Мужчина внимательно следил за мной, и как только я взяла себя в руки, дотронулся до раны холодными длинными пальцами.
Новая вспышка боли заставила дернуться, но челюсти я предусмотрительно стиснула. Страх испытать на себе неведомое ранее удушье и полную беспомощность действовал не хуже кляпа. Беловолосый маг досадливо скривился от моего подергивания. Аккуратные губы искривились в брезгливой гримасе.
— Беру свои слова назад. Ты все-таки не так хороша, как я подумал... — проговорил мужчина со смесью презрения, отвращения и разочарования в голосе. — Я ожидал несравнимо большего от дочери рода Ратри, чем крики и вздрагивания, словно передо мной не артефактор древнего рода, а перепелка, попавшая в силки.
Теперь в маге не было и капли доброжелательности. В миг от того умиротворяющего света, что источал Дэиваар, не осталось и следа. Я по-прежнему не могла рассмотреть его ауры, словно у меня и не было взора, но я прекрасно ее чувствовала. Я подняла глаза от колен и посмотрела в лицо мастеру. Мага передернуло.
— Мельчает кровь, — добил он, прожигая меня холодом единственного глаза. — Может, еще в обморок упадешь?
Я смотрела в это застывшее лицо, разочарованного разумного и чувствовала, как все чувства умирают внутри. Он не был первым, кто возлагал на меня, как на представительницу известного рода, надежды. И, естественно, не был первым, чьи чаянья, я так и не оправдала. Он не был даже в десятке тех, кто смотрел на меня с таким же презрением и разочарованием. Особенно сильно мне запоминались из этого длинного списка дроу, почему-то, именно дроу из всех моих танаров отложились в памяти особенно ясно. Только разочарование дроу не задевало так...
А сейчас я сидела на стуле, смотрела в невероятно красивый глаз мужчины с длинными ресницами и замысловатым рисунком линий на радужке, и чувствовала, как пропадает пространство вокруг. Ощущение, что я опять кого-то разочаровала было не новым. Но, это ощущение кардинально отличалась от всего, что мне доводилось испытывать раньше.
Раньше я всегда пережидала момент душевной муки, а потом внутри загорался огонек гордости, тщеславия и сообразительности. Я распрямляла плечи и шла дальше, убежденная, что смогу, научусь — и буду достойна не только имени, но уважения, добьюсь чего-то... Но, это разочарование, конкретно от этого мага, и в этот момент буквально уничтожало все внутри. Не осталось того, что могло бы распрямить плечи.
У меня не осталось сил на слова. Я просто опустила глаза и мотнула головой. Ощущения были странными. И мне бы подумать, поразмышлять, но сейчас я просто чувствовала, как внутри все замерзло, застыло или сгорело в горниле презрения.
— Точно? — с сомнением уточнил маг.
Я кивнула.
— Или лучше тебя связать, чтобы не мешала работать?
Я замотала головой. Страх, совершенно неправильный, чуждый мне страх беспомощности колыхнулся внутри. Раньше, когда я сталкивалась с новым заклятьем или артом, то внутри просыпался живой неугасающий интерес к новому. Мне, несмотря ни на какие риски и раны, хотелось узнать о новом все. Как защититься от заклятья или проклятья, как контратаковать? А сейчас же ничего подобного не было. Я готова была сама отгрызть себе руку — лишь бы больше никогда не испытывать этого жуткого ощущения живой мухи в капле янтаря. Этому магу достаточно просто проделать со мной свой трюк и подождать. И четверти часа будет довольно. Я умру, и ничто меня не спасет.
Боги, в этом мире есть сила способная настолько быстро полностью обездвижить артефактора!
Но, страх мерк, в сравнении, с тем, холодом, которым наградил меня светловолосый маг.
Я снова отрицательно мотнула головой. И отвернулась в сторону кровати, чтобы вообще не видеть мага, а только пол.
