Аррекс

-Надо уходить. — Шанг тронул за плечо изрыгающего проклятья Эвериона. Эльфу считавшему себя первым лучником среди своего народа было непросто пережить собственную неудачу.— Сегодня ему повезло. Но война на этом не закончена.

* * *

-Людям нет числа... — Зинк задумчиво пожевал губами, глядя на собравшихся в главной пещере гремлинов. — Одолеть их будет непросто.

Это был тайный совет последних уцелевших жителей бессмертных земель. Все они ныне скрывались в скалах зеленокожего народца, объединенные общей угрозой.

-Их воины напуганы. — Глаза Шанга хищно блеснули в тусклом зеленоватом свете фосфоресцирующих гигантских грибов росших прямо из стен и пола пещеры. Эти грибы заменяли гремлинам факелы и позволяли экономить на горючих зельях, которые коротышки использовали для совершенно иных целей. — Те отряды что вернулись из похода в запретные земли посеют в душах прочих страх и неуверенность.

-Тем не менее назад они не повернут. — Покачал головой Шидан. — Власть их темного владыки слишком велика... Мы потерпели неудачу сегодня. Следующая ошибка станет для нас последней.

-Как бы то ни было, мы с вами до конца. — Гулко пророкотал могучий Дуб. — Пусть на наших руках и нет вашей крови, но Темному должно сгинуть во мраке его породившем. От этого зависит и судьба моего племени.

-Настает час последней битвы. — Сморщенное личико старого вождя гремлинов приняло торжественное выражение. — А, значит, пришло время пробудить того, кто был призван хранить наш род еще до начала времен.

-О ком ты говоришь? — на узком удлиненном лице Эвериона промелькнул нешуточный интерес.

-О том, кого сотворили сами Древние, чтобы он сберег нас в час крайней нужды.

-Выходит, легенды не лгали, и у вас зеленокожих есть свой собственный хранитель. — Усмехнулся Шанг.

-У нас много секретов, которые мы не раскрываем чужакам. — Осклабился Зинк. — Даже тем, с кем живем бок о бок не одну тысячу лет. Но ныне пришло время сбросить покровы тайн. Собирайте своих воинов, славные мужи эльфов, эльвар и древней. И пусть ваша рука не дрогнет в грядущей битве...

* * *

На следующее утро воинам аррекса довелось наблюдать поистине удивительное зрелище. Десять тысяч дубней, меж рядов которых виднелись и редкие фигуры эльфов и эльвар, безмолвно выстроились напротив аррексийских армад. Их лица были торжественны и несколько отрешены. Они не боялись смерти и были готовы идти до конца, частью своей уже пребывая в мире духов. Воины Угля чувствовали их настрой и украдкой бормотали заклятья и обереги. Суеверные и дикие, но притом и мудрые от исконной глубинной мудрости первозданной природы они прекрасно понимали, на что способны те кому нечего терять. А им самим в отличие от их врагов поневоле терять было что.

Окрыленные собственным великим числом и пламенными речами своего бессмертного владыки воины спешили на завоевание новых земель как на праздник, но их товарищи, вернувшиеся из похода в запретные земли затравленные и изможденные изрядно поубавили им пыла. Даже несмотря на то что Дэй-Кон нещадно расправлялся с недовольными и инакомыслящими, слухи о том, что творилось по сторону моста, все равно просачивались. Да и предыдущие столкновения с эльфами и эльвар нельзя было назвать удачными для великой империи Дракона. От гигантской полуторамиллионной армии осталось не более ста тысяч. Сто тысяч озлобленных, потерявших всякую надежду людей. Те пятьсот тысяч что стояли сейчас подле скал гремлинов были последним резервом императора. Лишившись и его, он бы не смог более ходить в походы ибо в противном случае попросту рисковал потерять свои земли. И это понимал не только он, но и его противники.

