Наступило неустойчивое равновесие.
— Мы еще не влипли?
Вин смотрел на Георгия с экрана. Морщил лоб.
— Влипли, конечно. Но пока что — он связывает нас, а мы связываем его. Это не так плохо. На худой конец, мы эту стену прогрызем. Даже тогда — сохранится преимущество.
— Хреновое преимущество, — сказал Георгий честно.
Вин пожал плечами.
— У тебя есть предложения лучше?
— Пока нет... Я думаю, что надо как-то поиграть с нашим построением. — Вин повел рукой в сторону экрана, где метелью крутились истребители.
— Думай быстрее, — попросил Георгий.
Тиберий Ангел тоже наблюдал за работой истребителей. Он находился в центральном посту легкого крейсера "Нереида", на который совсем недавно перенес свой штаб с "Фессалии". Еще одна небольшая военная хитрость...
Картинка на экране напоминала вьюгу.
На Антиохии толком и не знают, что это такое...
Остро вспомнился Карфаген. Лес, скалы и небо.
Ангел не знал, увидит ли он родную планету еще когда-нибудь. Вряд ли. Скорее всего, он теперь будет всю жизнь прикован к Антиохии.
Может, и к лучшему. Учитывая, что здесь хотят построить эти... мешковатые слепцы... пусть уж хоть где-то остается нормальное, живое человечество.
Он усмехнулся.
Ужас перед последствиями — не повод отказываться от власти.
Император Тиберий. Впрочем, имя можно и сменить.
Новый представитель династии, давным-давно давшей трону трех неудачников, один из которых к тому же выколол другому глаза...
Ладно. Без Карфагена слепцы обойдутся. А вот Антиохию надо взять под контроль. Это непременное условие. Многое уже сделано...
Но полный контроль включает владение пространством. Значит, неплохо было бы уничтожить карфагенский флот.
Он думал об этом. И вот — карфагенский флот пришел сам. Правда, Тиберий никак не ожидал сюрприза в виде трех тяжелых авианосцев неизвестной модели. Ничего себе подарок. Основательный. Авианосцы, безусловно, гондванской постройки — это как же, интересно, Вардан (или кто там с ним) нашел себе на той стороне союзников? Гражданская война в Гондване началась, что ли?..
Зато если это сражение будет выиграно...
Тогда можно короноваться.
Тиберий улыбнулся самыми уголками губ.
Понимает ли командующий карфагенским флотом, что оказывает ему услугу?
Может, и понимает. Просто считает себя в цугцванге.
А может быть, и рассчитывает на победу.
Зря...
...Он больше не мог сдержать рвущиеся мысли. Разгром чужого флота, и потом — коронация. Император Тиберий Четвертый. Власть над лучшей планетой в мире. Да, ее придется делить. Слепцы шутить не позволят. И плата будет серьезной.
Что ж, мы еще посмотрим, чем это кончится...
А потом, указав слепцам их место, можно будет прибрать под руку и другие владения. Тот же Карфаген, в конце концов.
Длинный путь домой...
Он боялся об этом даже думать. Но — что, если именно ему и суждено объединить Спиральное море?
Деревни сливаются в княжества. Княжества — в царства. Царства — в империи. А дальше?..
Он представил себе спираль Галактики. Рукава Персея, Стрельца, Лебедя стремительно крутились, стягиваясь к сияющему невыносимым светом Ядру.
Те, на авианосцах, вряд ли могут это вообразить.
...Он не сразу заметил вспышку на экране.
— Один из авианосцев противника уничтожен, — сказал дежурный тактик.
В сторону Тиберия посмотрели. Кажется, восхищенно.
Он встал с кресла и подошел к экрану, анализируя новый расклад сил.
Интересно, какое решение теперь примет их командующий? Испугается? Или у него есть что-то в запасе?
Тиберий вдруг почувствовал прилив уверенности. Да, мир вероятностен, но сегодня хороший день. Удачный. Сегодня все будет, как он хочет.
