Поэтому я должен иметь аварийный контакт на крайний случай ... Причем в обе стороны. Не исключено, что вы захотите в срочном порядке поставить меня в известность о чем-то крайне важном и неотложном.
И кто бы мог подумать, что связь действительно понадобится, причем так скоро?..
Стиснув зубы, Морган, решительно отгоняя призрак сомнений, открыл электронную почту и набросал текст короткого сообщения. Палец Виктора завис над иконкой, советник закрыл глаза и, пробормотав короткую молитву на родном языке, коснулся экрана. Дождавшись уведомления, что послание благополучно ушло адресату, Морган положил планшет и потер гудящие виски. Теперь оставалось только ждать. И надеяться, что он не ошибся в Джамале.
Налив себе стаканчик виски, советник мимолетно подумал о несчастном идиоте — Берковиче, благодаря которому заварилась вся эта каша. Но о мертвых — либо ничего, либо в некрологе ...
32. Смерть шпиона
До квартиры добрались без приключений. По уму, тащить гражданина Берковича в нашу берлогу не стоило. Но отпустить его — то же самое, что выйти на Крещатик с плакатом "Вот он я! Хватайте!" А убивать парня просто так, по принципу "шоб не було!", рука не поднялась.
Окна квартиры не светятся, но Мила не спит. Не успеваем выбраться из лифта, как начинают щелкать многочисленные замки. Дверь открывается. Девчонка стоит на пороге все в том же лолитском прикиде малолетней давалки. С кухни на площадку тянет многообещающими запахами. Если бы не стонущий под боком Беркович и не общая задолбанность организма, отвыкшего от суточных, считай, марш-бросков, можно было подумать, что никуда я и не уезжал. Так, выходил во двор пива бутылочку всадить.
— Ой, а это кто? — спрашивает Мила, запустив нас в прихожую.
— Трофей, — хмуро отвечаю я. — Вырван из клыков кровожадных акул империализма. Американец, если что. Зовут Алан, поживет пока у нас. Под домашним арестом.
— Американец? — переспрашивает девчонка, в глазах которой загорается непонятный мне огонек. — Тощенький какой!
Проталкиваю Алана вперед, закрываю дверь.
— Он, кстати, ранен немножко...
Мила снова ойкает и бросается за аптечкой. Точнее, за малым медицинским набором, который мы собрали попутно с обновками.
Разуваюсь сам, стягиваю обувь с Жужика. Шпион, не мигая, пялится в зеркало, висящее в коридоре и под моими толчками задирает ноги. Сначала правую, затем левую. Разув, заталкиваю героя в свою комнату, сажаю на диван.
— Без глупостей, это специальный апартамент, здесь все под контролем!
Жужик в полном ступоре и неожиданностей особых не жду. Но мало ли, вдруг его переклинит, и пленный рыцарь плаща и кинжала решит вдруг вынести стекло табуретом и поорать в окно, призывая на помощь Капитана Америку и прочих бэтменов и пидерменов?
Мила прибегает с аптечкой и бестолково кружит по комнате. С трудом отогнав ее к входу, стаскиваю с Жужика рубашку и начинаю обрабатывать наспех перевязанную рану. Беркович тощ, как жертва голодомора, словно и не из страны победившего фаст-фуда приехал. Или у него глисты просто?
Не обращая внимания на вопли Алана, отрываю успевший уже присохнуть бинт, заливаю перекисью. Беркович, услышав шипение, округляет в испуге глаза, но ничего страшного не происходит. Для страховки плескаю хлоргексидином. По уму лучше бы, конечно, зашить, но необходимого инвентаря нет, поэтому обойдемся и так. Вот если бы проникающее, с огнестрельным переломом, то да, потребовалось бы нечто большее, чем подручные средства. А так пуля прошла по касательной. Следом обильно смазываю левомеколем. Кое-как пристраиваю тампон и с помощью Милы сооружаю повязку.
Дождавшись конца медицинских процедур, боец вырубается в сидячем положении. Аккуратно, чтобы не разбудить, укладываю. Парень немного возится и начинает сопеть. Повоевал я, блин! Похоже, еще одно дите на мою многострадальную голову...
