История одной жизни - Закончен!)

Пока Вероника разговаривала на балконе со своим братом, я переодевалась в вещи, которые она мне принесла. А именно: в белую блузку без рукавов с воротником из золотистых камушек и чёрную, расклёшенную к низу юбку чуть выше колен. Надо сказать, что вещи действительно смотрелись так, будто были специально для меня сшиты. Всё седело просто идеально. И мне всё больше начинала нравиться девушка, смотрящая на меня из зеркала.

— Ну вот, совсем другое дело. Такой нежный образ и вместе с этим отлично подходит для офиса. Сейчас только макияж немного подправим и двигаемся. Мой братец ненавидит, когда опаздывают. Так что надо поспешить.

Я не успела даже слово вставить, прежде чем Вероника усадила меня на стул перед зеркалом, вытащила из своей сумки косметичку и начала колдовать над моим лицом. Минут через двадцать взглянув на своё отражение, я просто обомлела. Я не верила, что девушка, которая смотрит на меня из зеркала действительно я. Такая...такая красивая. Господи, не думала, что когда-нибудь это скажу, но я действительно красивая. У меня большие глаза, которые удалось подчеркнуть с помощью смеси, если конечно так можно сказать, золотых и светло-коричневых теней. Оказывается, стоило всего несколько минут поколдовать с подводкой и тушью, чтобы мои глаза обрамляли пышные ресницы. Светлые румяна, придавали небольшой объём моим щёчкам, зрительно делая их чуть-чуть попухлее. А помада...Господи, никогда в жизни не пользовалась такой яркой красной помадой. Меня вообще отпугивали такие вызывающие цвета,...но сейчас...сейчас мне всё ужасно нравилось. Начиная от самых кончиков ресничек и заканчивая кончиками волос, которые теперь свисали на мои плечи струящимися локонами. Пожалуй, ещё никогда я не могла так долго оторваться от своего отражения в зеркале как сейчас.

— Чёрт, какой стилист во мне пропадает! Могла бы открыть свой салон красоты, рубила бы бабки....Ой, а это у тебя тут чего? Как тебя так угораздило?

Вероника осторожно провела ладонью по до сих пор красующемуся на моём плече синяку, и я невольно вздрогнула. Краска стыда тут же прилила к моему лицу. Перед глазами всплыли картинки ТОЙ ночи. Сильные руки мертвенной хваткой вцепившиеся в мои бёдра, жадные губы оставляющие синяки и засосы на моей шее, плечах, груди...Сильно зажмурившись, я еле как смогла отделаться от всплывших в моей голове воспоминаний. Всё. Хватит. Эта запретная тема. И это прошлое, о котором нужно забыть раз и навсегда.

— Да так, я уже и не помню. Наверное, ударилась где-нибудь. Ну, что пошли? Ты же говорила, что твой брат не любит, когда опаздывают.

— Что, правда, то, правда. У него дисциплина как в армии. А мы с тобой, кстати, уже минут как десять должны были сидеть в его кабинете. Так, что если не хочешь, чтобы в дальнейшем он нагружал тебя работой как негра на плантации, давай выдвигаться.

Тихонечко прошмыгнув в спальню, я предупредила Елену Степановну — соседку по лестничной клетке и временную нянечку Максима (в ближайшее время я очень надеялась уговорить тётю Тоню переехать к нам), что, скорее всего, вернусь ближе к вечеру. Проведя ладонью по пухленькой щёчке сыночка, я также тихо выскользнула в прихожую и накинув верхнюю одежду, вышла из квартиры.

Когда мы зашли в кабинет, на двери, которой висела золотая табличка 'генеральный директор', я изо всех сил постаралась унять пробирающую всё тело дрожь. Но стоило нам зайти внутрь огромного по своим размерам и обставленного так, словно здесь работает сам президент, помещения, как у меня закружилась голова. Я почувствовала себя маленькой испуганной мышкой в аквариуме с удавом, который сидел за своим большущим столом и, не отрываясь, перебирал какие-то бумаги. Наверное, в ту минуту, когда я увидела этого мужчину, когда прошлась глазами по его профилю, подмечая каждую деталь, я просто приросла к полу. Дыхание перехватило. Сердце сбилось со своего ритма и теперь отплясывало цыглинку. Это ОН. Чёрт побери, это ОН. Нет, не может такого быть. Это просто невозможно! Мир тесен, но ведь не настолько?!

