| Предыдущая глава |
↓ Содержание ↓
↑ Свернуть ↑
| Следующая глава |
С одной стороны технический коридор заканчивался глухой переборкой, с другой его перекрывала тяжелая дверь — слишком капитальная, чтобы ее можно было вынести с полпинка. Конечно, я догадывался, что у чужаков есть какие-то способы открытия таких дверей даже без электричества в сети, но для нас с Цветаном они были недоступны.
Мы сумели проникнуть еще в несколько кают, но не увидели там ничего нового. Все они производили впечатление нежилых.
По шахте мы взобрались вверх еще на три палубы, но нигде не достигли каких бы то ни было результатов. Везде нас встречали лишь закрытые двери и перегороженные коридоры. В запасе у нас еще оставался малый лифт, но он, к сожалению, стоял на том же этаже, что и грузовой, перекрывая нам путь вниз. Чужой корабль не собирался допускать нас к своим тайнам. Пришлось возвращаться не солоно хлебавши.
— Ты разочарован, Костя? — спросил меня Цветан.
— М-м-м... — я слегка задумался. — Да, наверное, но только немного. Чуть-чуть. Это был самый вероятный результат, но я все-таки надеялся: а вдруг...
— Ты искал что-то конкретное?
— Понимаешь, Цветан, — я потихоньку переключил связь на двустороннюю. — На основании того, что мы здесь увидели, у меня возникли кое-какие предположения. Пока я не нашел ничего, что им бы противоречило.
— Интересно! — Цветан неуклюже повернулся ко мне всем телом. — И что это за предположения?!
— Давай договоримся так. Если тебе будет интересно, я расскажу. Но не сейчас и не здесь. Пока мы на корабле чужаков и вообще на "Дальней", лучше помалкивать. И ты, если о чем-то догадаешься, тоже пока молчи. Хорошо?
— Хорошо, — растерянно кивнул Цветан. Кажется, он был изрядно сбит с толку.
— Ничего! — я хлопнул его по плечу и восстановил многостороннюю связь. — А сейчас пошли, поможем ребятам! У нас есть еще четверо суток на разграбление, и я хочу забрать отсюда все ценное — без разницы, прибито оно или не прибито гвоздями!
Конечно, все забрать мы не смогли, хотя и честно пытались. Грузовой катер сделал четыре рейса к шаттлу, причем, в последний раз он был нагружен как вьетнамский велосипедист, голова пилота едва виднелась среди гор барахла.
Мы ухитрились утащить и увезти с собой даже маленькую воздушную машину, похожую на спортивный автомобиль, которая так понравилась Цветану. А что? Здесь она весила килограммов тридцать, не больше, а по габаритам была достаточно компактна, чтобы протащить ее через двери и переходную камеру. Мы с Цветаном ее просто весело подняли, перевернули набок и понесли.
Что еще рассказать? В последнюю ночь, когда я был настолько измотан, что уснул в скафандре даже без снотворного, мне приснился странный сон.
Я словно ощущал себя этим самым космическим кораблем, которого звали "Лнаэриэнн", то есть, "Полюс", как нашего разведчика. Кораблю было здесь плохо и скучно. Он был полностью здоров, он хотел летать, совершать дальние космические путешествия и открывать новые миры, а его бросили на крохотной далекой ледяной планетке, обобрали, заточили в нем, словно в камере для приговоренных к голодной смерти, невинных существ.
В эти минуты или часы я воспринимал чужой звездолет как живое существо, не обремененное высоким интеллектом, но доброе и верное, вроде собаки. Кораблю было одиноко, он чувствовал себя преданным своими прежними хозяевами, которым он так долго и славно служил.
Эти чувства были настолько натуральными, что мне захотелось как-то пожалеть, приободрить корабль. Мне даже приснилось, что я сделал это и получил от него ответ — что-то вроде радостного скуления пса, бросающегося на грудь хозяину.
