Гинта знала, как строго соблюдают свои правила белые тиумиды. Уж если Ханнум дал им какую-то власть над душами смертных, то горе тому, кто посмеет этой властью злоупотреблять.
— Так что же с ним делать?
— Во-первых, надо доставить зеркало сюда. Только тайно. Никто не должен знать, где оно находится. Во-вторых, попроси своего друга издать закон, который запрещал бы хранить у себя каменные изваяния бога. Валлоны всегда относились к этому беспечно. Наверняка, во многих домах есть статуи того, кто сейчас заключён в аллюгин. Глиняные, деревянные, металлические — это всё пусть остаётся. Нарисованные изображения тоже. Но каменные надо уничтожить. Все. Объясните людям, что они опасны, особенно в конце стопятидесятилетнего цикла Камы. Сантарийцы поддержат этот закон. Страх перед маррунгами слишком силён у нашего народа. А страх — это одна из самых заразных болезней. Так что очень скоро он передастся и валлонам. С нового правителя тоже делают каменные статуи?
— Да, один ваятель, который является очень сильным колдуном и имеет власть над камнем, какой ещё не обладал ни один смертный... Сделанных им портретов Эрлина немного, и они все во дворце. Больше их нигде не будет.
— Вот и прекрасно. Главное — чтобы все каменные изваяния прежнего "бога" были уничтожены. И в Эриндорне, и за его пределами. Чтобы никто не смог поймать его душу, когда мы сочтём возможным отпустить её.
— Вы?
— Белые тиумиды. Мы должны понять, кто он такой, и помочь ему освободиться.
Перед тем, как проститься с Сифаром, Гинта попросила его показать могилу Талафа. Сын Тахуна и Кайны был похоронен под открытым небом, недалеко от своей родовой усыпальницы. Его могилу украшала фигура нафта, держащего два скрещенных кинжала. Гинтой овладело странное чувство. Здесь лежал человек, которого с детства прочили ей в мужья. И он хотел стать её мужем. Чтобы занять трон правителя Ингамарны. А когда понял, что этот путь к трону для него закрыт, вступил на другой путь, в конце концов приведший его к гибели. Интересно, где сейчас Суана и что она затевает. Такие не успокаиваются.
— Даарну небезопасно оставаться в наших краях, — сказал Гинте старый Аххан. — Обвинение с него сняли, но от родичей Талафа можно всякого ожидать. Тахун убит горем и озлоблен. Он больше не имеет права заседать в совете, а если опять возьмется за интриги, его лишат титула аттана. Кайна потеряла рассудок, и, похоже, никто не в силах ей помочь. Талаф был смыслом её существования. А Суана... Эта опасней всех, и никто не знает, где она сейчас. Может, Даарну лучше уехать с тобой в Эриндорн? Он же мечтал о высшей школе.
Таким образом, история, начавшаяся столь ужасно, обернулась для Даарна благом. Вместе с ним в Эриндорн отправились Мина и её младший брат Каит. Родители, которые раньше и слышать не хотела о валлонском городе, теперь были даже рады отослать детей куда-нибудь подальше. Никто не сомневался, что Суана горит желанием отомстить за смерть своего дружка и за свои рухнувшие планы. Как-никак это Мина помогла её разоблачить. Каиту тоже грозит опасность. Вдруг проклятая колдунья вздумает отыграться на ребёнке. Трудно ли расставить ему сети? Мальчишка везде бегает, не держать же его на привязи...
Даарна, Мину и её брата поселили в южном крыле дворца, где жили ученики вышей технической школы, не имеющие в Эриндорне своего собственного жилья. Даарн и Каит на следующий же дань приступили к учёбе — каждый в своей школе. Молодой валлон чувствовал себя здесь, как рыба в воде, а вот за Каита Гинта поначалу беспокоилась. Сумеет ли он освоиться в новой обстановке? Всё-таки сантарийских детей в эриндорнской школе гораздо меньше, чем валлонских. Сантарийцев только недавно стали туда принимать. Но волновалась она зря. Каит, такой же общительный и покладистый, как я его сестра, быстро сблизился с новыми товарищами, тем более что благодаря Даарну он уже знал валлонский язык и основы точных наук, которые преподавали в школах второй ступени.