Захожу в ванную, наскоро плескаю холодной воды в лицо. Спать бы завалиться, но нужно ковать железо, не отходя от кассы.
— Мила!
— Да? — тут же суется в дверь девчонка. На языке у нее явно крутится не одна тысяча вопросов. Нет ни времени, ни желания заниматься пересказом ночных событий.
— Кофе свари. Мне тут еще кой-чего сделать надо.
Девчонка кидается на кухню. Беру рюкзак и оккупирую комнату Милы. Устраиваюсь так, чтобы просматривался диван, на котором дрыхнет Беркович, стелю коврик и высыпаю трофеи.
Начинаю, как водится, с оружия. Мой малыш-ПСМ, уютно расположившись в кармане, греет душу по-прежнему, но огневая мощь никогда не бывает лишней. Пистолет, из которого этот Айвен едва не порешил Жужика, оказывается неожиданно редкой штучкой. Это не Вальтер "Полицай Пистоле Криминаль" с которым щеголяет в кино Джеймс Бонд, и не вульгарный китайский ТТ, какой предпочитают киллеры средней руки, переросшие арматуру и обрезки труб. Передо мной лежит настоящая легенда советских спецслужб. "Пистолет бесшумный" или ПБ, многими считается просто "Макаровым с глушаком", но это совсем не так. От знаменитого ПМа здесь только магазин и ударно-спусковой механизм, все остальное конструктор Дерягин делал "с нуля", создавая надежное оружие для армейской разведки и КГБ. Просто так, на том же Сенном подобную машинку не купишь. Эксклюзив, можно сказать... Айвен, оказывается, не только профи, но и эстет. Был.
Я бы, конечно, предпочел "Смит-Вессон М59" c глушителем. Они стоят на вооружении ВВС США, не столь надежны, как наши, но работают тише и ощутимо компактнее. Однако дареному журавлю в клюв не смотрят и синицей по лапам не бьют. Немаловажно и то, что ПБ принимает стандартный пистолетный патрон 9Х18, не требуя какой-то экзотики.
Беру в руки ПБ, отщелкиваю магазин, передергиваю затвор. Выстрелить наймит капитализма успел всего раз, так что в магазине семь патронов. В карманах еще две полных коробки. Стало быть, отцовский наградной ПСМ переводится из "основного" в "резервный" ...
Загоняю доснаряженный магазин. Взводить не стоит — перестрелка в течение ближайших часов нам светит сугубо теоретически.
Свинчиваю глушитель и прячу новую игрушку в рюкзак. Теперь можно переходить от приятного к полезному. Начинаю с мобильных телефонов — скромной "Нокии" покойничка и расфуфыренного "Айфона", найденного и отобранного у дрыхнущего подранка. Храпит, сученыш, аж уши заворачиваются.
Покопаться бы в сим-картах, там определенно есть куча ценных номеров — вряд ли ребята утруждали себя запоминанием пары сотен контактов. Но вставлять симки и включать телефон — опасное и глупое занятие. У оператора мобильной связи сразу же появится информация о том, где и когда активизирован номер. Соответственно, для безопасной и вдумчивой работы потребуется специальный считыватель. Который еще нужно купить.
Осмотр прочих трофеев окончательно убеждает, что я обезвредил крупного хищника. Из внутренних карманов и швов появляется куча барахла, одно лишь перечисление которого вполне тянет на добротный шпионский роман. Откладываю всё, что может пригодиться в дальнейшем, а прочее, вместе с остатками одежды, заматываю в узел и упаковываю в пакет, чтобы при первой же возможности утопить или закопать понадежнее.
Из всего обнаруженного, кроме пистолета и телефонов, самым интересным оказывается небольшая пластмассовая аптечка, что хранилась у агента в поясной сумке. Там, помимо стандартной чепухи, призванной не дать разгуляться нервам и обосраться, а также священного для всех пиндосов "Тайленола", лежит несколько шприц-тюбиков с хорошо известной мне маркировкой.
