Марина с утра решила. На первый танец, если кто смелости наберётся и не находится в списке подлежащих расчленению, она пойдёт. Вот на второй приглашения от неё никто не дождётся. И если кто вздумает второй раз позвать на первый — получит отказ в крайне грубой форме. Единственному, кто точно на такое способен, всё заранее было разъяснено.
Ответ.
'Но один раз я тебя всё равно позову!'
'Да пожалуйста, только руки в танце держи, где полагается, а не ниже. Иначе без них останешься. Я не шучу'.
Только всё это было вчера.
Сегодня всё другое.
Димка тоже ведь подозрителен дальше некуда. Начиная от происхождения. Тоже специально готовили на роль верного друга, а то и больше? Сомнения есть, в хороших актёров такого возраста Марина просто не верит. Больно уж напоказ начал к ней с самого начала пристраиваться. Так наповал сразила? Было бы чем, на предмет своей внешности никогда не обольщалась, а уж в то время — особенно. Намеренно одевалась подчёркнуто небрежно. Хотя, как знать, как знать, любители страшненьких да жирненьких в природе встречаются. У неё всего-навсего, внешность своеобразная. Могла и без приказа понравиться.
Плоховато у него с проявлением чувств. Впрочем, получше, чем у самой Марины. Вот только сказочки про принцессу и простолюдина точно не про них двоих написаны. Сколько бы на стенах ни писали, 'Марина+Дима=Любовь' решения этот пример не имеет.
Притом, это как раз Император подобные сказочки весьма одобряет. Вот и новое подозрение — не является ли Дмитрий сыном кого из дальних кругов императорской группировки, особенно если учесть его дружбу с инженерами разных рангов. Да и выходцам с прежней Родины, особенно, с той же войны, что и он, и их потомкам откровенно благоволит.
Димка должен за Мариной приглядывать, не то следить, не то опекать. Но принцесса никогда и никому не позволит что-либо за себя решать. И если кто-то считает иначе — тем хуже для них.
Кажется, кто-то очень хитрый, прекрасно знающий о бешеном Еггтовском норове, решил заранее почву подготовить, чтобы норов этот впоследствии не вышел из-под контроля. Только забывать не надо — Еггты не только с норовом бешеным, причём, во многом приписанным им потомкам обиженных ими, но ещё и умные и, как гербовые змеи, хитрые.
Гремит праздник, но пустое пространство возле Марины всё шире и шире. Чёрные мысли овладевшие ей, буквально витают в воздухе вокруг. Чёрный вихрь почти виден, почти осязаем на ощупь. Нет, вреда сегодня вихрь никому не причинит. Самое большее, на что способен сегодня — вышвырнет саму Марину подальше отсюда, в зимний лес, к снегу и звёздам.
— Марина, разрешите вас... — бьёт по ушам словно взрыв снаряда линкора. Кулаки непроизвольно сжимаются. Но пока ещё можно различать происходящее вокруг. Дмитрий. Другой бы сейчас не осмелился даже под градусом. Хотя, другой сейчас, возможно, был бы уже убит.
Вроде бы о чём-то договаривались.
— У тебя что-то случилось? — кажется, волнуется искренне. Кто бы мог подумать!
— С чего? — Марина словно энергию экономит, говоря обрывками фраз, на деле с трудом сдерживаясь, чтобы не наорать, а не то и просто по морде дать. Проблема, перед ней человек, прекрасно знающий эту особенность.
— С твоего лица. Ты словно убивать кого-то собралась.
Марина молчит. Тьма словно рассеиваться начинает. Может, лишнего просто себе навооброжала? Может, да, а может — нет. Не разобралась ещё. Готовится, конечно, надо к худшему. Но почему-то начинает казаться, не сегодня.
— Мне уйти? — секунды размышлений, кажущиеся ему бесконечными.
По телу Марины словно волна пробегает, под плотно облегающим фигуру платьем особенно заметно.
— Оставайся...
— Пойдёшь танцевать? — снова приглашающий жест, слова только совсем другие полагается говорить. Но они оба не большие любители правила соблюдать.
