В соответствии с Законами Мироздания, равно юридическими и физическими, беспредельной категории авантюрному пустотнику — анархисту, сиречь авархисту, прилагается неотъемлемо нижеследующим за доблестный анонимный поступок, как то отступничество от Дара некоего, являющееся эквивалентным, группа несовокупленных нелиц предопределяет: отказать данному варвару второго класса третьего ранга в компенсацию за вышепоименованное деяние, равно как и за будущие услуги Империю Бразелон."
Транслятор кашлянул и подвел черту:
— "Кому: особи обособленной вневидовой по прозванию Капитан Эн Ди Звездный. От кого: Нелица пожелали остаться в безвестности, смотри обоснование в ссылках и приложениях."
Мы ошеломленно молчали. Транслятор снова кашлянул и виновато добавил:
— Это все, если не считать пятьсот знаков ссылок на какие-то тома, части, главы, параграфы, пункты и подпункты.
— Провались я на этом месте, если понял, — буркнул я, — Попроще нельзя?
Вместо ответа надпись рассыпалась на искорки, которые сложились вот во что:
" Пояснение.
Настоящим разъясняем предыдущий Документ. За Отказ от Сокровищ Белого Духа некий, именующий себя Эн Ди, являющийся на Данный Момент внерасовым разумным существом без определенного места жительства, а равно — без определенного рода занятий, в виде компенсации, с Настоящего Момента производится в Предводители Бразелонии и в качестве оного вправе требовать товары любого рода, кои ему благоугодно будет заказать. На период от Данного Рескрипта до прибытия в Бразелон оный Эн Ди вправе самозвано присваивать себе любые удобные титулы, исключая императорский.
Группа нелиц, остающаяся анонимной."
Мне перевод не потребовался, поскольку все это выстроилось стандартным типографским шрифтом на русском языке.
— Хмм! — сказала капсула, — Очень интересно! Узнать бы еще, где этот самый Бразелон-то находится.
Мы с Юри с интересом покосились вверх. Никакой реакции. Девочка пожала плечами:
— Конечно, ничего! Ведь там совершенно ясно было сказано, что дело касается только Эн Ди, а он может заказывать только товары.
— Информация тоже товар, — хмыкнула капсула.
— А вино они прислали прекрасное, — сообщила Юри, — Это "Звезда Отечества" тридцатилетней выдержки. Настоящее бразелонское.
После паузы, проанализировав содержимое амфоры, Валькирия подала мне полную яшмовую чашу. В чаше слабо мерцало фиолетовыми переливами вино, распространяя вокруг незнакомый, но очень приятный, похожий на цветочный, аромат. Юри выжидающе уставилась на меня, словно бы присутствовала на редком обряде. Я пригубил — "Звезда Отечества" взаправду оказалась прекрасным вином. Алкоголя там кот наплакал, эффект достигался какими-то другими веществами, так что вместо привычного опьянения пришло чувство уюта и свободы. Я откинулся и посмотрел в визор, где, смазывая картину звездного неба, дрожала и переливалась Заверть. Она ждала нас. Я взглянул на Юри — она кейфовала после угощения, приканчивая свой искрящийся напиток. Распорядился:
— Кажется, нам пора. Валькирия, поехали вперед, к дальнейшим приключениям.
— И к спектру, о котором уже упомянуто, — лениво подколола девочка, но мне было лень отвечать. Я только устроился поудобнее, ожидая изматывающих толчков гравитационных волн.
Гвардия Отшельника.
"... Цивилизация не на улицах, она в сердце."
Розанов.
... — Очухался, капитан? — спросила Валькирия вечность спустя, — Так что там нужно делать с твоим телефонным номером?
— Это пси — спектр. В следующей вселенной мы возьмем на борт человека, владельца передатчика — маяка. Не думаю, что спектр будет огромной мощности.
— И еще одно, — добавил слабый голосок Юри, — Это женщина.
Я только головой покрутил. Все вокруг меня все знали, и я чувствовал себя дураком.
