— Ты, что совсем охренел, твою мать?! — раздалось из коммуникатора: — Да нам здесь только три месяца продержаться-то и надо! Если продержимся — потом все наше будет, вот тогда и поставим. А сейчас, что у тебя занятий других нет, чмо гражданское?!
— Э, есть, конечно же есть...
— То-то же... если еще раз твое нытье услышу... — пригрозил солдат и отключился. Тори передохнул и выключил коммуникатор. Ему нужно было два комплекта стяжек и плазменный сварочный аппарат, потому что временное крепление, поставленное на магистраль было ненадежно. Но хозяин — барин. Как хотят, так пусть и будет. Через два с половиной часа работы Тори Блейн нашел маленькую черную коробочку в переплетении проводов шкафа управления. По-хорошему надо было вызвать специалистов и проверить здесь все на предмет диверсии. Но после предыдущего разговора по коммуникатору Тори расхотелось беседовать с кем-либо из начальства. Воровато оглянувшись он спрятал коробочку, прочно висящую на проводе, вглубь шкафа. Кто его знает, подумал он, может это просто какой-нибудь нужный механизм, предохранитель там или еще что... имперцы понапридумывали всякой хрени, он же не обязан знать все и вся... И Тори Блейн продолжил свою работу. А черная коробочка Стива Монахью — свою. Она ничем не привлекала внимания и даже не излучала никакой энергии, вот потому-то инженер и не обратил на нее особого внимания. Она работала только тогда, когда под излучателем проходили нанокристаллические трубки. Всего лишь искажала приемный сигнал. Чуть-чуть. На долю ампера. 'Не было гвоздя — подкова пропала.' Но этого было достаточно, для того, чтобы на выходе трубка фонила. Тоже чуть-чуть. Но достаточно для того, чтобы не работать. 'Не было подковы — лошадь захромала'. Эта трубка должна была излучать не в самом нейропроцессоре, о, нет. Она всего лишь выводила на экран состояния данные. Одни и те же каждый раз. Потому что она была повреждена. 'Лошадь захромала — командир убит'. Получается, что нейрокомпьютер сам по себе был исправен и любая проверка его состояния на заводе показывала его исправность, но как только его ставили на истребитель и техники начинали выводить на режимную мощность — он перегорал. Потому что если ты подключаешь что-либо к сети и видишь индикатор на десяти процентах, то начинаешь увеличивать мощность, верно? До тех пор, пока не выведешь до ста процентов. А на самом деле это индикатор неисправен и ты попросту пережигаешь прибор. 'Конница разбита, армия бежит.' Почему сломалось? Потому что пилоты с техниками дураки. Не умеют новую технику осваивать. Конечно долго это не продлиться, но в общей суматохе можно было выиграть недельку-другую. А то и на месяц. Таков был план Стива Монахью. 'Враг вступает в крепость, пленных не щадя, оттого что в кузнице не было гвоздя'. Оставалось только ждать, когда отвалиться первая подкова.
— Докладывайте. — Торценни кивнул главному инженеру, грузному немолодому человеку по имени Майк Радовски. У Торценни болела голова и стягивало шею, так, словно он притянул ее к плечу резиновым жгутом. За окном здания городского Совета Вериоки, где Торценни разбил свою штаб-квартиру, давным-давно стемнело, но мощные прожектора превращали ночь в день. Воздух сотрясали корабли, садящиеся и взлетающие. В страшной спешке взад и вперед проносились армейские грузовые флаеры. Вдалеке, где-то на северо-востоке вспыхивали зарницы выстрелов и вверх поднимались нити лазерных лучей. От этого 'чертова муравейника', как говорил ашар, у него зверски болела голова. Сдавило затылок и кололо в висках. Торценни знал средство против всех болезней — надо было только раскурить трубочку семуты и все как рукой снимет, но сейчас нужно было ясное мышление. И поэтому он терпел боль. Терпел этого Радовски. Терпел эту планету.
— Ашар, поточная линия по производству нейропроцессоров 'Висла Ноль Четыре' в данный момент находится полностью под нашим контролем. Во всех ключевых узлах расставлены посты охраны, вдоль линии установлены автоматические лазерные турели типа 'Страж', инженеры проверили и запустили производство. Уже изготовлено около сорока нейрокомпьютеров. Вся продукция немедленно отправляется на орбиту адмиралу. — сказал Радовски, потирая руки, выпачканные каким-то маслом. Он тоже не выглядел особо радостным. Скорее уставшим.
