Не подгонку, а примерку! Сказала Елену ему вслед, но так и не узнав слышал ли он её.
Она была довольна, хотя, он отпустил ее в дествительности не понимая ничего, кроме того, что она сказала нет.
Это было совсем небольшое уточнение.
Потом она прибежала в комнату Леди Ульмы, которая была наполнена самыми разными людьми, включая двух моделей-мужчин, которых только что одели в брюки и длинные рубахи.
Одежда для Сейджа," Леди Ульма кивнула в сторону крупного мужчины, "а это, для Деймона."
Она кивнула на меньшего мужчину.
"О, они прекрасны!"
Леди Улма посмотрела на нее с толикой сомнения в глазах.
"Они сделаны из натуральной мешковины," сказала она.
"Убогой, низшей ткани в рабской иерархии.
Ты уверена, что они будут носить их?"
"Они их оденут или вообще никуда не пойдут," твердо сказала Елена и подмигнула.
Леди Ульма рассмеялась.
"Хороший план."
"Да, но что Вы думаете о другом моем плане?" спросила Елена, искренне заинтересованная в мнении Леди Ульмы, даже когда она покраснела.
"Моя дорогая благодетельница," сказала Леди Ульма.
"Я раньше видела, как моя мама составляла такие костюмы, после того как мне исполнилось тринадцать, и она говорила мне, что они всегда делали её счастливой, так как она приносила удовольствие сразу двум людям, и что этом не было никакой другой цели, как доставить удовольствие.
Я обещаю, что мы с Люсьеном успеем вовремя.
Теперь, ты не должна готовиться?"
"О, да... О, я так люблю тебя, Леди Ульма! Это так забавно, чем больше людей ты любишь, тем больше ты хочешь любить!" И с этой мыслью Елена побежала обратно в свою комнату.
Все её служанки были там и полностью готовы.
Елена приняла самую быструю и освежающую ванну в своей жизни (она была очень взволнованна), и очутилась на кровати посреди улыбающихся, с проницательным взглядом девушек, каждая из которых аккуратно выполняла свою работу, не мешая остальным.
Ей делали депиляцию, конечно, более того на каждой ноге и каждой подмышке делали разные девушки, и ещё одна выщипывала брови.
Пока эти женщины и женщины со смягчающими кремами и мазями были за работой, создавая необыкновенный аромат для Елены, другая внимательно осматривала её лицо и тело.
Эта женщина подретушировала брови Елены, чтобы сделать из темнее, и покрыла веки Елены тенями металлического цвета перед тем, как нанесла что-то, что удлинило ресницы Елены по крайней мере на четверть дюйма.
Затем она удлинила глаза Елены карандашом для век экзотичными горизонтальными линиями.
Наконец, она аккуратно накрасила губы Елены насыщенным блеском красного цвета, который почему-то придавал им вид, будто они все время сложены бантиком для поцелуя.
После этого женщина обрызгала всё тело Елены чем-то, отчего оно стало слабо переливаться.
И в довершении всего, на её пупок прочно прикрепили большой ярко-желтый алмаз, который прислали из ювелирной лавки Люсьена.
Когда парикмахеры осматривали последние маленькие кудряшки на её лбу, от женщин Леди Ульмы принесли две коробки и алый плащ.
Елена искренне поблагодарила все своих служанок и косметологов, заплатив им всем бонус, от которого они захихикали, и затем попросила их оставить её одну.
Когда они начали возмущаться, она попросила их снова, также вежливо, но уже немного громче.
Они ушли.
Руки Елены дрожали, когда она взяла костюм, созданный Леди Ульмой.
Он был также приличен, как купальник, но выглядело это так — ювелирные украшения стратегически расположенные на клочках золотой тюли.
Все это гармониравало с брилиантами канареечного цвета: от ожерелья до браслетов на предплечьях и до наручников, которые означали, что как бы дорого не была одета Елена, она все еще рабыня.
И это все.