— Да? — с интересом спросила Валькирия, — Откуда ты это знаешь?
— Оттуда, — пробормотала девочка, — Ветер нашептал. Хотя лучше бы ее не брать. Выгоды могут оказаться сомнительными, а неприятности — абсолютными. Но это только мое мнение, и я на нем не настаиваю.
Медробот с влажным хлюпаньем отсоединил протоки от тела девочки.
— Валькирия, — позвал я, глядя в черноту беззвездной пустоты и читая показания с терминала, — Слушай, какое минимальное время тебе нужно, чтобы пойти в следующую Заверть? Тут явно нечего делать. Тождества совершенно не соответствуют стандарту.
— МНЕ — никакого, а Вам с Юри необходимо три часа, чтобы оклематься, — склочно уточнила Валькирия, — Займитесь пока чем-нибудь.
— Пожалуй, я искупаюсь, чем больше — тем лучше — томно сообщила девочка, — И побездельничаю со своим любимым стаканом сока.
— Ты можешь заняться сервис-комплексом, капитан, — заметила Валькирия. Я кивнул:
— Прекрасно. Перебрось меня туда.
Даже под защитой несокрушимых юниверскафов ощущалось, насколько чужой я здесь — в этой вселенной. Мрак в визоре казался тяжелым, давящим и враждебным. Кисея Заверти светилась, но только подчеркивала напрасную работу визора в этом беззвездье. Капсулы, казалось, жмутся к единственному источнику света, как путники, застигнутые непогодой — к костру. Законы в этой вселенной были таковы, что звезд, планет и прочего просто не получилось. Я встряхнулся, сел на энерговихрь, просунул руки в переплетение проток и начал работать — соединять, сплавлять и прошивать протоки. Дело есть дело, "отдохнуть" и в факториале можно — когда в очередной раз вытряхнет душу.
Постепенно работа взяла свое: я перестал нервничать, начал трезво думать. И бояться — тоже. За Дэва, за Юри, за корабли. Три часа пролетели совсем незаметно, затем капсула одобрила сделанное (она считала необходимым контролировать изготовление будущей личности корабля), забрала меня и мы покинули неуютный круг Времен.
Юри шебуршилась под боком, устраиваясь поудобнее, Валькирия что-то невнятно бормотала тоном скорей занудным, чем раздраженным, а я расслабленно думал обо всем сразу и ни о чем, и с почти уже привычным содроганием, как кролик удава, ждал Заверть (хоть бы поскорей все закончилось). Как кролик — удава...
... — Приехали, — сообщила Валькирия, выдирая меня из небытия. Там — в небытие — мне начало казаться гораздо уютнее, чем на белом свете. Ведь там от меня никто ничего не хотел.
— Твой спектр — он из сорок третьего налево параллельного мира, — буркнула она же пятью минутами позже. Сбоку донесся вздох и вялое "угу" — Юри тоже ожила.
— Он такой же мой, как и твой, — огрызнулся я, прислушиваясь к своим ощущениям. Заверть почти не покалечила меня. Я удивился. То ли факториалы становились спокойнее, то ли я адаптировался к этим убийственным переходам между Вечностями, то ли сработало и то, и другое. Я со вздохом встал:
— Чего ж мы не едем?
— Уже приехали. Вы с Юри и царствие небесное проспите. Это всего в пятидесяти парсеках, в этой же галактике. Через пару минут доставлю, — ехидно сообщила капсула, — Восемнадцатая по удалению звезда, если мерять от Заверти.
— Наши сборы недолги, — пожал плечами я.
— Ты хочешь сказать, что мы идем вместе?! — недоуменно поинтересовалась Юри, сверкнув в мою сторону огненно-красными глазами. Я хмыкнул:
— Нет. Это так, из песни. Я о себе во множественном числе. Пока я не узнаю, в какой мир нужно выходить, я ничего про твое участие не скажу. А вообще, по мне, посидела бы в корабле. Я и сам могу понаделать глупостей. Чего губы надула, тебе что-нибудь нужно на этом полустанке?