Мина тоже не скучала. Она научилась водить тайпу и часто ездила в Средний город, где, в отличие от тихого, аристократичного Эриндорна, всегда царило оживление и было много сантарийцев. Девушки из знатных эриндорнских семей не спешили заводить знакомство с юной сантарийкой. Покровительство Гинты спасало Мину от враждебного отношения, но подруг в Верхнем городе она так и не завела. Зато у неё появилось много новых приятельниц в Цветочном квартале Среднего города, где жили в основном сантарийцы. Там же был дом Таввина, которого Гинта и Мина иногда навещали.
— Теперь хоть в Ингамарне перестанут считать меня изгоем, — говорил Таввин. — Вон уже сколько наших сюда понаехало.
Злополучное аллюгиновое зеркало тайком переправили в Хаюганну. Эрлин не возражал.
— По мне так пусть лучше будет подальше отсюда, — сказал он. — Без него забот хватает.
Закон об уничтожении каменных статуй "бога" был издан, а заодно и множество других законов. Эрлин сделал Гинту членом своего Совета. В начале года они вдвоём в сопровождении солидной свиты много ездили по стране, нанося визиты местным правителям. Каково же было изумление абеллургов, когда однажды на совете Эрлин объявил о своём намерении отозвать из всех областей валлонских наместников и предоставить каждом мину то, что до сих пор сохранили только северные мины, — право на самоуправление.
— Неужели вы не понимаете, что их зависимость от Эриндорна — давно уже обман, которым вы себя тешите? Валлонские отряды немногочисленны, и несмотря на наше более совершенное оружие, сантарийцы нас не боятся. Они терпят наших наместников, они давно уже с ними смирились, ведь детей земли не назовёшь воинственным народом, но присутствие в каждом мине валлонского наместника как представителя якобы законной власти оскорбляет их достоинство. Вряд ли можно добиться полного взаимопонимания с тем, кого ты постоянно пытаешься унизить. Каждый минаттан располагает хорошей дружиной, но напрасно вы считаете, что, если вам понадобится их военная поддержка, они вам подчинятся. Другое дело, если мы попросим их помощи как друзья и союзники.
— Их помощи? — спросил Канамбер. — Их военная поддержка? Пресветлый, зачем она нам? С кем, кроме сантарийцев, мы ещё тут можем воевать?
— Эрса велика. Почему ты считаешь, что Сантара — единственная обитаемая земля на этой ангаме? Взять хотя бы страну за горами.
— Страну, которую покинули все, кто уцелел? — улыбнулся Канамбер.
— А ты уверен, что все, абеллург? Разве ты забыл об огромных северных лесах, где обитают варны?
— Но это же дикари...
— С тех пор прошло много лет. За это время дикари могли многому научиться. Варны всегда были воинственны. Возможно, сохранив прежнюю воинственность, они изобрели оружие, не уступающее нашему, и не сегодня завтра пожалуют к нам в гости...
— В таком случае страна тем более должна быть единой, а не раздробленной на отдельные области с самоуправлением местных царьков, — подал голос абеллург Аронд.
— Единство не достигается насилием, уважаемый Аронд, — сказал Эрлин. — И по существу, страна сейчас является раздробленной. Пусть единство будет следствием согласия. А согласие возможно только тогда, когда союзники чувствуют себя свободными и равноправными. Возвращая каждому минаттану все полномочия, я гарантирую ему невмешательство в дела его мина, но при этом мы с каждым из них заключаем договор о взаимопомощи в случае военной угрозы...
— Из-за гор, — не без иронии подхватил Канамбер. — Интересно, как они их преодолеют?
— Но мы же пришли сюда из-за гор. Да и кто знает... Может, у тех, кто там живёт, тоже есть дайверы.
