— Ты много успел, — уважительно проговорила Айри.
— Весь день бегал, даже поесть не успел, — вздохнул поэт.
— Так ты голодный! — всплеснула руками девочка. Бросившись в комнату слуг, она принесла завернутые в тряпочку пироги. Их Айри взяла за ужином, но так и не успела съесть.
Треплос с жадностью накинулся на еду.
— Я не нашел места для ночлега, — проговорил он с набитым ртом. — Можно переночевать у тебя?
Девочка опустила глаза, потом лукаво взглянула на него.
— Только обещай, что уйдешь еще до рассвета.
— Обещаю! — заверил ее юноша, и сытно рыгнув, потянулся к ней.
Айри вскочила к нему на колени и впилась губами в его губы. Треплос подхватил ее на руки и понес к кровати.
— Ты что? — девочка уперлась кулаком ему в грудь.
— А что? — прошептал в ответ юноша, еще крепче прижимая ее к себе.
— Это же кровать Тусета! Вдруг помнем или еще чего.
От этих слов парень слегка растерялся. Айри выскочила из объятий и взяла его за руку.
— Пойдем в ту комнату, там два матраса и вообще, удобнее.
Треплос кивнул. Едва зайдя за ширму, он схватил ее за плечи, развернул и впился поцелуем в шею.
Девочка почувствовала, как слабеют ноги, но тут в дверь постучали.
— Кто это еще? — тихо зарычал поэт.
— Есть тут кто-нибудь?
Айри ойкнула. Говорили на келлуанском.
— Это маг? — испуганно пробормотал юноша.
— Кажется, нет, — девочка быстро поправила хитон.
— Эй, это комнаты мудреца Тусета? — спросил неизвестный.
— Что делать? — поэт облизал пересохшие от волнения губы.
— Под кровать, — скомандовала Айри. — Быстро.
В дверь забарабанили.
— Я сейчас! — крикнула девочка, подталкивая возлюбленного. — Уже иду! Подождите, не надо так стучать.
Вполне натурально позевывая, она подошла к окну. Из-за решетки на нее смотрели испуганные глаза смуглолицего мужчины в парике.
— Что вам нужно, господин? — строго спросила она на келлуанском языке.
— Ты служанка мудреца Тусета? — вопросом на вопрос ответил незнакомец.
— Да, — ответила Айри. — А в чем дело?
Пугливо оглянувшись, мужчина протянул ей сквозь решетку деревянный цилиндр.
— Вот. Мудрец велел положить это к твоему приданому.
— Что? — не поняла девочка.
— Ты глухая? — зашипел незнакомец. — Возьми и положи к своему долбанному приданому. Поняла?
— Поняла, — растерянно пробормотала Айри, принимая деревяшку. Это оказалось покрытое лаком колено бамбука, закупоренное деревянными пробками. Пока девочка его разглядывала, незнакомец исчез. Она посмотрела в окно и заметила темную фигурку, быстро удалявшуюся к воротам. Мужчина задержался возле могучего привратника, стоявшего у ворот возле ярко горевшего факела. Стражник взял что-то у него и с поклоном отступил в сторону. Келлуанин оглянулся и исчез в темноте переулка.
— Кто это был? — спросил Треплос.
Он уже выбрался из-под кровати и теперь с интересом разглядывал деревянный цилиндр в её руках.
— Не знаю, — растерянно пожала плечами Айри. — Какой-то мужчина. Сказал, что он от хозяина. Сунул мне эту штуковину и убежал.
Парень взял футляр и осторожно потряс. Ничего кроме легкого шелеста.
— Интересно, что там?
Девочка опять пожала плечами.
— Давай посмотрим? — предложил поэт и, не дожидаясь ответа, подошел к столу. Отодвинув в сторону светильник, он стал осторожно вытаскивать пробку.
— Может быть не надо? — робко пробормотала девочка, по опыту зная, что ничего хорошего в чужих тайнах, как правило, нет. Одни неприятности.
— Брось! — отмахнулся Треплос. — Здесь же нет никакой печати. Мы только поглядим.
С этими словами он выдрал туго забитую пробку. Раздался негромкий чмокающий звук, и на столешницу упали свернутый папирус и клочок пергамента.
