— Да-а-а, — Рязанцев протянул гласную букву после осмотра творения. — А он может что-нибудь нормальное сделать? Не знаю? Например, меч, топор. Или наконечник для копья?
— Может, — ответил Карачун. — Только это и другие кузнецы могут. А Гыгышка кует так — как будто металл живым делает. Выковывает что-нибудь, а потом сидит подолгу, смотрит на него задумчивыми глазами — как будто любуется. А иногда плачет. Непонятный он! Юродивый — что с него возьмешь. Бывало, старый барин порол Гыгышку за использованное железо. Он на время переставал ковать, а потом опять начинал. Душа у него такая! Наверное — к Богу тянется.
Подтверждая слова старосты, кузнец бережно прижал цветок к груди. А затем стал качать его нежно — как ребенка.
— Да! Повезло мне с кузнецом! Вылитый — Данила мастер! И вообще, что не человек в моей деревне то либо Марья — искусница, либо кузнец — самородок. Прямо не деревня, а сборная творческих личностей.
— Слушай творец! — Рязанцев обратился к кузнецу. — А давай я тебя гением признаю. И всем скажу, что это божья благодать, а ты мне ограду скуешь из цветов, которые сам придумаешь.
— Зы.. гы... спы, — Гыгышка вскочил и воодушевленно заметался по кузнице. Его глаза искрились от счастья. Он подбежал к помещику и начал ему что-то объяснять. — Жы... жыгы... нады мно... мно-гы я бы... то-ко жыле-зы на-ды...
— Хорошо! Я дам тебе железа. — Начал отмахиваться Рязанцев от непризнанного таланта — самоучки. — Много дам. Если сделаешь красивую изгородь я тебе этого железа — пудов сто подгоню. А затем огромный заказ на кованые изделия. Ты главное — твори! Что-нибудь изобретай... Ну? Я не знаю? Перила, там... — какие-нибудь, люстры, подсвечники! Или ещё, что? Придумай, например... кочергу витую. А я это... Короче, продавать буду. Куда уж мне — теперь деваться? Надо же как-то непризнанных мастеров поддерживать. — Страдалец отошел подальше от "железного гения" — Ох, горе-то, какое — горемычное! Ну ладно. Короче! От серпов я тебя освобождаю. С завтрашнего дня начинай клепать цветы.
Путник повернулся и пошел в сторону выхода. На половине пути он внезапно остановился и, обернувшись, спросил у "кузнечного самородка". — Слушай! А ты можешь ещё что-нибудь выковать кроме цветов? Ну, там... коленчатый вал, например?
— Не... немы... гы, — кузнец развел руки и заморгал глазами, ничего не понимая.
— Жаль! — расстроился странник. Он прикусил губу и вновь погрузился во внутренние размышления. — Придется всё-таки везти из-за границы. С какой-нибудь далекой и неизвестной страны... Например, — путешественник задумался... — С Мозамбика или с Новой Гвинеи... Если только она открыта в этом времени. А что — хорошая идея! Скажу, купил у папуасов... Нет! Лучше, обменял на стеклянные бусы. А может быть... ещё, что придумаю.
* * *
Осенний, порывистый ветер гнал по небу большие перистые облака. Он резкими рывками трепыхал уже начавшую желтеть листву на деревьях в неухоженной липовой аллее. Первые опавшие листья от его дуновений отрывались от веток и кружились в ярких разноцветных хороводах.
В давно покрашенных углах открытой террасы, что примыкала к помещичьему дому дрожали серебреные кружева паутины. Выцветшая ткань, которой были обшиты старые перила, оторвалась по краям и теперь негромко хлопала.
На веранде, за большим круглым столом сидел пожилой человек. Он прищурившись, смотрел вдаль аллеи и что-то в полголоса бормотал. Его ресницы часто моргали. От ветра у него слезились глаза. Но он не замечал этого.
