Работа над ошибками главы 1-25

Несколько поворотов по идеальной дороге в лесу — и Стас увидел перед собой белый трехэтажный особняк с греческими колоннами. Как обычно, цыкнул и мотнул головой. Вот не вязалась красота неписанная с тем, что в доме может твориться. Сколько лет этот особняк уже видит, и каждый раз — как в первый.

Стас поставил машину на стоянку возле дома, где его джип затерялся среди модных навороченных иномарок, захватил упаковку сигар и прошел к двери. Непременный обыск перед дверью, дотошный и обстоятельный (здесь ни для кого различия не делали, ибо старик не доверял никому), и Стас вошел в дом и шагнул в скандально известную комнату.

Туз всегда сидел недалеко от бассейна, на специальном возвышении, никогда не принимая участия в творившемся вокруг него 'веселье'. Наблюдал издалека, иногда одобрительно улыбался или кивал головой, иногда насмешливо или презрительно морщился. А еще он так умел курить сигары, что только одно созерцание неторопливого, немного ленивого, действа превращало Стаса в кролика, который завороженно наблюдает за удавом. Стас мог смотреть на элегантно курящего сигары Туза часами. Это были жесты истинного властителя, каким и был Туз.

Тузу уже перевалило за шестьдесят. Точный его возраст Стас не знал. Когда они познакомились, Туз уже был далеко не молод. Эдакий самый обычный старичок в очень дорогом, правда, костюме. И порой даже при галстуке.

'Мне ты очень понравился, мой мальчик, — сказал много лет назад после боя на ринге побитому, окровавленному, но непобежденному Стасу сухощавый старикан в сером костюме, — ты же пока не знаешь, кто я? А я тебя хочу пригласить к себе в гости...'.

Стас равнодушно пожал плечами, бесстрашно встретив предостерегающий взгляд двух громил, неотступно следующих за стариком, но покорно пошел туда, куда указал ему старик. И пока неизвестно откуда появившаяся медсестричка перевязывала Стаса, старик говорил...

Стас стал частым гостем в доме Туза, или отца, как называли его охранники и некоторые — за глаза. Голову кружило обилие легкодоступных баб только вернувшемуся с последнего контракта Стасу. На контрактах к доступным женщинам он относился с опаской, к недоступным не лез, тем более, срывать лавры любвеобильного и ветреного Пули ему не хотелось, поэтому подобное знакомство было для Стас как манна небесная. Набарагозил он тут в давнишние годы, да так, что иногда вспоминалось — и самому не верилось, и становилось местами стыдно за себя прежнего.

А потом все приелось, и Стас, вместо того, чтобы выпивать и тусоваться с модельками в бассейне, начал просиживать подолгу рядом с Тузом, несколько отстраненно, как и он, наблюдая за происходящим.

Сегодня Туз сидел не на возвышении недалеко от бассейна, а в цветнике, и вдыхал аромат роз, растущих у него круглый год. Его настоящее местоположение было неудивительным: в комнате почти никого не было. Несколько девушек заканчивали наводить красоту у бассейна, а из гостей еще, видимо, никто не встал.

— Давно не был, мой мальчик, — Туз, как всегда, был в строгом костюме. Аккуратно подстриженные височки — Туз мог похвастаться седовласой шевелюрой, не тронутой лысиной -острый, принизывающий насквозь взгляд. Но Стаса взгляд не смутил. Он широко улыбнулся и положил на столик коробку сигар.

-Привет, Алексей Георгиевич. Рад видеть. Сто лет не был.

— Балуешь старика, — ухмыльнулся совершенно не нуждающийся в подобных подарках Туз, — ну здравствуй, тоже рад тебя видеть. Что нового? — вновь пронизывающий, как рентген, взгляд.

— Да все по-старому...Дела идут понемножку...

Туз наклонил стебель одной из роз, вдохнул аромат цветка. Блаженно закрыл глаза.

— Слыхал я, терки у тебя с Рамзаном?

Скрыть что-то от Туза было невозможно.

— Да какие терки, — махнул рукой Стас, — Алиска ушла от меня к нему. Отпустил ее, вот и все...