Она шла, одетая в тюль и драгоценности, надушенная и накрашенная, чтобы увидеть ее Стефана.
Елена накинула алый плащ очень, очень аккуратно, чтобы не помять и не испортить наряд под ним, и сунула ноги в изысканные золотые сандалии с очень высокими каблуками.
Она побежала вниз по лестнице и успела как раз вовремя.
Сейдж и Деймон были одеты в плотно закрытые плащи, которое означали, что под ними на них была одета одежда из мешковины.
Сейдж уже приготовил карету Леди Ульмы.
прикрыла её сочетающиеся золотые браслеты на её запястьях, ненавидя их, потому что она должна носить их, довольная тем, что они рядом с белой меховой отделкой на её алом плаще.
Дэймон протянул руку, чтобы помочь ей сесть в экипаж.
"Я поеду внутри? Означает ли это,что я не должна носить..." Но взглянув на Сейджа, её надежды были разбиты.
"Если мы не хотим занавесить все окна", сказал он, — "фактически, внешне, ты путешествуешь без рабских браслетов".
Елена вздохнула и подала свою руку Деймону.
Стоя против солнца, он казался темным силуэтом.
Но затем, когда Елена моргнула из-за яркого света, он выглядел удивленным.
Елена знала, что он увидел её позолоченные веки.
Его взгляд опустился до ее губ, сложенных, как в поцелуе.
Елена покраснела.
"Я запрещаю тебе приказывать мне показать то, что находится под плащом," сказала она торопливо.
Деймон взглянул упрямо.
"Волосы в крошечных завитках, прикрывающие лоб, плащ, который покрывает все от шеи до пальцев ног, помада как ...", Он посмотрел снова.
Его губы дернулся, как если бы он прикоснулся к ее губам.
"И пришло время идти!" пропела Елена, торопливо входя в экипаж.
Она чувствовала себя очень счастливой, хотя она понимала, почему освобожденные рабы никогда не будут носить ничего похожего на наручники снова.
Она все еще была счастлива, когда они подошли к Ши но Ши, большому зданию, которое, казалось, объединяло тюрьму с тренировочными корпусами для гладиаторов.
И она все еще была счастлива, когда охранники в большом контрольно-пропускном пункте Ши но Ши пропустили их, не проявляя никаких признаков неприязни.
Но тогда, было трудно сказать, произвел ли плащ какой-нибудь эффект на них.
Они были демонами: угрюмыми, с сиреневой кожей, мощными, точно быки.
Она заметила кое-что, что было сначала шоком и затем потоком надежды в ней.
В вестибюле здания в одной стороне была дверь, напоминающая дверь в сарай/магазин рабов: всегда находящаяся запертой; со странными символами на ней; люди в различных одеждах подходили, чтобы открыть её и сообщали место назначения до того как повернуть ключ и открыть дверь.
Другими словами: дверь в другие измерения.
Прямо здесь, в тюрьме Стефана.
Один только бог знал, сколько охранников последовали бы за ними, если бы они попытались использовать ее, но это было то, что отметила для себя.
У охранников на нижних этажах здания Ши но Ши, на которых несомненно находилась подземная тюрьма, была ясная и неприятная реакция на Елену и ее свиту.
Они были меньшей разновидностью демонов — чертят, возможно. Елена подумала — судя по всему, они воспользовались возможностью выжать из визитёров всё.
Деймон должен был подкупить их, что бы те, позволили им подойти к месту, где находилась темница Стефана, что бы они могли войти одни, без охраны преставлений к посетителям, позволить Елене, рабыне, зайти и увидеть свободного вампира.
И даже тогда, когда Деймон дал им маленькое состояние, чтобы обойти эти препятствия, они захихикали, издали резкое гортанное бульканье.
Елена не доверяла им.
И оказалась права.
В коридоре, который Елена знала из-за её внетелесных путешествий, нужно было повернуть направо, они же пошли прямо насквозь.
Их ожидала другая партия охранников, которых практически разрывало от хихиканья.