— Дань, оброк, кормовые, дорожные, то — сё. Плата за всё! — рассуждал старец, глубоко погрузившись в свои мысли. — Царская казна пощады не знает! И каждый год — у них какие-то новые сборы, поборы, налоги, подати, — помещик глубоко вздохнул. Непроизвольно поднял руку и наконец-то вытер ладонью слезы, сбегавшие по щекам от ветра. Шмыгнул носом. — Вот так и живешь на свете — час от часа не легче! Где взять столько денег, чтобы не мучиться и наконец-то нормально вести хозяйство? Ну не могу я с крестьян брать больше. Итак — всем недовольны. Зубы скалят. На Дон могут убежать. Землицы много — мужиков мало. Ещё мрут — как мухи. А земля? Каждый год урожай всё меньше и меньше! А нынче ещё и засуха — Он пошамкал губами. Тяжело выдохнул. Шмыгнул носом. — Участок у леса, распахать, что ли? А с болотом, что делать? Одни лягушки да мошкара. А платить приходиться за всё. Ох — батюшка — кормилец... Нахапал ты землицы! А теперь куды мне её столько?
Ветер принес паутинку на лицо человека. Старец небрежно убрал её. Почесал нос. Снова протер пальцами глаза.
— Может часть земли заложить в монастырь. — Он прищурил глаза. И начал что-то считать в уме. — Так монахи не лыком шиты — плохую землю не возьмут. Им — хорошую подавай! Да и рост назначат такой, что лучше уж сразу удавиться, чем платить по их закладным, когда время придет. Нет, это не выход. Не успеешь оглянуться, как тебя либо подставят, либо разорят. С церковью шутки плохи. Не монахи там, у паперти стоят — волки в живых шкурах. Жалость им не ведома.
Помещик поднял руки. Скрестил их и положил на стол. Начал задумчиво качаться вперед-назад.
— Эх, сдать бы землишку кому-нибудь в аренду! За хороший процент. Надолго! — Маятник остановился. Глубоко вздохнул. Начал сжимать— разжимать кулаки. — Только где же я такого сердобольного найду, чтобы работал на непригодной земле, да ещё деньги платил мне за пользование? Правильно. Нигде... Нет теперь таких! Ох, и оскудела земля русская на добрых — бескорыстных людишек.
— Аркадий Петрович — слуга перебил размышления старца. Он подошел к террасе и громко произнес. — К Вам гость. Молодой помещик Воронцов Алексей Петрович. Прикажите позвать?
— Воронцов... Воронцов? — начал вспоминать хозяин дома. Он недоуменно посмотрел на слугу.
— Сын Петра Воронцова — Алексей. Он приехал недавно из Новгорода. Только, что вступил в права своей вотчины. Его земли лежат за лесным озером. Он заехал засвидетельствовать свое почтение и познакомиться.
— Сосед? — хозяин усадьбы по-прежнему ничего не мог вспомнить про гостя. Он свёл губы уточкой. Сморщил лоб. Захлопал ресницами. Начал повторять полученные известия. — Приехал из Новгорода? Земля у него — за озером?
— Да, — прислуга решил помочь своему барину. — Вы про него говорили намедни с Рулькиным Иваном Ильичем. Он Вам поведал, что новый сосед юн, глуп и бестолков. По его словам только полный "лапоть" мог устроить непонятно, что в своей деревне. Крестьян кормить не на что, а он какие-то избы строит. Дорогу начал ремонтировать. Вышки ставит. Иван Ильич, верно, подметил, что он бес толку тратит последние отцовские деньги. Расходует их куда попало и без надобности. — Слуга прокашлялся. После чего добавил. — С Вашего дозволения... Вы согласились с приятелем и назвали Воронцова ветреником и повесой.
— Сын Петра Воронцова... Ветреник и повеса, — наконец-то в голову хозяина дома начали приходить путные мысли. — Кажется, у него не осталось родственников? Пожилой барин задумался и задал себе вопрос. — Ни кого? — Это плохо! Хотя нет... Постойте! Ну, да! Он полный сирота? Это — хорошо... Это очень хорошо!
Старик "мгновенно" принял решение.
— Василий, подойди! — хозяин свел брови и гневно посмотрел на слугу. — Ты, что такое плетёшь... — про нашего гостя? Да как ты посмел, холоп? Ты разве забыл, что его троюродная бабка была родственницей моему праправнуку от двоюродного брата? А это, стало быть, что он мне праправнучатый троюродный племянник! С памятью у тебя — совсем плохо. Ничего не помнишь! Тебя, что? Давно не пороли? Или холодную забыл? — старец сжал губы, после чего зло посмотрел по сторонам. — Ну, да! Так и есть! Я всё вспомнил! Зови сюда моего любимого племянника. Чего рот раззявил? Зови быстро! — хозяин усадьбы резко ударил ладонью по крышке стола.
