— Что там?
— Империя, — коротко бросил обормот и вывел данные на экраны.
Безумие окружала причудливая система арок, мостов и прочей архитектуры. Стрельчатые, ломаные, ведущие в никуда — они простирались на десятки гигаметров, нагло игнорируя все физические законы. Никто из людей так и не постиг, откуда берется материал для этих изысков, почему они не разрушаются гравитацией, как весь комплекс слаженно движется вокруг светила. Мы даже не смогли понять, зачем все построено: как города, для научных целей, в качестве звездного памятника самим себе. Люди не смогли — а Черви отмалчивались, сводя с ума исследователя за исследователем.
Похоже, людям надоела загадка.
Система Безумия кипела, и на наши экраны щедро высыпалась информация сверхдальних радаров. По меньшей мере две ударные группы шли в пространстве звезды широкими конусами, уничтожая все на своем пути. Судя по построению, это был уже второй заход, а судя по состоянию арочных конструкций Червей, систему предварительно обработали чем-то очень тяжелым.
— Зачем это все? — выдохнул Синдзи.
Только по мертвому тону обормота я поняла, что смотрю на уничтожение цивилизации.
"Если тебя что-то испугало — убей пока, можешь", — вспомнила я. Только Юго-Восточная Империя, в отличие от суеверного фронтира, действовала медленнее.
И куда решительнее.
Вообще, если разобраться, подобных прецедентов было всего два...
— Смотри сюда, — показала я. — Черви уходят.
В полугигаметре от нас видеолокаторы ухватили движение. Группа огромных тварей летела прочь из своего разрушаемого дома. Как они набрали такое ровное ускорение, я не понимала. Впрочем, я не понимала, как они вообще передвигаются в безвоздушной среде. И никто не понимал. И вряд ли теперь поймет.
Покрытые наростами, будто бы окаменевшие змеи застыли в рамке голо-панели, и их можно было разглядеть до мельчайших деталей. Странная псевдокостяная бахрома под "брюхом", системы "парусов", разбросанные по телу, — эту жизнь стоило уничтожить хотя бы потому, что она меньше всего походила на жизнь, а больше — на разукрашенный бумажками трехкилометровый кусок дерьма.
Меня трясло от картинки разрушения системы, умом я понимала, что это конец разумной расы, но заставить себя сочувствовать Червям я не могла.
Плохая я ннувианка.
— Обнаружена сканирующая сфера...
— Стелс! — заорал обормот, но было уже поздно.
Всего лишь в мегаметре от правого борта "Сегоки" космос раздался, выпуская из изнанки огромный корабль.
""Тень"! — взвизгнула паника. — Нет, просто СД... Нет, линкор!"
На метки я не стала смотреть: линкор влет поправил курс и пошел прямо на нас.
— Синдзи, исчезни! — крикнула я, срываясь к ложементу. — "Сегоки", синхронизация, экстренный порт!
— Принято, Аска.
Дождящие осколки сознания падали на меня и в меня, я врастала в корабль, а фрегату уже было больно. "Торпеда. Это совсем близко".
Осмотреться.
Корабль сиял огнями мульти-класса, он был ярким, мощным, и обводы массивных двигательных пилонов неприятно выделялись на фоне и без того грозного судна. "Маневренный и быстрый линкор. Ужас".
Еще торпеда. И еще одна, и еще — я бы тоже так стреляла, если бы у меня было шестнадцать носовых пусковых установок.
План, соответственно, созрел быстро. Я не могу прыгать: с такого расстояния компьютеры линкора легко отличат мультипликаторы от фрегата. Я не могу убегать: слишком плотный торпедный огонь, слишком большая разница между ускорением торпед и ускорением "Сегоки". Значит... Заложить ломаную спираль уклонения — и на сближение с врагом, лишая его возможности использовать ракеты и торпеды, молясь на свои щиты и маневры.
Ослепить хотя бы одну батарею, двинуть вдоль борта и надеяться, что экипаж размажет по переборкам, когда капитан развернет линкор для залпа всеми орудиями.