О — Боже — они ведут нас, чтобы показать мертвое тело Стефана? Неожиданно задалась вопросом Елена.
Тогда Сейдж действительно помог ей.
Он подал ей свою большую руку и поддерживал ее до тех пор, пока она не начала опять чувствовать свои ноги.
Они шли всё дальше, там, в темнице был грязный и источающий мерзкий запах каменный пол.
Затем они резко повернули направо.
Сердце Елены рванулось вперед.
Оно твердило: не так, не правда, неправильно, ещё до того как они достигли последней ячейки в коридоре.
Камера совершенно отличалась от старой клетушки Стефана.
Она была окружена, не стеллажами, а какой-то разновидностью закрученной проволочной сетки, которая была поставлена в одну линию с острыми шипами.
Никакой возможности дать бутылку "Черной Магии".
Никакой возможности снять крышку с бутылки и поставить в положение, из которого она будет литься в рот с другой стороны.
Не было места даже, для того чтобы просунуть палец или прикоснуться к заключенному.
И клетка сама по себе не была грязной, в ней ничего не помещалось, кроме спины Стефана.
Не было ни еды, ни воды, ни кровати или хоть чего-нибудь, даже соломы.
Только Стефан.
Елена закричала и она не имела ни малейшего понятия, кричала ли она слова или только бессвязные звуки мучения.
Она бросилась к клетке — или попыталась это сделать.
Её руки схватили завитки колючей проволоки, столь же острой как бритва, которая вызвала кровь, она мгновенно оказалась на том, чего касалась Елена, и затем Деймон, у которого была наибыстрейшая реакция, оттащил её обратно.
А потом он просто оттолкнул её, и смотрел.
Он смотрел раскрыв рот на своего младшего брата — с серым лицом, исхудавшего, еле дышащего молодого человека, который выглядел как потерявшийся ребенок в своей помятой, испачканной, изношенной тюремной униформе.
Деймон поднял руку, как будто бы забыв о барьере — и Стефан вздрогнул.
Стефан казалось, не узнал и не вспомнил никого из них.
Он посмотрел более внимательно на капли крови, оставленные на острых шипах ограждения, где Елена хваталась за них, понюхал, и затем, как если бы что-то пронизало туман его недоумения, тупо огляделся вокруг.
Стефан поднял глаза на Демона, чей плащ упал, и затем, как у младенца, взгляд Стефана блуждал по нему.
Деймон издал задыхающийся звук и повернулся и, сбив бы любого на своем пути, отбежав в угол другой стороны.
Если он рассчитывал, что охранники погонятся вслед за ним, а в это время его друзья могли бы вызволить Стефана, то он ошибался.
Несколько преследователей как обезьянки, выкрикивали оскорбления.
Остальные остались на месте, позади Сейджа.
Тем временем, мозг Елены прокручивал один за другим всевозможные варианты.
Наконец она повернулась к Сейджу
"Используй все деньги, что мы имеем плюс это", — сказала она, указав на украшенье под её плащом из канареечного алмаза — размером с большой палец — "и скажи мне, если необходимо больше.
Дайте мне полчаса с ним.
Двадцать минут, и!... ", Сейдж закачал головой.
"Останови их, так или иначе: дайте мне хотя бы двадцать минут.
Я подумаю, если это начнет убивать меня"
После этого Сейдж посмотрел ей в глаза и кивнул головой.
"Я сделаю"
Затем Елена умоляюще посмотрела на доктора Меггара .
Мог ли он что-нибудь сделать — что-нибудь предпринять — чтобы помочь?
Брови доктора Меггара сдвинулись вниз, внутренние же их стороны взлетели.
Это был взгляд героя в отчаянии.
Но тогда он нахмурился и прошептал, "Есть нечто новое — инъекция, которая, как говорят, помогает в тяжелых случаях.
Я могу попробовать её"
Елена приложила все усилия, чтобы не упасть к его ногам.
"Пожалуйста! Пожалуйста сделайте это! Пожалуйста!"