Осознав, что враги отнюдь не собираются сдаваться, аррекс отдал приказ атаковать. Место выбранное дубнями было довольно удобное, каменная расселина внутри скал похожая на ту что скрывала за собой мост в запретные земли. Здесь отряд древней так просто было не взять. Глядя на открытые исполненные внутреннего достоинства лица лесных богатырей, император озверел настолько, что приказал своим воинам покончить с ними первым же ударом. Настоящая прорва врагов, среди оскаленных лиц которых мелькали и аррексийцы, и степняки, и мечи, бросилась на древней словно свора бешеных псов на дикого вепря. Однако прямодушные и бесхитростные в недалеком прошлом воители преподнесли своим врагам неожиданный сюрприз. Когда до их порядков осталось несколько десятков шагов, в аррексийцев полетели массивные стеклянные шары и зажженные сланцевые сосуды. Нет в этот раз в них была не смертоносная бурая гниль, которая могла с равным успехом ударить и по своим и по чужим. Ныне это был огонь и гремящее стекло. Убойная и смертоносная смесь. Стеклянные шары оглушительно взрывались прямо в гуще врагов, разрывая и калеча их тела, а мелкая стеклянная пыль повисала в воздухе, наполняя легкие смертоносной начинкой и заставляя людей в буквальном смысле выплевывать собственные легкие. Огонь лишь усугублял дело, превращая стекло в вязкую тягучую жижу плавящую плоть и металл. Атака имперцев захлебнулась. Дети Дракона, как ныне гордо именовал их грозный аррекс, внезапно осознали, что своенравная огненная стихия отнюдь не спешит признавать их своими детьми.

Аррексийцы откатились назад, оставив на земле множество окровавленных и обожженных изуродованных тел. История повторялась. Однако аррекс не желал успокаиваться, вновь и вновь посылая своих воинов вперед. И каждый раз дубни отбивали их атаки с огромным уроном для первых. Благодаря рачительным гремлинам огненных и стеклянных бомб у них имелось в избытке. Но как бы то ни было рано или поздно подобному везению должен был прийти конец, ибо не десяти тысячам, сколь бы могучи они не были, воевать с полумиллионной ордой. Там где не могут преуспеть мечники и копьеносцы в ход пускают лучников. Так поступил и аррекс, спеша завершить становление собственной власти над этими землями. Он уже не жаждал сделать это красиво. В самой глубине его сути поселился дикий безотчетный ужас перед местными обитателями, а сама земля здешних мест сводила его с ума. Все чего он ныне желал это поскорее покинуть сию обитель ужаса и вернуться в свою монументальную цитадель в стольном Георе, где он ощущал себя поистине всемогущим и неуязвимым. Дождь из лучных и арбалетных стрел темным стелящимся пологом накрыл стройные порядки лесных воинов. В ответ поднялись широкие массивные щиты из мореного дуба. Слишком тяжелые для обычного человека они превосходно защищали могучих древней, чьи тела также были ощутимо крепче и мощнее людских. Однако несмотря на это среди их шеренг нет-нет да и падал очередной воин, а аррексийцы и не думали прекращать обстрел. Стрел в их арсеналах имелось в избытке.

-Где этот хранитель, подери его бездна! — рыкнул Шанг, не обращая внимания на дробно стучащий по его щиту колючий ливень. — Мы так долго не продержимся!

И когда сердца последних защитников были готовы дрогнуть, он наконец пришел. Совершенно безмолвно и от того особенно пугающе над скалами поднялась монументальная четырехметровая фигура. Внешне она отдаленно напоминала человека, но была гораздо более массивной и, казалось, состояла сплошь из живого золотистого металла. Все также безмолвно обозрев поле битвы, жуткий голем... улыбнулся? По крайней мере именно так показалось воинам с немым восторгом наблюдавшим за его доселе неподвижным ликом. Выглядело это действительно жутковато, как будто по живому металлу прошла едва заметная рябь. А затем фигура колосса сорвалась с места. Хранитель гигантскими скачками понесся в сторону аррексийского воинства. Из его чудовищного кулака выросло гигантское широкое двойное лезвие напоминающее исполинский пропеллер. Гигант врезался в самую гущу врагов, и рукотворный пропеллер принялся вращаться с невероятной скоростью, играючи взрезая людские тела, так что стал напоминать маленькое солнце бликующее золотисто-кровавыми отсветами.

