Отражения Разрушителя

— Ранма-тян… сделала это? — спросила Усаги. Глубокий ужас появился в ее сердце. ЭТО была сила, которой опасались Уран и Нептун. ЭТО была сила, о которой предупреждала ее мать. Впервые она поняла — действительно поняла — почему они так считали. Прошел момент: ее сердце успокоилось, и она закрыла рот, выявив на лице мрачную решимость. Они найдут иной способ. Сила Сатурн не принесет миру конец.

— Девочки, — сказала Усаги, и ее голос был сильнее и увереннее, чем она сама. — Идем.

Остальные кивнули.

При всех разрушениях снаружи, битва была еще не окончена. Далеко не окончена.

Мистресс 9 довольно улыбнулась, когда последние звучные слоги растворились в звучащем в огромной комнате призыва эхе. Ее участие в ритуале почти подошло к концу: круг был готов, обряды проведены, большая часть заклинаний произнесена. Кристаллы чистых сердец учеников Академии Мюген по спирали парили над кругом призыва, медленно сдвигаясь к его центру, где столп тьмы испускал жуткий, темный свет. Все работало как часы: каждые десять секунд новый кристалл сердца вплывал в столп тьмы и разрушался, испуская слабый импульс света, который, казалось, светил откуда-то издалека.

Мистресс 9 ощутила своеобразное беспокойство, когда кристаллы сердца двигались по пути забвения, но оно, как и свет, чувствовалось далеким, как будто пришедшим очень издалека. Она нахмурилась.

Дверь с шипением открылась, и в комнату призыва вошла Эвдиал, держа на плече Fire Buster MK III.

Мистресс 9 посмотрела на нее.

— Они здесь, — объявила Эвдиал.

Мистресс 9 покачала головой.

— Слишком рано, — сказала она. И так и было. Было слишком рано, чтобы допустить любое вмешательство, и все же… нет, для успеха это было важно. Она знала это. — Задержи их, Герматоид, — сказала она.

— Какую группу? — уточнила Эвдиал.

Мистресс 9 ненадолго задумалась над этим.

— Солдаты из Внешней части Солнечной Системы большая угроза, — наконец, сказала она. — Я не хочу, чтобы Уран, Нептун, Плутон, или… — и снова — слабый укол, что что-то не так, — или Ранма появились где-нибудь поблизости от этой комнаты, прежде чем призыв завершится.

Эвдиал кивнула и быстро взглянула на крошечный видеоэкран, установленный на ее наручных часах. Она широко улыбнулась — слишком широко.

— Похоже, что этот жалкий несчастный может в итоге оказаться полезен. — С этим словами она вскинула свой Fire Buster MK III и вышла из комнаты, оставляя Мистресс 9 наедине с ее мыслями.

В наступившей тишине Мистресс 9 долго изучала круг призыва. Что-то в нем чувствовалось… не так.

Странно было принести Разрушение всему району Минато. Совсем не так, как ожидала Сатурн. Она ожидала чувство вины. Обиды. Страха. Чего-нибудь. Но она не ожидала этого — этого покоя. Как будто это было самым естественным в мире, и сутью самой праведности было сделать то, что она сделала.

Сатурн неуютно поежилась, когда шла одна по темным коридорам Академии Мюген. Она была не совсем уверена, что ей нравилось, что ее сила с ней делала. Она не должна ощущать такого покоя после уничтожения целого района, и все же оно было, и не важно, как сильно ей это не нравилось, чувство ее не оставляло.

Она ощущала покой. Более того, она чувствовала, что все сделала правильно. И это вызывало отвращение.

Краем глаза она заметила какое-то движение. Дверь открылась, и мужчина с той стороны оказался в считанных сантиметрах от того, чтобы не быть рассеченным напополам Глефой Безмолвия: Сатурн удалось остановить оружие, лезвие едва коснулось кончика его носа, прежде чем она поспешно опустила его.

Там, изможденный и бледный, все еще одетый в теперь уже грязный халат, стоял Томоэ Соичи.

