Докричаться до мира

Ночью, добравшись к своей комнате, мы сонно обсуждали накопившиеся за день проблемы, не в силах отключиться от забот. Потом умница айри предложил пойти и испытать пену, от которой все в таком щенячьем восторге. Замечательная мысль... да есть у них совесть, у дикарей когтистых?

"Нет!" — уверенно рявкнул из-за двери Лайл. Знает, что любим и уважаем, даже не изволит смущаться по поводу позднего времени. Значит, это важно.

Я обреченно вернула баночку с пеной на полку. Эл, что называется, утешил:

— Странно, что ты удивлена. На Хьёртте еще ни один наш личный план досуга не сбылся, я и не рассчитывал...

— Лучше бы ты не планировал, — хмуро буркнула я. — Нет в тебе спонтанности.

— И рычать я не умею, — покаянно вздохнул он, изучая вибрацию двери.

Лайл басовито разгневался: ну что мы возимся?

Открыли.

Вожак в махровом халате и тапочках для меня был внове, даже настроение улучшилось. Он заметил, фыркнул и прошел в комнату, по-хозяйски устроился в покалеченном кресле. Снова сердито рявкнул, уже не нам. И в дверях возник-таки совестливый — смущенный тем, что ночью беспокоит нас, утомленных и ни в чем не повинных — Нимар, явная причина визита Первого. Лайл кивнул, уловив догадку, и уточнил. "Малыш" весом в 85 кило, оказывается, устроился под нашей дверью и смиренно ждал утра, подперев её для верности плечом. У него вопрос, а тревожить отдыхающих старших в стае не принято. А уж утром он выяснит важное, все равно иначе нам комнату не покинуть. Вожак знает все про свою стаю, он услышал, проснулся, обдумал возникшее положение и вмешался. Решил потревожить, то есть. Хмуро глянул на парня, требуя излагать причину бессонницы.

Нимар помялся и раскрыл ладонь, прежде прятавшуюся в кармане вместе с флаконом туалетной воды. Такие стоят на полках ванной комнаты каждого. Он бережно снял колпачок и нажал на головку, страдальчески жмурясь, но направляя спрэй в лицо. Вопросительно глянул на нас: все правильно? И оглушительно чихнул. Мое чутье опознало, насколько для волвека мучителен столь резкий концентрированный запах на спиртовой основе. Тем более бедняга брызгал прямо в нос.

— Эйм сказал, гадость вонючая используется так для... — Лайл снова зарычал, — приятности. Глупее объяснить невозможно! Никто не понял, многие попробовали и задвинули дрянь подальше. А малыш вот не унялся, что-то ему запало в душу. Брызгает, чихает и мается. Вон, глаза красные, слезятся. Он упрямый, доводит себя постоянно и точно не успокоится. А мне перед штурмом невыспавшиеся щенки не нужны. Я уверен, столь странное объяснить можешь только ты, Ника.

Я кивнула. Задумалась. Сердито покосилась на декана, уютно устроившегося в уголке подремать, раз он не нужен. Растолкала и предъявила целый список необходимого. Он умница, покорно побрел к столу и начал перебирать содержимое личного наручного кристалла памяти, зевая и качая головой в такт звукам в наушнике.

Когда волвеки внимательно изучают непонятное, у них глаза становятся очень занятные — почти круглые, с пульсирующим зрачком: шире-уже. Кажется, что золото радужки то наливается светом, то бледнеет. Сейчас так дышали взоры обоих. И неотступно следили за нами. Лайл взял под контроль действия айри, а Нимар "пас" меня. Оба при этом сформировали своеобразное единое восприятие — это я как снавь говорю. У меня от их способностей голова кругом! Странно видеть собственную комнату с четырех точек зрения, нас тоже включили в обзор, да еще при частичном захвате обрывков сознания. Меня быстро замутило. А Эллару понравилось. Он умеет сразу делать несколько дел, и так видеть ему интересно.

