Получить еще один шанс - Истинный маг

— Чарли притащил ее в дар Брашу, — шептались за спинами. — Сейчас ей достанется. Остается только гадать, что он с ней сделает. Он так долго ждал этой возможности. Ей не жить. Ее смерть будет страшной... — воины снова и снова гадали, как именно расправятся с Алис, говоря вслух, специально, чтобы она слышала. Нагнетая и без того напряженную атмосферу. А, может, они правы? И Чарли придумал все это, только чтобы поквитаться?

Алис подняла глаза на Чарли и вздрогнула, понимая, что он в бешенстве. Он был напряжен, как натянутая до предела струна, сам воздух вокруг него казался холодным и колючим, предупреждающим, что ближе подходить опасно для жизни.

Чарли метал во все стороны уничтожающие взгляды, костер с башни Браша отражался в его черных глазах, придавая черноволосому магу дьявольские черты, делая его еще более безумным. И да, его боялись, словами не описать, как сильно его боялись солдаты. Даже новенькие, появившиеся в Аду после ухода Чарли, опускали глаза, склоняли головы, отворачиваясь и замолкая. Люди трепетали, неосознанно чувствуя исходящую от Чарли угрозу, признавая в его движениях смертоносность, беспощадность.

Все ждали от него изощренной мести. Каждый считал своим долгом предложить свою помощь в этом деле.

А еще им смотрели в спины, что ощущалось каждой, даже прикрытой одеждой клеточкой кожи. Алис могла поспорить, что чувствовала на спине покалывания, словно от десятка тонких иголочек. Чарли прищурился и положил руку на рукоять кинжала. Еще немного, и он разнесет здесь все к чертовой матери, не обращая внимания на неотвратимое наказание. Алис попыталась представить, насколько сложно ему сейчас приходится. Она должна быть сильнее, ради него она обязана проявить мужество и взять себя в руки, стать ему опорой. Ее шаг стал шире и увереннее, взгляд прямее и смелее, у нее даже получилось улыбнуться Чарли, который тут же улыбнулся в ответ. У входа в башню он быстро переговорил с один из магов по поводу аудиенции.

— О нас доложат, а пока нужно подождать. Пойдем, поищем свободный шатер.

Со спальными местами в Цитадели проблем не было, и вскоре Чарли с Алис блаженно опустились на кровать, наслаждаясь тишиной.

— Сегодня я еще раз поняла, как сильно ты жаждал расправы надо мной.

— Они озлоблены, как и я в свое время. Отыгрываются на тебе за свои собственные муки, постарайся абстрагироваться, насколько это возможно. Здесь нет ни одного счастливого человека, поверь мне. К тому же, — продолжил после небольшой паузы, — они видят, что ты на все это реагируешь.

— Я чем-то отличаюсь, например, от Жанны? Ты бы стразу определил, что она солдат, а я нет?

— Конечно.

— А как?

— Хотя бы по взгляду. Ты смотришь на мир в ожидании чего-то хорошего, искренне огорчаясь или расстраиваясь, если случается несправедливость. Она же в любую секунду готова к атаке. Это приходит со временем, и остается с тобой годами. Мне иногда кажется, что не существует "бывших" солдат.

— Если бы у тебя появилась девушка, — осторожно начала Алис, пристально следя за выражением лица Чарли, — ты бы хотел, чтобы она была солдатом или как я, гражданским человеком?

— Не знаю, никогда не думал об этом. Хотя, это не имеет значения. Но я очень ценю твой доверчивый взгляд, и хотел бы, чтобы он сохранился.

Алис улыбнулась, замечая, как уголки губ Чарли приподнимаются, а взгляд теплеет.

— А о чем вы так мило беседовали с Жанной, пока я спал?

— О тебе. Она рассказывала, как занималась с тобой сексом.

Чарли поморщился, пробормотав что-то невнятное, с общим смыслом: "я когда-нибудь пришибу эту ведьму".