— А пойдём! — ответный жест тоже верный, слова совершенно не те.
Весь зал провожает их взглядами. Даже у Софи на лице что-то похожее на лёгкое недоумение.
— Сейчас другой танец объявят.
— А мне плевать! Ждёшь, тебя другая позовёт? Так иди, не держу! — совсем легко делает движение, желая расплести руки. Попробует удержать? Попробовал. Получилось, потому что так и самой Марине хотелось. Пожелай она чего другого — не смог бы удержать. Херктерент гвозди способна сгибать.
Медленный танец. Тела совсем близко друг к другу. Многие вскоре ещё ближе окажутся. Про других просто болтать будут.
Марина не отстраняется. Дмитрий ведёт себя как договаривались целую вечность назад. Праздник ещё долго длиться будет, вечер, ночь и жизнь — ещё дольше.
— Говорить будут.
— Пусть говорят. Вопрос повторяю: Что-то не устраивает? — Марина шепчет со змеиным шипением, не разжимая рук и не отстраняясь.
— Всё хорошо. Просто замечательно.
— Ладно тогда. Думаешь, что-то ещё будет?
— Ответ — твоя любимая фраза.
— Думать за других вредно, — улыбается неизвестно чему. Лицом к лицу лица не увидать. Почти смешно становится.
— Что так развеселилась?
— Туда вон глянь. Змеедевочка наша сегодня в центре внимания.
Из-за спин стоящих кругом парней торчат перья короны Коатликуэ. Дмитрий улыбается, но у Марины смех пропадает из глаз. Снова привычное чувство опасности. Чуть сжимает руки.
— Её не обидят?
— Марин, ты слишком плохо про всех думаешь. Сама же их знаешь. С двумя в танке сидела.
— Танки — одно. Девочки — совсем другое. Это со мной сидели, а не с Коаэ. Тем более, она маленькая.
— Она тебе ровесница, Марина, — смеётся Дмитрий.
Как по заказу, удаётся полностью разглядеть смеющуюся змеедевушку. Такой довольной Херктерент её не видела. Коаэ замечает их. Салютует бокалом с торчащими трубочками. Судя по цветут содержимого, подпоить её не пытаются. Впрочем, такие шуточки частенько потом выходят боком, ибо 'воспользоваться беспомощным состоянием' отягчающее вину обстоятельство. С действующим законодательством многие знакомы.
Ладно, оставим Эту В Платье Из Змей развлекаться дальше. Зря что-ль она всё это на себя нацепляла?
— Будем надеется на её благоразумие, — недовольно бурчит Марина, — ругать молодость — первый признак старости.
— Сегодня всем можно неблагоразумными побыть.
Марина ухмыляется.
— Не обольщайся. До старости теперь вспоминать будешь, как принцессу облапал?
— Я тебя не трогал, — неожиданно посерьёзнел.
Марине по-настоящему весело становится.
— Ха! То мне очевидно, другим-то небось, с пять возов наплетёшь про то, что было, и особенно, чего не было?
— Скажу, это не их свинячье дело, а если не поймут — дам в рыло.
Марина смеётся. У парня из рабочего города насчёт кулаками да ногами помахать — полный порядок, да и здесь занятия по рукопашному бою не игнорирует.
— Многие до старости с полным основанием хвастать могут, им принцесса лично в глаз заехала. Некоторым — ногой.
Марина всё старается огромные перья и крылья из поля зрения не терять.
— Да не волнуйся ты так за неё! Сама же знаешь, язык у Коаэ острый, шуточки так и вовсе весьма кровожадные. Такие многим нравятся.
— Это она имени старается соответствовать, — небрежно бросает Марина, — мелкая она и есть мелкая.
— Какому имени, — не понимает Дмитрий?
Марина хмыкает.
— Похоже, ты просто не знаешь, кто такая Коатликуэ.
— Так расскажи. С интересом послушаю, — вроде как не пытается иронизировать. Сказать?
— Хорошенького понемножку. Сам потом прочитаешь. Сразу говорю — не советую после обеда. Может стошнить.