Полчаса зевков, бормотания и нытья, — и я готова объяснять, что это за дрянь: туалетная вода. То есть мне кажется, что готова. Вот еще проблема на пустом месте!

Я достала из запасов трав и настоек, попавших на Птенец в очень ограниченном количестве и только благодаря неограниченно предусмотрительному Риану, с пяток флаконов, три сухих листка, пузырьки с маслом и разложила-расставила на столе.

— Думаю, вы не понимаете запах по двум причинам. Слишком резкое воздействие и незнание его основы. Я бы описала духи, или туалетную воду, как вариант со-чувствия. — Лайл довольно хмыкнул, значит, верно объясняю. — Или искусства. Тот, кто создал сложный запах, хотел передать настроение, впечатление и даже образ, наверное. Люди живут в мире Релата, зная с рождения запахи, звуки и образы того мира. Вы не были там. То есть надо объяснять с нуля. И на ином примере, достойном вашего тонкого нюха по своему качеству.

Лайл снова благосклонно кивнул. И мы начали. Я растерла сухой мятный лист, рассказала о растении, чае и настроении, повторила с розой и душицей. Потом мы разбирали по очереди миндаль и сосну на примере масла, сандал, присутствующий в мази, лотос в виде спиртовой настойки... Эл, оживившись, добавлял от себя отрывки музыки, когда я уставала говорить: вечер, у него есть любимая запись свирели северных бороев. Полдень, официальная музыка рода Тимази, у них барабаны вместо гимна. Утро, скрипка-рояль. Н-да, хорошо, что я попросила именно его подобрать музыку. Хо обожает современные композиции, они похуже одеколона будут для неподготовленных волвеков. Гарантирую — для Хо утро ассоциируется с воем поющих (или пением воющих?) металлургов, он их фанат.

Наконец мы выдохлись, травки-флакончики закончились. Я достала из сумочки — поясной, с которой вышла из зала Большого круга еще на Релате, она теперь хранится в ящике стола — духи. Мне их Эл подарил на острове близ древнего порта Римаса, где мы смотрели весенний закат. Не пользуюсь, но с собой всегда ношу, уже который год. Декан-то и не знал! Заулыбался, растрогался.

Духи я в очень скупом количестве нанесла на кожу тыльной стороны волвечьих ладоней. Запах создал наш единственный на весь Релат айри-творец, Юнэр. Очень одаренный юноша, на сто лет младше моего Эла, отчаянно синеглазый и какой-то беззащитный. Не знаю точно, что их связывает с деканом, но есть основания полагать, мой Эл избавил парня от роли младшего у одного из мерзких старейшин. И духи эти — именно впечатление от гавани Римаса, разовый подарок княжескому дому Ирнасстэа. И моему Элу. Точнее, как мне давно надо было самой догадаться, Элу, мне и до кучи — князю. Кстати, они стоят больше, чем мне, как снави, полагается в виде годового содержания, да и добыть их невозможно. Вон, полфлакончика "испарилось": происки тетки Лиммы, она без ума от "Ирнского заката". Я тоже. Трону пробкой запястье и сижу, нюхаю и вспоминаю. Реву потом: острый приступ сентиментальности. И теперь уже начинаю шмыгать носом.

Эл заметил, обнял, устроил на коленях. Мы дружно вспомнили тот вечер.

Волвеки тихо сидели, вдыхая запах и наши воспоминания. Нимар осторожно взял флакончик и щупал его, смотрел на свет, гладил недоверчиво. Флакон тоже делал Юнэр. Он очень тщательно продумывает даже мелочи, а форму не относит к их числу. Это важная часть образа. Нимар считает так же...

Поставил на стол и поднялся, по-прежнему молча поклонился и как-то слепо двинулся к двери. Я возгордилась: проняло! Объяснила, хоть почти не надеялась, это же неподъемно тяжело, растолковать неощутимое и неведомое. Лайл так же беззвучно пошел следом. Улыбнулся, поманил меня пальцем от двери.