— Оксана познакомься это Влад — мой любимый братик и надеюсь, твой будущий бос, Влад, а это Оксана, та самая девушка, о которой я тебе говорила.

Когда он поднял голову вверх и наши взгляды скрестились, я чуть было не потеряла сознание. Это он. Вне всяких сомнений. Это тот самый мой таинственный ночной незнакомец. Автор синяка на моём плече. Чёрт. Дьявол. Это конец. Я пропала.

На несколько секунд в кабинете повисла неловкая напрягающая тишина. Вероника спокойно без всякого приглашения плюхнулась в кресло возле огромного письменного стола и с миловидной улыбкой поглядывала то на меня, то на своего брата. А я в буквальном смысле собирала себя по кусочкам под пристальным оценивающим взглядом Влада. Мне казалось, что мужчина смотрел на мне презрительно, с усмешкой, без всякой скрытности своего отвращения. Мои ладони вспотели. Сердце сползло в пятки и казалось, его бешеный ритм был слышен даже на улице. Ватные ноги едва держали меня в вертикальном положении. Мне казалось, что я сейчас сгорю, провалюсь под землю от стыда. Мои щёки стали пунцовыми. Я припечатала взгляд к полу, тогда как Владислав спокойно разглядывал меня от макушки и до кончиков бархатных туфель. Он узнал. Чёрт, он узнал? Я даже не могу этого понять, потому что для этого нужно заглянуть в его глаза, а это выше моих сил. Я итак не чувствую себя от стыда. Если он узнал, если понял, кто сейчас перед ним стоит, всё пропало. Это конец.

— Да, ты действительно весь мой вчерашний вечер заняла разговорами об этой девушке, — голос мужчины звучал абсолютно спокойно и равнодушно. Он отвёл от меня свой взгляд и вновь занялся бумагами. Я даже выматерилась про себя. Вот как теперь понять, узнал он меня или нет? — Только ты забыла добавить, что она чрезмерно пунктуальна.

— О, это моя вина. Я её задержала, — тут же спохватилась Вероника, подбадривающе мне улыбнувшись. — Владик не будь таким букой. Мы попали в пробку.

— Не сомневаюсь. В такое время на дорогах действительно не протолкнуться. В одиннадцать утра, всегда начинается разгар часпика, верно?

Мужчина ехидно усмехнулся, всё также продолжая просматривать какие-то листы. Если честно, то сейчас мои ощущение были схожи с теми, что я испытывала в пятом классе, когда случайно разбила окно и потом около получаса стояла в кабинете директора. Правда есть небольшая поправочка. Я не спала с этим директором, а вот с Владом...

— Влад...

— Вероника, ты, кажется, спешила на открытие какого-то там магазина или я что-то путаю?

— Ой, да точно, через полчасика уже надо быть на Садовой, — Вероника встала с кресла, обошла письменный стол и, положив ладони на плечи брата, тихо, но так, что её слова услышали и я и Влад, произнесла, — Не обижай её ладно? Или потом я обижу тебя.

После этих слов мне стало ещё более неуютно. Смущение и стыд в буквальном смысле пожирали меня с головой. Прежде чем выпорхнуть из кабинета, Вероника поцеловала меня в щёчку и подбаривающе улыбнулась. Когда в кабинете не осталось никого кроме меня и Влада, я даже рот не успела открыть, прежде чем мужчина смерил меня уничтожающим взглядом.

— А теперь, когда ваша подмога смоталась скупать всё, что увидит на своём пути, я хочу чтобы вы абсолютно чётко поняли некоторые вещи. Меня совершенно не волнуют проблемы вашего личного характера, транспорта и каких бы то ни было природных катаклизм. На работу вы должны приходить вовремя. Это ваша прямая обязанность. Любое опоздание, даже на одну минуту, приравнивается к неявке на работу. Это первое и самое главное правило. Если вы хотите со мной работать, вам придётся его исполнять.

