Заглянув за край, присвистнул и выматерился: без снаряжения, отсюда можно было убраться только на крыльях — с трех сторон отрицательные "зеркала", а с четвертой — просто отвесная стена.
Вершина знатно изменилась, с момента моего последнего ее посещения. Теперь она представляла собой нависающую площадку, метров пяти, площадью. Кто-то, словно специально, оставил на вершине пяток разномастных камней и все.
Камни и три пригоршни пыли.
Сел на край и свесил ноги в пропасть.
Впервые в жизни.
Откинулся и лег на спину, больно стукнувшись локтем и рассадив его до крови.
Запахи, пылающее солнце, почти в зените — сон у меня получился на букву "Х".
И не надо обвинять меня в ругательствах: "Пошлый не рот — пошлые уши!"
Минут через десять сердитого валяния, начал злиться.
Сон все меньше напоминал сон.
Слишком сильно болел локоть. Слишком сильно пекло солнце. Слишком сильный запах доносился до моего носа.
Все слишком.
А значит, примемся за самое простейшее.
И я себя ущипнул.
И взвыл от боли!
От моего резкого движения, едва не слетел вниз — идея поваляться на краю пропасти была идиотской, признаю!
Еще раз, по очереди, проверил все свои возможности.
Все глухо.
Словно некто, установил на вершине горы неведомую "глушилку", гася наши возможности.
Стало жарко.
Если Безобраз смог создать такое...
Мы все — в очень глубокой выгребной яме!
Тем более что мой собеседник отсюда ушел!
А значит, эта яма только что, стала еще глубже!
Сидя на горячем камне в легких, "домашних" джинсах и рубашке, принялся "вертеть варианты".
Варианты не вертелись.
Искать меня здесь — никто не будет. Если полезу по скале — одно мое неверное движение и местные волки будут рады свежатинке.
А может и медведи, чем черт не шутит!
Уже совершенно серьезно готовясь начать спускаться на руках, принялся оценивать трассу.
Видно было так себе. Вроде бы, ниже, метров на тридцать, была маленькая площадка — перевести дух.
Но, до нее еще надо было добраться!
А я, уже далеко не 16-ти летний и вес далеко не 64 килограмма!
Перебросив ноги через край, принялся нащупывать первую "ступеньку".
На мое счастье, на скале я оказался босой.
Или не на счастье?
Острый камень предательски воткнулся в большой палец правой ноги, и я повис.
"Жизнь промелькнула перед глазами?" — Сущая глупость, поверьте мне!
Человеческий мозг упрямая машина, не перестающая отсчитывать варианты, даже если до асфальта всего пара метров!
Приземлился в ледяную воду, подняв тучу брызг и едва не захлебнувшись.
Кто сказал, что ситуация безвыходна? Просто выход — у вас за спиной!
Выбравшись на берег, на желтый песок, под лучи светила, которому так и не соизволил дать имя, лег и облегченно рассмеялся.
Смеялся и оттого, что остался в живых, и оттого, что выход лежал так явно рядом. Над собственной глупостью. И над собственной предусмотрительностью.
Смеялся, радуясь жизни.
В "моем" мире, где сапфировые кристаллы чистили воду и воздух, все было так легко и понятно.
"Спасибо тебе, Безобраз!" — В очередной раз поблагодарил я существо, что вытолкнуло меня сюда.
Выжав одежду, снова напялил ее на себя и легкой трусцой побежал вдоль берега, вверх по течению — где-то там, я уже устроил себе маленький тайничок, с оружием, одеждой и, конечно же, спичками!
Впервые меня выкинуло так далеко от моей обычной входной точки.
Минут через десять не только согрелся — стало жарко!
Остановившись отдышаться, осмотрелся по сторонам — все тихо и спокойно.
Огромная поляна, одним боком касающаяся песчаного берега реки, заинтересовала меня своей странной формацией — точно в центре поляны, из-под земли, прорывалась наружу покатая громада огромного камня.
Точно такую же поляну, я уже видел.
Правда, очень давно.
