— Я так и думал, — спокойно кивнул Бриггер. — Стало быть, мешать я тебе не стану.
— Спасибо и на том, — искренне сказал Бенедикт, поднявшись со своего места.
— Твой ученик останется здесь? — небрежно поинтересовался старик. — Его здоровье, надо думать, недостаточно восстановилось для планируемой поездки.
— Сегодня он выглядел намного бодрее. Организм у него молодой, быть может, жрец Морн его и отпустит. Но если нет, то придется ему какое-то время побыть здесь. Если так… — Бенедикт чуть помедлил, поджав губы. — Карл, я могу попросить тебя об одолжении?
— Излагай, — кивнул старик.
— Если Киллиану действительно придется остаться, не отсылай его после выздоровления обратно в Олсад. Мальчик толковый. Ему нужно грамотное обучение, он налету схватывает. Не лишай Арреду хорошего жреца.
— Я тебя услышал, — бесстрастно отозвался Карл. — Без присмотра твой ученик не останется, что бы ни случилось. Даю тебе слово.
— Спасибо, — искренне поблагодарил Бенедикт и спешно покинул кабинет старшего жреца головного отделения.
* * *
Когда наставник вошел в комнату, Киллиан решительно повернулся в его сторону и выпрямился, приготовившись выслушивать, каким недальновидным и глупым надо быть, чтобы на следующий день после приступа бреда на фоне болезни отправиться тренироваться.
Колер выглядел несколько встревоженным и напряженным. Ученика он оглядел оценивающим, немного досадливым взглядом, однако, сделав определенные выводы для себя, едва заметно просиял. Затем лицо его тут же сделалось непроницаемо серьезным, брови нахмурились.
Заперев за собой дверь, Бенедикт прислонился к стене и заложил руки за спиной.
— Как самочувствие? — поинтересовался он у ученика.
Киллиан сдержанно кивнул. На деле чувствовал он себя вполне сносно: настойка, которой жрец Морн лечил его, и впрямь была чудодейственной (пусть и дурной на вкус) — болезнь начала стремительно отступать. Возможно, если несколько дней соблюдать щадящий режим, от кашля вскоре не останется и следа.
— Прекрасное, — отозвался Харт. — Тренировка мне нисколько не повредила, если вы об этом.
— Не об этом, — качнул головой Колер. — Хотя твоему комментарию насчет тренировки я тоже, разумеется, рад. Ты ставишь меня в неловкое положение, Киллиан, когда проявляешь при толпе желторотиков такое своеволие.
— Как и вы ставите в неловкое положение меня, Бенедикт, — спокойно отозвался Харт, понимающе кивнув, — когда при толпе желторотиков, одним из которых, я, по сути, являюсь, говорите о моей болезни. Все молодые жрецы в Кроне уже знают, что я пришел сюда с вами. И все они стараются оценить, что же такого могло заставить знаменитого Бенедикта Колера взять в свою команду юнца вроде меня.
— Тебя все еще волнует, что о тебе будут думать эти юнцы?
— Эти юнцы такие же, как и я, Бенедикт, — качнул головой Киллиан, — и если они увидят во мне слабость тела или духа, запросто могут вообразить, что и сами способны попасть в вашу команду. Вы разве хотите, чтобы толпы восторженных последователей осаждали вас в каждом коридоре отделения — причем, не только Кронского — и упрашивали взять их с собой?
Колер оценивающе хмыкнул.
— Вот, как ты все вывернул! Хочешь сказать, что защищаешь меня своей рисовкой перед сверстниками?
— Не без этого, — Киллиан вернул наставнику ухмылку. — Ну и ваше имя налагает большую ответственность на всех, кто к вам близок. Поэтому я, как человек, имеющий потенциальную возможность стать членом вашей передвижной группы, не имею права ударить в грязь лицом.
— И ты не ударил, — улыбнулся Бенедикт. — Твоя речь на тренировке впечатлила многих, надо сказать. Идейно и деловито было сказано. Ты молодец.
— Спасибо, — передернул плечами Киллиан. Его взгляд упал на большую флягу с настойкой от жреца Морна, которую надлежало пить трижды в день по два глотка. Местный лекарь не сомневался, что Харт не выполнит полностью предписания, поэтому заранее выделил молодому человеку нужную порцию лекарства, которое тот должен был взять с собой. Сейчас как раз было самое время принять еще одну дозу. Киллиан вовсе не хотел делать этого при наставнике, однако понимал, что уходить Бенедикт сейчас не собирается, а посему следует соблюсти инструкции и позаботиться о своем здоровье.
Нехотя подойдя к столу, он сделал два средних глотка из фляги, чуть поморщился от горько-соленой травянистой настойки и кивнул.
— Итак, вы сказали, что интересовались моим самочувствием не из-за тренировки. А в связи с чем тогда?
— Нам нужно отправляться в путь. Завтра же. На рассвете, — серьезно ответил Колер, кивнув. — И я хочу, чтобы ты трезво оценил, насколько ты готов к новой восьмидневной дороге. Времени у нас очень мало, нам нужно будет снова гнать лошадей, и если ты не справишься…
— Это лишнее, Бенедикт. Справлюсь. Я в порядке, — отозвался молодой человек.
