Машка

— Правильно, когда хочешь ты всё понимаешь,— почувствовал он крылышки за спиной.

— Потрахаться,— докончила она ту песню.

— Нет, стой, ты о чём... Всё не так... Манюня?...

Саша, привалившись к косяку, наблюдал. Он считал, что по такой горячке можно ещё больших дров наломать и до утра лучше всем остыть.

— Мальчишник получился, во! Как бы свадьбу не пришлось отменять,— ухмыльнулся он, бесполезности стараниям Тарана.

Тот вмазал кулаком в дверь.

— Да уж, зашибись погуляли.

Чтоб действительно не разбудить малого, от закрытых дверей пришлось уйти. Они торчали на кухни, хлебая кофе и домучивая друг друга.

— Я тебя насчёт сестры предупреждал?...предупреждал.

— Как это называется?— пылил Кирилл. — Кинула, как фраера. У тебя не сестра, а акула кровожадная.

— Ты сейчас из-за чего больше расстроен. Машка кинула или свидание с путаной накрылось.

— Свидание точно пшик, лопнуло.— Встал, как вкопанный Кирилл.— Ты не представляешь, что я ей нёс там.

— Неужели нельзя было узнать Машку Таран, с твоим-то опытом?

— Бред. Чего ты ржёшь? Все, между прочим, из-за тебя искуситель.— "Последний раз гульнём". Гульнули.

— Только вот не надо искать чужой огород,— быстренько отмахался Саша.— У каждого своя голова на плечах.

Подковыривая Сашу, чтоб плохо не одному было, Кирилл рассказывал:

— Машка хоть хлопнула мне кольцо на лапу и дала пинка, а Натка рыдала навзрыд без остановки. У меня смутное предчувствие, что свадьба наша накрылась. И помочь разгрести наше дерьмо некому, замешаны все трое.

Саша свёл брови и, засунув руки в карманы брюк, покачался с пятки на носок.

— Не гаркай, что произошло за эти часы, я ж Наташу уболтал?

— Да, что-то не похоже?— съязвил Таран.

— Она всё поняла вроде. Договорились...— пожимал тот плечами.

— А ты не понимаешь? Нет? Машка.

Сашка вспылил и вспылив он попёр на Тарана.

— Кто обещал ей второго ребёнка организовать?

— Сам ничего не пойму. Таблетки давно на витамины заменил,— развёл руками он.

— Воз и ныне там,— уколол Саша.

— Говорю же, самому удивительно...

— Таран, тебе что, помощники нужны?

— Панты не гоняй.

— Тогда выруби её для начала ещё на пару лет. Она в этой банде за мозговой центр,— прошипел Саша.

— Поучи ещё,— огрызнулся Таран.

А Саша ухмыляясь плёл.

— Британцы вывели формулу, по которой определяется самое удачное время для интима.

— И зачем им это?

— Спроси. Представляешь, учитывали пол, время суток, когда обычно возникает желание и средняя частота занятий любовью,— продолжил он.

— Бредятина.

— Вот. Считали, считали они и пришли к выводу, что "жаворонкам" больше подходит утро, а "совам"— поздний вечер и ночь. Как тебе такая постановка вопроса?— Хохотал Саша. — Может, подкинуть график?

— Меня не спросили, я бы им сказал, что мне абсолютно наплевать на их науку и на то, что они там считают, лишь бы моя тёпленькая девочка была рядом.

— Иди, забирай сестру. Спят уже, наверное, настрадавшись. Я под бочок Наташи на тёплое место лягу.

Но бравый Таран трусил, причём даже не скрывая этого.

— Я один боюсь. Пойдём вместе.

— Вот до чего дошли, смех один. С охраной ходим. И это маленькие пичужки расстарались.

— Весело ему?— огрызнулся Кирилл.

— Над собой потешаюсь. Влипли, как мухи в суп. Ой!— вскрикнул Саша наскочив на вставшего столбом Тараны. — Ты чего?

— Думаешь, обойдётся?— с надеждой протянул Таран

— Совсем рехнулся. Надо чтоб обошлось. Ты Машенцию терять не хочешь, хоть и зараза она. Я Натусю тоже. Значит, пошли стараться.