Многие рассмеялись, и громче всех Канамбер, но его смех показался Гинте неискренним. Она сидела слева от Эрлина и, как всегда, старалась не замечать устремлённых на неё со всех сторон неприязненных взглядов. Гинта знала, что раздражает даже кое-кого из тех, кто поддерживает начинания Эрлина, а количество таких росло от совета к совету. Справа от Эрлина сидел Айнагур. Молчаливый и отрешённый, он почти не реагировал на то, что творилось вокруг. Неподвижное тёмное лицо абеллурга слегка оживало, только когда к нему обращался его кумир. Айнагур напоминал большую заводную куклу, умеющую лишь кивать головой.
— Ты заметила, как встрепенулся Канамбер, когда я сказал, что у живущих за горами тоже могут быть дайверы? — спросил Эрлин у Гинты после совета.
— Заметила. А железные птицы над пустыней — не выдумки. Если уж Зимир говорит...
— Я знаю. Мои дайверы сейчас тоже летают над пустыней, а патрули постоянно прочёсывают Хортангу и Сахуну. За Канамбером сладят. Везде, куда 6ы он ни отправился. А в последнее время он вообще из Эриндорна ни ногой.
— Я рада, что у тебя сейчас столько сторонников среди молодых абеллургов.
— Они просто здравомыслящие люди, — пожал плечами Эрлин. — Чувствуют, что ветер изменился и плыть против течения бесполезно.
— Их не отталкивает от тебя даже запрет на хармин...
— Они сами от него отказались. Как и Амнита. Ещё одно проявление здравого смысла. Хармин не даёт вечной молодости. В какой-то момент организм начинает разрушаться и требует всё большей и большей дозы. Молодые абеллурги насмотрелись на этих живых покойников, пожирающих чужую плоть и гниющих на корню. Здесь всё насквозь прогнило. Всё то, что проповедуют и за что держатся старшие абеллурги. Младшие поняли, что выгодней поддерживать меня. Всё идёт отлично, Гинта. Среди них столько талантливых техников. У меня теперь целая лаборатория. У многих из них есть ученики, они сами набирают помощников...
— А как Амнита? — осторожно спросила Гинта. — Как она себя чувствует среди них? И как они к ней относятся?
— Нормально. Они же знают, какие у неё мозги. И сколько мы с ней вдвоём сделали... Мне вот только кажется, что сама она в последнее время ко всему этому охладела, а иногда с ней творится что-то странное. Она говорит, что уже научилась владеть своим анх, но с ней всё равно что-то не то. Теперь я понимаю, почему люди всегда боялись Арны...
Уже давно прошли успешные испытания "Ханга-I". Теперь "ханги" и "андоры" делали и на Агерланде, и в Хортанге, где находилась новая база. Там строили подземное помещение для дайверов, спланировать которое помог Диннар. Огромные степи Хортанги, местами перемежающиеся с маленькими хаговыми рощами, были очень удобны для испытаний.
В Эриндорне Эрлин появлялся редко. После совместных визитов к правителям соседних минов, во время которых были подписаны новые договоры и заключены новые соглашения, Гинта его почти не видела. И хотя работы в школе и лечебнице хватало и скучать было некогда, она всё же очень по нему скучала.
С Амнитой действительно творилось что-то странное. Гинта больше не была единственной в Валлондорне нумадой, но учиться таннуму Амнита по-прежнему предпочитала у неё. От помощи Диннара она решительно отказалась. Она опять его избегала и стала очень раздражительной.
— Может, тебе лучше позаниматься под руководством звёздного нумада, — предложила ей однажды Гинта. — Если у тебя связь с небесной богиней, то, возможно, есть способности амнитана. Это очень редкий дар. Ты могла бы путешествовать по другим ангамам. В Улламарне живёт очень хороший амнитан, ученик Саннида, о котором я тебе рассказывала. Его зовут Араннум. Хочешь, отвезу тебя к нему?
Амнита нахмурилась и пробормотала что-то неопределённое. Гинта знала, что она не хочет отсюда уезжать, и знала, из-за кого. Но тогда почему она его так упорно отвергает? Одно время всем казалось, что ваятелю наконец-то удалось добиться расположения самой неприступной красавицы Эриндорна, но очень скоро дворцовых сплетников постигло разочарование. Крепость по имени Амнита оставалась неприступной. Диннар снова стал встречаться с Мильдой. Гинта часто видела, как они в обнимку прогуливались по дворцовому саду.
