Но едва отойдя немного в сторону, они наткнулись на отчетливый следы трех человек, прятавшихся в кустах. Осмотрев влажную землю, все трое пришли к выводу, что здесь притаился один ребенок и две женщины, причем одна из них была очень старой.
— Ойты, — кивнул головой Ге-пья. — Её среди пленных нет. Я думал её убили, но, похоже, она спаслась. Кстати и жены нигде нет. Наверное, все они, и Ойты, и твоя жена с сыном, скрываются где-то в лесу. Может, мы найдем их на пэ-тойо. Куда еще они могли бы уйти? Пошли, пошли брат, — Ге-пья хлопнул Мен"ыра по плечу. — Солнце уже село. Скоро темно будет; следов все равно не распутать, а нам еще сколько идти!
Мен"ыр стиснул зубы и, с трудом пересилив себя, пошел за Ге-пья и Пэ-тлой. Он понимал, что поступает правильно, но сердце, дурманя разум, кричало о другом. Хотелось бежать по лесу, кричать, призывая Кья-пу и сына, обшарить каждый уголок леса в поисках их следов. А может и прав Ге-пья: они могут быть и на пэ-тойо.
* * *
Едва дымил прогоревший костер, ветер подхватывал и кружил седой пепел, шипел крохотный уголек. На темном небе мигали яркие звезды.
— Подкинь-ка дров, — прервал рассказ Котла Вей-нья.
Чаа"схе пошарил рукой в траве и, подхватив охапку хвороста, положил в очаг. Стало совсем темно, но не надолго: вскоре ветки затрещали, показались желтые язычки пламени. Старик прикрыл ладонью глаза, а Чаа"схе отодвинулся, чтобы горячие искры не падали на штаны и рубаху. Зашевелилась собака; встала, покружилась на месте и снова улеглась.
— Ты знаешь, Чаа"схе, они были в смятении, — жрец сделал паузу и, взглянув на юношу, понял, что тот ничего не понимает. — Я говорю о своем тхе-хте, Ге-пья, Пэ-тле... Знаешь, когда случается такое, не всякий, далеко не всякий сможет остаться сильным и рассуждать трезво. Они были в смятении, были страшно напуганы и растеряны, не знали как себя вести, что предпринять... Они, как и я, как моя мать, как Уныр, Мы-оль, Сы, Го-о, Ойты, Кья — они, как и все мы, не знали, что такое война!
Чаа"схе почувствовал, как по его спине побежали мурашки и тонкий холодок приподнял волосы.
— Герои легенд всегда умеют справиться с любой опасностью, в чьем бы обличие она не явилась, будь то человек или дух. Древние всегда сильны и мудры. И жизнь свою они отдают не задумываясь, если считают, что это поможет их близким. Да, так происходит в легендах, которые мы любим слушать, сидя у жаркого очага, когда за стеной тхерема рвет и мечет снежная буря. Но не в жизни. Жизнь — она другая. Гораздо проще и суровее, чем легенды. Мы — люди, а не герои, обладающие неистовой силой и пользующиеся покровительством духов; наша сила — это всего — навсего сила простого человека, наша удача невелика, наш разум — человеческий... а страх у нас, как и у всех детей Ге-тхе — животный. Мы — всего лишь люди... Мы поступали так, как подсказывал нам наш слабый разум, ведь мы не можем знать наперед, что следует препринять. Чтобы все вышло удачно. Тебе, слушающему меня, может показаться, что все мы, свидетели тех событий, малодушничали. Да, это так, но в тоже время и нет. Не осуждай нас. Мы были как слепые щенята, на которых напал лев. Мы не умели воевать, мы не умели сопротивляться...
Жрец замолчал и отвернулся от юноши к огню. Чаа"схе видел, как трепетали ноздри старика, выдавая охватившее его волнение. Котла Вей-нья взял в руки прут и зачем-то стал ворошить горящие головни.
— Мой рассказ о людях, а не о героях. Помни, что это всего лишь люди. Попытайся понять...
С озера накатила волна студеного воздуха; пламя затрепетало, качнулись пушистые ветви кедров, колыхнулась трава. Чаа"схе вжал голову в плечи.
— Чаа"схе, принеси из моей палатки одеяло, что-то прохладно.
Юноша встал и скользнул в черный проход, на ощупь нашел истертое одеяло и вернулся к костру. Жрец накинул шкуру на плечи и вздохнул.