— Я еще сама не знаю, выходить мне погулять или нет, — проворчала она, — Но в любом случае нечего тут решать за меня! Я еще подумаю.
А между тем звезды толчком остановили сумашедший бег и пол-визора сразмаху закрыл серп планеты. Судя по переливающимся огонькам вечерних городов, на планете жили более-менее культурные технократы. Прицельная спираль захлестнулась на городе — цели. Планета рывком придвинулась, словно притянутая на аркане. Снова прицельная спираль, теперь уже указывающая конкретное место.
— Синхронизируюсь. До подачи импульса семьдесят три секунды, — сказала капсула.
— Я не пойду, — сказала Юри, морща нос.
Капсула сунула мне в карман энергоскафандр, в правую руку — прямоугольник парализатора, в левую — зажженную сигарету и выставила в метре от точки подачи сигнала. Я огляделся.
Весь вид составляли три плоскости — что-то типа асфальта под ногами, из которого через равные промежутки посередине улицы торчала редкая цепочка металлических высоких столбов с шарами светильников наверху; справа и слева от меня примерно через такое же расстояние повторяли друг друга прямоугольники закрытых дверей в трехметровых стенах строений. И все это было прихлопнуто низким, быстро темнеющим фиолетофым небом. Я стоял в круге света как раз у одного из фонарей. Место встречи мне вовсе не понравилось — с любой стороны нужно было бы пройти с километр, не меньше, до перекрестка. А за закрытыми дверями мог быть кто угодно.
На спину мягко легла кошачья лапа чьего-то пристального взгляда, но ни шороха вокруг, ни вообще какого-либо звука, кроме отдаленного легкого гудения электричества. Я вдохнул разреженный, пахнущий Большой Химией, бедный кислородом воздух, и активировал энергоскафандр на проникновение — то есть он включился бы при приближении ко мне на полметра любого предмета и оттолкнул бы этот предмет. Секунды продолжали свой бег — я видел отсчет времени среди многих прочих мелочей в поле зрения — встроенный в меня микропроцессор был подклюсен к пересечению зрительных нервов — хиазме и умел очень много, несмотря на крохотные размеры. Я назвал процессор видеоскремблером, поскольку он тайно снабжал меня инфо через зрительное восприятие. Я все больше становился киборгом.
Пятьдесят секунд.
Сорок девять.
На сорок восьмой я уловил щелчок. Дверь передо мной плавно скользнула вовнутрь и вбок, открыв темный прямоугольный проем. Затем под шелест одежд неслышной походкой выскользнула она. Замерла, оценивающе рассматривая меня. Я, в свою очередь, глазел на нее, содрогаясь от ужаса. Потому, что передо мной стояла, хоть и нестарая, но невероятно потасканная тощая шлюха, раскрашенная как индеец на тропе войны. И пахнущая примерно так же. Я очень нехорошо подумал про наклонности Отшельника, а вслух только вздохнул. В поле зрения давно горел значок готовности психополя в режиме имитации местного языка — то есть аборигенам бы показалось, что я говорю на их родном языке.
— Монета есть? — открыла рот дама, и я сразу вспомнил Татьяну. Дама крутила в руках маленький каплевидный предмет, перламутрово поблескивающий пластиком. Я привалился к фонарному столбу и выбраль стиль пьяного: нетвердо взмахнул рукой и нетрезво пробормотал:
— Псст! Скоко хошь.
— Не вижу, — холодно парировала она. Я внутренне усмехнулся — она хотела убедиться, что у пьяного, скверно одетого человека есть наличность? Ее право. Я уклончиво пробормотал:
— С собой мало. Дома — много.
— На хату не топну, — делово возразила она, постепенно теряя внутреннее напряжение, — приноси сюда монету и западем как надо, самец!
Мы некоторое время молча созерцали друг друга. Валькирия сказала на ухо:
— Кончай спектакль. Сигнал даст именно это чудовище.
— Я от старика, — сказал я, переходя на трезвую деловую речь, — Мы прибыли за тобой, Лану — Хора. Все в порядке?
