— Откройся!
Неуютное, тревожное ощущения чужого взгляда, брошенного словно бы через прицел. Ты его не интересуешь совершенно, ему всё равно, что с тобой будет, он рассматривает тебя только как мишень, без приглашения вторгшуюся на его территорию.
Оно было настолько сильно, настолько могущественно, что когда оно всего лишь мазнуло по мне взглядом, магический фон, обычно неуловимый и совершенно неощутимый, напрягся так, что на мгновение стал осязаемым.
В холодной безжизненной космической бездне перемигивались звёзды. Хищный чёрный силуэт заслонял их, скользя без усилий, без звука. Чёрный фрегат с четырьмя голыми мачтами. Высокая надстройка на корме, непривычный глазу абрис форштевня, и пара огромных перепончатых крыльев по бортам. Меня заметили с корабля.
Что? Звёзды в открытом космосе не мигают? То есть вы считаете, я этого не знаю? Кстати, бывает, что и мигают, но это неважно сейчас. То, что видел я, не было звёздами. То были врата различных миров. Они открывались, закрывались, приглашали, или предупреждали, а то и откровенно угрожали. Их было много — как звёзд на небе...
Я пришёл в себя только когда седой жилистый полковник, с лицом вождя каких-нибудь отважных индейцев, схватил меня за плечи, и развернул спиной к Объекту. 'Звездные Врата'. Неведомая штука из далёкого космоса? Не знаю, как там насчёт космоса, но это...!
— ...ешь меня?! Ответь хоть что-нибудь! — полковник тряс меня за плечи.
— А? Что? Простите, — пробормотал я.
— Ну, слава те! — воскликнул полковник, отечески улыбнулся и ободряюще похлопал меня по плечу.
— Водички? — участливо спросил профессор.
Эти двое под руки отвели меня подальше в коридор, и солдат запер бронированную дверь.
— Цел? Больно? Сильно обгорел? — быстро спрашивал полковник, осторожно ощупывая меня. Представляю, как это снаружи выглядело! Чёрным пламенем вспыхнула моя кровь, пламя мгновенно и беззвучно поглотило руку, грудь, голову. Я не сделал шага вперёд — не собирался прыгать, просто хотел выглянуть в щель между мирами, оттуда на Врата взглянуть. А вышло вон оно как!
— Ни фига себе! — произнёс мой голос помимо моей воли. — Это... это... невероятно!
— Что? Что Вы увидели там? — нетерпеливо спрашивал профессор.
— Понятия не имею! — честно признался я.
— Ух, какая забавная... э... штукенция, — пробормотал полковник, отступив на шаг.
— Ой! — воскликнул и профессор. — А это что такое?
Моё правое предплечье прикрыло стальное ребро, охватив руку двумя кожаными ремнями, упершись в ладонь рукоятью, и ощетинившись спереди клинком. Мой магический катар, да. Вот только весь он был густо оклеен весёленькой бумажной аппликацией из различных цветных геометрических фигур, звёзд, и цветочков. Это же я его замаскировал прошлый раз, когда после драки с Гороховым прятал катар в комнате нашего школьного клуба. Теперь это аляповатое маскарадное недоразумение смотрелось на мне, должно быть, комично.
— Это... прошу прощения... нечаянно получилось, — пролепетал я, в сильном смущении. — Я пытался замаскировать своё холодное оружие... и вот...
— Ха-ха-ха! — добродушно рассмеялся полковник, поверивший, наконец, что ничего опасного со мной не произошло.
— Находчиво! — одобрил профессор, нервно промокая платком капли пота на высоком лбу. Тоже, видно, переволновался. Ну и задал же я им тут!
— Я бы это... пойду уже? — пробормотал я. — Мне уроки ещё делать.
— Верно я понимаю, что Вы пока задержитесь в нашем мире? — поинтересовался профессор.
Чувствовал я себя человеком, утонувшем в непонятностях. Но две вещи были мне очевидны: мой двойник попал на тот чёрный корабль — это первое. Я его там явственно почувствовал. И второе: я туда соваться очень не хочу. Не сейчас. Что-то назревает, и высовываться из этого мира в междумирье крайне опасно.
