Полотно Аранхи. Книга 2. Царица.

Хэда сказала, что до жертвоприношения остался месяц, составляющий двадцать с небольшим местных суток. Поскольку сутки здесь бы­ли примерно вдвое длиннее, чем на родной планете Ариэны, она при­кинула, что в запасе у неё, можно сказать, целых сорок дней. Она решила провести их с пользой для себя и своего будущего ребёнка. Это было нетрудно — ведь заботились тут о ней хорошо. Даже слиш­ком. Ариэна не позволяла себе переедать и старалась побольше дви­гаться. Распорядок дня её вполне устраивал. После обеда здесь все ложились спать — лучший способ скоротать самое жаркое время суток. Когда же часов через пять люди просыпались, впереди у них ещё бы­ло четырнадцать часов светового дня. Часа два длились предзакатные сумерки. С наступлением темноты обитатели Та-Маури снова ло­жились спать — на этот раз часов на восемь-девять.

Чтобы Маурани не скучала, в Солнечный Дворец каждый день явля­лись танцоры и музыканты, но Ариэна не столько слушала музыку и смотрела на танцоров, сколько танцевала вместе с ними, доставлял немалое удовольствие себе и им. Они ещё никогда не видели Маура­ни, которая бы разучивала местные танцы, да ещё с таким энтузиаз­мом, словно в небесном чертоге солнечного бога, куда ей вскоре предстояло отправиться, все только и делают, что танцуют.

Она почти каждый день в сопровождении охраны гуляла в роще на берегу реки и даже иногда помогала девочкам собирать цветы, кото­рыми периодически украшали Маутаг — "солнечную гору". Так называ­лась пирамида в центре площади. Ариэна старалась как можно боль­ше общаться с людьми, но, кроме старой Хеолы, на контакт с ней шли только дети. И то далеко не все. Лёгкость, с которой она усваивала чужой язык, вызывала всеобщее восхищение. Пленники в Ta-Мa­ури были не такой уж и редкостью. Воины этого города то и дело совершали разбойничьи набеги на другие поселения, но кое с кем маумиты и торговали. Маумитами — детьми солнца — называли себя все жители города. И наланы, и кеты. Но только наланы — светлово­лосые — имели право совершать ритуалы в честь солнечного бога, и только из их числа выбирали вождей. Каждая достигшая зрелости де­вушка племени темноволосых переходила жить в Женский Дом и по ве­черам ублажала мужчин города, пока кто-нибудь не брал её в жёны. Девушки-наланки до замужества жили в родительском доме. Смешанные браки запрещались, хотя любой налан имел право встречаться с девушкой из кетов. Ариэна заметила, что обитательницы Женского Дома вполне довольны своей жизнью — ведь мужчины, которые пользовались их услугами, расплачивались непосредственно с ними. Как правило украшениями. Изделия местных ювелиров отличались некото­рой аляповатостью, но Ариэна не могла не отметить, что в сочета­нии со здешними нарядами эти украшения смотрятся очень даже неплохо.

Тумахару, правитель города, полгода назад овдовел, а последние два-три месяца был занят поисками новой невесты. Он даже начал вести переговоры с правителем какого-то города на юго-востоке, где тоже жили солнцепоклонники. У тамошнего царька были три доче­ри на выданье. С появлением в Та-Маури Хэды переговоры прекрати­лись. Прекрасная чужеземка поразила Тумахару в самое сердце, и подданные одобрили его выбор. Никого не смущало, что избран­ница верховного вождя явилась из другого мира. Маумиты считали, что по воле бога, демона или могущественного колдуна человек мо­жет в мгновение ока перенестись в любой из миров. И в любом может найти достойное его место.