... Весна прошлого, здесь все так просто и понятно.
Друг это друг.
Враг это враг.
Нет оттенков и безоблачное небо.
У всех есть такое время.
Или, почти у всех.
Любимый человек рядом и дом за тысячи километров от тебя.
Ночные посиделки и возвращение домой под утро.
Дождь, которому ты рад.
Ветер, порыв которого несет к твоим ногам ошметки прошлого.
Дальше будет буря.
Позже, он превратится в ураган, сметающий все на своем пути.
Ураган, вертеться в котором придется до последнего удара сердца, до последнего глотка воздуха.
Потом будет — если будет — покой..."
Залитая мягким светом лесная поляна, в центре которой, принесенный великим ледниковым периодом камень. Ему, этому куску красноватого гранита, давно перевалило за ндцать тысяч лет. Он видел, как рос этот лес, как громыхали грозы.
Мимо него маршировали армии многих стран и плакали, провожая солдат, их жены.
Время плотно вбило валун в землю, вода и ветер украсили его своими узорами, одинокий охотник не раз устраивался на ночлег рядом, прижимаясь к нему спиной и глядя в огонь костра.
Я сидел на вершине валуна, провожая закатное солнце.
Камень, нагревшийся за день, щедро делился теплом с человеком. Ему не жалко. Все пройдет, а он будет лежать здесь, как вечное напоминание — я все видел!
Полугрезы — полусон. Состояние отключенного разума. Абсолютный ноль. И солнце... Море солнца. Ласкового и нежного. Или жгучего и злого.
"... Почему я, вновь и вновь, возвращаюсь сюда, к этому камню, солнцу? Склонность к мазохизму? Хотя... Нет. Может быть — душевный покой? Или просто состояние покоя?"
— Боюсь, это просто ассоциации... — Я вздрогнул от звука собственного голоса.
Светило коснулось вершин деревьев, мигнуло на прощанье и исчезло, уступив "поле битвы" наступающей ночи.
Вглядываясь в проступающие на небе звезды, я искал свое созвездие и, как всегда, не находил. Что-то испортилось в небесной механике. Причем, уже давно. Звезды холодно взирали на Землю, на камень, на меня. Они испускали свои колючие, отраженные лучи, ощупывали ими бездну космоса и умирали, не успев понять, что сами мертвы, мертвы изначально и навеки.
"Решив единожды что-то — делай это! Или не делай вовсе ничего..."
Лучше — не делай!
— Сайд, будь так добр, ответь на один вопрос...
— Да?
— Когда ты, точнее — тебе, надоест заниматься самоедством и самокопанием? Прошлого тебе не вернуть, сожаления или раскаяния на твоей битой-перебитой морде не заметить, одним словом — Зачем?
— Что бы помнить. Копить злость. Чтобы жить дальше не так, как хочет "могущественный дядя", а так как надо душе.
— А по-моему, ты не достаточно ироничен. Ты жадно хватаешь ртом воздух. Отравленный воздух, Сайд! И ненавидишь. Жестко, до мозга костей, ненавидишь тех, кто загоняет тебя в принятые обществом рамки. Только, это Ты Сам гонишь себя.
— На мой взгляд, шеф, вы искали меня не для проповеди. И не для исповеди... Или я не прав?
Шеф вздохнул: — Жаль мне тебя. Не дурак. Не урод. Так — недоучка...
— "Ни жалости, ни милости — не надо! И понимания я вашего не жду!"
— Ну, Шекспира-то, зачем калечить?! — Возмущение, прозвучавшее в голосе шефа, меня обрадовало.
Есть еще у нашего прожжённого циника "святое", есть!
— Под горячую руку. — Признался я, "сбавляя обороты".
— "Мы сами портим всё!" — Шеф вернул мне цитату и задумался.
— Ау?
— Что? "Ауди" угнали? — Шеф коротко хохотнул. — Ладно, давай к делу: ты знаешь, что сталось с твоим родным городом?
— Насколько я помню, его закрыли? Через три года после "Исходной точки"?