— Сию минуту! — пожилой холоп, испугавшись барского гнева, молнией кинулся исполнять его повеление.
— Ах! Алексей... — старый хитрец прижал руки к груди. Он начал репетировать приветствие грубым голосом. — Нет! Так не пойдет! Все-таки дальний родственник. Ни разу не виделись! — Он прокашлялся и поменял тембр голоса. — Алеша! Ты — ведь сынок Петра — моего любимца. Эвон, ты, какой стал... — да-а! Небось деревенька-то у тебя небольшая. Как она там зовется? Кажется — Таганово? И землицы-то у тебя — с гулькин нос. Всего триста десятин. Чем же ты крестьян, дворню кормить будешь? А самому прожить — как? Ведь такая засуха нынче? Ох, худо... Эх, горе — горемычное...
Пожилой мужчина задумался на несколько минут. Поднял подбородок. Повертел головой. Сделал печальные глаза. Пустил скупую родительскую слезу. — Да! Так, гораздо лучше. — Он нервно сглотнул слюну. — Что? Ты — уже вырос? Как быстро летит время? Сколько же годков минуло с тех пор? Кажется, ещё совсем недавно мы с твоим дедом вместе ходили на ливонцев... или... на поляков? Ох, и погоняли мы их тогда — лихо! Да-а, славные были денёчки... А ты, стало быть, его внук! — Репетиция была закончена. Помещик вытер слёзы от резкого ветра. Шмыгнул носом и снова погрузился в раздумья. — Все-таки! Как хорошо и вовремя он зашел.
* * *
На террасу помещичьей усадьбы вбежал молодой человек в купеческой одежде. Его пронзительно синие глаза смотрели на пожилого мужчину весело, с огоньком. Вся сущность появившегося гостя проявляла сердечность и теплоту.
— Дядя! — помпезно произнес вошедший молодец, после чего широко развел руки и с радостью бросился обниматься. — Вы не представляете — как я рад! Оказывается, у меня есть добрый и отзывчивый родственник! Он меня любит и готов помочь в любую минуту! Какая приятная неожиданность! — Вошедший прижался щекой к плечу хозяину дома. — Надо же — поехал знакомиться с соседом, а оказалось свидание с родным, близким человеком. Какая приятная неожиданность!
— Подожди! — старик с трудом отбивался от "горячих" нежностей новоявленного родственника. — Да не прижимайся так ко мне! Отстань — раздавишь. — Он со всей силы начал отталкивать от себя гостя. Наконец-то освободился. Облегченно вздохнул. — Ну, давай! Отойди немного. Хочу посмотреть на сына Петра. Хорош... Хорош! — Хозяин усадьбы тяжело дышал из-за внезапных физических упражнений. — Алёша, присаживайся. Рассказывай. Говорят, ты прямо из Москвы.... Ну, чего там, на Москве нового?
— Знаете, дядя! — странник акцентировал внимание на последнем слове, а затем глубоко вздохнул. — Дома лучше! Воздух чище. При-ро-о-да... — Рязанцев показал рукой на липовую аллею качающеюся на ветру. — Красотища!
— Понятно! — старик засмеялся. Он достал из кармана платок и вытер слезы, выступившие от смеха. Шмыгнул носом. Хитро прищурившись, посмотрел на молодого родственника. — В стольном граде устроиться не удалось — так! Никуда не взяли... — верно? Побегал... Попрыгал — как заяц косоухий — решил поехать домой?
— От чего же? — племянник торопливо начал оправдываться. — Знайте! Я желаю заняться торговлей. — Удалец подбоченился. Деловито выставил вперед ногу. — Буду продавать редкий — доселе неизвестный товар — тагонофель!
— Чаво? — собеседник широко раскрыл глаза и приоткрыл рот от удивления. — Повтори, чаво умыслил?
— Ну-у... Это... Вот... — "Юный артист" задвигал пальцами. Он попытался показать короткой пантомимой, что такое картошка и с чем её едят. — Да! Представляете! Для этого я купил самый большой амбар в Москве! — Рассказчик широко развел руки. Описал большой круг, показывая величину строения. — Возле батюшкиного дома строю такой же. И вообще! — "Мега" продовец задрал подбородок и поднял указательный палец. — За тагонофелем будущее! Я озолочусь на нем! — "Торгаш" чуть наклонился к старику. Оглянулся за спину. Заговорщицки понизил голос. — Вам пару мешков подешевле не надо?