Туз знал Алису лично. Именно у него познакомилась она со Стасом.

— Верно. Туда их, негодных шалав. Слыхал я, ей невесело с Рамзанчиком живется. Хулиганит он, надо полагать. Значит, за другой девушкой приехал, — понимающе улыбнулся Туз, — изволь. Сам же знаешь: сводничать — мое излюбленное занятие... пойдем, — Туз встал с резной скамейки. Стас молча пошел следом.

На возвышении, неприкосновенном месте Туза, они сели за небольшой столик.

— Вот, посмотри, — начал Туз деловито, — в синем купальнике — Жанна. Ох и девка, как говорят! Сиськи, правда, силикон, ну да ладно. Тебе-то, поди, экзотика. А вон — блондинка Машенька. Сла-адкая девочка! Сам я немного того...дышу к ней часто-часто.

— Так в чем проблема, Алексей Георгиевич?

— Ан, Стасик, дружок... скучны мне эти бабы. Держу вот, для декору, спонсирую. Сам знаешь. Они у меня как сыр в масле. Ты приглядись. Найдем мы тебе девку почище Алиски... — у Туза уже глаза блестели, дай только посводничать.

Стас внимательно посмотрел туда, куда указывал ему старик... и понял, что ни до Жанны, ни до Маши ему нет никакого дела.

— Я...я тут сам женщину встретил, — потупившись, тихо сказал Стас. Иначе хлопотам старика по поиску любовницы для Стаса не будет предела.

-Да? — Туз не спеша начал раскуривать сигару, — Говори, мой мальчик, говори. Я с удовольствием послушаю. Кто она?

Стас замялся. Как рассказать-то?

Старик прищурился.

— Кем работает?

— Она учительница.

Туз многозначительно поднял брови.

— Преподает русский в школе, — Стас потупился еще больше.

Туз издал незабываемый звук 'п-п', который так царственно получался только у него, и дым от сигары устремился в разные стороны.

Некоторое время он не говорил ни слова, лишь задумчиво курил.

— Ясно, — наконец сказал Туз, и Стас понял, что тема закрыта. И что ему не добиться от Туза жестокого порицания за Веронику, на которое он так надеялся.

Надеялся хоть немного остыть от неизвестного жара во всем теле и избавиться от навязчивых мыслей.

В огромный зал тем временем зашли несколько гостей в плавках, включили музыку. Они радостно приветствовали девушек в бикини, гладили их, громко предлагая массаж и водные процедуры. Стас поморщился.

— А ведь когда-то ты был именно таким, мой мальчик, — ласково заметил Туз.

— Это после армейки. Сейчас — нет. И даже не хочется. И вроде и бабы красивые, а что-то...не то...

— Умнеешь, Стас. Сказал бы — стареешь, да не скажу. Ты ж видел, много у меня моего возраста в бассейне перекупалось, и не только... Набираешься мудрости. Хвалю. Беседовать с тобой я обожаю. А теперь развлеки меня рассказом о своей учительнице. Я давно о таких ничего не слышал.

хомячок 24.09.2014 13:41 ' Глава 22. часть 1. (нетерпеливым пока не читать!!!)

Итак, я собираюсь на настоящее..э-э... свидание со Стасом. Даже странно для меня соединить эти слова — Стас и настоящее свидание.

Жужик скачет вокруг, намереваясь опять испортить очередные колготки, но мы, наученные не скажу каким опытом, сегодня к Стасу пойдем в джинсах. Чтобы диалог наш все-таки получился.

— Вот так вот, спасай бездомных псов, — ворчливо говорю я попрыгушке Жужику, — а они тебе потом всю жизнь переменят и карму индийскую перетрясут.

Кто, скажите мне, испортил приличные колготки? Жужик.

Размышляю над афоризмом Льва Николаевича о том, что нужно просто стараться не делать зла, а не стремиться к добру, и решаю, что великий писатель в данном случае все-таки был неправ. Не забери я тогда с улицы Жужу, разве я познакомилась бы со Стасом? И уж точно не догадалась пойти к нему в таких чулках...