— Надоели мне все эти детские спектакли, — с холодным презрением говорила Амнита. — По его мнению, я должна умереть от зависти при виде такой великой любви. Когда человек действительно счастлив, он не нуждается в подобных демонстрациях.
— Никто и не верит, что он счастлив. И Мильда не верит. Потому она тебя и ненавидит.
— Так ей мало того, что она имеет?
— А что она собственно имеет? Амнита, ты же знаешь, из всех женщин на свете он хочет только тебя.
— Знаю я, чего он хочет, — усмехнулась Амнита. — Того же, чего Канамбер и все прочие животные, начиная с Керта.
— Но он же мужчина. И как ты можешь сравнивать...
— Послушай, Гинта, ты ведь тоже держишь Эрлина на расстоянии, хоть он и намерен на тебе жениться. Неужели только потому, что ты так бережёшь свою силу?
— Ты права, не только поэтому. Я... Я не хочу без любви.
— А по-моему, он прекрасно к тебе относится. Эрлин не бог и не демон. Зато он очень хороший человек. И относится к тебе по-человечески. А этот... Женщины для него всё равно что скотина...
— Какая разница, чем были для него другие женщины? Ты же знаешь, где он рос и кто его окружал. Сейчас он уже не такой. Тебя он любит. Неужели ты не видишь?
— Когда он смотрит на меня, я вижу бездну...
Амнита закрыла лицо руками, словно перед ней и впрямь разверзлась бездна. Неприступная богиня и испуганное дитя. Ребёнок, который боится повзрослеть... Гинте стало её жалко. Какие силы правят судьбой Амниты? Что ей уготовано? Айданга молчала, а Гинта даже не пыталась с ней связаться. Инкарны сами находят тех, кто им нужен.
Незадолго до своего шестнадцатилетия Гинта сообщила Эрлину о намерении вернуться в Ингамарну.
— На забывай, что этот мой день рождения будет первым днём моего правления.
— Я не забываю об этом ни на минуту, — улыбнулся Эрлин. — Неужели ты не пригласишь меня на свой праздник?
— Приглашу. Я даже предлагаю тебе погостить в Ингамарне пару тигмов... Пожалуйста, не требуй пока от меня ответа на твоё предложение. На могу же я, едва заняв трон правителя...
— Ошарашить своих подданных таким сообщением, — насмешливо закончил Эрлин. — Но ведь когда-то об этом придётся объявить.
— А вот это ещё неизвестно, — нахмурилась Гинта.
"Терпеть не могу, когда он такой самоуверенный", — подумала она.
Вместе с Гинтой и Эрлином в Ингамарну отправились Мина, Каит, Даарн, дядя Таввин, несколько друзей Эрлина, в том числе двое абеллургов, кое-кто из молодых нумадов, учеников Аххана, которые сейчас жили в Валлондорне (все поехать не могли, не оставлять же лечебницы и школу без присмотра), и наконец небольшая свита, состоящая из верных людей Эрлина, которые всегда сопровождали его во время поездок по Сантаре. Едва ли не в последнюю минуту Амнита тоже изъявила желание отправиться на север.
— Наверное, мне действительно стоит поговорить с нумадом-амнитаном, — сказала она. — Если он не откажется учить валлонку, проживу в Улламарне столько, сколько потребуется.
Амнита говорила достаточно громко, чтобы её мог слышать Диннар, стоявший неподалёку с Мильдой, и хотя на лице ваятеля не дрогнул ни один мускул, Гинта поняла, что слова Амниты были для него ударом.
"Зачем вы причиняете друг другу боль? — подумала она. — Взаимная любовь слишком редкий дар, чтобы им пренебрегать. Мои родители не успели им насладиться. Вы тоже не знаете, сколько вам отпущено. Зачем вы теряете драгоценное время?"