— Кто же это такая была, раз сама ты предупреждаешь, что может вывернуть?
Марина только загадочно улыбается.
— Я же сказала, книжку иди почитай.
— Надо думать, там самое малое людоедство было. Живьём.
— Не пытайся у меня рвоту вызвать. Не выйдет.
У Софи бальная книжечка есть, возможно, в ней даже что-то написано. На браслете Эорен тоже болтается, но она явно не знает, зачем это туда повесили.
Марина знает, азартные игры в школе запрещены, но они есть. Перед Новогодним балом распространён приём ставок. Главным образом на танцы, кто с кем и сколько раз будут танцевать. Херктерент не участвует, не до такой степени азартна. Знает, сама чуть ли не главный объект. Даже была пара очень осторожных и вежливых намёков, через вторые руки, чтобы она подыграла на нужный результат, а выигрышем с ней поделятся. Будто ей деньги нужны!
Вот кого-нибудь проучить, убедив поставить на одно, и устроить затем совсем другой результат, можно было бы. Только Марину в настоящий момент никто настолько не раздражает. За Эор надо повнимательнее смотреть, на танцы с ней, как с новенькой, да ещё такого статуса точно играют. Но пока никто смелости не набрался ещё. Тем более, она сама по себе не слишком интересный человек.
— Принеси что-нибудь, — подмигивает, — не детского и со льдом. Выпьем с тобой за всё хорошее в прошлом и будущем.
Умчался, как истребитель на форсаже. Неужто, слово 'будущее' воспринял как некий намёк?
Забывать стал, Марина, хоть и девушка, но крайне своеобразная и намёками и полунамёками не разговаривает.
Принёс. Со льдом и трубочками, но внешним видом напоминает разведённую кровь. Шутим? А мы оценим.
— Давай! За всё, что было и будет!
— За сегодняшнюю ночь!
Как многозначительно! Дзинь!
Разом почти уполовинивает. Крепенько, но Марина устойчива.
— Подпоить меня решил?
— Ничуть, — демонстративно отпивает даже больше, чем она.
— Ты тяжелее! — со змеиной улыбочкой поднимает бокал Марина, — Я легче, мне на единицу веса меньше надо, чтобы окосеть. До дна.
Дмитрий собирается допить.
— Стой! Не надо, если не хочешь. Давай ещё потанцуем. Нахрюкаться всегда успеем.
— Ноги от каблуков не болят?
— За всё в этой жизни приходится платить, — пожимает плечами Марина, протягивая руку.
— Если от прочего отвлечься, ты сын танкового конструктора, я дочь авиационного. Такие люди слабо разбираются в изящных искусствах и чаще всего, плохо танцуют.
— Они не мы.
— Так! Ещё раз. Напоминаю, — чеканит Марина, — Никаких 'нас' не было, нет и ни будет. Я есть. Ты есть. Но никаких 'нас' нет.
— Тысячи людей думают по-другому.
— Мне как-то плевать, что они думают, — упирает руки в бока Марина.
— Завтра все будут говорить, что между нами была семейная ссора. Многие считают на... то есть, тебя и меня практически женой и мужем.
— Э-э-э... А не рановато? Браки в таком возрасте ещё не регистрируют.
— У вас, Еггтов, другие сроки достижения совершеннолетия.
— И с чего ты такой умный? Такие бы мозги — да в великие цели, а не в направлении моей задницы.
— Вполне себе великолепная цель для достижения.
— Прибью! Цель! Недостижима! — Марина наступает на Дмитрия. Тот, шутя закрываясь руками, отодвигается.
— Ты только увеличиваешь число поводов для сплетен. Пошли, лучше, ещё потанцуем.
Херктерент решительно машет рукой.
— Хорошенького — понемножку. Любой танец — всего лишь вертикальное воплощение горизонтальных желаний.
Дмитрий хлопает в ладоши.
— Отлично! Вот теперь узнаю тебя прежнюю. Почти родной цинизм.
— Только не говори, будто не мечтаешь вертикальное в горизонтальное перевести.
Не покраснел — не умеет, но смутился.
