В южном плену

Не драконь меня с утра,

Коль не хочешь, чтоб во лбу зажглась звезда!'

'Ну-ка быстро встала,

Язык за зубы запихала

И на кухню во всю прыть,

Кофе старшему варить!'

'А вот это не хочешь?' ...

Паша от возмущения, аж дар речи посеяла. Вместо слов шлепнула скрученную фигу и одним нажатием отправила малахольному, после чего исполнила утреннюю мечту, запустив телефоном... в кресло (жалко же, в самом деле).

-Ать, достал же!

Угрожает еще. За вчера... а собственно, как она сюда попала, если память упорно выдает ссылку на мерное гудение движущейся по шоссе машины и... все. Кажется, на этом она вчера и отрубилась. Задумчиво почесав затылок, взяла со спинки компьютерного кресла небрежно свернутый халат и накинула на прикрытое лишь кружевными лоскутками тело...

— А-а-а! Как лишь кружевными лоскутками? У нее нет привычки, ложиться спать в белье, вот в сорочке, пижаме, ночных шортах и майке — это да, а в белье — нет!

И главное, не одной мысли на этот счет, как если бы... как если бы....

— Р-р-р-р! Вот как узнать?

И ладно бы пили что-то, а то кроме зеленого чая с кусочками манго и пары пирожков в желудок ничего и не попало.

Громкий стук в дверь прозвучал так неожиданно, что разного рода домыслы моментально помахали ручкой, оставив в голове акустический гул. Паша испуганно подпрыгнула, вовремя прикусив губу (не истеричка же, чтобы саму себя глушить визгом) и молниеносно запахнула пеньюар.

— Не вздумай задержаться, я из-за тебя не собираюсь опаздывать на первую пару, — неприветливо напомнили из коридора, после чего раздались удаляющиеся шаги.

— Ой-ой-ой, такой правильный, аж зубы сводит, — показав двери неприличный жест, она сорвалась с места. Никто ж не сказал, что в ее распоряжении осталось всего десять минут.

То, как она одновременно принимала душ, чистила зубы и оттирала остатки вчерашней раскраски на лице — однозначно было достойно 'Ералаша' (хорошо никто не видел). А забег по комнате в попытке натянуть джинсы, подкрасить сначала левый глаз, потом правый, разыскать зататаренный куда-то рюкзак, покидать в него тетради, канцелярские принадлежности, расчесать ведьминский креатив, дал бы фору любому спортсмену. Бег с препятствиями — это вам не чаи гонять. Едва ли не кубарем скатившись с лестницы, посоветовала проснувшемуся желудку заткнуться и, на ходу пожелав доброго утра завтракающим домочадцам, выбежала в прихожую. Завязывать шнурки на кроссовках поостереглась, запихнула так. По пути завяжет, а то со Светельского станется помигать ей стопоками.

'Красавчик' уже утробно рычал, в ожидании долгожданного заезда. Паша пересекла короткую площадку перед домом и, открыв заднюю дверцу, приземлилась на сидение. Досада за испорченное утро вылилась в издевательский приказ:

— Гони, шеф!

Молча, Ангел. Молча, — предупредил Ярик и, отсвечивая каменной рожей, поковырялся в настройках тюнера. Динамики очнулись ритмичной, вполне приемлемой для слуха мелодией. Голос Рианы, как и ее стиль исполнения не вызывали какого-либо дискомфорта или отторжения. Паша нагнулась, быстро затянула шнурки на кроссовках и, наслаждаясь больше чистым звуком работающего мотора, чем прислушиваясь к словам песни (иноязычные песни лучше слушать, не вслушиваясь, и уж тем более не озадачиваться переводом, особенно когда знания языка на уровне школьного), опустила ресницы.

Легкий толчок и заглушенный двигатель разом вывели ее из, казалось бы, минутного забытья. Она резко открыла глаза и напоролась на обволакивающие теплом кофейные глубины. Удивление еще не успело оформиться во что-то мало-мальски объяснимое, как ощущение тепла бесследно испарилось. Взгляд в зеркале заднего обзора подернулся непроницаемой дымкой.