— Верно, — подтвердил я. — Я просто хотел взглянуть... наружу. Я бы не бросил малышку Рози.
— И как там, снаружи? — хмыкнул полковник.
Как в малине. Сидишь себе в малиннике, ягоду сладкую вкушаешь, вдруг выглядываешь из кустов — а там стадо злых медведей вокруг — малину жрут, зайцами, под лапу подвернувшимися, закусывают.
— Нелётная там нынче погода, — поморщился я. — Мы с Рози пока тут у вас поживём.
— Пройдёмте, тогда, в кабинет — чайку выпьем. С ромашкой, пустырником, и лавандой, — предложил Олег Сергеевич. — Успокоимся. Обсудим. Поговорим. Что-нибудь придумаем!
— Простите, — я покачал головой, — я сейчас не способен что-то обсуждать, говорить и тем более — что-то придумывать. Вернее — тем менее. Придумывать готов ещё менее чем обсуждать.
— Тогда просто успокоимся! — решительно кивнул Олег Сергеевич, и пошёл вперёд. Савелий Аристархович махнул рукой и отправился следом. Пришлось мне идти за ними.
Потом мы пили чай в кабинете полковника, прямо за его рабочим столом. Вдоль стен — стеллажи до самого потолка, загруженные папками. Громоздкий и такой серьёзный с виду сейф в углу. Именно из него Олег Сергеевич достал чайник, варенье, и чашки. Причём, ключ от сейфа он не нашёл, и потому быстренько открыл замок канцелярской скрепкой.
На сейфе громоздился старинный телеграфный аппарат П-104 в полуразобранном виде, с торчащими из него проводами. Время от времени аппарат стрекотал печатной головкой о восьми иголок, выбивая на жёлтеньком листочке дешёвой бумаги буквы и цифры. Олег Сергеевич с гордостью пояснил, что этот списанный аппарат гражданской, в общем-то, модели в своё время технари из его бригады с помощью паяльника и смекалки переделали так, что теперь он принимал старт-стопные передачи по WSDMA, со сверхнизким соотношением сигнал/шум и кодовым разделением каналов. Что бы там эта тарабарщина не означала, думаю, это круто.
Мы пили чай, и Олег Сергеевич рассказывал байки из своего славного прошлого, когда он командовал отдельной бригадой особого назначения.
— Генерал тот был туп, аки пробковое дерево! Гнал полную чушь! А я же не могу пальцем у виска покрутить — это же не уставной жест! — оживлённо рассказывал Олег Сергеевич. — Ха-ха-ха... и вот я, значит, стою навытяжку, вид имею лихой и придурковатый, и пожираю начальство глазами — точно, как предписывают уставы Петра Первого. Оно, конечно, в нынешних уставах той формулировки нет, но это просто от того, что она из разряда писанных, перешла в разряд неписанных правил, само собой разумеющихся вещей. Стою навытяжку, придурковатыми глазами лихо пожираю начальство, а сам себе думаю: — 'Ладно, ладно, генерал, мы вот посмотрим ещё, кто смеяться будет последним! Чем ты сейчас больше глупостей нагородишь, чем нам потом смешнее будет!'. И тут этот московский генерал велит ему штаб вызвать. Наш дежурный быстренько поднимает трубку ТА-57, крутит ручку динамо, бодро выкрикивает в трубку нужный позывной, и, убедившись, что соединение установлено, передаёт трубку генералу. Московский генерал берёт трубку эдак вот — двумя пальчиками! Это он привык по сотовому телефону своему модному так звонить — вот так и берёт трубку. Но у нас же военный аппарат ТА-57! Тут надо гашетку на трубке зажимать пальцем, когда говоришь. А когда слушаешь — гашетку, соответственно, отпускать надо — что бы ток батареи экономить. Генерал держит трубку двумя пальчиками, орёт так, что аж покраснел от натуги, но его не слышат! Потому что гашетка на трубке не нажата. А я же не могу ему подсказать — он же мне 'смирно!' скомандовал — мне уставы не велят генералу указывать. Стою, придурковато-лихо пожираю начальство глазами. Генерал московский орал-орал, да как взбесится! 'Как ты можешь командовать бригадой, полковник, если у тебя связь не работает!'. Хватает ТА-57, и с размаху запускает его прямёхонько мне в голову! А ТА-57 — штука увесистая! Военный же телефон — им можно штыковую атаку врага отбивать, перехватив за провод и раскручивая над головой! Такой штукой зараз череп проломить можно. Но мне же уклониться уставы не велят! Стою смирно, наблюдаю полёт аппарата ТА-57 мне в голову.