— Садись, Чаа"схе. Пора слушать, что произошло дальше...
* * *
На подернутом белой рябью небе, светило неяркое солнце, но утренний холодок ещё давал о себе знать. Мен"ыр, не до конца проснувшийся, поджал остывшие ноги. Залипшие глаза никак не хотели раскрыться. Ге-пья спал рядом, завернувшись в шкуру, которую достал вечером из своего хранилища. Спал и Пэ-тла, несмотря на то, что с рассвета он заступил на стражу: он прикорнул поодаль от остывшего костра, под наклонно растущей елью. Какой из Пэ-тлы сторож? — Рядом мамонт пройдет — он не заметит. Мен"ыр скинул одеяло, вскочил и запрыгал, чтобы размяться. Потом сбежал к воде и умылся. Взбираясь на крутой берег, услышал, как недовольно крякает утка в осоке у противоположного берега. У костра его уже поджидал Пэ-тла. Он смущенно улыбнулся, когда подошелт хе-хте, и стал раздувать огонь. Мен"ыр встал над Ге-пья, заслонив собой солнце.
— Что там? — послышался сонный голос из-под шкуры.
— Мир уже проснулся, — ответил Мен"ыр, отступив в сторону.
Ге-пья развернулся и приподнялся на локтях, недовольно огляделся. Насупил брови.
— Значит, все это правда... А я-то думал приснилось...
Пэ-тла раздул огонь, и бледные языки его лениво поднялись над охапкой дров. Из мешка, лежащего рядом, достал сушеного мяса и, насадив на прутья, начал разогревать их над огнем. Запахло горелым.
Мен"ыр оглянулся на торчащие из травы (за лето всё пэ-тойо сильно заросло) остовы тхеремов и помосты, закрепленные на деревьях, где хранились запасы. Если б ничего этого не случилось, через одну луну он бы со всей семьей перешел сюда. Вон стоит их зимнее жилище...
Пэ-тойо нашего рода было расположено на открытом северном берегу Длинного озера. Вокруг стоял густой лес, защищающий стойбище от зимних буранов. В озере было много рыбы, а на берега его часто захаживали оленьи стада; дальний конец озера упирался в замшелое болотце, где животные любили пастись. Хорошее было место: тихое, светлое, уютное. На сухом пне был вырезан строгий лик Покровителя стойбища.
Сегодня Мен"ыр чувствовал себя немного лучше, чем накануне. Им удалось выяснить, что его жена и сын, не обнаруженные ни среди убитых, ни среди пленных, живы и скрываются где-то в лесу. От сердца отлегло, правда он не совсем понимал, почему Кья-па не пошла к зимнему стойбищу. Но главное — они живы, а значит, он обязательно их найдет (Позже, Мен"ыр часто говорил мне о своей уверенности в том, что найти нас не составит особого труда). Представив себе мгновения скорой встречи, он едва не улыбнулся: к суровой действительности его вернул хмурый вид его спутников; да, ничего не скажешь, им повезло меньше — их жены и дети в плену. Но могло быть и хуже...
Мясо поспело и Пэ-тла разделил его между троими. Они поели, после чего, пошли по тропе в сторону захваченного тхе-ле, намереваясь выяснить, не идут ли по их следу враги. Поднявшись на первый холм, они остановились. Похоже, Пыин-ли и чужаки не стали углубляться в лес по малоприметной тропе. Значит, пока охотники Сау-кья были в безопасности. Они вернулись на пэ-тойо и занялись обычными мужскими делами: осматривали и, если было нужно, подправляли оружие. Время от времени кто-либо из них вставал и уходил осмотреть подступы к пэ-тойо. Враги не показывались: этого и следовало ожидать.
Солнце поднялось высоко и утренее, еле уловимое тепло его перешло в полуденный зной: ветра совсем не было и над поляной завис сухой жар. Мен"ыр и его товарищи перебрались поближе к деревьям, где можно было укрыться в тени.
Мен"ыр спустился к воде с берестяным черпаком и вспугнул черно-белую утку; птица с большим шумом поднялась в воздух и полетела вдоль озера. Тхе-хте зачерпнул воды и полез назад, когда его вдруг окликнули со спины. Он подавил испуг и удержал в руках едва не выскочившую из трясущихся пальцев посудину. Обернулся и увидел в просвете между тальниками по ту сторону неширокого озера знакомое лицо Т"оло, брата По-на-ло. Т"оло широко улыбался и махал ему рукой. Потом за спиной первого брата, показалось лицо второго — Мо-кья, как всегда насупленное.