— Приехали, Ваше Святошество. Выметайтесь из машины.

Чувство обманности оставило горьковатый осадок. Перед взором все еще маячили манящие теплом кофейные 'озера'. Словно бы у нее украли частицу чего-то важного, необходимого...

Вот же! Она разозлилась. На себя. Это уже ни в какие ворота не лезет. Уж лучше бы, как раньше, любовалась исключительно шикарным задом (втихаря, разумеется). Он хотя бы не гипнотизировал и не затягивал в свои бездонные омуты. Зато теперь она знает, чем он притягивал такое количество поклонниц. И если уж ее торкнуло то, что говорить о тех, кто не имеет такого, как у нее стойкого иммунитета?

Молча цапнув рюкзак, Паша выполнила 'просьбу' и, не удостоив хама даже гневным взглядом (просто опасалась за свои актерские способности, а ну как разглядит за завесой больше, чем она хотела показать) уверенно направилась к входу в здание альма-матер.

— Опять поругались? — даже не вопрос — утверждение от прислонившегося к дверце с внешней стороны Тахера выдернуло Яра из своеобразного оцепенения. Выключив радио, он взял с соседнего сидения сумку и выбрался наружу.

— С ней по-другому невозможно, — поморщился, пожав протянутую руку.

— А ты пробовал?

Вопрос был риторическим и не требовал ответа. Ярослав криво усмехнулся и промолчал. Друг отзеркалил усмешку, но с нравоучениями и советами не полез (чревато, знаете ли).

Рядом припарковалась бирюзовая 'Мазда', из которой приветливо махнул Логинов. Друзья, не сговариваясь, двинулись в сторону приятеля.

* * *

— Привет!

Паша вздрогнула, когда над головой раздался высокопоставленный голос. Обладательница сопрано бесцеремонно присела на край ее парты и премило оскалилась. — Я Алла.

— Паша.

Однокурсница не вызывала симпатии. Внутреннее я с настороженностью отнеслось к проявлению дружелюбия со стороны холеной шатенки. От миниатюрной с точеными чертами лица, высокими скулами, миндалевидными глазами и пухлыми губками девушки, при всей ее неотразимости веяло прохладой.

— Я теперь ваша староста, — уведомила Алла, переплетя тонкие пальцы с длинными наманикюренными ноготками. Паша пожала плечами. Выбор старосты еще не производился, но так как лично она на вакантное место не претендовала, возражений не имела. Хочет быть старостой — флаг в руки.

— Тогда подпишись под моей фамилией, — шатенка протянула тетрадный лист с внушительным столбиком согласных под подведенными красным инициалами, обозначавшими претендентку, как Войнич Аллу Марковну. Взяв лежавшую на тетради ручку, она подписала собственную фамилию и вопросительно посмотрела на удовлетворенную студентку.

— Все?

— Все, — листок с шелестом вернулся в руки владелицы. Войнич грациозно поднялась и приторно слащаво улыбнулась. — Надеюсь, мы подружимся.

Паша проводила взглядом упорхнувшую к следующему 'подписчику' без пяти минут старосту. Целеустремленная барышня, ничего не скажешь. Только вот насчет дружбы она сильно сомневалась. Первое впечатление еще никогда не подводило, а Войнич ей определенно не понравилась.

Время до обеда пролетело незаметно. Лекции оказались на удивление занимательными. В какой-то момент она поняла, что с удовольствием внимает преподавателю. Но не исключено, что всему причиной была любимая химия, познания в которой немного распространялись за пределы школьного образования. Папа как всегда оказался прав, настаивая на том, что хобби и призвание разные вещи. По крайней мере профессия медика не вызывала в душе отторжения, даже наоборот, пробуждала желание узнать себя, выяснить собственные возможности и определиться с направлением. Единственное в чем она была стойко уверена, так это в том, что медицина не терпит халатности и разгильдяйства. Здесь нельзя было отлынивать или полагаться на кошельки родителей. Здесь нужно было получать знания, которые могут помочь спасти жизнь, а не искалечить ее.

Громкая трель звонка взбудоражила изрядно проголодавшихся студентов. Аудитория опустела в считанные минуты.