"Оно поможет лишь на пару дней..."
"Это и не нужно! Мы вытащим его к тому времени!"
"Хорошо".
Сейдж увёл всю толпу охранников подальше, приговаривая:
"Я — продавец драгоценных камней, и у меня есть кое-что, на что вы просто обязаны взглянуть".
Доктор Меггар открыл свою сумку и достал из неё шприц.
"Деревянная игла",слабо улыбнулся он, наполняя шприц чистой красной жидкостью из флакона.
Елена взяла еще один шприц и смотрела с нетерпением
как д-р Меггар положил руку на решетку Стефана, пытаясь успокоить его.
Наконец, Стефан сделал так, как хотел доктор Меггар — тут же отпрыгнув прочь с криком боли, так как шприц был погружен в его руку и жгучая жидкость была введена.
Елена в отчаянии смотрела на доктора.
"Сколько он получил?"
"Всего около половины. Всё в порядке — Я наполнил его двойной дозой и вводил так быстро, как мог, чтобы попасть", — некоторые медицинские термины Елена не поняла — "в него. Я знаю, это больше могло навредить ему, такое быстрое введение, но я сделал то, что хотел".
"Хорошо", сказала Елена восторженно, — "Теперь я хочу, чтобы Вы заполнили шприц моей кровью".
"Кровью?" Доктор Меггар посмотрел в ужасе.
"Да! Шприц достаточно длинный, чтобы пройти сквозь решетку. Кровь будет капать на другую сторону. Он сможет её пить, как только она закапает. Это может спасти его!" Елена произносила каждое слово очень медленно, будто говоря с ребенком.
Ей отчаянно хотелось, чтобы её мнение услышали.
"О, Елена"
Доктор со стоном сел и достал спрятанную бутылку Черной Магии из своего плаща.
"Мне так жаль. Но для меня это так же тяжело как взять кровь из пробирки. Мои глаза, дитя — они слепы".
"Но очки, как же очки...?"
"Мне не помогут ни одни.
Это тяжелая болезнь.
Нужно находиться в очень хорошем состоянии, чтобы пережать вену.
Для многих врачей— это довольно сложно, для меня — невозможно
Прошу прощения, детка.
Но двадцать лет назад я был успешным"
"Тогда я найду Деймона и позволю ему вскрыть мою аорту.
И мне всё равно, если это убьет меня".
"Но я сделаю это."
Новый голос, донесшийся из ярко освещенной клетки перед ними, заставив и доктора, и Елену повернуть головы.
"Стефан! Стефан! Стефан!" Не заботясь о том, что острое как бритва ограждение может сделать с её плотью, Елена наклонилась, пытаясь дотянуться до его рук.
"Нет", прошептал Стефан, словно делясь секретом.
"Положи свои пальцы здесь и здесь — поверх моих.
Этот забор обработан специальной сталью — он блокирует мою Силу, но он не может повредить мою кожу".
Елена положила свои пальцы.
И затем она прикоснулась к Стефану.
По-настоящему прикоснулась.
Спустя столько времени.
Ни один из них говорил.
Елена слышала, как доктор Меггар встал и тихо отошел. К Сейджу, подумала она.
Но все её мысли были о Стефане.
Они просто смотрели друг на друга, с дрожащими на ресницах слезами, чувствуя себя очень юными.
И очень близкими к смерти.
"Ты говорила, что я всегда заставляю произносить это первой, что ж я ошарашу тебя.
Я люблю тебя, Елена."
Слезы упали из глаз Елены.
"Только этим утром я думала как много людей люблю.
Но на самом деле это только потому, что есть один, кто находится на первом месте", она придвинулась к нему.
"Единственный, навсегда.
Я люблю тебя, Стефан! Я люблю тебя! "
Елена отступила на мгновенье и вытерла глаза не испортив макияж, так как это умеют умные девочки: положив свои пальцы под нижние ресницы и надавливая назад, превращая слезы и тени в мельчайшие капельки в воздухе.