— Что-то слишком легко все... — проговорил Торценни себе под нос. Какая-то мысль сверлила ему голову, но чертовы виски опять схватило так, что он стиснул зубы.
— Продолжайте работу, инженер. О любых происшествиях — докладывать немедленно. — сказал он сквозь стиснутые зубы. Инженер вышел. Торценни вынул из кармана свою трубку и посмотрел сквозь нее на свет. Прозрачный цилиндр магазина был пуст. Торценни положил трубку на стол, мельком заметив что у него сильно дрожат пальцы, потянул из кармана портсигар с золотой инкрустацией, раскрыл его. Внутри портсигара, на зеленой замше, в маленьких кармашках, словно патроны в патронташе лежали маленькие ампулы с семутой. Оранжевые, темно-синие, коричневые и янтарные. Словно драгоценности. Торценни осторожно вынул янтарную и положил на стол, рядом с трубкой. Потом так же медленно и неторопливо закрыл портсигар и положил его в карман. Внутри все горело, организм жаждал, требовал, клянчил, но Торценни с каким-то садистским удовольствием тянул время, мучаясь и мучая.
— Хочешь дозу? — спросил он сам себя. Руки дрожали, когда открывали патронник трубки.
— Сейчас получишь. Но не ты здесь хозяин... не ты а я... — сказал он, взяв янтарный огонек ампулы и приготовившись вставить ее в патронник.
— Я могу и не сделать этого. — сказал он сам себе: — Могу. Что ты сказал? Скажи 'пожалуйста', сукин ты сын. Иначе... — он снова задержал руку, не вставляя ампулу. Хлопнула дверь, он вздрогнул и ампула выпала из рук вниз, на брюки, на ковер, куда-то вниз, он едва успел уследить за ней взглядом.
— Ашар! — ворвавшийся в дверь Арвен застыл в дверях.
— Твою мать, Арвен, когда научишься стучать! — закричал Торценни. Его скрутило и он, согнувшись, стал лихорадочно шарить руками по полу, в поисках янтарного счастья.
— Ашар, я только что из госпиталя. Ну, насчет этих поселенцев, что 'ягуары' на пляже поймали во время первого десанта. — стал говорить Арвен, не обращая внимания на командира. Он привык.
— Арвен, сучий кот... — прохрипел из-под стола Торценни. В тот момент, когда он казалось уже нашарил ампулу, он нечаянно толкнул ее ногой и та закатилась под тяжелую дубовую тумбу стола. Торценни выскочил из-под стола, выташил из-за пазухи портсигар и раскрыв его, рассыпал ампулы по столешнице.
— Так вот... ладно я подожду, командир. — сказал Арвен, глядя, как Торценни трясущимися пальцами вставляет ампулу в трубку, а потом трубку в дыхательное горло. Вдох... Лицо Торценни слегка порозовело, ноздри расширились. Еще вдох. Тело перестала бить дрожь. Он выпрямился и спросил у Арвена нормальным голосом:
— Что там у тебя?
— Извините, ашар. Просто был я в госпитале, видел этих поселенцев.
— Ну?
— Трое мальчишек и две девчонки. Одного они там на пляже сразу прирезали — в назидание. Чтобы остальные не дергались.
— Тело нашли? Реанимация возможна?
— Тело нашли. Я сразу же группу выслал. Реанимация невозможна. Пошло разложение, жара здесь, да и потом животные мелкие...
— Ясно. Что с остальными?
— Хреново. Из мальчишек один более-менее. Только головой постоянно мотает. Спятил видимо, вот его и не трогали. Девчонки — хуже.
— Насколько хуже?
— Очень плохо. Док говорит, что в реанимационной камере он их за два месяца вытащит, внутренние разрывы и переломы залечит, но основные травмы все равно не физические.
— Черт. — Торценни сделал еще затяжку и уставился в стену. Кажется пришло время принимать решение.
— Значит так. Всех пятерых — уничтожить. Но так, чтобы следов не осталось. Ни волоска ни ногтя, ясно? Имущество, одежду, все — сжечь.
— Но, ашар...
— Арвен, если об этом узнают поселенцы нам несдобровать. Только что отсюда ушел инженер, мы запустили линию, они не вставляют нам палки в колеса, все хорошо. Но стоит кому-нибудь узнать об этом... — Торценни покачал головой: — Мы же потом не оправдаемся. Если бы у нас было время, может и стоило с ними возиться — ради долгосрочных перспектив. Но у нас есть эти три месяца и я хочу, чтобы эти три месяца никто не знал где они. Понятно?