Засунув конспект в рюкзак, Паша тоже поспешила на поиски пищеблока. Измученный вынужденной диетой желудок требовал 'дозаправки'.

— О, вот ты где! — запыхавшаяся Леся выудила ее из плотного потока и приперла к стенке. — Еле нашла.

— А зачем? — в голову опять полезли непотребные, то бишь тревожные мысли.

— Так ты же ничего здесь не знаешь, — блондинка взяла ее за руку и на буксире потащила сквозь волнующееся море студиозусов. — Лучше сама провожу тебя в столовую, а то будешь плутать до следующей пары.

Перспектива откровенно не впечатлила, поэтому она резвой газелькой поскакала за подругой.

В переполненной столовой стоял привычный гвалт. Леся профессиональным взглядом обшарила помещение и быстро направилась в дальний угол, где за столом уже сидели две девушки.

— Садись, я сейчас, — она указала на один из стульев и затерялась среди обедающих.

— Садись, садись, не покусаем, — располагающе улыбнулась одна из девчонок, рыженькая с задорными веснушками вокруг глаз. — Меня Ташей зовут. А это Аля, — кивнула головой в сторону курносой с крашенными в шоколадный цвет волосами, соседки.

— Паша, очень приятно, — зацепив рюкзак лямками за край спинки, девушка села на предложенный стул.

— Ты на каком курсе? -спросила Таша, берясь за ложку. Перед обеими девушками громоздились подносы с едой.

— На первом.

— А мы с Лесей в одной группе, — подала голос молчавшая до сих пор Аля.

— Блин, я уже и забыла, как это бывает, — на соседний стул села блондинка, предварительно поставив на стол два подноса, один из которых тут же подвинула Паше. — На вот, трескай скорее. Здесь, понимаешь, кто не успел — тот опоздал.

— Спасибо.

Упрашивать голодную как рой термитов студентку не было необходимости. С содержимым тарелок девчонки расправились одновременно и, подхватив опустевшую тару, дружненько освободили стол. У окошка приема грязной посуды пришлось соблюсти очередь. Ребята оставляли тарелки и тонким ручейком покидали столовую.

Паша посторонилась, пропуская очередного студента с полным подносом и в этот момент кто-то, не соизмеряя силы, толкнул девушку в спину. Избежать столкновения при сложившихся обстоятельствах было нереально. Никто бы не смог, вот и она с испуганным возгласом вляпалась в проходившего мимо парня. Выбитые из рук подносы с треском приземлились на кафель, окатив содержимым обоих участников досадного происшествия.

— Какой козел?! — Паша с рыком развернулась, натолкнувшись на коротко стриженого шатена с холодными рыбьими глазами. — Ты что спишь на ходу?

— Заткнись, дура! — вместо полагаемых в таких случаях извинений рявкнул тот. — Сама прыгнула на меня, идиотка!

Обалдели все, особенно те, кто стал свидетелем столкновения. Неожиданно чья-то рука схватила буяна за шкирку, одновременно с этим в установившейся тишине прозвучал пронизанный угрозой приказ:

— Извинись перед девушкой. Немедленно.

— А ну отпустил! — пойманный дернулся, пытаясь освободиться от захвата.

— Ты не понял? — Светельский (когда только пришел?) тряхнул стриженого. — Или у тебя помимо воспитания, еще и со слухом проблема?

— Отвали!

багровея то ли от злости, то ли от легкого удушья, то ли от всего сразу, просипел непонятливый. — Ты мне за это ответиш-ш-шь.

— Отвечу непременно, — пообещал Ярослав, тряхнув зарвавшегося повторно. — Извиняйся, сказал!

Стриженый трепыхнулся и яростно выдавил, не глядя на девушку:

— Извини.

— Отпусти его, — игнорируя вышесказанное, попросила Паша, подняв глаза на Светельского. — А то от запаха дерьма не отмоешься.

Яр послушно разжал пальцы, позволив ему отшатнуться.

— Запомни! Если увижу рядом с ней — ноги вырву. Если услышу хоть одно оскорбление в ее адрес — вырву язык. Ну, а если тебе вздумается распускать руки, ... В общем, ты меня понял, да?

