Легкой поступью безумия (общий файл)

Задрав подбородок вверх Станислав посмотрел на звезды. Чарующее зрелище для тех, кто привык ходить по твердой земле. Переключив зрение на рэ, мужчина увидел раскинутую по небу сеть. Он видел и почти чувствовал ее натяжение и выдающее его слабое мерцание узлов огромной Печати. Будто кто-то снаружи секунда за секундой безустали яростно рвал ее когтями. Еще более красивое зрелище руки неизвестного мастера. Хотя, почему неизвестного? Уж лорд-то совершенно точно знал автора...

Маркиз докупал сигарету и швырнул остатки себе под ноги в водосток. Добрался до паромобиля и поехал в направлении домовладения. Он был уверен, что Алесса не спит: дожидается его возвращения. Возможно, она сидит в кресле, забравшись в него с ногами. Держит в руке чашечку чая и смотрит в темное окно на свое отражение. Возможно, болтает с виконтессой и Молчуном. Возможно, лежит в постели, приготовив ему сюрприз. Пусть делает все, что угодно, лишь бы не спит...

Станислав закрыл ворота, поставил машину под навес и вошел в холл. Стараясь двигаться бесшумно, он разделся, прошел в свой кабинет и достал из лакированного ящика револьвер и несколько пуль к нему. Зарядил барабан, заткнул оружие за пояс и направился в спальню. Все-таки спит... Может быть это к лучшему. Белый, похожий на привидение силуэт, стал для него полной неожиданностью.

— Где ты был? — спросила девушка.

Почему-то элементарный вопрос вызвал в душе аристократа недовольство.

— Начинается, — грубо прошипел Станислав. — Я не обязан перед тобой отчитываться! — мужчина специально накручивал себя. Пытался вызвать злость, дабы сыграть на собственных эмоциях.

— Не обязан, — согласилась Алесса, — но можешь просто ответить на вопрос, — герцогиня сложила на груди руки, бросила быстрый оценивающий взгляд на маркиза. — Ладно, после поговорим, — сказала она, не дождавшись реакции. Кивнула Ошанскому и повергалась к нему спиной.

"Она видит в темноте!", — Станислава поразило открытие. Он выскочил вслед за девушкой и заорал, вытаскивая револьвер:

— Стой!

Она обернулась. В тот же момент мужчина нажал на курок. Пуля вылетела из ствола и помчалась к намеченной цели. Доли секунды, за которые Алесса успела ничком упасть на пол, вскочить и броситься к лестнице, соскользнуть по перилам вниз и выбежать на улицу.

— Стоять, тварь! — рыкнул Ошанский и побежал за девушкой.

На шум из комнат выскочили Молчун и Арлетта. Они рванулись за маркизом, не зная кого и от кого им защищать и что послужило причиной стрельбы среди ночи. Перескакивая через ступеньки, молодые люди выскочили за дверь в объятия ветра. Перед входом никого не было, но послышался второй выстрел и ребята помчались на звук в глубину сада за домом.

— Зверь! Да что же происходит? Он с ума сошел! — на бегу выругался Молчун.

— Стреляй!

Отчаянный крик подстегнул Арлетту. Она подобрала ночную рубашку и прибавила скорости, но скоро ей пришлось остановиться. Бледная растрепанная подруга стояла напротив маркиза, ей в лоб упирался ствол револьвера, но Станислав медлил.

— Не надо! — взвизгнула виконтесса.

— Опусти оружие... — попросил Молчун. Парень подобрался, приготовившись прыгнуть на спину лорда и повалить его. — Какая муха тебя укусила?!

Альфред сделал шаг вперед. Второй... Третий... Ошанский не отреагировал. Молчун положил руку на сжатые пальцы маркиза и нажал, толкая ее вниз.

— Что... — с губ герцогини сорвался неуменный шепот.

Парень скосил глаза в ее сторону и не сумел сдержать аналогичного возгласа. Тело девушки подернулось золотистой дымкой. Алесса растворялась в ней! Завороженный невиданным зрелищем Молчун пропустил момент, когда кулак Станислава врезался в его челюсть. Уже падая на землю, Альфред увидел, как лорд вскинул руку и спустил курок... В пустоту...