Чтоб стараться их найти ещё надо... Вопреки прогнозам ребят, кровать была пуста. Из приоткрытой двери ванной доносились взволнованные голоса девушек. Потоптавшись в нерешительности и поняв, что события разворачиваются, совсем не так как они предполагали, ребята, теряясь в догадках, заглянули туда. Первым сунул голову Кирилл, следом, почувствовав безопасность, подтянулся и Саша. Наташа, придерживая голову Маши над раковиной, не скупясь, поливала её лицо и грудь холодной водой.

— Машенька, детка, что с тобой?— оттёр Таран сестру.— Уйди я сам.

— Н-не-зна-ю. Мутит.— Выбившись из сил, упала на его руки Маша.

— Нервное истощение, не иначе. Всю ночь не спать, гоняя по городу. Хорошего из того безумства точно уж не будет.— Ворчал он, унося её в спальню.

Наташа с Сашей, не сговариваясь, поспешили следом.

— Осторожно не болтай её,— наставляла Наташа брата.

— Топали бы вы, отдыхать, мадам, пока и вас не скрутило,— цыкнул, он на сестру.

Но Машка, дыхнув запах его туалетной воды, соскочив с его рук, понеслась опять до ванны.

— Э, да, это она беременна, Кирюха?— пришёл в себя Александр.— Она и Пашкой, когда ходила, меня с запахами туалетной воды доставала.

Таран обалдел.

— Не может быть, иди ты?

— Точно тебе говорю,— хлопнул его по руке Саша.— Амба!

Наташа, выслушав их горячий шёпот и подивившись на довольные лица брата и Саши, схватившись, нырнула к Маше докладывать новость. Послушав Наташу, Маша напугалась.— Не может такого быть, я таблетки пила.

— Вот-вот. Юлька тоже пила. Ты опять же. У меня задержка. Я своё, с беременностью не связывала, а сейчас гуси-лебеди вырисовываются.

— Аисты,— простонала Маша.

— Какая разница, блин, вся соль в том, что они в клюве принесут.

Маша хлебнула из ладошки воду.

— Что же это получается?

— Сговорились, получается. Пилюли же наши они просто подменили. Ловко провели нас. Получается — один, один.

— Ты иди, я подумать должна,— выпустив Наташу, Маша за её спиной заперла замок.

— Маш, может не надо?— простонала она в закрытую дверь.

— Я отсюда ни ногой, пока не решу, что делать. А ты иди, Ната, отдыхай. Всю ночь колобродим,— донеслось до её ушей.

Кирилл поздно метнулся к двери, замок зловеще щёлкнул перед самым его носом.

— Манюня, не дури. Выползай оттуда. Пашку разбудим,— просил вмиг повеселевший от хорошей новости Кирилл.

— Что вы натворили?— закипела и Натка, накидываясь на брата.

— Две воинственные бабы на меня одного, это многовато. Давай поделимся Сашок. Вы чего тут рты разинули? Заберите свои отвалившиеся челюсти, выпавшие глаза и идите себе,— накинулся Таран на сестру с Сашей.

— Дудки, тебе,— вспылила Наташа на брата.— Это ты их подначил, больше некому братец-кролик. Пилюли подменить они уж никак не додумались бы, а ты медик. И что ж теперь нам делать, все планы наши поломал?

— Убери от меня эту сумасшедшую,— отбивался Таран, прячась за Сашу.

— И правда, Натуля,— поймал тот её,— идём спать, тебя это не касается.

— Даже очень касается. Я два года хотела подождать, а что теперь.

— С этого места и поподробнее.— Онемел Саша.

— Тебе это ни к чему. Если всё верно и будет ребёнок, то он мой.

— А ну-ка идём отсюда.— Подхватив, упирающуюся Натку на руки, он носком ботинка, закрыл дверь за собой.

Проводив их, Таран с новым энтузиазмом принялся за Машу.

— Маш, выходи. Смешно ей Богу. Чего уж теперь-то.

Машка молчала.

— Манюня, вредно же для ребёнка такие нервные перегрузки, закругляйся с обидами, и пойдём, снимем стресс. На пределе же оба и ребёнок обрадуется нашей любви.

Но из-за двери вместо понимания донеслось:

— По-твоему не получится. Завтра же сделаю аборт, если это правда.

— Тогда сиди там. Я тебя сам не выпущу,— прижал он спиной дверь.

А Маша бубнила:

— Это тебе не поможет. Ребёнка не будет.