Она дернулась, предмет в ее руках коротко скрипнул. Психополе на миг нарушилось коротким, но неожиданно мощным импульсом пси-передатчика. Дама глянула на передатчик, выставилась на меня:
— От старика?!
— От него, Лану-Хора. Ты готова?
— Я не Лану — как — бишь — ее — там, — нервно сказала она, — И никаких таких стариков я не знаю. Старики не мой профиль.
Она явно испугалась, отступив на шаг. В ее руке невесть откуда появился маленький, плоский пистолетик неприятного вида. Я оценил его калибр — миллиметров пять. Дамская хлопушка, иногда способная доставить некоторые неприятности окружающим. Дырка ствола смотрела мне в глаза от бедра дамы. Кто бы она не была, с пушкой она управлялась, кажется, неплохо.
— Если двинешься — убью.
— Убери это, — поморщился я, не двигаясь с места, — Давай поговорим спокойно.
— Не о чем, — твердо сказала она. Я вскинул руку. Шипение пистолетика, скрежет пули по силовому полю энергоскафандра и звонкий щелчок парализатора отбили короткий ритм. Я подобрал упавший пси-передатчик, выпрямился:
— Валькирия, забери нас и ходу отсюда.
— Уже, капитан!!!
В визоре уже переливалось звездное небо, оч-чень удаленное от планеты — резиденции нашей новой спутницы. Я чувствовал, что и Валькирия, и Юри рассматривают новую даму неодбрительно. Это если мягко сказать. Мне даже показалось, что имей Валькирия нормальное, человеческое лицо, выражение ее лица было бы похоже на гримаску, состроенную Юри. Девочка оскалилась и издала клекочущее рычание. Гейша пронзительно завизжала, и мне не осталось ничего другого, кроме как парализовать новенькую. Я тут же повернулся к Юри:
— Где хорошие манеры? Что мне с тобой делать?
Она поняла мой вопрос по своему, улыбнулась и кивнула:
— Давно бы так. Пошли.
— Куда?
— Разумеется, в другую капсулу, — пожала плечами, втолковывая мне прописную для нее истину, — Надо срочно заканчивать второй корабль. Все тебе нужно разжевывать! Кто же из нас двоих — ребенок, хотелось бы знать?
Я промолчал, думая о том, что пси-поле работает все же не лучшим образом — при идеальной его работе нет смысловых расхождений. Юри деятельно качнулась и мы оказались возле комбайна.
— Работаем, Тарзан, сын обезьяны, — инфоримровала она меня, скособочилась, указала кивком головы на аппарат, — Вот это — наше поприще на ближайшие двое суток. Если ты попросишь помочь в программировании Валькирию и мечи, то мы как раз справимся вовремя.
— А ты чего на меня давишь? — нахмурился я, — Чего указываешь, что мне делать?
— Между прочим, я много чего могу, — сообщила она, запуская руки в недра комбайна, — В том числе и указывать. А твоя проститутка никуда не денется, успеешь разрядиться.
Я взглянул на ее мелькающие руки и недовольно ворча присоединился с противоположной стороны:
— В конце концов, никто из коршиан пока не причинил мне вреда.
— Вот именно, — кивнула Юри, не отвлекая пристальный взгляд от своих мелькающих рук, — Что-то знаешь ты, и я тоже что-то знаю. Сейчас — моя очередь использовать свои знания, так что не качай права, капитан. Сейчас я знаю больше твоего, а это значит — не ковыряй в носу и вообще будь паинькой. Тебе же лучше будет. Главное, ты не злись, не комплексуй, это мое знание касается очень маленьких участков пути. Сейчас, например, я знаю кое-что об этапе до Заверти.
— Почему ты темнишь? — укорил я ее, — Объяснила бы все по человечески.
— Не требуй от меня объяснений. Еще не время. Доверяй мне, и все.
Я ощутил увеличивающееся давление ее воли. Потряс головой:
— Не отвлекай. Не дави на меня. Я согласен.