Дэиваар ничего не сказал. А когда, он в следующий раз, дотронулся до раны, на этот раз, чтобы нанести смесь из пары зелий и порошков, боли я уже не почувствовала. И не из-за обезболивающей магии, которую маг так и не использовал, а просто, потому что не хотела ее чувствовать. Сейчас мне можно было бы отрезать ногу или избить до смерти, но я ничего не почувствовала бы. Внутри был только этот холод чужой брезгливости и гнева, и отпускать он не собирался.
Мне ничего не хотелось. Да меня и не было, по-большому счету. Я была где-то под этими глыбами льда.
Маг аккуратно нанес смесь. Придирчиво ее осмотрел, чуть наклонившись ко мне. Потом я услышала шаги — и маг опустился на одну из кушеток.
— Нужно подождать, — сказал танар.
Я кивнула, но поднять глаза на мага просто не смогла, как и что-то сказать в ответ.
— Я расскажу тебе одну историю... — начал маг. — Если не возражаешь?
Ответом ему стали первые капли дождя, ударившие по стеклу окон.
Беловолосый маг, откинувшись на спинку кушетки, положил ногу на ногу и следил за скользящими каплями дождя по стеклу. Это продолжалось так долго, что я не вытерпела и подняла голову от колен. Маг не издавал ни единого звука, и спустя минуту тишины, я засомневалась в его присутствии в комнате. Через пару минут молчания на улице сверкнула молния и пророкотал раскат грома. Мужчина дернулся, будто только что проснулся. Сосредоточенная поза резко расслабилась — и на меня он посмотрел, уже совсем другим, спокойным взглядом.
Наигранно прокашлялся, и чуть растягивая слова, напевно, как делали древние скальды или современные барды на сельских трактах, начал свою историю:
— Не то, чтобы давно, а скорее даже недавно жил на свете мальчик, — протянул маг, явно разыгрывая сказителя. Задумался, постучал себе указательным пальцем по подбородку и добавил: — Назовем его Тео. Да, красивое имя, пусть будет мальчик Тео. Так вот, жил мальчик Тео, а рожден он был... кем бы ты думала? — насмешливый взгляд на меня — конечно, учитывая что у нашей истории сейчас только один зритель, то для него, пусть мальчик будет из рода артефакторов.
Мальчик Тео рос талантливым парнем. Все у него выходило, как говаривают гномы: ладно. Он был и собой хорош, и дар силен в его крови, и ум, и стать, и честь при нем. Всем был хорош мальчик Тео. Мальчик так поверил в то, что он хорош во всем, что случилось с мальчиком беда — поверил в собственный талант, а ум гнал вперед, к новым знаниям и целям. К моменту, когда мальчика приняли в Видьят, — беловолосый выразительно постучал ладонью по стене за своей спиной, намекая в какую именно Видьят приняли героя, — все в родах уважали его. Он пользовался заслуженной славой и всеобщим почетом, как успешный ученый и знаток артефактов. Все рода его соплеменников готовы были бросить к его ногам сокровища, лишь бы мальчик Тео создал для них свой артефакт. Но, у мальчика Тео не было склонности к лени, он не останавливался, достигнув чего-то одного. Поэтому Тео не стал купаться в золоте и славе, остановившись в росте ученого. С ним случилось иное — он возгордился. И пусть, эта гордость была не так видна, как обычная, но она была.
Мальчик Тео вошел ворота Школы, не как ученик, а как равный мастерам. Уже, как мастер сам. Его учеба была легка и даже смешна. Никто из его сверстников не понимал, почему мальчика не назначили танаром Школы, ведь он мог сорвать любую лекцию жаркими спорами с уважаемыми мэтрами и своими опытами. Все танары в Школе воспринимали его, как равного. Талант! Жаль только что талант, дарованный одним Богом, часто ходит под руку с усмешкой от другого жителя Пантеона. Ничто не дается и никому полной чашей.