Буквально в считанные минуты он расправился с лучниками, покрошив их тела на куски и ничтоже сумнящееся двинулся дальше, верша свою кровавую работу методично и расчетливо безо всяких эмоций, отчего ввергал своих врагов в еще больший ужас и панику. Воины ударились в повальное бегство, шарахаясь в разные стороны от неуязвимого для обычных копий и стрел металлического чудища. В огромном аррексийском войске вспыхнула давка и неразбериха. Но и это было еще не все. К спине хранителя был приторочен вместительный кожаный мешок с парой десятков сосудов с бурой гнилью. Могучая рука колосса метала их в разные стороны с чудовищной силой и меткостью. Над войском императора повис темно-коричневый ядовитый туман. Может ли один воин остановить пять сотен тысяч врагов? Как оказалось, может. Паника среди имперцев постепенно превратилась в беспорядочное бегство. Против подобного врага им попросту нечего было противопоставить. Аррекс скрежетал зубами от ярости, призывая своих элитных гвардейцев, которых после прошедших битв осталось не так уж много, остановить панику и заставить людей сражаться, но когда монументальная золотая фигура двинулась в его сторону, явно нацелившись обезглавить аррексийцев, предпочел последовать примеру своих бойцов и направиться восвояси, погнав Буйного во весь опор. Сколь бы не был император надменен и тщеславен, он был опытным воином и понимал, что в битве с подобным противником у него, пусть и нареченного своими поданными бессмертным и непобедимым нет ни единого шанса.

Глава тридцать вторая. Падение Зверя.

Легата девятого легиона Девиния Цеста обуревали невеселые мысли. С самого утра он сидел в "Звонком мече" и, повинуясь давней солдатской привычке, хлестал крепкое дешевое вино. А поводов для тревог в империи хватало. После того как аррекс вернулся из похода ни с чем, потеряв больше половины собственного войска, в Аррексии потихоньку начала зарождаться смута. Вернувшиеся из похода воины бывшие свидетелями всей бездарной кампании и двух позорных бегств вечного императора с поля боя пылали жаждой мести. Многие из них лишились не только своих боевых товарищей, но и крыши над головой. Практичная знать под шумок конфисковала их и без того крошечные, едва позволяющие сводить концы с концами земельные наделы, объяснив это тем, что в новом мире они старым хозяевам все равно не понадобятся, а когда те нежданно негаданно объявились, отказалась возвращать их назад.

Аррексия была на грани бунта. Девятый легион не участвовал в походе, поскольку кто-то должен был следить за порядком в империи в отсутствие его владыки, но Цест сам поднявшийся наверх из самых низов прекрасно понимал, что чувствуют простые парни, которым пообещали красивую сказку, на деле обернувшуюся страшным кошмаром и подлым предательством со стороны своей же родины. В южной степи дела складывались немногим лучше. Потеряв своих братьев и сыновей на войне невыгодной никому кроме аррекса, многие вожди племен втихую объявили его своим кровным врагом, не решаясь правда пока выступать в открытую. Лишь в землях Мечей все было более менее спокойно, но и там тем не менее недовольных хватало. Империя Дракона оказалась на грани распада, а ее владыке будто до того и дела не было. Он наглухо заперся в своих покоях, и приказав никого к себе не пускать, предавался мрачным думам, суть которых была ведома лишь ему одному.

От тяжелых размышлений легата отвлек возникший перед его столиком гвардеец, молчаливо передавший ему послание. Бумага была от Кая Грасса и содержала в себе приглашение на разговор. Девиний вздохнул, нехотя поднимаясь из-за стола. Что ж, первый фаворит императора не тот человек, чьим приглашением можно пренебречь. А, значит, ему стоило поторопиться.