— Давно не виделись, Аканэ, — сказала Набики, ирония ее голоса скользнула прямо в сознание Мистресс 9.

Мистресс 9 удивленно подняла глаза и остановилась посреди заклинания. Над ней весь грандиозный механизм круга сместился и встал на свое место, и еще один кристалл сердца встретил свой конец. Она долго смотрела на Набики, принимая во внимания очень резкие изменения, внесенные в ее тело.

— На…Набики, — наконец, удалось выговорить ей.

Набики проследила за взглядом Аканэ до огромных перепончатых крыльев, вырастающих из ее плеч, и усмехнулась.

— Признаю, смелый вид. Но я не думаю, что ты в таком положении, чтобы на это жаловаться.

Учитывая черную звезду на лбу и то, как ее волосы двигались как живое существо, Мистресс 9 обнаружила, что не может не согласиться. Но все же было шоком видеть Набики… такой. Крылья, бледная кожа, красные глаза, нечеловеческая внешность…

— Последнее время я слышала о тебе разные странные вещи, сестренка, — пошла дальше Набики. Она взглянула на круг призыва, на парящую спираль из кристаллов сердец, и снова на Аканэ. Ее движения стали другими — почти как у рептилии. Извилистыми, сильными, холодными. Ее глаза были жестче, острее, похожие на кровь, быстро замороженную в момент извержения из разрезанной артерии. Ее кожа, как у Кошмарной Жизни-в-Смерти[7], была бледна как проказа. — Ты завела массу врагов на самом верху. Ты хоть представляешь, сколько людей хотят твоей смерти?

Огромная темная масса двигалась около входа в комнату, но Мистресс 9 не обратила на нее особого внимания.

— Что с тобой произошло? — спросила она. От Набики шел незнакомый запах, похожий на запах сточных вод смешавшихся с аккумуляторной кислотой, влажной землей и тем, что растет.

— Я встретила мужчину, — сказала Набики, утрированно затаив дыхание, — и он показал мне все чудеса мира. — Она вздохнула, и продолжила холодным, пустым тоном: — И ужасы. Которые захватят твой разум как прут и заставят тебя кричать, пока из горла не пойдет кровь. Хочешь взглянуть?

Мистресс 9 встретила взгляд Набики холодно, властно и равнодушно. Под этой поверхностью в уголках ее сознания кипел химический суп человеческих эмоций, и это было странно, похоже на размывающееся поле зрения вне стекол очков; то, что сейчас было легко отбросить.

— Не впечатляет, — ровно сказала она. — Ты знаешь, с кем ты имеешь дело, Набики? Думаешь, сможешь напугать меня?

— Правда, что это ты убила маму? — спросила Набики, меняя тактику. Она взглянула в сторону темной массы у входа в комнату, и ее лицо отвердело, хотя и не раньше, чем Мистресс 9 успела поймать в ее взгляде вспышку сожаления. — Ну, — продолжила Набики, — полагаю, я встала с тобой наравне.

Темная масса потащилась к свету: огромное, бесформенное, мрачное скопление серных пузырей протоплазмы, слабо излучающее свет, похожее на амебу из люминесцирующей черной смолы. По всей ее поверхности глаза сформировывались и распадались на пустулы зеленоватого света — и лица тоже формировались и распадались на всей этой громадине.

Каждое было неискаженным лицом Тендо Соуна, каждое плакало и жалобно всхлипывало.

Химический суп запульсировал и ускорился. В ней поднялась старая знакомая ярость, но разум Мистресс 9 стал холодным, странным, чуждым, полным неожиданных углов. Она взглянула на существо, что когда-то было Соуном, и хотя, когда она говорила, ее голос был переполнен гневом, нельзя было сказать, что могло быть иначе.

— Что ты наделала, Набики?

— Его ведь больше нет внутри вас? — спросила Ранма.

Соичи жалобно посмотрел на нее. Он был больше похож на скелета, чем на человека, зачахнув после своего опыта со здорового мужчины среднего возраста до чего-то хрупкого и старого: чего-то выглядящего едва живым.