Когда же мальчик, проучившись год, вернулся домой, то узнал о рождении брата. Боги подарили его семье еще одного артефактора. Тео с первого же взгляда на младшего брата понял, почувствовал, что тот сильнее его. Сильнее во всем. Как не смешно, и не наивно, но мальчика Тео эта новость обрадовала. Он был счастлив... — на торжественной ноте в голосе Дэиваар посмотрел на меня и очень-очень не хорошо, пугающе улыбнулся — Целую неделю, пока его мать, отца и старшую сестру не убили.
Дэиваар полюбовался пару мгновений моим перекошенным лицом и продолжил уже будничным светским тоном, явно кого-то передразнивая:
— Как и полагается в нашем мире, бразды правления семейный делом перешли к родственнику погибшей четы, что-то дальнее: то ли троюродный брат отца, то ли двоюродный дядя матери. Десятая вода, одним словом. И нет, чтобы принять, как полагается отпрысков, ан нет... У родственника того, и своя ветвь в роду имелась, не с руки ему было поддерживать и помогать возгордившемуся юнцу и младенцу. А может... — снова взгляд в мою сторону и снова эта жуткая улыбка — а может родственник и сам чету проводил к Пантеону? — маг беззаботно, отыгрывая роль скальда, пожал плечами. — Кто может знать, ведь правда? В то время много разного происходило. Кому в смутные или почти смутные времена есть дело до одного мальчика? Правильно, про нашего мальчика Тео стали забывать, особенно, когда про него стали разное болтать. Вот тут и оказалась, что любовь толпы недолговечна.
А что же мальчик Тео? А мальчик был талантлив, ему не было дела до брата, когда стараниями чужих рук рушился его авторитет. Мальчик Тео погряз в интригах и дрязгах. Мальчик Тео забыл, что рядом с талантом всегда много тех, кто хочет от таланта кусок урвать. Мальчика Тео попытались убить и не раз, и не два. Но, мальчик выживал, раз за разом птицей Фениксом из пепла восставал. Вокруг него с годами многие погибли. Его друзья, еще кое-какая родня. Годы шли, а мальчик так и не вырос. Озлобился, благословенный Богами мальчик Тео, озлобился настолько, что собственными руками старшего сына того родственника... — маг выразительно закатил глаза. — Древний род артефакторов раскололся на несколько стай и стали стаи грызть друг друга снова. Вроде бы и род один — а ненависть растет. Но, как ты думаешь, кто выжил в пожарищах проклятий странных и необычных заклятий? Правильно, наш мальчик Тео и его брат, который подрос и окреп.
Мальчик вернул себе уважение и о нем снова начали говорить при дворе. Жизнь длинна, а для таланта всегда есть шанс вернуть милость и удачу, ведь правда? Обескровленные распрями родственники вспомнили про забытую ветвь рода и стали присматривать мальчику Тео пару, ведь теперь он — опять, завидная партия. А мальчик Тео влюбился, влюбился впервые, наверное, потому что впервые смог оторваться от любимой работы и заглянуть в глаза девушкам. И все бы прекрасно, только он влюбился не в артефактора, и даже не в полукровку...
Маг сделал паузу, я невольно скривилась, уже понимая, что услышу дальше.
— Древний чистокровный род девицу выбранную принять не смог, — развел длинные руки в стороны маг. — Но, девица понесла. Ну, и бастарда принесла. И... надо же такому случиться — встретились вампиры-наемники и девица. Младенца сожрали, девицу порвали. Кто бы мог подумать, что могло такое приключиться?
От его насмешливого, беззаботного тона у меня по хребту прошел холодок. Ни в мимике, ни в жестах мага не было ничего соответствующего интонации. В глазах плескалась такая холодная злоба. Не гнев, а именно холодная злоба опытного убийцы и интригана.
— Мальчик Тео, как о случившемся узнал, быстро виновных отыскал. Он же талантливый, благословенный Богами. Виновных мальчик наказал, с чувством наказал... — маг выразительно посмотрел на меня. — Сам мальчик убийц наказал!
Я открыла рот.
— Но, как же так? Артефактник не может сам убивать...