— Иероглифы! — фыркнул поэт. — Ты в них понимаешь?
— Нет, — облегченно вздохнув, ответила девочка.
— Жаль, — покачал головой юноша, убирая свитки в футляр и возвращая его Айри.
— Мне гребцы рассказывали, что один маг оставил тебе богатое приданое. Это правда?
— Ага, — лукаво улыбнулась девочка. — Я его получу, когда выйду замуж за того, кого выберу сама!
— Ого! — вскинул брови Треплос. — Покажи свое богатство?
— Пойдем! — согласилась Айри, беря со стола светильник.
В комнате слуг она, рисуясь, сдернула кусок старого паруса, подаренного Тусету Нароном.
Увидев два сундука, поэт присвистнул. Девочка открыла крышку и, подойдя к юноше, встала рядом, обняв его за талию.
В неровном свете масляного светильника тускло поблескивали тяжелые серебряные и золотые украшения, разложенные на белом льняном полотне, тонком как паутина.
— Но здесь не все мое, — вздохнула она. — Только треть.
— Остальное принадлежит магу? — спросил Треплос, с открытым ртом разглядывая драгоценности.
— Нет, — засмеялась Айри. — Это все Алекса. Вещи Тусета в другом сундуке, он стоит в комнате.
— Значит, гребцы говорили правду, — пробормотал пораженный юноша. — А я не поверил, думал, они смеются.
— Это правда, — заверила его девочка.
— Благие боги! — тихо пробормотал Треплос. — Сколько серебра и золота!
"Это ты еще не знаешь о "дыхании богов"", — с гордостью подумала она, улыбаясь своим мыслям. А вслух проговорила:
— Здесь было больше. Знал бы ты, сколько пришлось оставить в Тикене?
— Почему?
— Забрали.
— Кто? — не отрывая взгляда от сундука, спросил юноша.
— Котас Минатиец! — фыркнула девочка, крепче прижимаясь к его плечу. — Он там самый богатый и могущественный горожанин.
Айри стала рассказывать, как жрец спас ее от замужества с Растором, как Алекс чуть не убил слугу Минатийца, а тот потребовал за это четверть их богатств.
— Но это несправедливо! — вскричал возлюбленный.
— Я знаю, — вздохнула она и потерлась лбом о его плечо. — Но у него много стражников, а за нас некому было заступиться. Хорошо еще хоть это оставил.
— Я не о том, — покачал головой поэт. — Несправедливо, что тебе полагается так мало! Кто такой Алекс? Безграмотный мальчишка-варвар из страны, название которой никто не знает!
— Но он долго прожил с Энохсетом, — удивленно пробормотала девочка. — А я всего несколько дней.
— Все равно! — упрямо мотнул парень золотистыми кудрями. — Если уж он захотел оставить вам наследство, то должен был разделить его пополам! Ты ничем не хуже какого-то матроса! Даже лучше.
Она уже слышала не так давно что-то подобное, но от другого молодого человека. Девочка постаралась избавиться от неприятных воспоминаний.
Поэт обнял ее и поцеловал в уголок глаза.
— Наверное, — девочка обвила руками мускулистую шею и с улыбкой взглянула в прекрасное лицо. — Но сделанного, не воротишь.
— Все еще можно исправить, Айри! — хрипло проговорил Треплос, и его руки крепче прижали девочку к себе. — Давай возьмем все и убежим!
В первые секунды она его не поняла.
— О чем ты?
— На это золото мы с тобой пять лет будем жить как ольвийские короли! Пить лучшее радланское вино из золотых кубков и жрать перепелов на серебряных блюдах.
Айри застыла с открытым ртом.
— Завернем драгоценности в тряпки, — быстро заговорил поэт. — Я выйду, а ты покидаешь узлы в окно, которое ведет на улицу. Я там тебя подожду.
— Я не знаю, — пролепетала девочка.
— Боги дают такой шанс только раз в жизни, — сказал он, крепко держа ее за плечи. — Мы начнем новую жизнь! Купим дом, заведем слуг. На эти деньги я стану ставить свои пьесы и заработаю еще больше.
Айри опустила глаза.
— Это как-то..., — беспомощно пробормотала она. — Я не знаю.