Кай Грасс принял его в собственном роскошном особняке, располагавшимся совсем неподалеку от императорского дворца. В той битве у вод Бессмертия легат драконов сумел уцелеть, хотя и лишился глаза. Верные солдаты вынесли его тогда с поля боя, а целительные способности его вечного организма после смогли справиться с эльфийским ядом. Ныне второй человек в империи был почти здоров, лишь его глаз теперь закрывала глухая черная повязка.

-Как самочувствие, легат? — хмуро поприветствовал Цеста "дракон", чему-то загадочно улыбаясь.

-Благодарю, не жалуюсь. — Скупо усмехнулся легат. — Спросил бы и вас о вашем здоровье, но боюсь, вам за последние месяцы подобные вопросы и так изрядно поднадоели.

-Ты проницателен для своих лет. — Одобрительно кивнул Грасс. — Но самочувствие любого командира складывается не только из его собственного настроя, но и из настроя тех, кем он призван командовать, ты согласен со мной?

-Более чем, легат. — Отчеканил Девиний. Формально они с Грассом были равны в ранжирах, но лишь формально. На самом деле различий меж ними было намного больше нежели у самого Цеста с самым последним рядовым его легиона.

-Я не буду ходить вокруг да около. — Сменил тон бессмертный. — В государстве неспокойно. По империи ходят слухи о том, что аррекс безумен и не способен более править. И эти слухи имеют под собой веские основания. — Грасс в упор уставился на Девиния. Тот не отвел взора. — Поход в тайные земли обернулся катастрофой. Император сделал неверный ход и проиграл. Империи нужен новый лидер. Такой, который сумел бы навести в ней порядок.

-Кого вы имеете в виду, легат? — выдохнул Цест. Подспудно он ожидал чего-то подобного.

-Отгадай загадку, в чьих жилах течет бессмертная кровь богов, и кто при этом является еще и чистокровным аррексийцем?

-Я знаю лишь одного подобного человека.

-В таком случае тебе известен ответ на свой вопрос. Ты со мной?

-Прежде я хочу услышать весь план. Аррекс все еще могуч, а мечи, они словно верные псы будут с ним до конца. Это грозные воины, грозные и многочисленные. Они даже в случае успеха ни за что не примут вас императором.

-На мечей мне плевать. — Усмехнулся Грасс. — После той мясорубки, что устроили нам твари запретных земель им будет не до войн. Впрочем как и нам. Меня волнуют лишь аррексийские земли. Степняки и мечи пусть убираются к чертям. Проживем как-нибудь и без них.

-Но как именно вы планируете совершить покушение?

-Через три дня аррекс собирает всех военачальников Аррексии для тайного совета. Речь скорее всего пойдет о зарождающихся бунтах внутри страны, поэтому на нем не будет ни мечей, ни степняков. С остальными легатами я уже договорился. Все они согласны. Ты последний кому я предлагаю присоединиться ко мне. Так что ты решил?

-Я с вами. — Выдохнул легат. Несмотря на свой высокий пост он был порядочным человеком чуждым подлости и лжи, но ныне не видел иного выхода. — Целостность Империи превыше всего.

* * *

В зале совета царила мертвая тишина. Никто не смел здесь говорить без разрешения императора, да и в любом другом месте в его присутствии, ибо аррекс и в лучшие годы имел привычку карать своих поданных смертью за малейшее своеволие. Ныне же великий кесарь и вовсе превратился в алчущего крови дикого зверя. Никто без содрогания не мог смотреть в его жуткие багровые зраки. Казалось, они были способны выпить душу того, кто осмелился заглянуть в их бездонные глубины. После возвращения Уголь и впрямь разительно изменился. Как будто бы поход в запретные для смертного места окончательно иссушил его дух, убив все то немногое светлое, что еще вопреки всему оставалось в нем допрежь.