— Твоя поспешность уверяет меня в обратном, Киллиан, — нахмурился Колер. — Ты должен понимать, что…
Молодой человек приподнял руку, призывая своего наставника не продолжать.
— Бенедикт, — обратился он, поднимая на него глаза, и во взгляде его сквозило полное понимание важности обсуждаемого вопроса, — я не идиот. Я прекрасно понимаю, что вас может беспокоить в предстоящей поездке. У меня уже состоялся разговор со жрецом Морном, который предполагал, что несколько дней в кронском отделении я не проведу. Он вполне допускал, что я могу отправиться в путь завтра же, поэтому провел придирчивый, детальный осмотр. Вердикт таков: я могу выдержать дорогу до Карринга, если буду принимать лекарство и — к сожалению — не буду сильно усердствовать на тренировках в пути. Поэтому да, я могу заверить вас, что справлюсь с дорогой. Обещаюсь подойти к этому вопросу со всей ответственностью.
Колер вздохнул.
— Хорошо, — согласился он. — Тренировки в пути исключим. По крайней мере, пока я не буду уверен, что ты окончательно выздоровел. В остальном — на рассвете жду, что ты будешь собран и подготовлен к очередной бешеной гонке.
— Буду, — заверил молодой человек.
— Славно. В таком случае, не затягивай с отходом ко сну. В ближайшие несколько дней спать нам снова доведется лишь короткими интервалами.
Киллиан отозвался коротким кивком и принялся упаковывать вещи. Флягу предусмотрительно убрал в седельную сумку, чтобы не забыть ее.
«Надеюсь, собственное тело меня не подведет», — нервно усмехнулся про себя он и где-то в глубине души воззвал к богине удачи, не до конца понимая, верит ли в ее существование.
* * *
Окрестности деревни Хостер, Нельн
Двадцать девятый день Матира, год 1489, с.д.п.
Предпоследний день первого осеннего месяца уже окутал местность своей сизой тьмой, однако отголоски закатных бликов все еще мелькали где-то далеко за горизонтом, когда Мальстен Ормонт со спутницей подошли к окрестностям Хостера.
— Деревня будет где-то в лиге к юго-востоку отсюда, — возвестила Аэлин, позволив себе остановиться, чтобы перевести дыхание после спуска с крутого холма. Она замерла и уперлась руками в колени, устало улыбнувшись. В душе ее загорелась призрачная надежда на то, что хотя бы эту ночь удастся провести в нормальной постели.
— Устала? — сочувственно спросил Мальстен.
— Немного, — призналась Аэлин, распрямившись и размяв уставшие плечи. — Поскорее бы добраться до Хостера. С холма мне казалось, что я даже видела несколько домов.
— Да, я тоже видел, — подтвердил спутник, улыбнувшись. — Что ж, тогда можем устроиться здесь на короткую передышку, а затем отправиться в путь. Скоро совсем стемнеет.
— Не знаю, как тебе, а мне не хотелось бы сегодня ночевать под открытым небом, — неровно улыбнулась Аэлин.
— Что ж, да будет воля богов, чтобы нам и не пришлось, — кивнул Мальстен, оставляя на земле вещи и оглядываясь в поисках подходящего места, на котором можно было присесть. Костер они со спутницей для такого короткого привала разводить не планировали, но собирались немного насытиться своими скудными запасами, которые со дня на день должны были подойти к концу. Оставалась лишь надежда, что в Хостере удастся приобрести припасы в дорогу и — да поможет Тарт — хоть немного заработать.
Аэлин с наслаждением расположилась под высоким вязом и мечтательно улыбнулась, предвкушая долгожданный сон под крышей. Ее спутник в это время доставал из сумки скромные остатки провизии и пытался подсчитать, насколько им хватит запасов, если и деревню Хостер придется обходить стороной.
— Ты, кстати, мне так и не рассказал, — начала вдруг охотница, пристально воззрившись на данталли, — почему ты все же сбежал из Малагории? Да, я помню, что тебя фактически вынудил мой отец, но… обстоятельства, которые тебя к тому подтолкнули, я думаю, тоже имелись, ведь так?
Мальстен на несколько секунд замер, рассеянно взглянув на собственные руки. Он не раз замечал за собой, как один простой вопрос может легко вернуть его в прошлое и воскресить в памяти образы настолько явно, как если бы все случилось только вчера.
— На деле предпосылок было много, — голос его звучал ровно, однако помрачневший взгляд говорил о том, что воспоминания эти явно не доставляют ему удовольствия. — Грэг, к моему огромному сожалению, был во многом прав насчет Бэса. Он не раз упоминал, что наследный малагорский принц опасен и жесток, и в этом он не ошибался. Зато он явно заблуждался насчет меня.
Аэлин нахмурилась и качнула головой.
— Это в чем же?
— В том, что я не монстр, — криво ухмыльнулся Мальстен, явно пытаясь за этой усмешкой скрыть сильную скорбь.