Жужик радостно виляет хвостом, преданно заглядывает мне в глаза коричневыми глазками-бусинками. И ни о чем не жалеет.

А я закончу уже, пожалуй, играть в журналиста, задающего непродуманные вопросы, и остановлюсь на самом главном, ибо вопросов, на которые я хотела бы получить ответ от Стаса, всего три.

Первый: Стас, зачем тебе нужен секс со мной?

Боюсь, ответ меня не очень устроит, и вопрос глупый, но — оправданный и вполне обоснованный.

Второй: а ничего, что у тебя уже есть девушка?

И третий: эти наши с тобой отношения-надолго? И получат ли они развитие? Вторую часть вопроса я вряд ли задам, но первую — постараюсь обязательно.

Потому что срочно нужно определиться, сближаются ли наши дороги с Робертом — или я говорю ему 'гудбай' в лучшем виде улыбчивых американок. Встречаться сразу с двумя — это, знаете ли, подло. По отношению ко всем.

Хотя, возможно, после такого случая Роберт больше мне не позвонит никогда. Ведь, получается, я ему отказала!

Но что-то мне говорит, что мы еще с ним не раз увидимся. Если ему можно на свидания вести меня в свою секту, почему мне нельзя по уважительной причине отменить свидание?

По уважительной. Ха-ха.

Натягиваю свитер. Мы же разговаривать идем, да, Вероника? Исключительно поговорить. Может, Стас попристает для начала (а он так и сделает), потом перестанет, и я задам свои насущные вопросы. Это делать в начале отношений категорически нельзя, мне это делать самой не хочется, но...

Я не могу иначе. Меня так не учили.

Я бы поняла другие отношения, с цветами и взаимной приязнью. Можно и без цветов. Там эти вопросы вообще не актуальны, как вопрос о другой девушке (ее попросту не предполагается), а стальные решаются по ходу развития. Совершенно нормальные, стандартные отношения.

А здесь что?

Это — не отношения. Просто — желание, страсть... называйте, как хотите. Досиделись холодными осенними вечерками за шахматами, насмотрелись друг на дружку, и из 'друзей' в кавычках превратились в любовников, или как там назвать нас со Стасом.

Это — ни о чем.

И пусть наши взгляды совпадают на некоторые вещи, и мы уже немножко привыкли друг к другу, у Стаса нет самого главного — любви ко мне, даже малой толики влюбленности. Нет ее, и ты никуда не денешься. Как говорил апостол Павел: 'Если имею дар пророчества, и знаю все тайны, и имею всякое познание и всю веру, так что могу и горы переставлять, а не имею любви — то я ничто', так вот, если перефразировать апостола, без любви (или хотя бы такого понятия, как 'сильно нравишься') любые отношения — ничто. И не надо воображать себе что-то и фантазировать.

А я? Люблю ли я Стаса?

Я влюблена. Я очень влюблена, и события субботнего вечерка еще увеличили зависимость от него. Хочется еще, хочется продолжения... Но я не доверяю Стасу. И внутренне готовлюсь к тому, что сегодня вновь столкнусь с безразличием и его насмешками, и даже с эдакой кратковременной потере памяти по поводу прошлой встречи. С него станется. Герой добился своего — герою больше ничего не надо.

И вообще, любовь — это чувство очень глубокое и трепетное. Ни у одного из нас ее пока нет.

Но я хочу быть с ним рядом, делить радости и потери...

Веронику прошибло на лирику, сказал бы Стас. Его-то никогда не прошибает.

Джинсы, свитер. Зачем-то я надела красивое белье. Не разобралась, зачем, но надела. Хотя что разбираться? На всякий случай.

Нужно сказать, что ты, Вероника, только зря теряешь время. Стас не создан для семьи. Вернее, не сейчас и, возможно, не с тобой.

Тогда — что это?

Обычная Вероникина блажь. Кому что, а нам — подавай героя.

Лучше бы подумала о том, что сказать Роберту, занудно поучает циничный внутренний голос. А ты не звонишь ему и совсем забыла про эти отношения, а они ведь более перспективные!