— Внутри… нет. — Его голос был болезненно хрипл, как у человека, много дней не пившего ни капли воды. Он судорожно сглотнул. — Я ведь вернулся?

Сердце Ранмы преисполнилось жалости.

— Полагаю, — ответила она. — Не скажете, кто вы?

— Томоэ… Соичи. Кажется, это было моим именем. Я… — Его голос упал до настойчивого шепота. — Я что-то потерял.

— Мне жаль.

— Ты… ты поможешь мне найти ее? Я… — Его взгляд, кажется, прояснился. — Она мертва, — просто сказал он. — Все это время она была мертва. Боже, как долго я искал ее? Как много лет?..

Ранма не знала, что сказать. Она всегда была не слишком хороша с проявлением эмоций, и хоть она всем сердцем сочувствовала мужчине, ее больше беспокоили заботы помимо мужчины, который был одержим, ведь так?.. Ведь так?

"Это долг мастера боевых искусств защищать слабых".

Это был голос Генмы, слабее, чем раньше, и вновь он послышался как будто бы издалека. Ранее она проигнорировала его, но здесь, сейчас, столкнувшись лицом к лицу с полностью сломленным человеком, она поняла, что не в силах проигнорировать этот голос и во второй раз.

Она неловко положила руку на покрытое лохмотьями плечо мужчины

— Мне жаль, — запнувшись, сказала она.

Соичи разрыдался и обнял Сейлор Сатурн. Ранма на мгновение напряглась — напряглась на это вторжение в личное пространство; но это были совсем не прижимания амазонки. Этот мужчина обнимал ее, как будто бы она была семьей. И это заставило ее чувствовать себя еще более неудобно. Для Ранмы физический контакт всегда был чем-то, чего следовало избегать: все это было связано с атаками, будь то удары, пинки или броски. Но это было по-другому.

Крайне неловко и совершенно не расслаблено, Ранма неуклюже похлопала мужчину по плечу, не зная, что и делать.

Фиолетовый свет окружил их, и в это момент, в мгновение ока, все изменилось.

ВСПЫШКА

Ранма моргнула. Весь мир размылся, и она ни на чем не могла сфокусироваться. Несвежий, клинического вида свет развернулся над ней. Она не могла двигаться. Она не могла даже приподнять голову. Но она могла плакать, и она заплакала, заплакала как ребенок… как… в точности как ребенок.

Доброе лицо посмотрело на нее, и своими инстинктами она знала, что это кто-то важный.

— Добро пожаловать в мир, Хотару-тян, — с любовью сказал голос.

Вопреки себе, она сразу же прекратила плакать.

ВСПЫШКА

На ней был розовый комбинезон и белая футболка, и весь мир выглядел неправильно. Все было гораздо больше, чем должно было быть. У ее ног был разбитый цветочный горшок, грязь и вода забрызгали весь пол, цветы безжизненно валялись на плитке.

— Хотару! — позвал мужской голос.

Она подняла взгляд. Соичи стоял в дверях, в шоке глядя на нее.

— Папа! — пропищала она, слово вылетело совершенно непроизвольно. Затем она увидела себя в зеркале на стене и чуть не потеряла сознания: она была шестилетней девочкой с короткими черными волосами и фиолетовыми глазами.

ВСПЫШКА

Она радостно смеялась, когда мчалась через луг, треск летней травы объявлял о ее продвижении к отцу всем, кто хотел ее услышать.

— Ты меня не найдешь! — громко крикнула она, ныряя за старые бревна, что лежали на краю луга, слишком молодая, чтобы понять, что своим криком она выдала свое положение.

Соичи улыбался, идя по сухому коричневому полю, трава на каждом шагу потрескивала под его обувью.

— Куда же Хотару-тян могла спрятаться? — спросил он вслух, хотя и достаточно ясно видел ее.

— Я здесь! — позвала она, выбираясь из-за бревна.

Он рассмеялся.

ВСПЫШКА

Они появлялись снова и снова, одно за другим, воспоминания о детстве, которого у Ранмы никогда не было. Жизнь девочки по имени Томоэ Хотару. Хорошие времена и плохие, взлеты и падения, от рождения и до того дня, когда Соичи взял ее с собой на работу. Там они и закончились, когда она через стеклянную стену наблюдала за его великим экспериментом, со странным ждущим чувством в воздухе.