А в центре города, в надежно скрытой от посторонних глаз комнате, полноватый лысеющий мужчина помог герцогине встать. Усадил ее на стул и подал стакан воды, заставив выпить его до дна. Уверенные движения, властный голос и жесткий взгляд — этот монарх ничем не напоминал предстающего перед маркизом труса...

Глава 20

Я два дня провидела молча. Не произнесла ни звука и не подняла взгляда от сцепленных на столе рук. Ела и пила механически что давали. Спать... Я не спала за двое суток. Едва закрывала глаза, как темнота за веками превращалась в идеальное круглое отверстие револьверного дула.

Он стрелял в меня!

Тварь...

На третий день наконец-то полились слезы, а вместе с ними из меня вытекало нечто жизненно важное. По-моему это была человечность, ибо я отчетливо слышала заливистый смех-лай моей второй половины.

А зачем она мне, если единственное существо, которому я доверяла обратился против меня?! Если сострадание и желание помогать оборачиваются только болью и ничем больше?! Зачем мне такая награда?!

Я остановилась. Салфетками вытерла слезы, холодной водой ополоснула лицо в крохотной умывальной и вернулась за стол к невозмутимому человеку, который то появлялся, то исчезал из комнаты, являясь для меня своеобразным маятником, отмеряющим очередной отрезок времени.

Я сразу узнала его. Стоило полноватому лысеющему мужчине нарочито продемонстрировать профиль, украшенный двумя отличительными особенностями: крупным мясистым носом картофелиной и двойным подбородком. Но я не торопилась воздавать ему почести. Слишком странной мне показалась наша встреча. Да и не до притворного восхищения монаршей персоной мне два с половиной дня назад было.

Сейчас же... Я напротив живо заинтересовалась человеком так чудовищно красиво обманывающим мои ощущения. Весь его вид: от гладко зачесанных на левых бок жидких волосинок, кое-как прикрывающих обширную лысину, до поношенных туфель с обгрызенными шнурками взывал к жалости. И все же... Шестое чувство, надежно удерживая нежными пальчиками остальные эмоции, шептало на ухо: кто-кто, а этот точно не нуждается в жалости.

— Приветствую вас, герцогиня Беольская, — прервал дуэль взглядов Король. — Прошу прощения, что вынужден принимать вас в столь стесненных обстоятельствах, но, поверьте, у меня не было иного выхода. Обстрятельства вынуждают идти на крайние меры, — на губах мужчины появилась скупая улыбка.

— Понимаю, Ваше Величество. Понимаю то, что со мной, с моими друзьями и врагами твориться какое-то дерьмо, выходящее за рамки разумного мира. Люди вцепляются друг другу в глотки, рвут их, объединяются в стаи, которые враждуют между собой за нелепые идеалы. Какие, мой Король? Может быть вы мне скажете?

— Может быть и скажу. Все зависит готова ли ты слушать? Видите ли, Алесса, вы обладаете некоторыми знаниями, но они весьма и весьма не полные. Огромного куска, связанного непосредственно с вами, обстоятельствами вашего рождения на свет, вы не знаете. Я искренне сочувствую вам за неимением возможности что-либо изменить.

— Приятно слышать. Правда приятно. Но пусто, — я скорчила усталую мину. — Вы не сказали ничего конкретного. Хотите сочувствовать? Так хотя бы просветите меня, чему именно вы сочувствуете, а то я в недоумении. Вдруг приму сочувствие за издевательство, например?

Я начала раздражаться. Еще один игрок чужими судьбами на мою голову. И опять мне отводят роль безропотной пешки. Нееет, друзьями мои-товарищи... Кредит доверия исчерпан. Пришло пора собирать в спешке розданные долги!