Я попросил его, и он с радостной готовностью показал мне, как штурман привел его на эту маленькую планету, затем экипаж покинул его, а в каюты и коридоры пришли другие, чужие люди, что-то принесли с собой, что-то делали, а потом тоже ушли, оставив его одного. Корабль не мог рассказать мне, когда это случилось, здесь и время-то измерять было нечем. Но по его субъективному восприятию это произошло не так давно.
Помнится, я еще утешал его, уверяя, что за ним обязательно вернутся, ведь никто не бросит такой замечательный корабль. Он передал мне в ответ благодарность и теплоту, а потом, извинившись, сказал мне, что устал и должен снова спать, чтобы сберечь оставшиеся у него крохи энергии.
После этого я как бы заснул и сам, но, проснувшись, вспомнил этот странный разговор. Я не знал, откуда у меня взялись эти видения, и видения ли это вообще, просто прибавил еще одну загадку к и без того немалому перечню.
Мы покинули "Дальнюю" точно по графику, после ста двадцати часов пребывания в этом мрачном и холодном мире. Нас провожали только перемигивающиеся огоньки водородной фабрики, исправно накапливающей для нас горючее на обратный путь.
Впереди нас ждали две недели возвращения на "Одиссей", встреча с товарищами и, без сомнения, новые проблемы и тайны.
Зато теперь никто бы не сказал, что долгие межзвездные перелеты — это скучно.
Глава M. Маски
Растения на экране были одновременно похожи и на кукурузу, и на бананы. Высокие, выше человеческого роста, мясистые зеленые стебли, отходящие от них пучки длинных острых жестких листьев, а наверху — тяжелые гроздья тесно прижавшихся друг к другу продолговатых желто-зеленых плодов или стручков. Компьютерная графика была весьма качественной. Листья натурально лезли в объектив камеры, создавая эффект быстрого бега по междурядью. Внизу, на темно-серой разрыхленной земле, проглядывались небольшие растеньица, робко выглядывавшие из-за мощных стеблей.
Внезапно поле кончилось. Сквозь лиственную завесу впереди проступили очертания небольшой деревушки. Одинаковые одноэтажные домики грязноватого серо-желтого цвета были окружены огородами. В некоторых из них возились большие и маленькие фигурки, одетые в мешковатые серые балахоны. Безволосые зеленоватые головы и большие оттопыренные уши безошибочно выдавали в них кронтов.
С десяток секунд игрок словно поводил взглядом из стороны в сторону, изучая обстановку, а затем камера начала стремительно перемещаться по направлению к небольшой группе работающих кронтов. Те испуганно заметались, но оружие, от которого был виден только конец ствола, напоминавший штуцер шланга, выпустило прямо в них длинную огненную струю, накрывшую сразу всех.
Еще один плевок из огнемета, и запылал расположенный рядом дом, выбрасывая из окон языки пламени. Новая струя — и загорелась соседняя хата. Запалив еще один дом, поджигатель стремглав понесся бежать, обходя деревушку по периметру. По экрану проскакивают какие-то сараи, сложенные в кучи мешки, ряды плодовых деревьев. Из-под ног заполошно разбегаются в стороны птицы, похожие на крупных упитанных кур, но с длинными пышными хвостами.
Камера поворачивается на бегу, показывая новые цели. Через луг к кромке то ли рощи, то ли леса удирают десятка три кронтов, больших и маленьких. Они в страхе оглядываются, пытаются рассыпаться в стороны, но преследователь быстрее и ловчее. Огненные струи настигают бегущих, сбивая их с ног или превращая в живые факелы. Уйти не удается никому...
Покончив с беглецами, огнеметчик поворачивается к деревне. Там среди домов видны фигурки кронтов, некоторые из них сжимают в руках оружие, похожее на винтовки. Начинается дуэль. Огнемет стреляет комками пламени, при попадании превращающимися в огненные шары-файерболы. Они разят без промаха. Серо-зеленые фигурки одна за другой исчезают. Снова выстрел — и в деревне вспыхивает еще один дом...