Данной последовательностью цветных штрихов принято обозначать то, что профанами зовется "эликсир правды". КС-127 и КС-130, швейцарское патентованное средство для медикаментозного допроса. Мы таким когда-то пользовались.
Эта находка в корне меняет всю намеченную стратегию. Теперь, потрошение Жужика играет новыми красками. Паяльник в анус, это надежно и быстро, но потом клиента почему-то бывает сложно не то что перевербовать, просто расположить к себе. А в нашем клиническом случае это попросту означает, что Берковича после экстренного потрошения, невзирая ни на какой гуманизм, пришлось бы пускать в расход. Чтобы потом перекрутив на мясорубке, спустить фаршем в унитаз. В общем, пусть Жужик молится на аптечку своего несостоявшегося убийцы ...
Так, лирику долой, теперь к делу. Вспоминаю методичку по использованию КС. Противопоказания к больной печени? Беркович этим явно не страдает. Алкоголь наш америкос, скорее всего, употребляет только на их день Благодарения, да и то не крепче пива или сидра. Сто процентов не курит. Оттого чуть здоровеньким и не помер.
Появляется Мила с подносом. На подносе — кружка, кофейник, сахарница. Ишь ты, сервис ...
— Ага, спасибо!
Я, почти не глядя, хватаю кружку и делаю первый глоток. Горячо, но в пределах нормы. Как говорил один мой хороший товарищ: "Кофе должен быть крепким и черным. Как у марроканского невольника!". И откуда только у прапора — ППСника, и по совместительству, ебаря — перехватчика могли такие ассоциации возникнуть?
— Ой, а это что такое?
Мила восхищенно смотрит на лазерную систему дистанционной прослушки, набор световодов, и универсальный постановщик помех.
— Развлекуха для взрослых дядек! — уже отвечая, понимаю, что девчонка имела в виду совсем не шпионские штучки, а жужиковский "Айфон" ... У каждого Лаврушки свои игрушки ...
Разрешаю девчонке взять в руки и со всех сторон осмотреть "великую американскую мечту", сам в это время перебазируюсь со всем хламом к Берковичу. После чего отбираю "Айфон" и, натянув суровую маску, изрекаю:
— Значит так, слушай меня сюда. Сейчас я буду с пленным работать. Ты уходишь в зал, закрываешь поплотнее дверь и смотришь телевизор, пока отбой не скомандую. Ферштейн?
По округлившимся глазам Милы понимаю, что она себе успела надумать кучу всяческих страхов. Потому добавляю:
— Не боись, пытать не буду. Просто вдруг он ляпнет чего такого, что тебе знать не обязательно.
Девчонка испуганно кивает несколько раз и закрывается в комнате.
Алан дрыхнет без задних ног. Проверяю его карманы. По сравнению с предыдущими находками — скучная мелочевка. Все, пора. Нас утро встречает рассветом, еще пара часов, и я буду спать стоя. Челюсть и так выворачивает зевотой, а в глаза будто песка сыпанули. Не жалеючи.
Допиваю остывший кофе. Легонько треплю за плечо клиента. Тот недовольно бурчит, определенно, будучи не в настроении просыпаться. Силком поднимаю, сажаю. Беркович что-то бубнит. Внимания не обращаю. Сильно щелкаю по уху и, как только Алан открывает глаза, вгоняю иглу шприц-тюбика в предплечье здоровой руки.
Не проходит минуты, как взгляд Берковича теряет осмысленность и приобретает отсутствующее выражение. Губы шпиона расплываются в дурацкой улыбке, а из уголка рта тянется тонкая струйка слюны. Почти полная потеря самоконтроля, эйфория и благость ко всему миру — в наличии. Можно начинать...
Включаю видеозапись на телефоне и спрашиваю, стараясь не интонировать.
— Имя, фамилия, должность...
— Алан Беркович, региональный представитель ЦРУ, личный номер ... , номер карточки социального страхования ... — хорошо отвечает, уверенно.
Вхождение прошло нормально. Облегченно вздыхаю. Ну что, понеслась звезда по кочкам?