Хорошо, что вражеские корабли сюда пришли. Вовремя.
Не уйдут.
Даже приказов отдавать пока не надо. Все, что можно сделать, делается автоматически.
Авианосцы противника на экране маневрировали — пока непонятно было, как и зачем. Ничего, скоро прояснится...
Тиберий повернулся и посмотрел на своих офицеров.
— Осталось еще два, — сказал он равнодушно.
Авианосец "Анджана" взорвался неожиданно. Он сместился, чтобы принять одну эскадрилью и выпустить следующую — и вдруг буквально рассыпался. Сноп микрообломков и искр завихрился и стал рассеиваться. Все стало понятно очень быстро. На этот раз флот Ангела использовал излучатель гравитационных волн — довольно редкое оружие, чрезвычайно энергоемкое, с очень малой дальнобойностью, но в пределах своего радиуса действия размалывающее в пыль все что угодно. Судя по всему, излучатель был установлен на маленьком искусственном спутнике, замаскированном под кусок мусора — а может быть, таковым и являвшемся. Сработать ему, согласно программе, надлежало только в случае прохода крупного корабля противника совсем рядом. И вот именно это произошло...
— Еще один пропущенный удар, и у нас больше не будет превосходства, — сказал Вин.
Георгий нахмурился.
— Может, его чем-то отвлечь?
Вин поднял брови.
— Отвлечь?
— Ну...
Вин внимательно смотрел на Георгия.
— То есть ты предлагаешь ударить по планете, — сказал он. — Да. Это их, конечно, отвлечет.
Георгий не смутился.
— Если бы не было другого выхода, я бы это и предложил, — сказал он.
— Если бы не было, — согласился Вин. — Но даже это — не выход. Предположим, ты откроешь с крейсеров огонь по какому-нибудь городу. Ты уверен, что Ангел выйдет из-под завесы? Он ведь будет прекрасно понимать — зачем это. Вполне вероятно, что он просто даст тебе отстреляться. А потом вынудит вернуться в прежнюю позицию и уже тогда накроет. И все... Он ведь моральный аспект тоже учитывает, а злодеем будешь ты.
У Георгия дернулась щека.
— Я знаю. Но предложи другую идею. Хоть какую-то. Ты, гений стратегический...
— Я должен еще подумать, — спокойно сказал Вин.
Авианосцев, названных именами слонов-миродержцев, вначале было четыре. Один из них — "Вамана" — был уничтожен самим Вином Уайтом еще при Карфагене. И еще один погиб вот сейчас. Осталось два: "Айравата" и "Кумуда".
Вину вдруг вообразились механические весы. Прозрачные, хрупкие. Застывшие... почти застывшие...
Что же, во имя Кали, тут можно сделать?
Вин покосился на свой секундомер. Тот лежал, выключенный. Неужели не пригодится больше?..
Итак. Дано: динамическая завеса. Не меньше двух тысяч мелких объектов, на которые посажены легкие (практически одноразовые) орбитальные двигатели и которые наверняка все до единого снабжены разнообразными сюрпризами. Стену они образуют... — Вин покосился на боковой экран, — да, стену они образуют настолько плотную, что пробиться сквозь нее кораблю размером с авианосец невозможно.
Подумаем заново. Завеса плотная, через нее не пройти. Так? Но ведь это зрительное впечатление. Зрительный анализатор — самый громоздкий и капризный из всех, какие у нас есть. Кто же в Пространстве на него полагается?..
Ответ: да все полагаются. Курсы кораблей, конечно же, вычисляют ординаторы, но задачи им даются почти всегда на основе зрительных впечатлений. Иначе и быть не может. Дорогу-то выбирают люди...
Но что будет, если и при выборе задачи положиться не на зрение, а на математику?
Вин еще раз, внимательнее, посмотрел на боковой экран.
Траектории всех сателлитов, составляющих завесу — вынужденные. Это естественно. И притом управляться они должны одной и той же программой, загруженной во все две тысячи бортовых ординаторов. Иначе в завесе могут возникнуть дыры.