Рыская и сбрасывая блестки "обманок", я ушла на первый из трех витков спирали уклонения. Я чутко держала вокруг себя горящую броню, готовясь бросить ее туда, куда надо, а позади, слева и справа и расцветали бесшумные взрывы.
Не знаю, кто ты, но твои торпедисты знают свое дело — это потрясающе быстро и точно.
Только каждый из них — отдельный человек и управляет своей подсистемой, а я управляю всем. На втором витке я напружинила руки и запустила залп из трех торпед по касательной к линкору. Один сверхмассивный заряд, один кластерный и один ЭМИ. И пачку "обманок" им вслед.
Да, торпеды могут сдетонировать раньше, да это слишком плотная каша, чтобы ее проглядели артиллеристы линкора, но именно это мне и надо. Отвлекайтесь на реальную угрозу, а не на мечущийся фрегат.
Третий виток — и ЭМИ-торпеда достигла цели. А я очень удачно вышла из спирали на встречный курс с линкором.
— "Линейка" — огонь!
— Да, Аска.
СМ-катушки линкора почти успели зарастить брешь в щитах, но почти, как известно, не в счет. Торпедная секция — а может, и сразу две — прекратили свое существование. У меня кровоточили десны, я дергалась, стараясь не подставляться под лазеры, а в голове кувырками вертелся жребий.
Киль — пусковые шахты дронов. Верхняя палуба — мощные зенитные пояса. А вот по бортам идут батареи сверхтяжелых линейных гразеров — почти слепые в ближнем бою. Словом, вопрос стоял просто.
Левый борт или правый?
Левый. И лови молитву, чтобы ни дрон-мастеры, ни перехватчики не сработали быстрее торпедистов. Пусть работают, как всегда, пусть работают на пределе — умелые солдаты Империи, но вот быстрее — не надо. Да, я вас переоцениваю, да, я быстрее, но...
Я шла почти вплотную к его щитам. Я чувствовала, как шахты выдыхают штурмовых дронов, и в голове тошнило от близости чужого защитного поля, и мне удалось. Удалось. Завернутое в пылающий щит тело вошло в слепую зону между пятым и четвертым артиллерийскими горизонтами.
И я проиграла.
Капитан линкора не стал дергаться — он просто слегка провернул линкор по продольной оси и дал слепой залп. Я кричала: фрегат волокло вдоль четвертого горизонта, и гразеры в мгновение ока содрали с меня щиты.
Боль. Боль. Боль-боль-боль-боль...
Потом онемели ноги. Потом — шипастый клинок вошел мне в бок. А потом я больше ничего не помнила.
* * *
Камни, по которым я брела, напоминали чешую — острую, никогда не знавшую ни воды, ни выветривания. Я брела вперед, куда-то к яркому-яркому свету. Немного в стороне прямо на камнях сидела девушка в форме космоходки. Если бы не нашивки старосты, я бы никогда не узнала Хикари Хораки.
"Не узнала? Почему?"
На лице Гончей Черного Трибунала еще не было серебряных узоров, а в глазах — отражения смерти обреченных. Я просто прошла мимо нее, хотя ее облик и вызвал какие-то непонятные чувства — что-то важное было в этой строго одетой девушке, что-то неимоверно нужное мне.
К сожалению, мне было не до того: я шла к свету своего поражения. Если попросту, я возвращалась в сознание.
* * *
Я очнулась лицом вниз. Палуба была, как всегда, теплой, а вот впивающийся в шею ствол — очень холодным. Руками пошевелить не получалось — да я и глазами-то шевелила не по своей воле: картинка плыла и заволакивалась дымкой.
— Чисто, — сказал кто-то.
— Осторожно с ней, это отступница.
Перед глазами оказался ботинок. Усиленный, с выпирающими иглами щитовых генераторов — бот панцирного скафандра имперского войд-десанта. Черно-серая броня, голубоватое марево поля — все это появилось в поле зрения и исчезло.
Где я? Рубка? Трюм?
— У нас еще один, лейтенант!
— Сюда его.
— Есть!