— Простите, я обычно никогда не опаздываю, просто...

— Правило номер 2: никогда меня не перебивать. Ещё раз повторяю, меня не интересует ваша личная жизнь, ситуации из 'вне' и прочие уважительные причины. Либо вы идеально выполняете возложенные на вас обязанности, либо мы прощаемся. Это понятно?

Я кивнула. Меня всё ещё коробила дрожь. Он меня не узнал, в этом я нисколько не сомневалась. Но, к несчастью, это не отменяло того, что я просто не могла совладеть с собой, когда он не сводил с меня взгляда. Перед глазами тут же всплывали картинки ТОЙ ночи, и все мои мысли уходили совсем не туда, куда нужно.

— Правило номер 3: на свои вопросы я жду чёткие и внятные ответы, а не кивок головы и неразборчивый лепет. Ещё раз спрашиваю, вам всё понятно?

— Да, я всё поняла.

Влад...Влад Сергеевич (пора привыкать называть его именно так), вновь перевёл свой совершенно равнодушный, веющий холодом взгляд на бумаги. А я так и продолжала стоять возле его письменного стола, неуверенно теребя вспотевшие ладони и переминаясь с ноги на ногу.

— Если вам всё понятно, то я вас больше не задерживаю. Преступайте к вашим прямым обязанностям. В первую очередь назначьте встречу с Анатосяном, пусть подъедет к трём часам. Скажите, чтобы не забыл документы о поставках. После свяжитесь с Андреевым, напомните о сдаче проекта. Завтра, максимум послезавтра у меня должен быть полный отчёт о выполненной работе. И принесите мне кофе.

Развернувшись, я на несгибающихся ногах вышла из кабинета. Господи, во что я ввязалась? Почему мне всегда так везёт? Зачем я согласилась на предложение Вероники? Ведь помимо секретаря гендиректора были ещё и другие должности. Можно было бы запихнуться помощником к какому-нибудь другому человеку. Это было бы всяко лучше, чем сидеть за дверью у хладнокровного робота, с которым я к тому же ещё и переспала. Господи, слава богу, что он меня не узнал. Иначе бы помимо полной пустышки, он бы ещё считал меня трассовой проституткой.

Не успела я сесть в своё кресло, как на моём телефоне загорелась какая-то красная кнопочка. С трудом разобравшись, что к чему, я, наконец, нажала на какую-то пипку, после чего подняла телефонную трубку. Всего через одну долю секунду меня чуть было не оглушил басистый рык:

— Долго мне ещё ждать своего кофе?

Еле справившись с пробирающей всё тело дрожью, я нашла кофеварку, по рефлексу, как себе добавила в маленькую белую чашечку две ложки сахара, и на слегка подкашивающихся ногах зашла в кабинет.

— Правило номер 4, — я аж вздрогнула, и чуть было не уронила поднос, когда за моей спиной прозвучал грозный мужской голос, — никогда не входите в мой кабинет без стука.

Я снова залилась краской. В очередной раз почувствовала себя нашкодившим котёнком. Чёрт, нелегко мне придётся в этой компании. Очень нелегко. Возможно даже тяжелее, чем когда я торговала на базаре. Тогда хоть надсмотрщиков не было.

— Вы долго так будете стоять? Поставьте поднос на стол и возвращайтесь в приёмную.

Оставив чашечку с кофе на его столе, я, краснея от стыда, вышла из его кабинета. Как бы я не старалась, подавить пробивающую каждую клеточку тела дрожь, мне не удалось. Я не понимала, какие чувства сейчас играют во мне сильнее. Стыд, за то, что я совершенно ничего не умею или смущение, всякий раз, когда я вспоминаю ту дождливую ночь, после которой перевернулась вся моя жизнь.

— Что за дрянь вы мне принесли?

Я вздрогнула, тут же вытянулась на своём кресле и попыталась дотянуться босыми ступнями до туфель, которые скинула пару секунд назад. Не привыкла ещё всё-таки ходить на каблуках, тем более так долго.

— Кофе...вы же просили.