Так-так.
Вин почувствовал холодок внутри: знак, что решение близко.
...Эта программа должна быть такой, чтобы траектории управляемых тел распределялись статистически.
И там обязательно должен быть алгоритм хаотизации — чтобы динамика не была слишком предсказуемой.
Скорее всего, даже не один алгоритм, а каскад из двух-трех. Больше — уже вряд ли.
Допустим, что их три... — пальцы Вина уже сами набирали команды на клавиатуре ординатора, предназначенного для навигационных расчетов. Допустим, что их три. Мог Ангел выбрать такой уровень сложности? Да, мог вполне.
Что тогда получается? Оценить примерные значения переменных... несложно. Если их ввести, получится чистая вероятностная картинка. Наложение на нее последовательных алгоритмов хаотизации, конечно, сделает движение сателлитов визуально непредсказуемым, но одновременно — в силу особенностей хаотических систем — наверняка приведет к их распаду на дискретные группы. Ведь искусственно создать полный хаос просто невозможно... И если мы угадали правильно, между этими группами должны быть мгновенные щели. Плавающие, малозаметные, но вычисляемые. И если точно в нужный момент направить корабль в такую щель...
Правда, авианосец там все равно не пройдет.
Вин включил секундомер и сделал окружающим знак, означавший, что его не надо беспокоить, даже если здешнее солнце мгновенно превратится в сверхновую.
Он не отрывался от экрана. По циферблату бежали стрелки. Круг за кругом.
Шесть минут прошло в молчании.
Потом Вин отвалился от ординатора и виновато улыбнулся. Щелкнул секундомером, спрятал его в карман. Все замерли. А Вин повернулся к капитану "Айраваты" и отдал необычную, никогда раньше не звучавшую в бою команду...
Тиберий Ангел сначала даже не понял, что произошло.
Оба авианосца противника оставались на местах. Их сигнатуры мерцали, но это было в пределах погрешности наблюдения, за такой-то завесой.
И когда по внутреннюю сторону этой завесы вдруг распустились веерами чужие авиакрылья, офицеры-тактики группы "Центр" просто не поверили данным на экранах...
Действуя методом исключения, Ангел разобрался в ситуации за несколько секунд. Очевидно, авианосцы противника оказались многокорпусными. Адмирал на той стороне всех перехитрил, решив один из них (а может, и оба) расстыковать. Сквозь щели в завесе пробились не целые корабли, а отдельные корпуса — фактически голые полетные палубы, лишенные двигателей Лангера и заэкранированные от устройств обнаружения как только можно.
Сейчас, конечно, их можно обнаружить, и можно даже сбить...
Но выпустить истребители они уже успели.
Первым взорвался "Эпиметей", оказавшийся к облаку истребителей ближе всего. Вражеский адмирал грамотно составил алгоритмы выхода на цели: истребители легко перемещались и концентрировались, нисколько не мешая друг другу. Крейсера прикрытия группы "Центр" вели по ним ураганный, самоубийственный огонь. С каждым десятком секунд атакующая люфтгруппа убывала. Но Ангел уже видел, что это ничего не спасет.
Линкор "Лето" получил сразу от двух истребителей попадание в середину корпуса и разломился пополам; способность к поступательному движению он полностью потерял, зато в его передней части — редкость при космических катастрофах — еще могли остаться живые люди.
Если будет кому их спасать...
Бой продолжался. Все оставшиеся истребители сосредоточились на последнем линкоре — на флагмане, на "Фессалии", смыкаясь вокруг нее сферой. Ее судьба теперь была вопросом секунд...
Все. Вспышка.
— Главные силы противника уничтожены, — доложил Георгию дежурный тактик.
Георгий это видел сам. На фоне воронки, в которую превратился вход в "черную зону", крутился сложный вихрь. Излучение от взрывов трех погибших линкоров пробило "москитную завесу". Теперь оставшихся можно брать голыми руками...