— Вряд ли, — Остин не оценил моего сарказма. — Раз вы настаиваете... Я не буду тянуть и перейду непосредвенно к сути нашей беседы. Как вы знаете, этой осенью будет ночь Полного Слияния Близнецов, — монарх встал, заложил руки за спину и принялся прохаживаться вдоль стола. — Ничего необычного. Тирайя не в первый раз будет переживать ее. Чуть больше насилия, активизация самоубийц и безумцев, нападения бродячих животных... Ничего страшного в этом нет. Простите, не было. В этом году все будет иначе, — Король искоса посмотрел на меня. — Только представьте себе во что выльется противостояние четырех разных групп... скажем так, существ, в чьих руках сосредоточены ниточки власти, когда оно достигнет апогея. А оно достигнет. В этом году. В ночь Полного Слияния Близнецов. Первые хотят одного, вторые готовы поддержать их с некоторыми оговорками, третьи категорически против, а четвертые... Да Зверь знает чего хотят четвертые! — монарх развеселился.

Вздернутые полукружьями брови, на разную высоту поднятые уголки губ, смешные морщинки вокруг рта и на лбу. Клоун, чей грим никогда не покидал кожи, ибо не нарисован, а вытатуирован на ней. Зрители думают, будто приходя домой он стирает белила и охру, вешает на голову из папье-маше рыжий парик, садиться возле окна в хорошо смазанное кресло-качалку и ждет, когда придут друзья...

Но зрители не знают, что несчастный старик давно никого не ждет, а приходя домой встает перед зеркалом и репетирует завтрашнюю роль. Не умеет он больше ничего. И ничего другого не хочет.

— И чью сторону предстоит занять мне? — я криво усмехнулась. — Хотя я не понимаю, в чем состоит моя ценность, но она есть. Не зря же меня тягают из стороны в сторону причем сперва приласкают, а потом норовят ударить посильнее. Вы так же поступите? — я показала спине Короля язык.

— Нет. Я расскажу вам все честно и предоставлю право выбора. Так или иначе, но ты основное действующее лицо предстоящих событий. Вопрос вот в чем: будешь ли ты играть согласно своему сценарию или тому, который тебе подсунут, — Остин остановился, ожидая моего решения.

А решать тут было нечего. Я покачала головой, облизала пересохшие губы и ответила:

— Нет у меня выбора. Ведь кто сильнее, тот и прав. Сейчас вы сильнее, поэтому пока по вашему сценарию, а там посмотрим. Подлетая к столице на дирижабле, я думала, что все закончилось, все позади. Скоро я буду с человеком, который сможет меня защитить, но защищаться пришлось от него.

На вашем месте, мой Король, я бы не была уверена в правильности ваших поступков. И в том, что вы говорите и предлагаете тоже. Вы гарантируете мне неизменность завтрашнего дня? Дадите руку или голову на отсечение, что через неделю, две я буду находиться здесь, считать вас союзником? — мужчина опустил голову, признавая мою правоту. — То-то же...

— Не делайте поспешных выводов. Я постараюсь. Правда постараюсь выполнить все данные вам обещания. Уже данные и будущие, — монарх вернулся за стол. Подовинул ко мне поднос с выпечкой и налил чай. — Угощайтесь, Алесса. Я вижу у вас в горле пересохло...

Забирая из рук человека чашку, я была готова подпрыгнуть и издать какой-нибудь неприличный вопль. Остин достоин самого громкого выражения признания. Зверь! Это же какая прорва таланта пропадает, упакованная в государственные дела?! Он мог собирать полные потной публики залы, которая стоя рукоплескала бы ему. Всех! Он всех обвел вокруг пальца!

Мы считали его посмешищем нашей страны. Бельмом на прекрасном глазу Мэри-Анны. Ах, как красиво он заставил нас ошибиться! Общество, закатив пьяненькие глазки, и дрыгая ногами от вкуса очередной лимонной новости, обсуждало Остина. Всегда с удовольствием, издевкой и беспощадностью. Газеты высмеивали его внешность, нелепую одежду и манеру подавать себя, а он все это время беззвучно хохотал над нами. Я почти готова признаться ему в любви!

— Герцогиня...

Щеки мужчины покрывал слабый румянец больного человека, высвечивая крупные поры и жировики, покрывающие скулы.

— Не так. Алесса... Что вы знаете о Богах?