— Ты что тут делаешь? — крикнул Т"оло, молодой плотный охотник с узкими глазами.
Мен"ыр закрыл рот ладонью, призывая к тишине, но Т"оло не понял этого жеста.
— С рыбами в молчанку играешь?
Мен"ыр ожесточенно замахал рукой.
— Да ты что, брат: ума тебя, что-ли, духи лишили...
Братья скрылись среди зелени и Мен"ыр облегченно вздохнул. Подскочили Ге-пья и Пэ-тла.
— Кто кричал? — в один голос спросили они, с недоверием поглядывал на дальний берег.
— Братья По-на-ло, — ответил Мен"ыр. — Они сейчас будут здесь.
Охотники торопливо взобрались на обрыв и стали поджидать двух братьев. Те пришли быстро. Сбросили корзины с потрашеной подвяленой рыбой к своим ногам и, распрямив усталые спины уставились на сородичей.
— Рыбачить пришли? — поинтересовался Т"оло и покосился на Мен"ыра.
— Нет, — мрачно и холодно ответил Ге-пья. — Не до рыбалки. Случилась беда.
Оба брата как по команде ринулись к нему.
— Что-то с братом? — спросил Мо-кья, пронзив взглядом главного охотника.
Ге-пья выдержал этот взгляд и покачал головой.
— Мы не знаем. В стойбище враги. Всех пленили, а кого не смогли — убили. Мы были на охоте. Они устроили засаду...
Ге-пья кратко рассказал обо всем случившимся братьям и позвал их к костру. Т"оло был крайне взволнован: еще бы — у них с Мо-кья в стойбище оставалась молодая жена, которую они привели в начале весны. Лицо его раскраснелось, глаза, и без того узкие, совсем утонули в щеках, пальцы судорожно перебирали шов на безрукавке. Мо-кья, стройный мускулистый охотник, воспринял известия более спокойно, по крайней мере внешне он не изменился: лицо его, как и всегда, выражало угрюмое сожаление. Лишь в глазах вспыхнул какой-то таинственный огонек; он только шаркнул по земле ногой, да и то сделал вид, что устраивается поудобней.
— Что с братом? — спросил упавшим голосом Т"оло, мрачно обводя взглядом Ге-пья, Мен"ыра и Пэ-тлу.
— Не знаем. Мы его не видели, как и остальных со вчерашнего, когда на нас напали и погнали в лес.
Т"оло громко засопел. Потом выхватил из-за пояса нож и кинулся к ближайшему дереву. Нож вонзился в кору и переломился надвое.
— Убью, убью! — закричал он и отпрянул назад, подбежал к сородичам и схватил за руку Ге-пья. — Надо что-то делать! Нельзя сидеть. — Схватил копье.
— Стой! — оборвал его Ге-пья. — Успокойся. Не теряй головы. Врагов много. Мы ничего не сделаем. Напрасно погибнем.
Мо-кья положил руку на плечо Т"оло и тот вдруг весь обмяк и осел на землю. Он беспомощно всплеснул руками и, подняв глаза к небу, простонал:
— Горе нам, горе!
... А вечером пришел По-на-ло. Пришел один. Наседавшим к нему со всех сторон с распросами сородичам, он отвечал, что о судьбе остальных ничего не знает. Как Пэ-тла, Мен"ыр и Ге-пья, он видел, как упали Сы и его брат. Больше не видел ничего, потому-что, как заяц (при этих словах По-на-ло опустил глаза) бросился сломя голову наутек. До вечера по холмам бегал, следы заметал. Переночевал у болота, на дальней стороне.
— Видел следы: одни детские были, точно, — закончил рассказ По-на-ло. — Кто еще шел — не знаю. Не было времени разглядеть...
— Куда шли? Куда следы вели? — Мен"ыр едва не вцепился По-на-ло в толстые щеки.
— Да ты что, дикий?! — отстранился По-на-ло. — На закат люди шли.
Мен"ыр и Ге-пья переглянулись.
— Странно.., — пробормотал главный охотник. — Зачем туда пошли?
Мен"ыр отошел в сторону и, еле сдерживая готовые заструиться слезы, сжал пальцы в охранительном знаке. "Хоть бы это были они!"