— Я не пью кофе с сахаром. Если не знали, могли бы уточнить.

Заметив, как я ёрзаю на кресле, он перевёл взгляд на мои ступни, всё ещё отчаянно пытающиеся подцепить валяющиеся в сторонке туфли. Глаза мужчины закатились. Он посмотрел на меня как на законченную идиотку.

— О, Господи. Хотя чему я удивляюсь? Когда закончите, будьте так любезны, свяжитесь, в конце концов, с Анатосяном. И передайте Лиде — вашей напарнице, когда та, наконец, вернётся с обеда, чтобы принесла мне кофе. Чёрный, без сахара.

Приблизительно так прошёл мой первый рабочий день. Я обложалась ещё раза три или четыре. Перепутала номера. Напортачила в каких-то справках. Опрокинула стопку бумаг прямо перед его носом и запнулась, а после и грохнулась на пол, когда выходила из его кабинета. В общем, более отвратительно и паршиво я себя никогда не чувствовала. Масло в огонь подливало ещё то, что даже, несмотря на то, что Влад меня не узнал, я-то его не забыла, а вместе с этим никак не могла отделаться от так не вовремя всплывающих в моей голове картинок...и каких картинок. Мне казалось, что его приглушённые стоны до сих пор стоят у меня в ушах.

Но самая большая лажа произошла уже под конец вечера. Мне позвонила Вероника, она начала спрашивать, как прошёл первый рабочий день. Смеялась, когда я рассказывала ей о своих косяках, поддакивала, когда я говорила какой её брат ужасный зануда, а потом пошутила и я на свою собственную глупость и невнимательность ответила на эту шутку:

— Да, ладно тебе Ксюш, Владик, конечно, ещё тот зануда, но он такой душка....Охмури его, и все проблемы исчезнут сами собой. Глядишь, может ещё и породнимся. Моему братцу уже пора бы собственную семью создавать. Как-никак он уже переступил тридцатилетний рубеж.

— Да хоть сорокалетний, во-первых, твой Владик, скорее чемпионат мира по футболу выиграет, чем когда-нибудь увидит во мне женщину, а, во-вторых, я сама скорее с резиновым мужиком в загс пойду, чем с ним. Это же невозможно. Одни сплошные правила. Правило номер 1, правило номер 2, номер 3...

— Когда закончите свой увлекательный разговор позвоните Резанову и перенесите встречу на пять вечера, — я вздрогнула, резко замолчала и положила телефонную трубку на стол. — И ещё, так просто для справки. Правило номер 5: никогда не разговаривать о личных делах в рабочее время!

Все следующие две недели прошли приблизительно также. Я вставала в шесть утра, боясь опоздать хоть на минуту и всё равно в те дни, когда Максюта просыпался на мой шорох и начинал плакать, я приходила на работу как минимум минут на сорок позже начала трудового дня. Влад (мысленно я просто не могла называть его по отчеству) ничего мне не говорил, он вообще за все эти дни ни разу не повысил на меня голос. Да и зачем ему это было нужно, когда от одного его взгляда я чувствовала себя полным ничтожеством? Но мои опоздания были вершиной айсберга. С непривычки я не могла всё схватывать на лету. Я не сразу разобралась, что и к чему. А помогать мне было некому. Дней семь назад Вероника улетела со своим мужем в Прагу, и вернуться оттуда она должна не раньше начала следующего месяца. И это штормило меня ещё больше. Я не могла рассчитывать не на чью поддержку. А очередным ударом стало то, что два дня назад Максюту увезли на скорой с пневмонией. Моего малыша даже не положили в отдельную палату. Его разместили на кроватке в коридоре, с ещё несколькими больными. Мест, видите ли, нет. Я скандалила, просила, даже плакала, но мне ничем не могли помочь. И вместе с этим, даже, несмотря на то, что я не спала последние две ночи, я всё равно старалась, я выворачивалась наизнанку, чтобы показать, что я чего-то стою, но итогом моей работы стало то, что под конец второй недели Влад вызвал меня к себе в кабинет и совсем не для того, чтобы поручить какое-то задание. Он решил так сказать подвести результаты.