Каркающий гортанный говор. Значит, все трое, кого я слышала, — выпускники Легенды, элита.
Рядом на палубу кого-то швырнули. Я скосила глаза и сквозь спутанные волосы разглядела Нагису. "Ну, давай, маг и волшебник. Испарись, спасайся!" Каору был без сознания, видимая мне рука странным изломом заворачивалась под живот.
Я держала в себе панику, старалась фиксироваться на деталях, и холод оружия у шеи сильно этому помогал. Не рыпайся, Аска, подсказывал этот ствол. Не дергайся, молчи и слушай, потому что на тебе уже давно энергетические кандалы, и ты только и можешь, что оценивать ситуацию.
— Рыжая очнулась, — сообщил голос надо мной.
Тут же у шеи возник второй ствол — еще более холодный. Я даже примерно не представляла, чем в меня тычут, и это здорово раздражало. И успокаивало. И раздражало.
Это как тебе только что сообщили о лишении гражданства, ты идешь в донорский центр, а по дороге тебе оттаптывают ногу в толпе — да так, что палец отстреливает болью по все ноге. И ты, подволакивая больную конечность, плетешься туда, где тебе ее все равно отпилят, и думаешь, какая дерьмовая штука — жизнь.
Ногу отдавили, а ты ему даже на спину не плюнула.
— Смирно!
Боты залязгали по палубе, чувство стволов пропало, а потом меня вздернули и двумя движениями поставили на колени. Руки за спиной, тяжелая перчатка на затылке — знаю-знаю, плазмоинвертор прямо в ладони. Зато я смогла оглядеться.
Мы были в шлюзе. Штурмовые захваты не позволяли закрыться внешним воротам, и в просвете было видно кишку абордажного канала. Привод луча-захвата сдвинули по направляющим к переборке, а рядом со мной поднимали с пола попутчиков: у Майи на шее виднелось пятно от шок-патрона, Нагисе все-таки сломали руку. А что произошло с Синдзи, я не поняла: он бессильно висел мешком, удерживаемый за шиворот десантником.
В абордажном канале показались люди, и мне стало нехорошо. После разгромного поражения, после осознания, что ждет меня ни много, ни мало казнь. После всего-всего мне стало нехорошо. Потому что в просвете абордажного канала впереди небольшой группы людей шел канцлер Империи.
Его Тень.
— На охранение! — сипло рявкнула команда.
В шлюзе стало чуточку темнее, когда на борт фрегата ступил невысокий человек в простой форме высшего офицера — всего лишь длинный темно-серый сюртук, строгие брюки, бледно-серые перчатки. Ну а лицо его все видели по-своему. Я уяснила, что на этом лице есть флотская бородка и багровые очки, а дольше разглядывать Его Тень мне не хотелось.
Хоть как это понимайте.
Сопровождающие расплывались в тумане, отчаянно хотелось закрыть глаза. Я не знаю, как там с Червями Пустоты, не знаю, есть ли у людей аура, но от этого... существа хотелось бежать очень быстро. Просто из страха за свой рассудок.
Я опустила глаза. Интересно, что хуже: быть отступницей или пособницей человека, который обокрал Его Тень. Или даже так: припомнят ли мне вообще бегство из Инквизиции?
— Приведите его в чувства.
Глубокий голос канцлера звучал сразу со всех сторон, будто его ввели прямиком в мозг. Я слегка повернула голову, чтобы рассмотреть, что там делают с Синдзи. Державший его десантник активировал запястную аптечку и приложил предплечье к шее обормота. Тот дернулся и замер в мертвом захвате, глядя прямо перед собой.
Сочувствую, Синдзи, от всей души. Очнуться и увидеть над собой канцлера — это кошмар.
Наверное, это был первый момент, когда во всем этом ужасе я ощутила себя по-настоящему виноватой. Не проигравшей, не побежденной — а именно виноватой.
"Прости меня, мой капитан. Пожалуйста".
— Долго за тобой пришлось бегать, сын, — сказал Его Тень.
Я продолжала глядеть на эту сцену, даже когда до меня дошел смысл сказанного.
"Сын?!"