— И чего?! — невольно воскликнул я, охнув.
— Длины провода не хватило, — хмыкнул полковник. — Телефон чуть-чуть до меня не долетел — провод натянулся, и аппарат грохнулся на пол.
— А вы?
— Стою по стойке 'смирно', вид имею ещё более лихой и ещё более придурковатый, и продолжаю пожирать московского генерала глазами.
— И что?
— В свите генерала подполковник был молодой — из новой команды. Смотр этот был не для бригады организован, а для генерала нашего. Это его — генерала — проверяли втихую на пригодность. После такого случая генерала сразу убрали. А тот неприметный подполковник через несколько дней принял командование военной разведкой округа.
— А Вы?
— Ну, так у нас же нельзя генерала официально дураком признать! Уставы не велят. Не может генерал быть глупым — не положено! Так что его не уволили, а отодвинули на почётную, но ничего не значащую должность. Но он мстительный оказался тип, злопамятный. А связи-то у него — генеральские! Вскорости меня с должности сместили, и засунули подальше да поглубже — в архив! Бумажки пыльные перекладывать! Откуда им было знать, что это тут у нас за архив такой! Хе-хе!
— А что тут у вас за архив? — прихлёбывая чай, как бы между прочим, невзначай поинтересовался я, невинно хлопая глазами. Полковник с профессором переглянулись, улыбнулись, и Олег Сергеевич, хитро прищурившись, тихонечко сказал:
— Если ты пытаешься править миром, ты можешь попробовать один из двух стандартных способов. Первый называется 'собака сверху' — это когда ты человеку властью приказываешь, авторитетом давишь, силою угрожаешь. Не эффективный путь. Сила воздействия рождает силу противодействия. Второй способ называется 'собака снизу', или игра в поддавки. Уже лучше. Но можно найти способ ещё лучше.
Олег Сергеевич замолчал. Профессор тоже молчал. Понятно, что раскрывать свои карты какому-то мальчишке они не станут. Слегка намекнуть, так, что бы потом всё свести к шутке — это можно.
— Если вы такие хитрые, почему вы до сих пор такие бедные? — с наивным видом поинтересовался я.
— А что такое деньги? — спросил Савелий Аристархович, и усмехнулся: — Иллюзия. Есть такой фундаментальный труд: 'Хомо люцидус', называется. То есть 'человек играющий'. Автор — великий мыслитель, светлая голова и на удивление чистое сердце — доходчиво и наглядно показал, что наша экономика, государство, цивилизация — всего лишь игра, надуманные правила которой люди упорно считают реальными. А если ты знаешь правила игры, но сохраняешь свой разум свободным от иллюзий...
— То ты можешь мухлевать! — догадался я.
— Как жаль, что наш юный друг уже уходит! — ухмыльнулся полковник.
— Ему пора делать уроки! — согласно кивнул профессор.
— Ну, вы и шарлатаны! — заявил я.
— Здорово, что мы есть, правда? — хмыкнул полковник.
— Совершенно верно! — откликнулся профессор. — Беда с этими заигравшимися игроками! Они так увлечены игрой, что им недосуг посмотреть, куда всё катится! Каждый слишком увлечён личной выгодой.
— Кто-то должен вовремя вставить палку в колесо, — хмыкнул полковник.
— Ну, я бы сказал 'перевести стрелки на путях', но это всего лишь аллегории, — покачал головой профессор.
— Ладно, старые шарлатаны, мне действительно пора уроки делать, — я со вздохом отодвинул пустую чашку, и встал из-за письменного стола. — Но, Олег Сергеевич, оставьте, пожалуйста, малышку Рози в покое.