Таран страшно нервничал.

— Манюня обхохочешься с тобой. Зачем ты меня пугаешь, не сделаешь же этого.

— Смешно ему!— возмущалась, всхлипывая, Маша.

— А как же к этому маскараду ещё-то можно относиться.

— Маскараду?— вскричала она.

— Разве нет? Оттрахала, как хотела, а сейчас ещё и мордой в стену лупишь.

— Ах-ах, какая я не хорошая.

— Машка, двое детей теперь будет, думать головой надо.

— Вот и думай, тебе полезно, но без нас.

— Машенька,— стонал он.

— Слышать тебя не хочу, катись к своей путане.

Таран сполз по двери на корточки— дождался.

— Вот это да! Я понял, ты нарочно меня провоцировала, чтоб потом избавится от меня несчастного.

— Что?— рассерженная Маша распахнула дверь, чтоб самой лично глянуть в его бесстыжие глаза и даже может быть плюнуть.

В этот раз Таран был начеку.

— Ап!— поймал он её, только такую реакцию и провоцируя.— Всё, всё, без кулачков, а то отобьёшь, болеть будут. И мне с фингалом не совсем в тему на сцену лезть.

Забрав Машку в плен своих больших ручищ, тем самым, обезопасив себя и её, он делал попытки целовать, но Машка попробовала защищаться. Но быстро выбилась из сил.

— Скажи спасибо, что я рожу твою там не располосовала и нос не откусила,— пригрозила она любимому.

— Машенция,— это не честно. Я ж сопротивлялся, как мог. Тело узнало твои руки и поддалось,— шептал он, торопясь заласкать девушку.

— Ах, не честно?

— Ну. Я тоже могу на вилку полезть. Ты провела ночь в номере с мужчиной.

-Что, что?— постаралась выбраться из его рук Маша.

— А как ты думала?

— Кирилл, пусти, — попросила она, устав с ним бороться.— Ты просто издеваешься надо мной.

— Скажи, что ты пошутила на счёт аборта?

Маша помолчала, а потом, придав голосу твёрдость, сказала:

— Я рожу этого ребёнка, но тебе придётся собрать вещи и уйти.

"Вот это да!"

— Как уйти, на сколько?— вытянулось у него лицо.

— Навсегда,— твёрдо заявила она.— Это будет цена его жизни.

У Тарана сносило голову, он уже ничего не понимал.

— Балдёж. Маш, не мучай меня, как пацаны без отца будут.

— С чего ты умник решил, что будет мальчик?— уколола она.

— Пацан. Точняк,— выпятил грудь он.

— Да-а. Познания такие откуда?— усмехнулась Маша.

— Раз Саша говорит, что у тебя те же симптомы... Машенька, золотко, давай мириться.

— Специалисты великие.— Отвернулась, чтоб не смотреть в дышащее рядом раскаянием и растерянностью лицо его она.

— И я без тебя не смогу. Всё ж ясно как божий день.

— Кому ясно?

— Всем, что я тебя страсть, как люблю.

— Не знаю, мне пока ничего не понятно.

Таран каялся. Причём каялся своеобразно, стараясь остаться как бы и не виноватым.

— Сама ж голову задурила. Я и поплыл.

— Надо было спасательный жилет взять, а проморгал, тони теперь на серединке,— отрезала она.

— Машенька, это точно перебор, за что наказывать-то?— ныл он.

— Не понимаешь?

— Машенция, кончай привередничать,— поймал он её ушко.— Ты ж любишь, зачем так всё ломать. Хочешь, на колени встану...

Маша, пропустив его крик души мимо ушей, прочитала ему лекцию о любви.

— Знаешь, дорогой, все беды от любви,— сказала она, рассматривая его виноватое лицо.-. Залюбливаем детей, мужей... Наверное, всего должно быть в равных пропорциях. Я уже прошлый раз для себя всё решила.

— Решила, что?— напрягся он.

Почему бы и не сказать, она сказала. Пусть слушает, если так хочется.

— Ещё одна длинноножка и всё.

— Так не считается же этот случай,— окрылился Таран.

Но Маша так не считала.

— Позволь узнать, почему?

Только Таран бил по фактам.

— Не было же никого. Одна ты. Не можешь же ты за себя, меня казнить.

— Неужели?— прищурила она глаза, — а путана?