— Бежим, любимая! — убеждал ее юноша. — Ты же знаешь, где здесь можно спрятаться и пересидеть! Тусет торопится в Келлуан со своей книжкой, а Алекс никто в Нидосе. Нас не будут долго искать. Неужели тебе не надоело ублажать старого пердуна? Даже если он маг!
— Но я дала клятву служить ему!
— Подумаешь! — махнул рукой Треплос. — Дала одну, дашь другую! Сказать, что хочешь, можно!
— Ты так считаешь? — усмехнулась Айри, осторожно высвобождаясь из его объятий.
— Конечно! — вскричал поэт. — Боги не посылают такую удачу два раза!!!
Девочка со слезами на глазах отступила к стене. Ей вдруг показалось, что в темноте за спиной Треплоса вдруг мелькнуло ненавистное лицо Растора.
Юноша бросился к сундуку.
— Не тронь! — срывающимся от волнения голосом закричала Айри.
Поэт удивленно оглянулся.
Девочка держала в руках масляный светильник.
— Убери руки, я сказала!
Юноша выпрямился, упер кулаки в бока.
— Или что?
— Эти светильники очень хрупкие, — проговорила Айри. — А внутри — земляное масло.
Треплос шагнул вперед.
— Еще шаг и ты узнаешь, как пахнет паленая шкура поэта! — девочка взмахнула рукой. — Я не промахнусь. А потом заору так, что меня не только в Келлуане, в Радле услышат!
Юноша попытался улыбнуться.
— Милая, я же о нас забочусь... О тебе!
— Хватит! — взвизгнула она. — Сказать, что хочешь, можно! Уходи! Сейчас же уходи!
— Ты меня не поняла, — попытался оправдаться Треплос.
— Все я поняла! — огрызнулась Айри, зорко следя за каждым движением поэта. — Я, дура, думала, ты попросишь моей руки у Тусета...
Она всхлипнула.
— А ты хотел только добраться до золота!
— Это не так! — вскричал юноша, но тут же отступил на шаг.
— Сбросить ему в окно! — девочка горько рассмеялась. — Думал, я попадусь на такой дешевый трюк?
— Любимая Айри! Я хочу жить с тобой!
— Тогда почему бы не спросить Тусета? — Айри проговорила это с такой яростью, что молодой человек отступил. — Он меня отпустит! Теперь я ему не нужна! На мое приданое мы могли бы...
— Зачем нам третья часть, если можно взять все! — не выдержав, рявкнул поэт.
— Иди отсюда! — заорала девочка, поднимая светильник. — Клянусь Анубом, я брошу его в твою противную морду!
— Да за что!? — возмутился поэт. — Если хочешь, иди ты под окно! Только увяжем вещи в узлы, чтобы бросать удобно было. Я-то тебе доверяю.
Увидев, что возлюбленная колеблется, Треплос сделал маленький шажок и с жаром продолжил:
— Ты же сказала, что больше магу не нужна! И богатство это тоже не его. Так что же ты ругаешься?
— Но как же клятва? — неуверенно пробормотала Айри. — Вдруг меня боги накажут?
— Мало ли кто, кому, в чем клялся, — махнул рукой поэт. — Неужели в Нидосе не найдется какого-нибудь другого мага. Заплатим, и он защитит тебя от гнева богов Тусета.
Девочка опустила светильник и хлюпнула носом.
— Говорят, маг будет большим человеком в Келлуане. Сам наместник его принимает! — усмехнулся юноша. — Думаешь, он сильно расстроится из-за побега какой-то рабыни?
Айри всхлипнула. Треплос улыбнулся и, потрепав ее по щеке, прошел к сундуку.
— Мы даже добро его трогать не будем, — сказал поэт, с увлечением копаясь в сундуке, отыскивая самое ценное. — Нам с тобой и этого надолго хватит.
— А как же Алекс? — тихо проговорила девочка. — Разве мы ему ничего не оставим?
— Да пошел он к козлу под хвост! — рассмеялся юноша, разглядывая ожерелье из широких золотых колец, украшенных бирюзой. — Пусть Тусету ночные горшки выносит!
— Я так не могу, — тихо проговорила Айри.
Не обращая внимания на её слова, поэт складывал в сумку драгоценности.
