глаз начальника, не могла унять непонятно от чего возникшее возбуждение. Сильное, неутоленное, взывающее к инстинктам.
Как он смел? Как вообще получилось, что разговор повернул в это русло? То "я не могу... энергетический фон... шок нервной системы". И когда между нами стерлась дистанция? Теперь воздух потрескивал от жаркого возбуждения, от разлитого в нем сексуального подтекста и от бьющих через край неуместных желаний.
Если бы в комнату заглянул посторонний, то увидел бы лишь сидящую на диване девушку, мужчину в кресле и кота, вытянувшегося в соседнем, поближе к камину. Все чинно, прилично, как чаепитие в сельсовете.
Чинно. Если бы ни греховно тлеющий огонь в серо-голубых глазах, если бы не он же, растекающийся в самых неприличных местах.
— Думаю, на сегодня мы договорили.
Дрейк поднялся с кресла. Спокойный, невозмутимый, уверенный в себе и своей власти над миром.
Откуда-то из глубины, стремительно, словно рыба-пила, прорвалось к поверхности желание пробить идеальную скорлупу. Поговорил и все? Я не успела сдержать импульсивный порыв, слова вырвались наружу быстрее, чем их запретил произносить здравый смысл:
— Жаль, что ты не можешь остаться. Я понимаю, импотенция.
Вот. Это. Был. Взгляд.
Он молчал, прищурившись, а губы холодно улыбались. Глаза крепко держали на стальном крючке, оставалось лишь корчиться и извиваться, не имея способности соскользнуть. Меня распяли на невидимом кресте... привязали руки к спинке воображаемой кровати....
"Я бы скрутил тебя кольцом, — говорили эти глаза. — И трахнул бы так, чтобы никогда в жизни ты не посмела больше произнести подобной фразы".
На прощанье он улыбнулся.
Ласково, почти тепло, почти простив. Лишь едва заметный холодок в глубине глаз говорил, что однажды я заплачу по счетам. И оплата будет приниматься неторопливо, с большим наслаждением.
Дверь захлопнулась. Шум отъехавшей машины, два пустых бокала на столе. Ощущение мятых простыней, обессилевшего от страсти тела и запах секса, пропитавший все вокруг.
Я медленно закрыла глаза, чувствуя размеренную пульсацию между ног.
Поздравляю, Бернарда. Тебя только что отымели, не прикасаясь.
* * *
*
Дрейк улыбался.
Машина бесшумно неслась по ночной улице, снег освежил и очистил пейзаж, скрыв темные пятна. Снег сделал мир таким же невинным, как глаза Бернарды, на дне которых горел вызов.
Вызов... Вкус, сила, доминирование, склонение, победа, стон побежденного, сдавшегося... Сдавшейся. Ему нравилось — она умела бороться. И научится еще лучше.
"Импотент".
Руки спокойно лежали на руле, на губах застыла странная улыбка. Все те картины, что в это мгновенье проносились перед его глазами, она бы не хотела видеть, нет.
"Импотент".
Хорошее слово. Хороший удар. Долго платить.
Штаны Начальника растягивала мощная тугая эрекция.
Прочитать о том, как получить полную версию романа можно вот здесь.
Игра реальностей. Дрейк
| Предыдущая глава |
↓ Содержание ↓
↑ Свернуть ↑
|