Выглянув в коридор, я задохнулась. Там сидела едва ли не вся стая. На полу, тихо и неподвижно. В полумраке, зажигающем их пульсирующие взоры теплым огнем. Рила всхлипывала, вцепившись в своего Четвертого. Ей очень понравилось на острове, волчица тоже оказывается, сентиментальна. Я милостиво вынесла ей флакончик, без слов потребовав вернуть утром, и обязательно не пустым. Закрыла дверь.

— Эл, что это было? — спросила я шепотом много позже, когда мы уже улеглись, в темноте. — Лайл их ведь не звал. И я не думала так громко.

— Спи, глупая снавь, — зевнул он. — Они стая. Тебе Лайл сто раз повторял, и пока все зря, наверное. Они единое целое. Иногда. А ты безответственный ребенок. Утопила колечко в море-океане и рыдала, как теперь выясняется, ночами над воспоминанием о своем несокрушимом упрямстве. При живом мне в соседнем корпусе Академии, при куче неутопленных колечек. За такое покусать надо.

— И оттрепать, — напомнила я.

— Завтра Ринк с Йяллом займутся, у вас занятия по рукопашному бою еще до обеда, — сонно сообщил негодяй. И совершенно уже невнятно добавил: — У Нимара явный талант художника замечать то, что иным неважно. Только время для этого наступит позже, когда мы всех, наконец, спасем.

Утром мы уже жили по новому графику.

Полдня я и Эл тренировали группы для боя, рукопашного и с оружием, оставшееся время их гонял Дед, подбирая всем удобное для них оружие и имитируя в грузовых уровнях коридоры Гнезда. Эйм сидел и кропотливо собирал устройство для создания помех, проверяя полноту перекрытия спектра и способность "пробивать" стены и обшивки Тор-а-мира. Рила пропадала у Тимрэ, она училась лечить и оказывать первую помощь. Дар хорош, но не бездонный же он!

Двенадцать часов с короткими перерывами на питание. Потом дополнительное обучение, работа с рацией и управление транспортом. У нас в это время — сеансы связи.

Мы трудились с полной отдачей. На подготовку Эл отвел всего пять дней, потом контроль и выход к куполу. Йялл ушел на две ночи раньше, он обещал устроить проход, ведущий в шахту лифта вне контроля хозяев, отработать маршрут и проверить двери на нужных ярусах.

Я отвезла нашего разведчика до границы купола в очередное второлунье и долго смотрела вслед крупному буроватому волку, замаскированному пиявкой точно в тон пустыни, уверенно бегущему к ангарам. Камеры беспомощны в час помех, но все же...

Мне жутковато, а в нем одна веселая лихая злость до давно ожидаемого дела. На подходах к воротам злость погасла, сменившись покоем и глубоким вниманием. Молодец. И — точно пройдет, Йялл действительно лучший.

Он мне рассказал про согнутый ради спасения Сидды прут решетки, морща лоб и опасаясь, не была ли и это слишком уж хитрая затея хозяев. Волвек долго выспрашивал у нас с Элом, как получилось сделать невозможное? Пришлось признать: чужая боль открыла и усилила дар, а с его помощью порой странное удается. Йялл довольно кивнул. Если дар поможет вернуть семью, он хорошее продолжение немалых возможностей Третьего. Другой бы гордился или даже хвастался своей силой, этот — нет. Он в ней просто вполне твердо уверен. Глупо ведь гордиться тем, что есть уши или руки? Их дают при рождении. Если Третий и желал что-то с гордостью показать — так только своих домашних, Сидду и сына, И шел теперь за ними.

Он оставит нам след — запах, видимый и объемный для братьев. Он встретит на нулевом ярусе и уточнит цели. Он предупредит Второго, если получится.