— Достаточно! — с отвращением произнес Марк, и Стив остановил движущееся изображение, превратив его в статичную картинку. — Думаю, смотреть это дальше нет необходимости. Хочу отметить, что и все остальные игры на этой приставке тоже, мягко говоря, не отличаются особым гуманизмом и человеколюбием. Конечно, игра — это всего лишь игра, но, на мой взгляд, эти примеры красноречиво показывают, что считают развлечением представители данного общества!
— Или, точнее, данные представители общества, — не удержался я, чтобы не внести небольшую поправку.
— Что ты сказал, Константин? — Марк вежливо повернулся ко мне.
— То, что мы ознакомились со вкусами и предпочтениями — в высшей степени людоедскими — только одного представителя данного общества. Мне думается, еще рановато делать далеко идущие выводы на основании такой узкой выборки.
— Константин, ты же сам себе противоречишь! — укоризненно напомнил Дэвид. — Помнишь, ты сам говорил, еще на имперском корабле, что ни одно общество не может быть здоровым, если не только терпит подобные вещи, но и считает их в некотором роде нормой.
— Да и кто бы говорил об узости выборки?! — поддержал Дэвида Хавьер. — Ведь все, что вы обнаружили на корабле, абсолютно все, только подтверждает первоначальное впечатление. Перед нами глубоко больное общество, пораженное агрессией и насилием, особенно, по отношению к представителям иных рас.
— Картина совершенно однозначная, — добавил Сергей. — Возможно, вы наткнулись на военный корабль с весьма специфическим контингентом, но меня очень тревожит, что им известно о нас. Не означает ли это, что они готовят нападение на Землю?!
— Я считаю это вполне возможным, — кивнул Марк. — Более того, если империя находится в кризисе, это для нас, скорее, негативный фактор. Тоталитарные режимы, как известно, склонны решать внутренние проблемы за счет внешней агрессии. Ты согласен, Константин?
Я молча пожал плечами. Конечно, я согласен. "Маленькая победоносная война" — это, наверняка, не только земное изобретение. Только вот такая война может на проверку внезапно оказаться франко-прусской или русско-японской...
Да, у нас, если кто еще не понял, разбор полетов. Вернее, одного нашего полета на "Дальнюю" и знакомства с инопланетным кораблем. Прошло двое суток, как мы благополучно воссоединились с нашими товарищами на "Одиссее". Первый день мы отсыпались и помогали разбирать экспонаты, а сегодня пришло время для серьезного совместного обсуждения.
Впрочем, разговор не слишком выходит. Получается больше монолог. Картина, нарисованная нашими находками, однозначна и не допускает двояких толкований. По крайней мере, с точки зрения подавляющего большинства экипажа. Но я-то к этому большинству не отношусь!
Поэтому сразу же после завершения обсуждения я попросил кэпа о новой конфиденциальной беседе.
— Костя, ты хочешь рассказать мне что-то новое? — Коржевский смотрел на меня без раздражения, но и без особой приязни.
— Да, — я спокойно выдержал его взгляд. — Есть кое-что, не вошедшее в отчеты.
— Хорошо, — кэп вытянул вперед скрещенные в "замок" руки. — И что же вы утаили?
— Строго говоря, ничего. Все приведенные нами факты точны. Вопрос только в их интерпретации.
— Любопытно, — кэп слегка откинулся назад. — То есть, ты хочешь сказать, что заметил что-то такое, чего не увидели остальные?
— Все это напоминает инсценировку! — бухнул я напрямую.
— И на каком основании ты сделал такой смелый вывод?! — с сомнением в голосе спросил Коржевский. — Разве трупы, которые вы нашли, были муляжами? Или фотографии сфабрикованы? А компьютерная игрушка, предлагающая побыть в роли карателя, сжигающего деревню вместе с жителями, написана специально для нас?
— Нет, все это, безусловно, настоящее, — я покачал головой. — Просто эта картина слишком очевидна. Такое впечатление, что ее намеренно нарисовали.