— Тогда я был обкуренным в хлам, да и она не уступала мне в количестве втянутого в легкие дурмана.

— Каждый раз? — чуть осмелела Алис, замечая, что он идет на контакт.

— Ага. Можешь не верить, но это очень расслабляет после того, как снесешь несколько черепов или твоего друга на твоих глазах сожрет оса. Накуриваешься до состояния, когда вокруг летают розовые слоники, и отрываешься. Потом спишь как убитый.

— Когда ты не мог уснуть в моей квартире, ты не рассказывал об этом способе.

— Алис... — Чарли скривил губы, и она нервно сцепила пальцы, понимая, что переборщила, и нужно срочно что-то делать, пока он снова не сбежал от разговора и от нее.

— Ну почему ты не хочешь поговорить? Просто, выслушай меня, пожалуйста. Чарли, посмотри на меня. Я клянусь, что ни о чем не подозревала. Я очень долго ждала от тебя хоть каких-то новостей, оббивала пороги твоего дома, пока твои сестры не показали мне те поддельный фотографии. Я была уверена, что ты счастлив там, далеко от меня. Что ты бросил меня, не захотев даже проститься.

— Алис, не начинай снова.

— Чарли, я безумно тебя любила. Я надеялась и верила до последнего. Признаю, что я пыталась забыть тебя, мне было необходимо заглушить боль, возникшую после того, как ты оставил меня, но это было невозможно. Никто и близко с тобой не мог сравниться. Пойми, что я злилась на тебя, мне было проще жить, представляя тебя ублюдком, мне было необходимо возненавидеть тебя. Чарли, я видела твои фотографии с Оливией, ваши снимки напечатали в местной газете! Я до последнего надеялась, что нас всего лишь пытаются разлучить. Но я же не дура, я понимала, что ты знаешь мой адрес, мой номер сотового, который я так ни разу и не сменила именно из-за тебя. Это я не знала ничего о тебе. Чарли, я и подумать не могла, что ты заперт в Аду! Прости меня. Если бы я только могла предположить, я бы ждала тебя столько, сколько потребуется.

Чарли оторопело смотрел широко открытыми глазами, не моргая. Пользуясь моментом, Алис обняла его за шею и прижалась, зажмурившись, ожидая, что вот-вот оттолкнет.

— Я люблю каждый твой шрамик, каждую твою клеточку. Пожалуйста, дай мне еще один шанс! Клянусь, я никогда тебя больше не предам.

— Подожди, Алис, слишком много информации, мне надо подумать, — он встал и прошелся по комнатке. Побудь здесь.

С этими словами он стремительно покинул шатер, и так и не вернулся этой ночью.

Они встречались уже больше месяца, проводили все свободное время вместе, а потом еще по полночи болтали по телефону, не в силах расстаться даже на короткий промежуток времени. Настолько хорошо Алис еще не понимал никто, иногда ей казалось, что они с Чарли всю жизнь знают друг друга и, открывая какую-либо новую грань его характера, Алис не могла не радоваться. Он ни разу не разочаровал ее, все было настолько идеально, что просто не могло быть на самом деле.

Насколько поняла Алис, у Чарли совсем не было друзей, точнее с ним в принципе мало кто общался. Год назад он окончил местную деревенскую школу, и сейчас учился в городе, но перемена окружения ничего не изменила. Если в Солнечной долине с населением в пятнадцать тысяч человек предвзятое отношение к Чарли можно было понять, но шараханье городских жителей от представителей семейства Ромто очень раздражало. Конечно, Алис понимала, что страхи не были совсем уж беспочвенны, Чарли действительно может много чего необычного, но это вовсе не означало, что его стоит бояться или, тем более, ненавидеть.