— Блядские 'ягуары'. — сказал Арвен.
— Согласен. С волками жить — по волчьи... короче исполняй приказ.
— Слушаюсь, ашар. — Арвен развернулся, чтобы выйти вон. Торценни закрыл глаза и сделал еще затяжку. Первая затяжка это как... как... девственница, хотя первую он уже сделал, этот Арвен как всегда не вовремя. Торценни открыл глаза. Арвен стоял перед ним.
— Ашар...
— Ну, чего тебе? — сказал Торценни. Сколько можно? Все в порядке, теперь можно и ванну принять, а потом выспаться, подумал он, нормально на кровати, черт, отвык от таких походных условий, старею уже.
— Чего тебе? — повторил он.
— Я только сейчас вспомнил, ашар. На побережье их было семеро. Там приборов столовых и комплектов постелей на семерых. Следов, конечно уже не найти — эти паскуды все вытоптали, но я в этом уверен.
— О, черт! — сказал Торценни. Сжал голову. Подумал минуту.
— Значит так. Сейчас же ко мне этого 'героя' из Сунны. Его 'ягуары' прошляпили, пусть они и ищут. Снимаю их со всех постов в комплексе. Пусть походят по местным болотам, разомнутся. Тебе — пока седьмого не найдут никаких действий по поселенцам не предпринимай. В анабиоз всех и в место поукромнее. Если найдут — дам отмашку, вывезешь подальше и сожжешь. По чистому. Если не найдут, да не дай боже к своим выйдет, придется что-то придумывать. — Торценни откинулся на спинку кресла и улыбнулся. Семута начала действовать, забирая под контроль нервные центры.
— Хорошая здесь планета, Арвен... хотел бы я здесь провести остаток дней. Курорт! — он еще раз улыбнулся ошеломленному заместителю.
— Ну, я наверное пойду, ашар... — сказал Арвен неуверенно отступая назад.
— Давай-давай... — улыбнулся ему вслед ашар.
— Мне это не нравиться, господин личный советник. — сказал Лойола, шеф имперской СБ, когда они спускались вниз по лестнице: — Дворец останется практически без охраны. Мы сдергиваем весь личный состав на эти дурацкие спортивные состязания.
— Таков приказ императора. — пожал плечами Ромул: — и потом это не какие-то состязания. Это матч Высшей Лиги между 'Буйволами' Прайма и 'Легионерами' из Йорка. Эти состязания император точно не пропустит. Ну, а раз он сам будет там, то, что беспокоиться о пустом дворце?
— Так-то оно так... да только все равно мне это не нравиться... — сказал Лойола задумчиво разглядывая свои ногти.
— Сдается мне, что кто-то тут ведет свою игру, господин советник. Правда. — Лойола остановился и взглянул в глаза Ромула. Ромул выдержал этот взгляд.
— Вам может казаться что угодно, шеф, но вы должны выполнить прямой приказ императора.
— Я выполню приказ. И более того — я прослежу за тем, чтобы и вы выполнили свои. — Лойола наклонил голову вбок, внимательно наблюдая за Ромулом.
— И если кто-то не дай бог вдруг окажется не настолько лоялен к короне, как кажется... если я обнаружу это... — Лойола не договорил, да в этом и не было нужды. Все знали, что значит подобные слова из уст шефа имперской службы безопасности.
— Не беспокойтесь, шеф. Ваши подозрения беспочвенны. Возможно я и впрямь что-то задумываю, но уверяю вас, что все это послужит благу империи.
— А это мы еще посмотрим. — Лойола слегка наклонил голову, прощаясь и удалился. Глядя вслед ему Ромул подумал, что все идет как надо. Лойола как всегда оказался заложником своего же всеведения и всемогущества службы СБ. Он не мог признаться, что он что-то не знает, не мог и открыто попросить информацию у Ромула. Ему оставалось только сделать вид, что он знает все, пригрозить на всякий случай, а потом пойти и надрать хвосты своим аналитикам. И он будет ломать голову и перебирать варианты до тех пор, пока не станет слишком поздно. Ромул улыбнулся. Он не боялся угроз шефа СБ. Он уже ничего не боялся. Страх остался в прошлом. Теперь, когда решение было уже принято, оставалось только действовать.