Через час с небольшим, Алан умиротворенно сопит на кровати, а я сижу в кресле и тихо охреневаю. В основном, с самого себя. Потому что бестолковый рассказ, выдавленный из мальчишки под эликсиром правды, под самый фундамент разрушает старательно выстроенную мной картину всемирного жидомасонского заговора.
Оказывается, смерть Вити Сербина и оба бандитских визита в его квартиру были организованы вот этим мирно сопящим мальчишкой. Лопоухим чмошником, помешанным на Джеке Райане, которого Жужик поминал через слово. И это все! Никаким ЦРУ, АНБ, ни тем более, ФБР, мы с Милой и нахер не нужны были! И до того момента, как я сунулся к Сереге, нас с девчонкой никто не искал. Достаточно было затаиться на недельку-другую — и все, здравствуй, новая безалкогольная жизнь! В общем, утопил я старого друга. Во всех смыслах слова. И не только его утопил, но и себя подставил. Тронул камешек, и пошла лавина. Мало того, притащил прямо к Миле убийцу ее отца ...
Подозрительно смотрю на розетку. Прислушиваюсь. Нет, телевизор что-то бубнит и довольно громко. Да и Мила вряд ли подслушивает. А то ведь, неровен час, бухнет в кофе мальчишке крысиного яду. Или еще каких глупостей наделает.
Разъяснилось и с Айвеном. Оказывается, я помножил на ноль не какого-то отставного морпеха или сраного рейнджера, взятого Берковичем в качестве грубой физической силы. Нифига подобного! Убитый оказался элитным оперативником ЦРУ. Да уж, опасный ты человек, америкашка...
Снова начинает слегка потряхивать — недосып накладывается на понимание того, как мне повезло. По уму, шансов на победу не было — завязавший пару дней алкаш против агента... Однако Удача — дама с норовом и собственными симпатиями. Не пришлось бы только потом за такую симпатию расплачиваться. Сегодня мне подфартило, завтра — кому-нибудь другому. Впрочем, гнусные мысли — долой. Коли везение прет, будем хватать за хвост, пока не сбежало.
Что же общей обстановки вокруг неучтенного специзделия, то приговоренный начальством к смерти "региональный представитель" Беркович знал мало, понимал еще меньше. Все происходящее для себя объяснял происками начальства.
Тем не менее, его бестолковый рассказ, совокупно с исповедью Сербина, неплохо описал ту выгребную яму, в которой мы оказались. Точнее дополнил ее более точными промерами глубины, ширины и качества заполняющей субстанции. Темпы и жестокость зачистки всего этого "братства бомбы" могли свидетельствовать только лишь об одном — амеры подарок из прошлого планируют извлекать и задействовать в своих планах. Как? И думать нет смысла, не имея исходных данных. О том, что я жив, им известно через Серегу. Стало быть, будут искать, пока не найдут.
Что все это меняет в моих вчерашних планах? Да ничего, по большому счету. Разве что Берковича нужно как-то завербовать. Это уже не Витин пьяный магнитофонный базар, это живой свидетель с паспортом гражданина США ... Вот этим, пожалуй, с утра и займусь...
Смотрю на часы. Без пяти семь. Мой организм неожиданно машет рукой на необходимость сна, и я даже не зеваю. Ничего, откат еще поймает. Ближе к полудню-обеду...
Иду на кухню, ставлю чайник на плиту. С туркой заморачиваться нет ни сил, ни желания. Буду хлебать залитый кипятком кофе, делая вид, что так и надо. С горячей кружкой в руках бреду к двери в зал. Стучусь.
Мила распахивает дверь рывком, будто меня и дожидалась. Хотя с таким вниманием обшаривает взглядом, явно в поисках крови или прочих признаков интенсивного допроса, что, скорее всего, действительно, ждала. Лишь бы не прислушивалась.
От телевизора доносятся позывные утренних новостей. Сажусь на спинку дивана. Присаживаться по-человечески опасаюсь. Спать-то вроде бы не хочется, но, стоит только прислониться, как тут же вырублюсь. А этого пока делать не стоит.