— Не один нормальный суд не признает твоих аргументов,— резко повернулась она к нему.

— Но факты...

— Факты, как раз и говорят,— перебил он Машу,— что не было измены.

— Тогда я пойду в ненормальный...

— Маш.

— Я уши заткну,— произнесла она раздражительно.

— Машка, хватит измываться, никому я мальцов своих не отдам и тебя тоже. Сама же не сможешь без моих рук,— пробежался он в подтверждении своих слов по её телу.— А без этих губ,— припал он к её груди. Не теряя времени и воспользовавшись замешкавшейся Машкой, найдя её губы, дорвался до бесконечного поцелуя.

Она с трудом отдышалась.

— Отстань.

— Девочка моя, ты довела меня сегодня до больничной палаты не меньше.— Выдыхал он, на вздохе припадая опять к её горячим засасывающим губам.— Машка любовь моя сумасшедшая. Ведьмочка любимая... Машенька!

Безумный шёпот нарастал по мере того, как улыбающаяся своим мыслям Маша повторила ему в точности ту ночь, что так завела его в отеле.

О! как коротки в таком безумстве ночи! А тут ещё долго разоспаться не дал Пашунчик, требующий внимания и еды. Засунув голову под холодную воду, Кирилл кое-как раскрыл глаза:-"Нет, это не отдых. Пять минут удовольствия и ночь нервотрёпки. Сажусь на цепь и завожу собаку. Любота. Валяешься себе на травке, а она рядом бегает. Хвостиком виляет. Тебе рада. Опять же за её любовь никто не бранит и пинка дать не собирается. Ой, какая собака,— вспомнил он события прошедшей ночи.— Машуня, кажется, беременна вторым. Этот и на четвереньках по траве побегает и полижет. Зато два года можно быть спокойным. От чего спокойным, от Машки? Ерунда. С ней всегда надо быть начеку".

— Что ты тут колдуешь?— зашёл в кухню, позёвывая, Саша.— Давай кофе сваргань.

— Завтрак пытаюсь организовать и мальца покормить.

Пока то да сё, Таран налил ему чашку кефира. Тот поморщился, но всё же выпил.

— Давай подержу,— забрал у него после кефирчика— то Пашку он.— Помирились?

Таран был односложен:

— Почти.

— Чего так слабо?— всунул шпильку Саша.

— Аборт грозится сделать,— проныл Таран дуя на молоко.

— Ай-яй-яй.

— Один приятный момент за вчерашний вечер, беременность Манюни и ту пытается отобрать,— вздохнул Кирилл не обижаясь на свояка.— На пей своё кофе, только осторожно, чтоб Паша на себя не опрокинул.

— Два, это не тормоз. Больно-то не расслабляйся. Три Валерию не остановили,— произнёс задумчиво, попивая себе кофе ухмыляющийся Саша.

— Значит, будем до пяти бить..., чем я её ещё могу удержать около себя?— Размахался в масштабах Таран.

Саша сложил многоэтажный бутерброд и заметил Кириллу:

— Это ты круто помечтал. Второй раз твоя блестяще проведённая операция с таблетками не покатит.

— Придётся мозги приложить,— взялся за чашку с кофе Таран.

— Чего ты так паникуешь Кирюха? она ж любит тебя до чёртиков. Дурь твою и ту всю любит.

— Ох, не знаю. Бережёного Бог бережёт.

— Очуметь с тобой. А идея с таблетками на ура прошла. Наташа, кажется, тоже в положении.

Таран поморгал длинными ресницами.

— С чего ты так решил, она сказала тебе?

— Я по Маше смотрю. Её ж беременность на моих глазах прошла. Сопливость, раздражительность, сонливость.

Таран, забирая сына из Сашиных рук, хохотнул:

— Это ты брат загнул, после того, что мы натворили, эти симптомы у любой бабы появятся.

— Не лишай меня удовольствия своей болтовнёй. Есть ещё одно,— задержка. Так, что рожать они будут с небольшим сроком разницы все трое. Твоя идея сослужила нам всем добрую службу.

— Ай да мы!— ржал Таран. Пашка, поддерживая отца, тоже заливался. Правда, не понимая по какому поводу.

— Ой, доболтались... Собирайся, в аэропорт пора ехать,— глянув на часы, заторопился Саша.