— Так и есть. А через два года — вывезли всё оставшееся население и "Свернули".
— Знаю. Любовался уже сегодня... Жестко...
— К сожалению, необходимо. Так вот, найденное на оборудовании вещество, по характеристикам, произведено в твоем городе. Причем, совсем недавно.
— Город законсервировали без остановки и вывода производства? — Присвистнул я, не сразу поняв, о каком именно оборудовании ведется речь. Потом понял и присвистнул еще раз.
Вот и всплыла информация о том, где же "загулял" наш физик с оборудованием!
— Остановка и консервация обошлись бы в четыре раза дороже самой свертки пространства! — Шеф не правильно понял мой свист и кинулся защищать принятое решение.
— Как всегда — погнались за дешевкой...
— Какие мы умные — задним умом! — Шеф внезапно разозлился. — А, когда бежали из этого города, тапочки теряя — о чем думали?! "После нас — хоть потоп?"
— От меня то, что требуется? — Миролюбиво поинтересовался я, понимая, что шеф во многом прав.
— Пропуск на тебя заказали. Сходи, понюхай, чем пахнет и, сразу, подчеркиваю — сразу! — назад! Без выяснения личностей, ностальгии, без драки. Особенно, если будет с кем. Знаю я твою гнилую натуру — языков таскать и в файлах, до последнего, ковыряться. А, чтоб уж наверняка — возьми своих учеников. Пусть посмотрят, какое дерьмище им оставили предки. На собственной шкуре. И пожалуйста — не рискуй.
— Девиз сегодняшней акции: "Не рискуй!"
— Ох, что-то мне подсказывает... Плохая это идея, посылать тебя туда!
— Отменяйте приказ. — Пожал я плечами равнодушно. — Или отправьте кого другого...
— Вас, знающих город, всего пятеро. Это вместе с тобой, родимым... Четверо заняты в делах — ты свободен.
— Тогда, не... Ладно. Проехали. Беру дело 43132511 на доследование и дальнейшее разбирательство. — Фраза "принимающего", стандартная и набившая оскомину.
Хорошо еще то, что в памяти сам всплыл номер дела о "пропаже физика с оборудованием".
— Сайд. — В интонациях шефа прозвучали очень уж теплые нотки, испугав меня до усрачки. — С женой, свяжись... И... Поменяй свой долбанный телефон!
"Ага, разбежался..." — Скрутил я в кармане знаменитую фигуру и попрощался с шефом самым нейтральным из нейтральнейших, тоном.
Не понравилось мне это задание. Ладно, впихнуть меня в этот город, что я ненавижу. Но еще и студней моих... Это перебор.
Поежившись, от внезапно пробежавшего по спине озноба, похлопал валун по быстро остывающему боку, благодаря за все его терпение и открыл проход.
Вывалился я километрах в пяти от академгородка, как всегда забыв свойства своего мира и связанные с этим проблемы.
"Что-то слишком часто я стал все забывать... "Танакан" опять попить, что-ли?! Или уже пора перейти на кое-что "пожестче"?" — Выбираясь босыми ногами из болотной жижи, снова отругал себя и в следующий момент выходил уже у себя в прихожей.
Включить свет помешали два женских голоса и запах табака, тонкой синей ниткой тянущийся с нашей кухни.
— Я просто поражаюсь твоему спокойствию... — Голос Альбы, с паузой на затяжку, прозвучал странно глухо и устало. — От него ничего нет, а ты...
— Будет лучше, если я буду заламывать руки и мешать всем делать их работу? — Голос моей суженой, усталый и хриплый, такой родной. — Нет уж. Тем более — у меня в роду все немножечко ведьмы... Так что, все с ним в порядке. А когда он придет...
Голос Марши просто звенел от нескрываемого удовольствия и неприкрытого садизма.
— А когда он придет — скалка у меня под рукой!
— Мой отец, встречал загулявшую маму сковородкой. — Припомнила Альба. — Целых два раза. А потом — забрал меня и уехал в другой город.
— Так ты — "Папина дочка"?
— Так же, как и ты!