Двое суток один, в Гнезде, заполненном хозяевами. На спине — компактный вьюк с едой и оружием, поверх шкуры — тонкий вариант "пиявки", у нас таких всего три. Под пиявкой — Йялл, когтистый и очень умный, вполне уверенный в необходимости завершить вечность хозяев как можно скорее.

Сами такого создали, сами и расхлебывайте...

* * *

Проект "Технобог".

Волвеки: информация для общего ознакомления, отчет проекта по финалу стадии два.

Исходные проработки примитивного короткоживущего, полученного путем сложной мутации и доведенного до стабильного генокода, без сбоев повторяемого в потомстве, полноценного в двух своих разнородных проявлениях — полукровки-айри и волка, оказались несостоятельны.

По сути волвеки живут, размножаются и обладают способностями неограниченно пребывать, развиваться и образовывать подобие сообщества лишь в своем двуногом айриподобном облике. Стадия волка возможна только для взрослых особей мужского пола и, хотя не ограничена в длительности постоянного пребывания, является по сути "муляжом", не формирующим полноценного выхода организма из "фантомной" стадии, когда исходная структура клеток и органов заменяется на новую целиком.

Волк получает совершенно возможность жить в зверином облике и даже формирует новые оригинальные органы и системы, повышающие его жизнестойкость.

Это, прежде всего, возможность температурного регулирования собственного тела в диапазоне — втрое более широком, чем у двуногого варианта; способность менять кровяное давление в широких пределах, выживая в условиях критически низкого и высокого внешнего атмосферного давления, в том числе при резких перепадах уровня; уникальная стойкость к ядам и опасным веществам; на порядок лучшая регенерация по органам и тканям; удвоение чуткости в восприятии мира всеми органами чувств; наличие резерва богатой кислородом и высокоэнергетичной "крови", позволяющей дышать в непригодных для жизни условиях до трех часов, переходя на наполнение легких из этого резерва, жить без воды до пяти суток, обогревать себя при экстремально низких температурах.

Вместе с тем, стадия волка — именно муляж организма: волк не имеет полного набора признаков пола, гормонально нейтрален, лишен ряда базовых инстинктов, характерных для его дикого аналога — зверя. Так, согласно данным наблюдения, он проявляет низкий интерес к охоте, не стремится обустроить логово, лишен полноценного инстинкта выживания, обладает крайне слабыми зачатками интеллекта. Наконец, самостоятельный выход в стадию волвека и обратно невозможен.

Трансформация организма происходит исключительно под влиянием препарата, получившего условное обозначение "волчий сок": "вечерний" дает переход от двуногой стадии к четвероногой, "утренний" обеспечивает обратное превращение.

Влияние состава изучено пока не полностью. Для нестабильных генетически образцов его воздействие по скорости и полноте сильно зависит от времени суток и лунного цикла; для рекомендованных к стайному выращиванию линий со стабильным генокодом суточные или иные циклические колебания действенности не выявлены, а протяженность трансформации практически неизменна и составляет 2/6-3/0 часа. Побочным явлением использования вечернего сока является частичная потеря "короткой" памяти — последних полутора-трех часов; утренний создает для организма тяжелый гормональный шок, растянутый на двое-трое суток. Выявлено существенное повышение раздражительности всех особей. (Отдельно в приложении 5-1 имеются данные по агрессивности вожаков в указанный период).

Добиться трансформации без сока и в более сжатые сроки невозможно, поскольку процесс изменения организма затрагивает все базовые системы и структуры, полностью меняет состав крови. Без внешнего воздействия запустить его своими силами волвек не способен. Он не обладает природным аналогом сока, не обнаружено и органов для его продуцирования. Таким образом, вид полностью зависит от внешнего контроля и самостоятельно не может существовать.

Указанные условия не позволяют рассчитывать на этот вид в полной мере при анализе трансформации айри в сверх-состояние, являющееся целью Проекта, которое должно являться безусловно стабильным и полноценным.

Работы могли бы быть продвинуты на новый уровень при наличии достаточного разума у волвеков и их готовности сотрудничать в проведении опытов.