Свет померк. Видения закончились. Шесть лет за несколько секунд. Ранму пошатнуло от их интенсивности. Она в изумлении посмотрела на изможденного человека перед ней, не зная, что сказать или сделать.

Соичи улыбнулся, выражение его лица было мирным. Меж ними надолго повисла тишина, прежде чем он заговорил:

— Ты это она, не так ли? — спросил он.

Ранма не знала, что сказать.

— Я… — начала она, сразу же затихнув.

— Я рад, — сказал Соичи. — Я рад, что встретил тебя. Увидел… — Он внезапно рухнул, и Ранма пошатнулась от неожиданной тяжести его тела, в последний миг восстанавливая баланс.

Она опустила его на землю, тревожно глядя на него. Пути его ки выглядели не слишком хорошо. Свет его жизненной силы угасал с каждым вздохом.

— Я… я так сильно устал, — сказал он полным усталости голосом. — Но я пробудился. Спасибо тебе за это, Хотару-тян.

Ранма долго боролась с собой, отгоняя эти нежеланные, непрошеные воспоминания с поверхности ее сознания. Она как во сне опустила взгляд на Соичи. Наконец, она смогла заговорить:

— Мое имя Ранма, старик. — Ее слова были резки. В отличие от ее голоса.

Соичи внимательно посмотрел на Ранму, как будто видя ее в первый раз.

— Ранма, да? — Казалось, он погрузился в себя. Он глубоко, прерывисто вдохнул. — Странное имя, — выдавил он. Он сделал еще один тяжелый вдох. — Ранма, — сказал он еще раз, и в его голосе был оттенок глубокой грусти. Он сделал еще один глубокий, ужасный вдох, а затем просто… остановился.

Она долго смотрела на его тело.

Томоэ Соичи был мертв.

Ранма подняла взгляд.

Примерно в двадцати футах дальше по коридору стояла Сейлор Плутон, с гранатовым шаром в одной руке, посохом в другой и печалью на лице.

— Плутон, — удивленно сказала Ранма. Она хотела задать другой Сенши сотни вопросов. Зачем она показала ей жизнь девочки, которой никогда не было? Зачем она показала это еще и Соичи? Что это значит? Один за другим, бессчетное число вопросов, и каждый следующий беспокойнее предыдущего. Но она не задала ни один из них. Она спросила лишь: — Почему ты не с Уран и Нептун? — Она тут же пожалела, что не задала ни один из других вопросов, но было слишком поздно, чтобы переиграть его.

Плутон встретилась взглядом с Ранмой.

— У Уран и Нептун свой путь, а у меня свой. Сейчас мое место было здесь.

Ранма опустила взгляд на мертвое тело Соичи.

— Зачем ты показала мне все это? — тихо спросила она.

И снова тишина. Удар за ударом оставались без ответа, и Ранма могла слышать в коридоре биение своего сердца.

Наконец, Плутон заговорила:

— Сейлор Сатурн, — сказала она, ее голос был полон невысказанных эмоций. — Как ты думаешь, сможешь ли ты любить кого-то, или скучать по кому-то из жизни, которой у тебя никогда не было? Жизни, которая могла, возможно, даже должна была быть, но не была?

Ранма долго изучала лицо Плутон, ища какую-нибудь подсказку о причине, по которой она задала этот вопрос. Ничего не найдя, она беспомощно пожала плечами, не уверенная, что и думать.

Тишина.

— Почему? — спросила Ранма после одного или двух ударов сердца.

Они появилось там на долю секунды и сразу пропали, почти слишком быстро, чтобы заметить. В этот момент Ранма могла поклясться, что во взгляде Плутон видела сожаление и любовь. Они пропали.

— Идем, — сказала Сейлор Плутон. — Пора тебе встретиться со своей судьбой.

Ранма поднялась на ноги и подхватила Глефу Безмолвия с места, куда она упала.