Не конец, но ощутимо вторая половина бала. В залах стало относительно свободно. Танцующих мало. Незаметные в начале теперь в центре внимания. Шансы на осуществление самых безумных или пошлых фантазий у оставшихся твёрдо стоять на ногах значительно увеличились. Злоба Марины куда-то уползла, или в своеобразие превратилось. Хотя, своеобразных тут и без неё чуть ли не больше, чем сначала.
Изобразив бурную ссору с Дмитрием пребывает сейчас в привычном гордом одиночестве. В силу всех обстоятельств, должно теперь выглядеть не опасным, а притягательным. Но на деле никто не спешит составить компании. Хотя Димки с его крепкими кулаками в поле зрения и не наблюдается. Хотя, орали они друг на дружку старательно. Розыгрыш могли бы заметить Софи или Эр, но ни той, ни другой поблизости не было.
Как ни странно, Коатликуэ среди стойких оказывается. На ногах держится крепко, в стиле самой знаменитой статуи своей тёзки из другого мира. Ту свалить смогли, но разрушить так и не получилось, хотя и очень старались. Время прошло — статуя снова на постаменте оказалась. Такая же жуткая и несокрушимая.
У Коаэ даже костюм в полном порядке, ничего не отвалилось, и никто в толчее сердечко вырванное на память не открутил. Личико по невозмутимости как было, так и осталось словно у статуи. Хотя шептали много всего разнообразного.
Интересно, достучаться у кого-нибудь получилось?
Возможно, её любимое каменное бодронское сердце сейчас в сумочке лежит. С такой начинкой, если удачно стукнуть, можно и череп проломить. Кто-нибудь понял, у вроде бы безопасной малоодетой мелкой самая настоящая 'утренняя звезда' в наличии. Пользоваться 'звёздочкой' Коаэ умеет.
— Змея и богиня в платье из змей. Интересно должны смотреться для понимающих?
— Возможно, — отвечает Коаэ, словно Эрида, когда ту резко выдёргивают вопросом из мира грёз, и ответ будто только что вынырнув с глубины.
Марина с трудом удерживается, чтобы потрясти мелкой рукой перед носом на предмет определения, видят ли её вообще.
— Оказывается, многие знают, откуда взялось моё имя, и что оно означает.
— Ожидала очередного сеанса тупости?
— В такую ночь ждут только одного — чуда. Всё остальное — банальности.
— Не ожидала такого от тебя услышать.
— Про банальности?
— Про чудеса. Самой не банальной тут именно ты была.
— Почему 'была'? Ночь ещё не кончилась. Раньше считали, новый год наступает не в полночь, а с первыми лучами солнца.
— От меня занудством заразилась?
— Нет. Меня все всегда такой считали.
— Танцевала с кем?
— Со многими. Но как не хватало чего-то. Ты лучше смотрелась.
— Мы поссорились.
— Не думаю, что это у вас надолго. Когда между людьми что-то есть, со стороны это очень сильно заметно.
Только ещё одной Эриды с переразвитой наблюдательностью Марине и не хватает!
— И что в нас такого заметного было?
— Лично для меня — в танце вы не играли. Вы двигались, словно предугадывая движения друг друга. Так бывает только у очень не чужих друг другу людей. Смотря на Софи, я такого не замечала. У неё техника безупречная, но с людьми она словно играет.
— Это настолько заметно?
— Для меня-да.
— Жаль, не обучена так смотреть.
— Этому не учат. Это либо есть, либо нет. Софи так умеет, думала ты тоже можешь.
— Не знаю, не высматривала, кто кому подходит, а кто — не очень.
— Я тоже не высматривала. Мне это просто видно точно так же, как твои зелёные глаза.
Херктерент усмехается одной стороны лица.
— Далеко не все, со мной разговаривавшие почему-то могут вспомнить потом цвет моих глаз. Единственный на десятки миллионов человек.
Коснувшись сумочки понимает — ничто тяжёлое там не лежит. Форму такую намеренно придали, и цвет тёмно бордовый ради подчёркивания определённого образа, а не для использования в качестве оружия.