Чарли часто бывал у Алис в гостях, но сам ни разу не приглашал ее к себе. Не сказать, что это было для нее в тот момент важно, но неприятно — однозначно. Ежедневно подливала масла в огонь бабушка, накручивая Алис иногда до слез: "он не относится к тебе серьезно, раз не знакомит с матерью и сестрами", "он использует тебя как временное увлечение", "неужели ты думаешь, что Ромто серьезно относится к тебе?".

Кульминацией подозрений стала неожиданная встреча в городе, когда Чарли с Алис, обнимая друг друга за плечи и талию, зашли в пиццерию. В секунду Чарли изменился в лице, буквально вытолкал девушку на улицу, бормоча первые пришедшие на ум объяснения, но она успела заметить его сестру Марго с мужем, мирно беседующих за чашкой кофе. Алис не могла объяснить почему, но реакция Чарли на встречу с родственницей обидела до глубины души. Она сразу захотела домой и попросила не провожать ее. Чарли растерялся, потому что у него явно были другие планы на этот вечер, но Алис, не объяснив ничего толком, быстро запрыгнула в ближайшее такси и, потратив половину карманных денег, уехала в деревню. Весь вечер она не отвечала на его телефонные звонки и старалась не обращать внимания на цветущую всевозможными бутонами герань.

Следующим утром она посчитала свое поведение глупым и недостойным, да еще и ощутимо бьющим по карману — такси от деревни до города стоило не дешево. Написала длинное сообщение, в котором объясняла свое поведение. Потом стерла все, кроме: "любишь меня?", получив которое Чарли тут же перезвонил.

— Конечно, красавица, что за глупые вопросы?

— Что-то у тебя шумно, ты где?

— На учебу еду в автобусе. Тара забрала машину на ТО. Так все-таки, что случилось?

— Может, тогда позже поговорим?

— Нет, мне удобно. Я тебя внимательно слушаю. Рассказывай, что за стремительное бегство вчера было?

— Как бы сказать... Чарли?

— Да?

— Ты знаешь, что мне хорошо с тобой, но я боюсь, что... все это закончится, когда мы... ну... переспим, — последнее слово она сказала очень тихо.

— Почему все должно закончиться? Я не понимаю.

Алис представила, как он, должно быть, сдвинул брови, как всегда делал, когда был чем-то недоволен.

— Мы же договорились, что как только я найду работу, мы будем жить вместе в городе.

— Мы не договорились, Чарли, это ты решил единолично. Мне еще полгода учиться в школе, как будут смотреть на меня учителя, зная, что я уже живу с мужчиной?

— Ну, я категорически не согласен ждать так долго! Переведешься в город, там вообще никому не обязательно знать с кем ты живешь, хотя я не понимаю, зачем это скрывать.

— Чарли, я тебе не верю.

— Красавица, что случилось? — абсолютно серьезно спросил он.

— Я поняла, почему ты резко расхотел ужинать в пиццерии вчера, — тихо сказала Алис, зажмурившись, но он услышал каждое слово. С минуту молчал, потом быстро ответил:

— Хорошо, поговорим позже, тут действительно шумновато. Я позвоню.

И положил трубку. "Ну, вот и все", — подумала Алис. Зачем она начала этот разговор? Что она будет делать, если он перестанет звонить? И что тут скрывать, она на самом деле была готова с ним жить, только пока не знала, как сказать об этом бабушке. В семнадцать лет мало кто начинает строить семейную жизнь. Да он и не говорил ни о семье, ни о свадьбе. Просто хотел, чтобы она всегда была рядом. Впервые Чарли заговорил об этом две недели назад, когда они целовались в машине. Он всегда вел себя достойно, по-джентельменски, и никогда не позволял себе лишнего, но Алис не могла не заметить, как сильно он хотел ее, каким горячим было его тело, прерывистым дыхание, как сверкали темные глаза, в которых читалось горячее мужское желание близости. Она тоже хотела его, но не могла решиться. Боялась, что сказка, в которую Чарли превратил ее жизнь, закончится. "Мы будем жить вместе. Я уже не могу отвозить тебя каждый вечер домой и потом засыпать в одиночестве" — "Чарли, мы и так все время вместе" — "Ну и что, мне этого мало". Просто разговоры? Неужели, единственное, чего он хотел добиться таким образом, так это затащить ее в постель? Очень жестоко и... глупо. Алис сама еле сдерживалась и, если бы он был чуть настойчивее, то все бы уже давно между ними случилось.