— Я так не могу! — крикнула девочка.
Треплос тихо выругался и, повернувшись к ней, спросил:
— Ты кого любишь, меня или Алекса?
— Тебя. Но Алекс добрый. Я не хочу...
Юноша шагнул к ней, на прекрасном лице застыла болезненная гримаса.
— Как же ты мне надоела!
Айри удивленно вскинула брови. От удара кулаком в лицо она вылетела из комнаты слуг, сбив по пути циновку. Боль ошеломила девочку. Она лежала на полу, широко раскинув руки, не в силах пошевелить и пальцем.
Юноша бросил на нее быстрый взгляд и вывалил содержимое сумки на кровать.
— Сама виновата!
Он с треском оторвал длинную полосу от покрывала.
Девочка попыталась встать. Поэт бросился к ней и коленом прижал к полу.
— Я тебя не убью, только свяжу, чтобы ты не наделала глупостей.
— Какая же ты сволочь, — с трудом ворочая языком, прошептала Айри. И тут же получила по лицу ладонью.
— Не смей оскорблять мужчину! — юноша стал сноровисто вязать ей руки.
Вдруг входная дверь задрожала от могучего удара.
— Открывайте! — раздался грубый мужской голос.
Треплос побледнел. Айри злорадно усмехнулась.
— Мы знаем, что ты тут, девчонка! — зарычали из-за двери. — Если откроешь, будешь жить!
— Кто это? — спросил поэт.
— Я откуда знаю! — огрызнулась Айри. — Да слезь ты с меня, дурак!
Зазвенела от удара оконная решетка, потом вновь раздались тяжкие удары в дверь.
— Что вам надо? — закричала девочка. — Это номер могучего келлуанского мага! Он вас заколдует!
В ответ на такую угрозу послышалось злорадное ржание.
— Не соврал хозяин то! — крикнул кто-то из нападавших.
Айри подскочила к окну, за которым мелькал свет факелов. Сквозь щель в ставнях на нее пялилась откровенно бандитская рожа с перебитым носом и рваным шрамом поперек лица.
— Эй, Собча, тут какая-то соплячка! Ты таких любишь!
Одна морда исчезла, уступив место другой еще более отвратительной. В комнату просунулась рука с коротким отчаянно коптящим факелом
— Гы! — радостно осклабилась рожа, обнаружив полный рот черных зубов.
— Слышь, Врал, давай ее с собой возьмем, а?
От очередного удара из двери вылетела щепка, пролетев через всю комнату. Треплос проводил ее полет ошарашенным взглядом. Девочка бросилась к сундуку.
— Что стоишь? Давай помогай!
— Эй ты, козявка! — зарычали из окна. — Открой, хуже будет!
Названный Собчем разбойник изо всех сил ударил по прутьям решетки, та ответила насмешливым звоном.
— Дверь руби, дурак! — раздался грозный окрик.
Поэт, наконец, вышел из ступора и подбежал к Айри, которая изо всех сил толкала неповоротливый ящик к двери. Вдвоем они быстро подтащили сундук к выходу.
— Ну, сучка, теперь ты точно сдохнешь подо мной! — проорал из-за решетки бандит.
Девочка, тяжело дыша, посмотрела на поэта.
— Кто это? — спросил он, с ужасом глядя на лезвие топора, насквозь прорубившее дверь.
Айри никогда не видела никого из нападавших, но по манере себя вести определила сразу.
— Налетчики! — крикнула она, отступая к стене.
Даже среди нидосского преступного мира налетчики имели дурную репутацию. Настоящие воры и наемные убийцы презирали их за тупое упрямство и бессмысленную жестокость. Негласным девизом этих головорезов считались слова: "Режем всех, потом разбираемся".
Придвинутый сундук не на долго задержал нападавших. Очередной удар вырвал верхние петли на правой створке двери. Показалась здоровенная рука с зажатым в кулаке топором.
Потерявший голову от страха Треплос бросился к окну, но не смог дотянуться до него.
— Трус! — крикнула Айри и побежала в комнату слуг, по пути схватив со столика светильник. Откинув крышку второго сундука, она окинула взглядом сложенное там оружие. Выбрав два длинных кинжала, девочка бегом вернулась в комнату.