— Ну, что там у тебя? — спросил его император, когда Ромул зашел с утренним докладом.
— Все как обычно. Орден повысил наши квоты, как и обещал. Мы может увеличить товарооборот с окраинными планетами империи в два раза. Сенат одобрил ваши военные заказы и 'Людвиг ИНК' уже начала реконструкцию стапелей под новые корабли.
— Тпру. Ты мне про наш план обрисуй.
— Про план... так, под предлогом спортивных состязаний на которые якобы явитесь вы, ваше величие, мы уберем охрану из дворца. Лойола не будет этому препятствовать. Он целиком и полностью надеется на автоматические системы охраны. Коды к автоматике у вас есть, ее мы отключим. Теперь дальше. Присутствие Асмунда в дворцовом парке обеспечим, заманив его туда. Кандидатура уже имеется. Как он любит — такая фигуристая и волосы рыжие, сир и с ... э...
— С отличной попой, Ромул. Ты это хотел сказать?
— Да, сир. С отличной попой и зелеными глазами.
— Ну, думаю, мой братец не устоит.
— С группой 'узурпаторов' все ясно — это будут схизматики.
— Что?
— Схизматики, сир. Схизматизм — отклонение от основного учения. Это секта, которая произвольно трактует учение антропоцентризма, уверяя, что не все, являющиеся гражданами находятся под покровительством Антропоса. Сами они называют себя последователями Истинного Учения.
— Вот как? — император удивленно поднял брови: — То есть...
— То есть, сир, некоторые расы и нации не являются детьми Антропоса и следовательно людьми.
— Инструментум вокале?
— Да, сир, что-то вроде этого. Они называют таких животными.
— В самом деле гадкая секта, Ромул. Так они дойдут до того, что начнут отстреливать 'животных' на улицах. Мы и живем-то за счет того, что не различаем наций и рас. Красная чума и Орден сплотили человечество. Черт, да я про национализм вот уже лет десять не слышал. — нахмурился император.
— В любом случае, они идеально подходят для наших целей. Они достаточно воинственны и сплоченны, в их рядах немало людей с военным прошлым и если они все погибнут, никто не будет о них плакать. Во главе у них Верховный Жрец Истинного Учения Амибал Кромвел, бывший учитель столичной консерватории. В файлах СБ описан как довольно вспыльчивый и агрессивный тип, с непомерными амбициями. Впрочем, достаточно осторожен и умен, для того, чтобы не попасться на антиимперской пропаганде. Увлекается оружием и боевыми искусствами, соратники считают, что он воевал во время Восстания Лотосов в качестве бойца-коммандос, он сам всячески поддерживает это заблуждение. У нас есть прямой выход на него, агент внедрился в его секту пять лет назад и в данный момент является его приближенным лицом. Мы подкинем ему идею, дадим карту дворца, оружие и обеспечим проход внутрь. Все под контролем автоматической системы охраны, разумеется. В любой момент можно будет подать сигнал и автопушки разнесут их в клочья. Мы пропустим их в дворец, заблокируем все выходы и сымитируем политический кризис. Все это время Асмунд будет с нашим подставным лицом. Она спасет его от преследования, преследовать его будут конечно же наши люди, все уже обыграно, во время этого у него выйдет из строя личный идентификатор и мы заглушим его имплантанты. Потом они найдут убежище в подвале под дворцом и спрячутся там. Сразу после того, как они там укроются наш агент подаст нам сигнал и мы без шума и пыли уничтожаем группу узурпаторов. А Асмунд с девицей останутся в подвале, дней на пять-шесть. Там есть вода и немного съестного, но в обрез, а они не будут знать, что происходит наверху, и на сколько дней они заперты в подвале. За это время агент войдет к нему в доверие. Сразу после выхода наверх Асмунд, по прогнозу психоанализа испытает отвращение к своей партнерше и постарается избавиться от нее. Здесь у нас тонкий момент. Нужно дать ему время подумать и отправить агента в какую-нибудь Тьмутаракань. Через месяц-другой он одумается, все будет казаться ему пресным, он вспомнит про женщину, которая была с ним рядом в трудную минуту и примется ее разыскивать. Здесь тоже тонко — нужно, чтобы он нашел ее не сразу, но чтобы и не отчаялся. А потом — свадьба. И они жили долго и счастливо... — тут Ромул позволил себе слегка улыбнуться.