Глажу Жужика по упитанному животику, который он доверчиво подставляет мне, валяясь на полу, надеваю сапоги и куртку и, щелкнув выключателе в прихожей, выхожу из квартиры.

Если воспользоваться некоторыми выдержками из лексического запаса Стаса, то 'зачем об этом думать' и 'эту тему мы закрыли'.

Могу же себе позволить иногда не размышлять над происходящим, а просто — жить?!

— Опять ты в джинсах, — говорит мне Стас, лишь только переступаю порог его квартиры.

-А ты опять, между прочим, без рубашки, — не отстаю я. Ирония и юмор — прекрасное оружие, когда тебе немножко неудобно. Веронике же неудобно сильно.

— Мне больше нравится, когда ты платье одеваешь. Тебе идет.

Здесь не нахожу, что ответить, поэтому парировать нечем.

Ба-тюшки! Сейчас мне Стас типа комплимент отвесил? Ого... И без предупреждения.

— Раздевайся давай. Чего стоишь? Здесь тепло.

— Погулять не хочешь? — безнадежно интересуюсь я. На улице ветрено, и моросит дождь.

— А ты?

Стас хитро щурит серые глаза, всем своим видом показывая, что я произнесла свою миллионную глупость.

Снимаю сапоги и куртку, немного краснея под его насмешливым прищуром.

— В шахматы? — объявляю бодро.

Стас запрокидывает голову и смеется чуть не до слез.

— Ну, если это так теперь называется, то — в шахматы...— Стас приобнимает меня, и его рука тут же проникает под кофточку.

— Стас, надо поговорить, — произношу очень быстро. Еще пара секунд, и будет не до разговоров.

Стас замирает.

— Позже, — хрипловато шепчет мне на ухо, прижимая к стене, — Вероничка, позже...

'Надо поговорить' — вот слова, которые Стас не терпел в женском исполнении.

Потому что они намекают на то, что между женщиной и Стасом предусмотрены какие-то договоренности, некий устав, который Стас вдруг нарушил. А он никому ничего не должен.

Не был должен — и вряд ли будет.

Он уже не раз и не два слышал подобные фразы, но в исполнении Вероники слова прозвучали очень увесисто и серьезно. Хотя Туз предупреждал, что так будет. ' Обычные женщины, Стас, не чета вон тем, в бассейне. Они другие...'

Стас был готов пробежать пятьдесят километров по пересеченной местности с автоматом наперевес, лишь бы не слышать этих слов и не начинать с Вероникой ненужную болтовню на тему 'поговорить'. Все разговоры у баб сводятся к одному — 'про тебя и меня'.

Ну что он ей скажет? 'Подруга, секс с тобой — одно удовольствие. Я даже не ожидал, что ты такая горячая штучка будешь, что у меня на тебя встает на раз-два. Очень хочется перейти уже в эту секунду к делу, да ты вопросы лишние задаешь'.

За это он тут же благополучненько схлопочет по роже. Сам понимает, не маленький.

Было еще кое-что, правда. Уже давно было. Но для этого Стас не мог найти нужные слова. Как собака — чувствует что-то, а что — неясно. Но даже если бы он и нашел слова, ни за что не озвучил.

Веронике про его чувства знать необязательно.

Разговор следует сразу перевести. Что придумать?

Туз улыбался, когда Стас рассказывал ему про пса и Веронику.

' А что же ты, Стас, не притворился сирым и убогим? Твоя баба, смотрю, обожает таких. И переспать с ней получилось бы сразу — она бы пригрела тебя, сироту казанскую... Э-эх! Молодо-зелено!'

Начать жаловаться? А на что?

Не подходит.

И у Стаса оставался один единственный выход.

— Позже, Вероничка, позже...— Стас ждал этого все воскресенье и половину понедельника. И сейчас она объявит, что он как-то не так на нее реагирует и хлопнет дверью перед его носом, уходя прочь?

Не пойдет.

— Ванная тебя ждет, — пробормотал Стас в ответ на свои мысли, заводя руки Вероники наверх и сильнее вжимая ее в стену своим телом.