Аэлин пристально посмотрела на спутника, однако не сумела уловить гамму чувств, пробежавших по его лицу — он будто нарочно сел так, чтобы на него падала самая густая тень при и без того скудной сумеречной видимости. Аэлин тяжело вздохнула.
— Мальстен, в этом мой отец точно не заблуждался насчет тебя. Я не раз успела убедиться, что жестокость ты не проявляешь без крайней на то необходимости. Мне кажется, сейчас у тебя вновь наступил один из тех моментов, когда ты готов взгромоздить на себя ответственность за все людские проступки…
Данталли издал нервный смешок.
— Один из тех моментов? То есть ты наблюдала за мной нечто такое?
— И не раз, — осклабилась охотница. — Иногда ты готов взять на себя ответственность даже за то, в чем твоей вины нет и быть не может.
— Что ж, — хмыкнул кукольник. — Со стороны, пожалуй, виднее, но спешу тебя заверить: здесь явно не тот случай. Тогда, в Грате… я был монстром. Наверное, поэтому и сбежал.
* * *
Грат, Малагория
Восемнадцатый день Сагесса, год 1486 с.д.п.
Резкий и настойчивый стук в дверь заставил руку дернуться, и карандаш, до этого легкими штрихами скользящий по толстой бумаге, резко съехал, оставив на эскизе нового циркового номера неаккуратный, грубый след.
Мальстен резко выдохнул, разозлившись на собственную резкость движений и на незваного гостя, вознамерившегося прервать его уединение. Хотелось спросить, кого вздумали принести бесы, однако, понимая, что без причины вряд ли кто-либо из обитателей дворца стал бы стучать в дверь циркового постановщика, к коему Бэстифару удалось привить у своих придворных определенный пиетет, Мальстен подавил злость, отложил испорченный рисунок и карандаш и направился к двери.
Стоило ему потянуть за ручку, как с той стороны настойчиво помогли: дверь отворилась резко — настолько, что Мальстену пришлось вовремя отшатнуться от нее, поэтому внезапного посетителя он встретил с видом крайнего недовольства.
На пороге комнаты с выражением лица, не уступающим в мрачности настроению демона-кукольника, стоял командир гратских кхалагари Отар Парс.
«Стало быть, все-таки решил покончить со мной?» — мельком пронеслось в голове у Мальстена, на лице появилась кривая улыбка, беглый взгляд упал на меч рослого малагорца.
Пожалуй, если бы бывшему герцогу Ормонту пришлось схлестнуться с этим крепышом в рукопашной схватке, у него не было бы шансов на победу, особенно учитывая то, с каким усердием учат мальчиков, взятых в кхалагари с самого детства, превращая их в прекраснейших в своей смертоносности солдат. Видят боги, Отар Парс был бы счастлив одолеть Мальстена, которого невзлюбил с самого первого дня его появления в Грате, в рукопашной борьбе, однако он понимал, что нити искусного кукловода парализуют его движения раньше, чем он успеет сделать шаг. Данталли свое желание проучить назойливого командира кхалагари, имевшего обыкновение появляться из-за угла и бросать гостю принца угрозы постоянной слежки и расправы при первом же подозрении в предательстве, также сдерживал, понимая, что Бэстифар вряд ли обрадуется такой самодеятельности. А ведь принц и так давал своему гостю достаточно вольностей, стало быть, в некоторых аспектах свои желания стоило, как бы выразился Бэс, придержать.
— Командир Парс, — нарочито протяжно проговорил Мальстен, одаривая посетителя заметно неискренней улыбкой. — Чем обязан?
— Ты нужен принцу, Ормонт, — с вызовом приподняв голову, отчеканил Отар. — Сейчас. В главной зале. Мне приказано сопроводить тебя.
Брови Мальстена удивленно поползли вверх.
Да, Бэстифар, разумеется, был наследным принцем, и некоторые замашки королевских особ в его поведении, так или иначе присутствовали, однако он весьма редко посылал кого-то, чтобы Мальстена к нему привели. Обыкновенно Его Высочество приходил к своему другу самостоятельно. Отчего же сейчас…
Однако задать этот вопрос Отару Парсу у Мальстена не повернулся язык. Он прекрасно понимал, что командир кхалагари обрадуется любому, даже самому безобидному проявлению слабости от гостя принца — пусть это даже будет беззащитное неведение. Видят боги, Мальстен нисколько не хотел доставлять своему конвоиру такого удовольствия.
— Я в состоянии сам найти дорогу в главную залу, командир, — учтиво отозвался данталли, качнув головой, — и в сопровождающих я не нуждаюсь, благодарю.
— Я исполняю приказ принца, — решительно произнес Отар, явно не намереваясь принимать никаких возражений, — поэтому пойдешь со мной, Ормонт. И во имя Великого Мала, не трать время: ни мое, ни свое, ни, тем более, Его Высочества.
Едва не скрипнув зубами, Мальстен понял, что возражать будет бесполезно, поэтому, не утрудившись даже кивнуть, вышел из комнаты, закрыл за собой дверь и, заложив руки за спину, неспешно направился за решительно зашагавшим по коридору командиром кхалагари.