— Это было безответственно.
— Я... — выдохнул Синдзи, во все глаза глядя на канцлера.
— Поговорим после восстановления памяти, — отрезал Его Тень. — Пока что ты бесполезен.
Обормот смотрел в лицо канцлеру, и я только сейчас — после всего этого насчет "сына" — поняла, что тут не так. Чертов заика пялился в лицо человека, на которого боялась взглянуть огромная держава — пялился снизу вверх, с недоумением, растерянно, со страхом. Да, все это было, но он, черт побери, смотрел.
— Рей, — сказал Его Тень. — Подойди.
Аянами вышла из-за спин солдат и встала рядом с Синдзи.
— Ты разучилась кланяться, кукла? — спросил канцлер.
Девушка склонила голову, попыталась выпрямиться — и застыла.
— Ты разучилась извиняться?
Тот же бесстрастный тон, наверное, изучающий взгляд. И мне, стоящей на коленях, видно ее глаза — глаза человека, которому очень больно. В алых глазах последней из Аянами плавилась нечеловеческая боль, прошла еще секунда — и она вздрогнула, склоняя голову все ниже, а я была слишком потрясена, чтобы понять, что воздух уже звенит от чудовищного напряжения боевой энергетики, а у меня из носа течет тонкая струйка крови.
Правый кулак Его Тени небрежно сомкнулся, и Аянами рухнула на колени.
Я видела только опущенные белые волосы, вздрагивающие плечи. Теперь я чувствовала себя не только виноватой, но и лишней. И еще сильнее виноватой. И — потрясенной: страшно было даже представить, как можно сломать Рей.
— Всех на "Ясиму", кроме этих двоих, — сказал Его Тень.
— Есть!
Меня потащили, но я извернулась уже в самом абордажном коридоре. Шлюз "Сегоки", освещенный мертвенным светом, две фигурки на коленях, и одна тень над ними.
Его Тень.
* * *
Повторно очнулась я в камере — боксе полтора на полтора. В верхней части тесного кубика горел красный огонек, в нижней нашелся только лючок параши. Как эта камера открывалась — я не смогла понять. В воздухе витал запах крови, саднили десны, и все тело пульсировало разбитой усталостью.
Я сидела, обняв колени. Сложно сказать, думала ли я о чем-то — наверное, да. И почти наверняка думала о чем-то несущественном. Время? Время шло мимо. Порой я возвращалась в сознание, и тогда мне становилось страшно, пускай ненадолго: мой больной разум очень себя любил, а потому защищался всеми силами.
"Я проиграла", — так назывался единственный шип, который я не могла вынуть из своего сознания. Мне хотелось думать о том, что меня вздрючили, хотелось унижать себя, клясть себя, как последнее ничтожество, которое пустили в рубку.
Хотелось, да.
Но, проклятие, вместо этого я видела растерянного обормота и согнутую болью Аянами, и эти двое выжигали мне мозг похлеще осознания собственного ничтожества.
"Да горите вы в аду, вы, двое! Ненавижу! Я себя под казнь подвела, себя, не вас!"
Нихрена это не помогало. Нихрена.
А еще убивала тишина. В тишине у меня было время на всю чертову сотню голосов, которые твердили, что я выбрала самое тупое решение из возможных, и опытная космонавигаторша не успевала от них ото всех отбиваться. Голоса убивали своей логикой: "Вот если бы ты знала...". Они предлагали более удачные решения: "Ну как ты не поняла?"
Были минуты просветления — просветления ли? — когда я четко понимала, что сделала все правильно. Что у капитана линкора был всего один шанс из десяти тысяч, чтобы принять то самое единственное решение.
"Из десяти тысяч? Будь круче, Аска! Из ста тысяч! Из миллиона!"
Нет, возражала я. Давайте без иронии. Если бы Синдзи не затормозил после сигнала Рыжего, я бы ушла от линкора. С нулевой скорости, с нулевого ускорения — и пытаться сбежать от раскочегаренного боевого корабля? Я его повредила, я сбила его с толку — повторите то же самое с такой же разницей в классе!