Ариэну удивляло, что её сделали Маурани несмотря на все выдум­ки Хэды. Ведь та обвинила её в интригах и злом колдовстве. Возмож­но, тут не считалось особым грехом в борьбе за власть строить коз­ни против своих близких. Или здешние старейшины решили, что женщи­ну, обладающую силой, лучше отдать богу. Ему эта сила вреда не причинит, а вот простым смертным следует опасаться колдунов-чуже­земцев. Ариэна была уверена, что на выбор Маурани повлияла и Хэда. Эта женщина сдержала своё обещание и на следующий же день присла­ла пленнице маленький флакон с ядом. Похоже, ей так не терпелось избавиться от проклятой полукровки, что она просто не могла дожда­ться жертвоприношения. Хэда больше не докучала "солнечной супруге" своими визитами, но часто наблюдала за ней во время прогулок в ро­ще. И было видно, что спокойствие Ариэны её здорово озадачивает. Поначалу оно удивляло и саму Ариэну. Всё происходящее казалось ей какой-то детской игрой, которую взрослые в любой момент могут пре­кратить. Смерть, уготованная ей этими людьми, представлялась ей не реальной угрозой, а чем-то вроде страшной маски, которую пове­сили в полутёмной комнате, и Ариэна предпочитала в эту комнату не заглядывать. Реальностью была жизнь. Её и та, что в ней созревала. Ради этой жизни она заботилась о своём здоровье и отгоняла дурные мысли подальше. Она часто представляла себе своего сына — таким, каким ей его показала богиня. Её сын был в руках богини, а Вели­кая Мать обещала, что ничего плохого с ним не случится. Ариэна ещё не знала, откуда придёт спасение, но верила, что оно придёт. У неё сейчас не было ни паутины, ни арилла, но она могла попытать­ся овладеть здешней магией. Ведь удалось же ей поджечь ковёр. Правда, она тогда использовала драгоценный камень, а теперь у нее даже этого не было. Её каждый день облачали в роскошные наряды, но, похоже, носить драгоценности солнечной супруге не полагалось.

Однажды она легла после обеда отдохнуть, и ей приснилось, что она оказалась в роще, охваченной огнём. Бежать было некуда. Ари­эна испугалась, но голос старой Каэны сказал ей: "Не бойся. Сын солнца поможет тебе!" И Ариэна увидела, что вокруг неё не огонь, а деревья с листьями, похожими на язычки светлого племени. Она пошла по узкой тропе и вскоре очутилась перед маленьким храмом. На его каменном крыльце сидел смуглый темноволосый мальчик. Он играл с ящерками, которые безбоязненно взбирались ему на колени

и давались в руки. Мальчик поднял голову и улыбнулся. Ариэна зна­ла, что никогда его раньше не видела, но она не могла отделаться от ощущения, что он ей неуловимо кого-то напоминает. А взгляд у него был странный. Совершенно не детский. "Солнце и его сын по­могут тебе", — сказал он. И роща вспыхнула огнём. На этот раз Ариэна не испугалась, хотя пламя окружало её со всех сторон. Оно не обжигало. От него веяло теплом. И силой... Ариэна ощущала это тепло и тогда, когда проснулась. Сперва ей даже показалось, что роща огненных деревьев стала реальностью. Проснувшись окончатель­но, она увидела, что комната плавает в мягком золотисто-оранже­вом сиянии. Это солнечные лучи, пробиваясь сквозь окна из жёлтых, оранжевых и алых кусочков стекла, устроили игру бликов на стенах и узорчатых коврах. Ариэна долго любовалась золотистым цветком, пламенеющим на ярко-розовом фоне. Солнечное пятно, высветив часть узора, превратило его в некое подобие эмблемы. Ариэне захотелось сделать этот цветок живым... Нет, лучше превратить его лепестки в язычки пламени. Сосредоточившись, она направила на него силу. Огонь ей вызвать не удалось, но ковёр слегка задымился.

Продолжив свои опыты после первого ужина (в Та-Маури ужинали два раза), Ариэна поняла, что устроить в этом доме пожар действи­тельно невозможно. Мебель времён империи была вся из несгораемого материала. Остальное, включая ковры и занавески, — обработано ка­кой-то огнестойкой жидкостью. К тому же камень и стекломасса, из которых был построен дом, не позволили бы огню распространиться.

"Да будь он хоть весь из дерева, этот проклятый дом, — размыш­ляла Ариэна. — Даже разгорись он, как дровяной склад... Куда я де­нусь, выбежав на улицу? Где тут спрячешься?"