— А вот тут и начинается самое интересное, — со злой усмешкой проговорил Дэиваар и снова напевно продолжил историю: — Мальчик Тео завет Богов нарушил, против природы расы пошел. Никто бы не смог, а он сумел, он же талантливый, наш мальчик Тео... Только вот беда, благосклонность Богов в ярость оборачивается иногда. Отвернулись Боги от мальчика Тео. А мальчик Тео чутка сошел с ума... Решил наш герой, что не только исполнители виновны в его боли, но и кое-какие ветви его древнего рода. Правда, странно, юная краса? С чего бы это, а?
И снова ожесточенно-ироничный взгляд на меня.
— Мальчик Тео много знал, так много умел, что легко ветви с родового древа убрал. Месть хороша, правда?
Беловолосый смотрел на меня.
— Артефакторы не мстят! — тихо, но твердо сказала я.
— Ну да, ну да, — старательно закивал маг. — В общем, встал наш мальчик Тео во главе своего сильно поредевшего, но очень древнего рода. Годы шли, а вместе с ними и боль от утраты любимой. Уже, можно сказать, что наш мальчик Тео стал мужчиной. Освоился с делами и трудами, и при дворе стал своим. И в паре воин успел поучаствовать. Но, надо ж... — маг изобразил на лице задумчивое выражение. — Дважды мужчина Тео успел жениться, и дважды полюбить, и женился, вроде бы, даже на своих. На артефактницах, стало быть... а они все ушли к Богам. Не помогли ни талант Тео, не дарования его избранниц, ни слуги, ни стражи... Шли годы его одиночества, и новые встречи с девицами, и венчальные обряды, а итог один — погребальные костры.
За годы эти и младший брат нашего героя успел жениться. И вот прибыл в родовое гнездо наш герой, уже аж с шестой женой. Встречает брата и его супругу. Идиллия, семья. Только, кто-то травит молодую жену нашего героя. И надо же такому случиться, рядом с ней оказывается первая супруга младшего брата. Наш герой ее пытать. Она кричит, что не она убила! Но, разве это нашего героя будет волновать, после всего того, что уже с ним произошло?
Входит в комнату младший брат и застает картину. Как думаешь, что сделал младший брат нашего героя? Нет, он не стал убивать свою кровь. Он поступил умнее. Увез супругу из родового гнезда. Она, правда, позже умерла... кто ж выдержит пытки, когда пытает очень талантливый Тео? Младший брат замыслил чудо из чудес — создал артефакт, способный усмирить дар собственной крови. Он его брату преподнес — и наш герой перестал быть артефактором, стал просто магом. Наш мальчик Тео умер скоро, — скорбно склонив голову, проговорил беловолосый, — ибо обратился к запретной магии, а там все так зыбко и шатко, что один неверный пас рукой — и все, голову долой. Младший брат тогда стер его имя без следа. Не было на свете мальчика Тео, не стало и его грехов. Пропали его труды, его опыты и артефакты. Ибо, мальчик Тео уж очень заигрался с запретами, пытаясь вернуть свой дар... Много зла и крови уже миру принесли его творения, потому-то младший брат сокрыл его проклятые арты, чтобы реки крови не вернуть...
Танар встал и прошел ко мне. Осмотрел руку. Одним резким движением убрал наложенный раствор. Больно от его прикосновений уже не было. Потом опустился на корточки передо мной, положил ладонь на рану — и только тут началась магия. Я знала, что это целительные потоки, но еще никогда таких не видела. Я даже не смогла понять: какое именно заклятье использовал маг, только сообразила что это что-то из разряда высшей целительской ступени.
— А ты не хочешь у меня кое-что спросить?
Я оторвалась от созерцания непрозрачных переливов магических потоков и посмотрела на мага. Какой же у него все-таки красивый, необычный рисунок в глазу.
— Как звали этого артефактора?
Маг ухмыльнулся.
— А ты все-таки догадливая. Теодор-Нисаригаль Ратри.