Девушки рассмеялись, видимо зная, о чем говорят.
Тихонечко опустившись на стул в прихожей, почесал затылок — теперь либо надо стучать в дверь, либо сидеть тихонько, как мышонок и "греть уши", до посинения. Потому как "лишней" информации не бывает.
Устраиваясь на стуле удобней, почувствовал, как в спину упирается что-то твердое.
По ощущениям — цилиндрическое, а на ощупь — деревянное.
Уже не прислушиваясь к голосам, стараясь не шуметь, открыл проход за входную дверь.
"Ну их, эти девичьи секретики! Без них обойдусь!" — Решил я, нажимая на кнопку звонка. — "И вообще — меньше знаешь — слаще сон!"
Дверь открыла Альба.
Выдохнула.
Я закашлялся, разгоняя табачный дым у себя перед лицом.
— Ага. Приперся! — Радости Альбы не было краев и границ.
— Марша! Твой благоверный прибыл! Мне его можно стукнуть или ты только держать доверишь? — В руках нашей академической блондинки появилась деревянная колотушка, которой я отбивал мясо.
Теперь, судя по блеску глаз — отбивать будут меня!
— А грязный-то... — Марша появилась на пороге и замерла, опершись на стенку. — Не буду я об него "отбивалку" марать! Больно надо!
— Ничего! — Альба улыбнулась. — Он же помоется? Вот тогда, мы его, чистенького, и обстучим!
Понятно, что обе дурачились, но было обидно.
Быстро поцеловав меня, Марша действительно сунула мне в руки полотенце и запихала в ванну, не слушая возражений.
Разглядывая себя в зеркало в ванне, задумчиво поскреб щетину на подбородке.
Как ни крути, а получается, что минимум с недельку я был где-то очень даже не в себе!
Щетина не кололась, как при суточной небритости, а ощутимо отросла, миллиметров на пять. А значит — минимум неделя!
"Зря я у шефа дату не спросил..." — Намыливая щеки, пожалел я себя. — "Это значит, что и разбирательство..."
Я отложил бритву — в голову полезли всяческие нехорошие мысли.
Начиная от захвата заложников, в лице Марши и заканчивая уже совсем параноидальным "гаремом"...
На кухню я входил с опаской: во-первых, действительно могли ждать со скалкой наперевес, а во-вторых...
На кухонном столе стоял полный комплект моих любимых блюд, а Альба с Маршей, в четыре руки, быстро крошили какой-то салат.
— Значит, бить не будут... — Вырвалось у меня вслух.
Блондинка и рыжая переглянулись и замотали головами, не отвлекаясь от "крошения".
Облегченно вздохнув, потянулся за кружкой, но был остановлен командирским голосом жены: — Куда? Сидеть, не мешаться! Скажи, сама налью!
"Сдается, кому-то дали слишком много свободы..." — Я сел на кухонный табурет и принялся ждать чая.
— ...А потом, я предложила Альбе пожить у нас... — Марша, сидя напротив меня, держала в руках свою любимую прозрачную чашку с горячим чаем. — Через пару дней, дом отремонтируют, подключат к электричеству и воде...
— Ага, наш "Инжынер" клятвенно обещал все сделать за пару дней. — Альба фыркнула. — Но это было до того, как ему на ногу поставили батарею. Теперь, в гипсе, он смотрит на мир и ремонт уже не так радужно!
Учитывая, что обе девушки были рассказчицами "от бога", я с трудом удерживал себя от сползания под стол. Но живот уже болел.
Дом Альбы и Валентина пострадал при очень необычных событиях: некто, пробрался в запертый подвал и отрезал там все, до чего дотянулись его шалые ручонки, вызвав одновременно пожар с потопом — проводка в их доме входила так же через подвал.
Преподаватели проснулись в четыре часа утра от запаха горелой проводки — на всех этажах и от неимоверной вони, перебивающей запах горелой проводки — на первом и втором.
Четырехэтажка на три подъезда, все 15-ть квартир, высыпали на улицу с намерением разобраться и поквитаться.