Вечером Чарли подъехал к дому ее бабушки и, позвонив на мобильный, попросил, чтобы она вышла к нему поговорить.

— Куда мы едем?

— Ко мне, — сказал он как само собой разумеющееся.

— К тебе?!

— Ну да, я хочу побыть с тобой, а Мариса одолжила машину всего на час. Моя проходит ТО, если ты забыла.

— Чарли, ты бы хоть предупредил, — пробормотала Алис, оглядывая потертые джинсы и футболку. Она была настроена порвать с ним и прорыдать всю ночь, но никак не знакомиться с семейством Ромто.

— Что-то не так?

— Я бы оделась приличнее.

— Зачем? Когда мы будем вместе жить, ты все равно не сможешь всегда выглядеть при полном параде.

— Тем не менее, хотелось бы произвести хорошее первое впечатление на твою маму.

Чарли махнул рукой.

— Ты ей все равно не понравишься.

— Почему это? — обиделась Алис.

— Ей не нравлюсь я, и все со мной связанное. Тут ничего личного, — он весело улыбнулся и положил руку на ее коленку.

Оказавшись в доме, Алис прижала к груди руки, пораженно рассматривая обстановку холла, напоминающего скорее музей, устроенный в старинном замке, на экскурсии в котором она была несколько лет назад вместе с родителями. Первое, что бросилось в глаза, это огромный портрет, занимающий четверть стены, на котором была изображена пожилая женщина, с длинными, седыми волосами. Ее властный и пронзительный взгляд заставил Алис вздрогнуть и поежиться, на секунду девушке показалось, что портрет живой, а изображенная на нем женщина вот-вот пошевелится и скажет что-нибудь.

— Это моя бабушка Антуанетта, первая из Ромто, владеющая магией, и основательница нашего рода. Величайшая женщина, — представил изображенную на портрете ведьму Чарли. Он говорил с глубоким почтением, даже слегка склонил голову.

— Меня не покидает ощущение, что она сейчас оживет и начнет говорить с нами.

Чарли улыбнулся, качая головой.

— Это невозможно, но портрет действительно непростой. Мало того, что он, спустя несколько сотен лет, не нуждается в реставрации, так еще и пережил около десяти пожаров. Случалось, что дом выгорал дотла, — подмигнул он Алис, — да, мои предки подвергались гонениям, и часто их имущество вместе с ними сжигали. Так вот, каким бы сильным не был пожар, портрет оставался нетронутым. Во времена ужесточения гонений на ведьм мы его даже потеряли на целых пятьдесят лет, но потом моя прабабка выкупила реликвию у одного из коллекционеров.

Алис кивнула, переводя взгляд на окрашенные бледно-желтыми тонами стены, на которых за счет сложного освещения скользили тени от позолоченной люстры. Девушка нервничала, проходя в гостиную, она, споткнувшись о невысокую ступеньку, залилась краской и на секунду зажмурила глаза, искренне жалея, что вынудила Чарли пригласить ее к себе.

Дом действительно был обставлен шикарно, мало кто бывал у Ромто в гостях, но те, кто были — нисколько не преувеличили количество затраченных на ремонт средств. Мебель из ценных пород дерева украшена многочисленными замысловатыми узорами, рассматривать которые можно было часами. Под ногами лежал мягкий ковер, а сотни книг, идеально ровно расставленных на полках у камина, вместе со статуэтками и белыми свечами добавляли домашнего уюта.