— Объясни, как.
— На корабле чужаков мы смогли попасть только в те места, куда нас, грубо говоря, пустили. Там было много дверей, некоторые открылись перед нами, но большинство — нет. У нас фактически был всегда только один путь, один выбор. Мы последовательно нашли сначала трупы, потом фотоаппарат, как-то очень своевременно забытый в чемодане без ручки. На следующем этаже мы наткнулись на лабораторию медиков-изуверов, еще выше — на игровую приставку, которую кто-то словно специально оставил на столике в столовой, и, в довершение всего, — охотничий кабинет с трофеями на стенах и глобусом Земли. Во всех, абсолютно во всех местах нам попадались находки, которые работали на создание определенного имиджа.
— Ты считаешь, что он не соответствует действительности? — кэп немного нахмурился, но, судя по его голосу, пока продолжал сомневаться.
— Он слишком нарочитый! "Обезьяна толпу потешает в маске обезьяны", вот что это такое! Да любой одной из этих находок хватило бы, чтобы представить империю достаточно малосимпатичным местом, которым она, скорее всего, действительно является! А тут нам буквально разжевывают и в рот кладут: ах, она ужасная, да-да-да, ах, она опасная, да-да-да! Вот и задаешься вопросом: что хотели сказать устроители этого представления?!
— Ты считаешь, что это было представление?
— Да! — я уже начал заводиться. — Мы с Цветаном смогли проникнуть в те части корабля, куда нас не хотели пускать. И там мы ничего не нашли! Пустота, запертые двери и стерильность! К тому же, мы так и не смогли выяснить, почему корабль вообще оставили, и почему его оставили именно на "Дальней". Мы видели следы поспешной эвакуации, вплоть до недоеденного обеда в столовой и пациента, забытого на операционном столе. И при этом тщательно сняты все серверы в лабораториях, а их там было, по меньшей мере, штук пятнадцать, а в "охотничьем кабинете" не оставлено ни единого документа, ни единого информационного накопителя! Да тут сплошные противоречия, на каждом шагу, и все шито белыми нитками!
— Шито чем?! — не понял Коржевский. — А, в смысле торчит провод? Понимаешь, Костя, твои аргументы, может, что-то и значили бы, если бы они давали ответ на вопрос: зачем?!
— Что — зачем?!
— Зачем накручивать все эти ужасы? — спокойно объяснил Коржевский. — По-твоему получается, что этот корабль специально оставили на "Дальней" несколько лет тому назад, чтобы на него натолкнулись сначала наши разведчики, а потом обследовали мы. Тебе не кажется, что это чересчур смелое допущение? Ну, хорошо, будем считать, что им известно о нас, и они даже каким-то чудом узнали, что мы готовим разведку на Хару. "Дальняя" действительно находится по дороге. Можно было предположить, что наши разведчики ею заинтересуются и найдут брошенный корабль. Допустим, имперцы догадались, что будет новая экспедиция, и этот корабль захотят обследовать — ну, есть там у них некие ясновидцы. Но зачем устраивать именно такую инсценировку?! Я мог бы согласиться, если бы ваши находки убедительно рисовали нам мирную и мудрую империю. Или, наоборот, находящуюся в крайней степени упадка. Однако к чему показывать себя жестоким и агрессивным?! Если им известно о нас, то они должны понимать, что Земля империи ничем не угрожает. Вынудить нас на гонку вооружений? Но... зачем?! Я решительно отказываюсь понимать эту версию.
— У таких извращенцев может быть сколь угодно извращенная логика, — пробурчал я.
— Хорошо. Но если им зачем-то понадобилось создать о себе определенное представление, почему они сделали это настолько топорно?! Как ты выражаешься, торчит белая нитка! А накручивать обман, за которым кроется неизвестно что, — это, на мой взгляд, чересчур сложно и вообще излишне.
| Предыдущая глава |
↓ Содержание ↓
↑ Свернуть ↑
| Следующая глава |