До глубокой ночи охотники просидели у костра, по очереди отправляясь на тропу, охранять подступы к пэ-тойо. Когда костер потух и наступила его очередь нести стражу, Мен"ыр отправился в лес, чтобы сменить Мо-кья. Брат По-на-ло встретил его неприветливо: проворчал что-то насчет нерасторопности Мен"ыра и ушел, громко шаркая ногами.
Глава девятая.
Утром, посовещавшись, Сау-кья решили дойти до захваченного врагами стойбища, чтобы попробовать еще раз подсчитать число врагов и выяснить, как враги поступают с пленниками. Каждый из охотников хотел хотя бы еще раз, перед отходом в сторону земель Ге-ч"о, взглянуть на своих родных. После этой разведки охотники собирались сразу сняться с места и скорей идти к соседям, у которых рассчитывали найти помощь, тем более, что семь охотников Сау-кья, в это время находились там, приглашенные на собрание тайного союза.
Наскоро перекусив, шестеро охотников направились в строну стойбища. К полудню, умело миновав расставленных по лесу караульных, Сау-кья уже сидели в зарослях тальника и в просветы листвы оглядывали тхе-ле. Громко тявкали собаки, кружась вокруг тхеремов, не давая покоя чужакам, самовольно и нагло ворвавшимся в стойбище. Последние кричали на ощерившихся зверюг, подбирали с земли палки и кидали в них. У костров, разложенных под открытым небом, жарилось мясо.
Как и все остальные, взгляд Мен"ыра был прикован к загородке из тонких древесных стволов, расположенной между хижинами и лесом. Двое Пыин-ли раздавали женщинам и детям еду и поили водой из пузатого бурдюка. Пленные уныло, с опаской озирались по сторонам, подходили к своим ухмыляющимся мучителям и, получив свою долю, смиренно отходили в сторону, уступая место другим. Охотники, затаившиеся в чащобе, хмурили брови. Лежащий подле Мен"ыра По-на-ло, тяжело вздыхал, наблюдая за унижениями своей жены и ребенка. На его толстые щеки наполз румянец, а с губ срывалось приглушенное шипение. Кусты надежно скрывали маленький отряд Сау-кья от глаз врагов; ничего не подозревающие Пыин-ли и чужаки преспокойно шатались по лагерю, пинали подвернувшихся под ногу собак, и насмехались над пленными. Двое Пыин-ли раздававших пищу пленным, громко обсуждали достоинства и недостатки женщин, жавшихся друг к другу в дальнем углу загона. Воины, без дела бродившие вокруг загоролки ( все без исключения — могучие чужаки ), не скрывая похотливого вожделения, также таращились на пленниц. По всему было видно, что враги чувствуют себя хозяевами на земле Сау-кья, и к пленным относились как к любой другой добыче — рассматривают и оценивают, чтобы прибрать к рукам приглянувшийся кусок.
Мен"ыр поскрипел зубами и попытался сосредоточить внимание на том, что происходило всамомстойбище, среди тхеремов, но волей-неволей, его взгляд снова и снова, возвращался к лишенным свободы сородичам: они были похожи на попавшегося в ловушку зверя, который, уже понимая, что ему не уйти, смиренно ждущего конца, — сидели опустив головы и грызли подгоревшие кости. Те Пыин-ли, что подавали им еду, перелезли через изгородь и направились к толпе женщин и детей. Двое наглецов растолкав детей и женщин постарше, под одобрительные крики чужаков, подступивших к самой загородке, схватили за волосы двух молоденьких девушек и потащили их из загона. Одна из пленниц покорно пошла за схватившим ее воином, а другая, в силу ли присущего ей мужества или, напротив, перепуганная до смерти, стала брыкаться, отталкивать второго Пыин-ли, хватаясь за плечи других пленниц. Пыин-ли, упираясь ногами в землю с большим трудом выдернул ее из толпы и, сильным ударом ноги повалил на землю, заломил руку несчастной за спиной. Девушка взвыла и что было сил пихнула его свободной рукой в живот. Пыин-ли упал на спину, но тут же поднялся и, выхватив из-за пояса палицу, стал избивать ею строптивую жертву. Он бил ее по спине, рукам и голове. Женщины и дети, наблюдавшие это, в страхе прижались к жердям загона. Чужаки тут же взялись за копья и, орудуя древками, оттеснили пленных подальше от хлипкой стены. Видя, что в загоне происходит нечто необычное, со всех сторон к нему начали подтягиваться любопытные. На лицах врагов читалось злорадство в предвкушение доброй потехи.