— Да пошел ты! — стриженый скрежетнул зубами и, рванув к двери, злобно пообещал: — Кабздец тебе, Светлый!

— Да-да, иди уже, — отмахнулся Ярослав и, пристально осмотрев девушку с ног до головы, спросил:

— Домой отвезти?

— Не надо, — она развернулась к застывшему столбом коллеге, по несчастью.

— Извини, что так вышло.

-Ты же не виновата, — парень слабо улыбнулся и, согнувшись, собрал разбитые черепки.

— Ого! А чего это вы такие...

Появившийся на пороге Тахер удивленно воззрился на Пашу.

— Заляпанные?

— Чтоб ты спросил, — обходя припозднившегося брюнета, приветливо хлопнула его по плечу. — Мне пора, а то до начала пары почиститься не успею.

И уже в дверях обернулась. Перехватив темно-карий взгляд, сконфуженно произнесла:

Спасибо.

Лицо Светельского озарила предвкушающая ухмылочка. Молниеносно преодолев разделяющее их расстояние, он склонился к самому уху и многообещающе прошептал:

— Долг платежом красен.

Идобавил паршивец:

— плюс зависнувшее желание. Ангел, ты обрастаешь кредитами в геометрической прогрессии.

— Нет кредитора — нет долгов, — так же в ухо (даже на цыпочки встать пришлось) доверительно прошипела должница. Затем отстранилась, выдавила наимилейшую из своего арсенала улыбочку и со всех ног помчалась к ближайшей приметной двери с буквой 'Ж'.

* * *

— И что, ты, правда, ничего не знаешь?

Светловолосая нервно потеребила растрепанную косу. В распахнутых на пол лица глазищах отразилась такая надежда, что Лесе тут же захотелось соврать, лишь бы не видеть этой мольбы.

— Я тоже заснула, — со вздохом поборола нехорошие мысли блондинка. — Проснулась уже возле своего дома.

— Абзац!

— Ты мне скажешь, наконец, что случилось? — не выдержала подруга. До звонка оставалось всего пара минут. Времени едва хватило на то, чтобы наскоро замыть пятна от овощного рагу и апельсинового сока. Видок конечно теперь был еще тот, но мокрые пятнавысушить все равно нечем.

— Да в том, что я не знаю, как попала к себе в комнату.

— А-а-а, ты об этом? — со лба девушки исчезли тревожные складки. — Мне Саша сказал, что передал тебя Яру.

— Вот бездна... — Пашаобхватила 'бестолковку' руками и сдавила пальцами виски. Неужели и раздевал сам?

— Мелодичная трель звонка оповестила о начале следующей пары. И сразу стало не до разговоров. Похватав рюкзаки, подружки разбежались по аудиториям.

Внимать преподавателю оказалось не так-то просто, когда в голову лезли разного рода картинки и, комментирующие их мыслишки. По коже то и дело гулял озноб. Ей это не нравилось. Ну не признаваться же себе в том, что симпатия к Ярику растет как прогрессирующая раковая опухоль. Сегодняшнее заступничество едва не стерло так тщательно вынашиваемые планы по отмщению, но Ярик есть Ярик. Слово 'бескорыстие' ему неведомо. Должницей ее сделал... Такой большой, а такой наивный, до сих пор не понял, что она чрезмерно кредитоспособная личность. Как он там сказал? 'Долг платежом красен?' Прекрасно, вот и не будем откладывать его в дальний ящик.

Какой бы длинной не была лекция, она все-таки закончилась, и уставшие студенты с облегчением поставили жирные точки в конспектах. Кафедра опустела, а на стул рядом с Пашей приземлилась рыжеволосая, с искусно прокрашенными красными прядями однокурсница. Смотрелось впечатляюще и девушке необычайно шло. Яркая, симпатичная с глазами цвета весенней зелени (явно искусственного, природа не в состоянии наделить такой чистотой оттенка), красиво очерченным ртом и стройной фигурой она вполне могла бы стать моделью для какого-нибудь модного журнала.