— Что, ты! — глаза нового родственника засверкали. — А ты — затейник! — У старика от возбуждения порозовели щеки. Он поднял руки над столом. Хлопнул в ладоши и начал их растирать. — Всё как обычно! Тебе навешали лапши на уши. Убедили купить чего-то. А теперь это барахло нужно продать — верно? — Помещик дотянулся до руки Рязанцева и по-отечески похлопал ладонью по ней. — Подведем итог — деньги закончились! Мой племянник не солоно хлебавши поехал до дому.
— Почему сразу закончились? — деревенский романтик по-прежнему стоял на своём. Он постарался использовать убедительные и неопровержимые доводы в своих объяснениях. — Просто захотелось окунуться в лоно родного дома. Навести порядок в своей вотчине. Отдохнуть от суеты мирской.
— Ну, тогда вообще всё понятно! — Собственник поместья начал азартно ёрзать на месте. На висках мужчины проступили капельки пота от возбуждения. Он не заметил, как плед сполз с колен на пол. — Вот, Леша не слушал ты старших! Делал всё по своему — а теперь... Наверное — деньги не просто закончились — ты их проиграл! И чтобы погасить долг поехал по дальним родственникам за помощью! — Хозяин дома поднял одеяло с пола. Укутался. Выразительно уставился на путника, ожидая от него ответа.
— Ну, ты даешь, дядя! Прямо догада и ума палата в одном флаконе! — молодой человек с ходу начал хвалить внезапно обретенного родственника. — Сразу обо всём догадались. Мне бы так научиться!
Старик в очередной раз вытер сбегавшие от ветра слезы. Завистливо посмотрел на Рязанцева. — Да-а, я помню себя в этом возрасте. Таким же был! — Помещик на минуту задумался, вспоминая дела минувших дней. После чего продолжил разговор. — Хотя, какой я тебе родственник — так пятая вода на киселе. Но ты поступил правильно! Я помогу тебе — всё-таки родная кровь!
— Вот, я знал! Я знал, что есть на свете настоящие родные люди! — лицо скитальца проявляло искренность и доброту. Он снова готов был проситься в объятия, для выражения своих чувств.
— И что? — хитрющий старикашка прищурился. — Много проиграл?
— Да нет... Немного, — странник принял условия игры навязанные соседом. Он давно догадался, что новый родич неспроста проявляет интерес к его жизни. — Меня обставили на пятьсот рублей. Мошенники! Шулеры! — Так и не дали отыграться.
— Пятьсот рублей!!! — старый интриган картинно выпучил глаза. — И что решил делать?
— Не знаю! — путник глубоко вздохнул и отвел глаза в сторону. — Ещё не определился. Думал, отдохну неделю. Послушаю опытных людей. А там — видно будет, — Гость поднес руку к затылку и почесал его. — Может быть... Вы, подскажите?
— Конечно, подскажу! — пожилой мошенник сразу нашел решение. — Я вот, что мыслю... Всё просто — купи у меня несколько десятин земли. Вырасти урожай. Продай его и быстро погаси долг.
— Я бы с радостью! — У молодого человека скисло лицо. Он опустил голову. Тяжело вздохнул. — Но, не могу. Я должен деньги вдове Сиротиной. Оказалось она мне тоже родственница. И даже хочет оформить завещание на меня. Но! После того как отдам долг, оставшийся от отца.
— Какой ещё долг? — удивленно воскликнул хозяин поместья. — Она показала тебе бумаги? Расписки? Закладные? Что-нибудь?
— Нет, — растерянно произнес собеседник. — Она сказала... — какие расписки среди родственников? Всё на доверии!
— Вот, старая клюшка! — в голове помещика заскреблись досадные мысли. — Опередила! И как это я не придумал про долг первым? — Он прикусил нижнюю губу и зло прищурил глаза. — Ну, ведьма — хитрющая! Ни кола, ни двора — а всё туда же. Завещание у неё! Земледелец с досады застучал пальцами по столу. — А то, что взяла взаймы полтора рубля и не отдаёт два года — этого она не помнит!