Поджечь ковёр не удалось, но Ариэна всё же заставила его зады­миться. В луче солнца этот дым напоминал светящийся туман. Ариэна сосредоточилась на луче, и он засиял ярче. У неё было такое чувст­во, словно он откликнулся на её призыв. Облако дыма, сливаясь с лучом, постепенно росло, всё больше и больше напоминая магическое полотно. Солнце этого мира охотно помогало магам. Может, потому что здесь ему постоянно молились? Люди же сами вызывают богов.

Ариэне удалось сделать магическое полотно, но вызвать видение у неё не получилось. Ни сегодня, ни на следующий день. А ещё че­рез день она забыла об осторожности. Она сумела поджечь один из своих многочисленных платков — тех, что полагалось накидывать на голову, покидал дом, когда песчаные бури, идущие с юго-востока, добирались до Та-Маури. Дыму было столько, что его учуяла служан­ка. Девушка позвала охранника, который тут же погасил горящий пла­ток и тщательно обрызгал водой всю комнату.

Ариэна ждала неприятностей, но к ней продолжали относиться с почтением, правда, стали за ней больше следить. А вечером её на­вестила Хеола. Вообще-то она делала это каждый день, но сегодня визит колдуньи имел особое значение — Ариэна почувствовала это сразу. Старуха повела её в купальню, которая в этот вечер походи­ла скорее на святилище. Вокруг маленького неглубокого бассейна го­рело несколько факелов, воткнутых в неуклюжие медные подставки. Пахло какой-то душистой смолой. Хеола взяла один из факелов и погасила его, опустив в бассейн, отчего вода вспенилась, забурлила и заметно посветлела. Успокоившись, она стала похожа на гладкое матово-светящееся зеркало. Старуха велела Ариэне встать так, что­бы та видела своё отражение, и дала пленнице выпить какой-то на­стой, знаками заверив её, что это не причинит вреда ни ей, ни ре­бёнку. От странного на вкус напитка по телу Ариэны растеклось приятное тепло. Колдунья затянула низким, дребезжащим голосом монотонную песню, и Ариэны с удивлением заметила, что её отражение в воде становится всё более чётким и ярким. Вокруг него образова­лось золотистое свечение. Казалось, магическое водяное зеркало впитывает свет факелов, горящих возле бассейна. Когда мерцающий свет заполнил весь бассейн, рядом с магическим двойником Ариэны появилась ещё одна фигура. Она была гораздо бледнее, чем отражение Ариэны, но узнать её не составляло труда.

— Нэа, — сказала старуха.

— Нет! — возразила Ариэна. — Её имя — Хэда.

Изображение пепельноволосой красавицы помутнело.

— Хэда, Хэда, Хэда, — повторяла Ариэна, пока облик Нэйи не растаял в золотистом сиянии и смутная фигура не обрела другие черты — худощавой женщины с жилистым телом и правильным, жёстким лицом. В магическом зеркале возник истинный облик той, что прята­лась под чужой личиной. Ариэна действовала интуитивно, и чутьё хорошего мага уже не в первый раз помогло ей добиться желаемого результата. Ей показалось, что Хеола ничуть не удивлена. Заметив сходство между Ариэной и Хэдой, а главное — родство их физических тел, она сразу уловила отсутствие глубинной связи, существующей между представителями одного рода, даже если их разделяет несколько поколений. 3дешняя колдунья почувствовала, что красивая чужезем­ка с пепельными волосами — оборотень. Теперь у Хеолы был удовлетворённый вид человека, у6едившегося в своей правоте.

— Хэда! — повторила Ариэна, указывая на магического двойника той, что давно уже сменила свой первоначальный облик, как змея сбрасывает кожу. Но сколько бы змея ни меняла кожу, её яд остаётся при ней.

— Нет! — рассмеялась старуха. — Она не хэдда.