Я пожала плечами. Прикончила пирожное и ответила, тщательно подбирая слова.

— Не многое. Стандартную информацию из школьной программы и программы университета, — надо ли ему сообщать о книжице, которую скормил мне Лен?

— И... все?

Надо.

— Не все. Я читала про Зверя. Книга содержит много ответов на вопросы, но не все, — заключила я. На волнующий меня вопрос ответа там не было. Кто я?

— Это я и хотел услышать, — монарх удовлетворенно потер руки. — Я расскажу тебе немного иную историю.

Когда эльфы создали себе Деву, они создавали себе судью. Их идеи, творения, они сами — все были одинаково уникальны и прекрасны, но каждый из них желал быть лучшим. Отчаявшись разобраться самостоятельно и ощутив угрозу внутренней войны, которая неминуемо бы разрушила их гармонию с миром, они придумали себе того, кто восстановит баланс. Каждый отдал по чуть, но лишь одина объединила в себе сотни тысяч. Она стала первой айватарой Девы.

Едва юная эльфийка Ириру открыла глаза, ни у кого не возникло сомнений в успехе эксперимента. Она перестала быть собой. В ее глазах, ее речах сосредоточилось все знание, вся мудрость расы эльфов. Они ликовали.

Скоро по тому же пути пошли и оборотни. Последними присоединились люди. К чему я тебе это рассказываю? — хитрый взгляд. — Просто просмотр на привычные тебе вещи под другим углом. Это сейчас мы привыкли к тому, что Боги всемогущи. Мы просим, просим и просим у них, даже не надеясь, что нам ответят. Мы стали слабы. Мы забыли...

Что Богами можно управлять. Не мы подчиняемся им, но они нам. Умрет последний почитатель — умрет и Бог. Так создано. Так задумано. Эльфы не хотели сотворить единственного владыку над собой. Другие расы в точности скопировали и печать и вектор, которые использовались при создании Девы, значит правило действительно для всех рукотворных Богов. — Остин придвинулся ко мне и неожиданно зло добавил: — Мы не просить должны — требовать!

Требовать у Бога? Как? Если он даже не слышит нас.

— Ты задаешься вопросом "как"? Ты права, простых слов будет недостаточно. Есть соответствующая печать. Я покажу тебе ее. Позже...

— Зачем она мне? Я не собираюсь никому приказывать, — я отрицательно покачала головой.

Большое знание — большая ответственность. Это знание слишком велико для меня. Оно несет в себе смерть. Ни Человеку, ни Зверю, ни Деве не понравится, когда некто незначительный по их меркам начнет отдавать им распоряжения. Да еще угрожать?!

— Не отказывайся, — голос мужчины приобрел приятную мягкость. Он уговаривал. — Никогда не знаешь, что пригодится в жизни... Однако, я отвлекся. Так вот. Боги... Об истории падения оборотней, а вместе с ними и эльфов, ты узнала из книги. Люди стали доминирующей расой, но это неправильно. Наш мир тройственен: идея, воплощение, контроль. Осталось только воплощение. Бесконтрольное, безидейное, разрушающее...

— Вы тоже хотите возродить Зверя? Или Деву? Или обоих сразу? — перебила я Короля. — Сколько человек, эльфов, оборотней вы готовы принести в жертву? Тысячи? Десятки тысяч? Невероятно! — я с досадой поморщилась. — Меня окружают фанатики с больным воображением! Давайте просто оставим все, как есть...

Монарх говорил знакомыми словами. Попахивающими бледным золотом волос с всполохами голубых глаз. Только... У Остина-то власти побольше будет и возможностей, соответственно. И безумия, похоже!

— Возродить? — Король улыбнулся, будто знал какую-то тайну. — А кто сказал, что они мертвы?

Скайди Скилл сидел в кресле напротив Мэри-Анны и жевал виноград. Отрывая маленькие зеленые ягодки, парень отправлял их в рот одну за одной и загадочно улыбался. Королева обдумывала сделанное блондином предложение. Не то, чтобы оно ей не нравилось. Просто несколько расходилось с планами, которые она наметила.