Георгий вызвал Вина.
— Это твоя победа, — сказал он.
Вин будто не слышал.
— Дальше я сам, — добавил Георгий другим тоном. — Поясни для меня, в каком состоянии твои авианосцы?..
Вин поморщился.
— "Айравата" остался без люфтгруппы, и похоже, что и без полетных палуб. То есть он превратился в корабль связи. "Кумуда" совершенно цел и имеет полную люфтгруппу — я ее сейчас доукомплектую остатками.
— Здорово, — сказал Георгий.
— Теперь дело за крейсерами, — сказал Вин.
— Вспышки в небе, господин полковник, — доложил унтер.
Эрнст Брандт нехотя оторвался от двигателя. Встал, вышел из ангара на простор. Проморгался.
— Где?
Унтер молча показал пальцем.
Эрнст всмотрелся. Небо было ясным, и посреди лазури вспыхнула как будто звезда.
А вот и еще одна...
Эрнст не стал задавать вопросов. Он и так знал, что никаких официальных сообщений о новом сражении нет. А в том, что это именно сражение, сомнений не оставалось...
— Спасибо, — сказал он унтеру. Тот кивнул, повернулся, пошел по своим делам.
Эрнст прошелся взад-вперед по огромному полю. В кои-то веки его авиагруппе дали нормальный аэродром... Как знать, пригодится ли?
Еще вчера все было спокойно...
Эрнст в который раз задумался: что было бы, если бы он водил не атмосферный штурмовик, а космический истребитель? Выбор ведь был, что ни говори. И в ранней юности, сразу после школы, и даже позже. Он сознательно отказался от черного неба, выбрав голубое — и вроде бы ни разу не пожалел.
Хотя он знал людей, которым такой выбор казался странным.
А с другой стороны, есть ведь люди, которые и вовсе никогда не поднимаются с грунта...
Эрнст был родом с Оденвальда, лесистой планеты с населением всего в полтора миллиона человек. В основном там жили германцы. Он колебался в выборе профессии, пока не прочел одну книгу, написанную на Земле. Книга называлась "Мост через океан", и рассказывалось там о первых трансатлантических перелетах, из Дакара в Ресифи. О первых людях, которым полет над океаном дал настоящее чувство родной планеты.
Пересечь океан, чтобы увидеть на новом темном берегу огоньки чьих-то окон...
Ему совершенно не хотелось в космос, в пустой мир, где так мало человеческого. Он понимал отвагу галактических исследователей, как понимал бы, наверное, каких-нибудь альпинистов, кладущих жизнь, чтобы взойти на гору-восьмитысячник. Только вот что там, наверху? Мутное небо, снег да голые скалы... А Эрнсту всегда хотелось лететь туда, где есть хоть одно освещенное окно. Чтобы его ждали.
Решение стать военным летчиком он принял неожиданно, кажется, даже для самого себя. Авиапочты давно не существовало, а пассажирские рейсы показалось очень уж скучным занятием.
Правда, попутешествовать по разным звездным системам ему все-таки пришлось.
Дважды его сбивали. Один раз — с тяжелым ранением. Сам он сбил где-то с десяток вражеских атмосферных самолетов — маловато для хорошего истребителя, но достаточно много для штурмовика, основной работой которого является подавление наземных сил. Юстиниановский крест, полученное в двадцать восемь лет полковничье звание, да еще — теперь вот — должность начальника авиации целого корпуса. Вполне достойно.
И все-таки он очень хотел, чтобы наступил мир.
"...Нельзя уничтожить войну, не уничтожив человека".
Неужели и вправду так?..
Солнце уже садилось. Тени от носов штурмовиков были темными и длинными. Дальний сосновый лес казался розовым от лучей.
Эрнст не спеша пошел обратно в ангар. Мысли мелькали, как тени. Может быть, все-таки кончится? Бессмысленная же война, непонятно, кому она вообще нужна... Что там сейчас за битва, наверху? И кто победил? Это ведь уже, наверное, ясно...