— Но Алексей! — хотел что-то возразить полковник, но я его невежливо перебил:
— Савелий Аристархович, в нашем с Вами соглашении речь не шла о Рози вообще. И о помощи вам в тайном управлении этим миром — тоже речи не было. Давайте придерживаться, пожалуйста.
— Хорошо, — вздохнул полковник, и тряхнул головой. — Но ты смотри! Если что — обращайся сразу к нам!
— Даже если ничего такого не стряслось — вся равно обращайтесь, — поддержал Савелий Аристархович. — Даже если ерундовая ерунда какая-нибудь в голову придёт — мы внимательно выслушаем, и ругаться ни в коем случае не станем!
— Да. Всегда поможем, — согласно кивнул полковник. — Прикроем, если ты опять машину, например, поджаришь.
— А?! — опешил я.
— Не волнуйся, — отмахнулся полковник, — мы замяли то дело. Тот тип сам был виноват. Но ты уж будь, пожалуйста, аккуратнее!
Профессор серьёзно кивнул, и бросил короткий укоризненный взгляд на полковника. Я молча кивнул им, и открыл дверь, что бы уйти.
— Так и пойдёшь? — спросил Олег Сергеевич, когда я уже занёс ногу над порогом его кабинета.
— А что? — не понял я сразу. Полковник указал глазами на моё оружие, всё ещё украшенное аппликацией из цветочков, криво нарезанных из цветной бумаги.
— Завтра выправим тебе разрешение на хранение и ношение, — сказал Олег Сергеевич.
— Нет, лучше справку, что эта штука оружием не является, — возразил Савелий Аристархович.
— Разберёмся, — отмахнулся полковник, и обратился ко мне: — А сейчас тебе лучше до дома в моём сопровождении добраться. Пошли, я тебя довезу до подъезда, и провожу до квартиры.
...
Очутившись дома, я устало рухнул на диван в гостиной. Что-то чувствовал я себя таким утомлённым, словно выжатый лимон. Батарейки сели. Ничего не хочу. А мне ещё уроки делать. Через несколько минут ко мне на диван забрался Конфуций.
— Как дела? — спросил я кота.
— Мрр, — рассеянно ответил тот.
— Как у тебя в клубе сегодня? — поинтересовался я. Кот отдал мне армейский салют лапой.
— А чего они там сегодня затевали?
— Мр-мя, мр-мау! — непонятно выразился Конфуций. Думаю, скорее всего, это было что-то вроде: — 'Ты чего, ждёшь, что я с тобой по-человечески заговорю?!'
— Ладно, — вздохнул я, — проехали.
Кот нашёл пульт от телевизора, и принялся листать каналы.
— Брось, — посоветовал я ему. — Ничего там толкового нет. Туфта одна!
— Мя мрр, — ответил кот, и продолжил перебирать каналы. Я вздохнул, поднял себя с дивана, и поплёлся на кухню. Сварю-ка я пару картошин покрупнее. Немного не до готовности. Потом порежу, залью яйцом, и обжарю. А пока картофелины варятся — обжарю пару кусочков бекона, пожалуй. С лучком, наверное. Надо глянуть, что там у нас из приправ есть.
Вскоре на кухню заглянула малышка Рози. Понаблюдав за мной, она спросила, может ли поучаствовать. Я с улыбкой согласился. Пока мы возились с беконом, я между делом поинтересовался, как у неё дела в школе.
— Хорошо. Я больше не глотаю книги, ты можешь не волноваться за меня, — сказала Рози.
— Хорошо, — согласился я.
— Оказалось, — продолжила малышка, — что много знать недостаточно. Надо ещё и уметь с этими знаниями работать. Учительница занимается со мной задачками на логику и математику.
— И как?
— Плохо, — вздохнула Рози, — я легко угадываю правильные ответы.
— Угадываешь?
— Вот именно! — сокрушалась малышка Рози. — Угадываю! А нужно уметь решать, думать, строить цепочку рассуждений, промежуточных действий...
— Погоди расстраиваться, — задумался я, — возможно, в твоей голове идут неосознаваемые процессы анализа и поиска решения. Ты решаешь, но не осознаёшь этого. Решение просто выпрыгивает в сознание из бессознательного — я где-то читал о таком...