Хеола произнесла это с лёгким оттенком пренебрежения. Ариэна не стала спорить. Она уже знала, что хэддой в Та-Маури называют зло­го духа, обладающего спосо6ностью принимать человеческий облик. Таких оборотней очень боялись, и бороться с ними могли лишь кол­дуны. Хеола не считала Хэду опасной и, похоже, вообще держала её за полное ничтожество. Она не видела в ней ни капли могущества, ни тени той силы, которая ставит человека выше ему подобных. На "демоницу" Хэда не тянула. Ей лишь оставалось убедить местных, что интеллектуалы достойны большего уважения. Наверное, ум здесь тоже был в почёте, но блеснуть своими знаниями, не имея под рукой чужих изобретений, трудно. Впрочем, Хэде и так повезло. Цвет волос помог ей занять в этом мире высокое положение. Цвет чу­жих волос... Теперь она выехала не на чужих изобретениях, а на чужой красоте. Ариэна вспомнила, как три года назад в Ур-Маттаре разоблачили одного горе-сочинителя. Этот Микелин прославился своей поэмой "Айяна и Тирин", а потом выяснилось, что он почти полностью списал её у одного древнего автора. Микелин нашёл эту рукопись в архивах своего деда и решил, что сочинение древнего поэта Аранира существует лишь в единственном экземпляре. Было известно, что Ара­нир попал в немилость к царю Далиару, который велел уничтожить все его произведения. Приказ царя выполнили, но до недавнего вре­мени никто не знал, что друг Аранира сумел припрятать несколько его книг. И три года назад, когда Микелин вовсю пожинал плоды своей славы, эти книги были обнаружены в доме одного урматтарца, умершего в возрасте девяноста трёх лет. Этот выживший из ума ста­рик даже не подозревал, какие ценности хранились на чердаке его дома. Разразился такой скандал, что Микелину пришлось бежать из столицы, и с тех пор о нём никто ничего не слышал. Микелин при­своил чужую поэму, Хэда — чужую внешность, но ни тот, ни другая не сумели украсть и сделать своими чужую славу, чужое счастье, чужую судьбу. Ворованное не приносит счастья, а судьба у каждого своя. Ариэна знала, что Хэда как не была, так и не будет счастли­ва. Знала это и Хеола. Выяснив, кто такая Хэда, она не со6иралась разоблачать эту женщину. Она как будто сразу забыла о ней. Стару­ха продолжала колдовать, и Ариэна чувствовала, что к невесте вож­дя это уже не имеет никакого отношения.

Хеола положила ладонь на живот пленницы, и от отражения Ариэны в магическом зеркале отделилась маленькая смутная, слегка светя­щаяся фигурка. Старуха опять знаками дала понять, что её колдовство не повредит ни матери, ни ребёнку и, взяв факел, сожгла пучок какой-то душистой травы. Сперва дым, а затем и язычки пламени устремились к светлой фигурке рядом с Ариэной, и от неё протяну­лись два луча — один к Ариэне, а другой в противоположную сторону, где тут же начало проступать ещё одно изображение. Ариэна вскрикнула. Несмотря на то, что образ в магическом зеркале был смутным, она сразу узнала Тамрана.

— Имя! — повелительно произнесла Хеола. — Назови его имя!

— Тамран, — сказала Ариэна.

Она нисколько не боялась, что, назвав колдунье имя любимого, навлечёт на него беду. Хеола не жела­ла ей зла. Ни ей, ни её ре6ёнку, ни её мужу.

Изображение прояснилось. Теперь Ариэна так чётко видела Тамра­на, что ей захотелось плакать. Он был как живой. И смотрел на неё сквозь зеркало воды растерянным, невидящим взглядом.

— Говори с ним! — велела старуха, сунув в руку Ариэны горящий факел. — Говори!

— Тамран, — обратилась к отражению Ариэна. — Найди меня! Я на планете Талеф, в городе Та-Маури. Это примерно в ста мерах к югу от развалин Саккары, столицы бывшей Тиуанской империи. Я в другом мире, но в нашем времени. Сделай что-нибудь, Тамран! Спаси меня. Моя магия здесь бессильна... Почти бессильна. Я не могу сделать дверь. Найди меня, Тамран!